Ночь, когда погибла вера

Мы все боимся ночи. Людям это свойственно, бояться темноты. Многие утверждают что это не так, но подумайте, разве вы не беспокоитесь когда вы одни в темноте и слышите резкий звук? Эта ночь была темной. Весь день шел дождь, и хоть к вечеру он закончился- облака остались. Луна- единственное спасение человека в ночи помимо звезд- была закрыта тучами, ровно как и звезды. Церковь. Казалось бы, святое место, храм, спасение... Как ошибался архиепископ, что направлялся в нее... Священнослужителя вызвали в маленький городок с совершенно глупым, на его взгляд, заданием- провести перепись имущества церкви. И вот, уже после полуночи, он добрался до места назначения. Опираясь на посох, весь продрогший, старик подошел к старым воротам и перевел взгляд на храм. Священник знал, что в это время должен проводиться молебен, однако сквозь витражные окна не пробивался ни один луч света. В архиепископе начало подниматься негодование. "Как? Почему не горят свечи? Как они вообще посмели проигнорировать каноны?" Старик решительно взялся за холодные прутья и толкнул ворота. Оставим священника и переместимся на несколько часов назад. Все та же церковь, та же ночь, верней ее начало, но она уже совершенно другая. Горят огни и слышна церковная музыка и голоса монахов. Идет дождь, барабаня про крышам в городе и куполу церкви. Сместимся в город. Уже ночь, время когда порядочные граждане уже спят, время когда на улицы выходят низшие слои общества. Преступники, охотники за головами, еретики, мошенники и пройдохи, шлюхи и им подобные. Но сегодня улицы пусты. Возможно тому причиной дождь, возможно недавняя облава храмовников на дно города. И по этим пустынным и темным улицам идет фигура в плаще. Лица за капюшоном не видно, но по походке и телосложению можно предположить что это паренек, лет 14. Что он мог забыть в городе в это время? Нам это неизвестно. Пробираясь темными переулками парнишка добрался до врат города. Проскочить мимо стражи удалось без труда. Да и понятно, войны не было уже пол века, разбойников давно уже не видно(спасибо тем же храмовникам), делай что говорит Церковь- и все будет хорошо. И вот, парнишка идет по направлению к церкви. Он весь продрог, холодная одежда прилипает к телу, сковывая движения. И все же он идет вперед. За пазухой у него что-то завернутое в тряпки. Он спотыкается, тряпки вместе с содержимым падают на землю. Мальчик в спешке подбивает свое сокровище, проверят цело ли оно. Вот он разворачивается мокрые тряпки и мы видим книгу в черном кожаном переплете. Книга снова заворачивается в тряпки и парнишка идет дальше. К церкви. Вот он добрался до ворот. Прикоснувшись к холодным мокрым прутьям, он произносит хриплым ломающимся голосом: "Уже скоро... Еще немного и я..." Его слова прерваны скрипом ворот. На мгновение отшатнувшись, паренек сглотнул и открыл створки. Он все еще колеблется. Для него еще не поздно отступиться. Но он идет дальше. Шаг за шагом приближаясь к дверям ведущим внутрь церкви. Мальчик коснулся деревянных дверей и поежился от холода. Неожиданно порыв ветра сбросил капюшон открыв лицо. Черты лица еще детские, но скулы уже угловатые, как и подбородок. Его можно было бы назвать красивым, но грязные спутанные волосы и глаза не дают мне сделать это. Правый глаз у мальчишки выжжен, на его месте белое бельмо, а кожа вокруг еще не оправилась от ожогов. Левый выглядит обычным, но в нем словно видно нечто пугающее. Словно паренек пережил нечто ужасное и теперь это в нем отражается. -Все, пора...,- раздался голос в ночи. Мальчик кладет обе руки на створки, напрягает свои тонкие руки, и скрип разорвал тишину в ночи. Нашим глазам открылось пространство внутри. Церковь в виде креста. Со входа мы попадаем в длинный проход длиной в 30 мер. Дальше нашему взгляду предстает окружность радиусом 10 мер, от которой отходят еще 3 ответвления. В каждом конце креста- витражное окно высотой до потолка. Перед центральным ответвлением стоит алтарь. Стены расписаны фресками, висят иконы мучеников, образы Спасителя. С потолка свисают сосуды в которых горят масла. Посреди, собравшись в круг, стоят семь священнослужителей. Слышны молитвы, глаза монахов закрыты. Раздался скрип и створки отворились. На мгновение в церкви повисла тишина. Взгляды семерых обратились в сторону двери. Уголки губ мальчишки поползи вверх, но назвать это улыбкой не поворачивался язык. По церкви пронеслись голоса. -Мальчишка? -Нет, видите правый глаз? Он Еретик! -Он? -Он же еще мальчик? -Посмотрите на него! Он демон во плоти! -Его глаза... -Точно демон... -Точно, завтра сожжем его на решетке как еретика. -В назидание остальным! Монахи все как один повернулись в сторону мальчика, которого совершенно не волновало то, что на него ополчились семеро взрослых мужчин. Руки святошей нащупали веревки, спрятанные под рясами. И в этот момент парнишка побежал. Выхватив два длинных осколка обсидиана и сжав их до боли в пальцах, он побежал вдоль правой стены на семерых. Вот он нырнул под скамью, уворачиваясь от двух, вот он снова бежит вдоль стены. Казалось что мальчишка знает где расположен каждый элемент церкви. Он знал где будет скамья, где будет угол, поворот. Левый глаз парнишки замечал каждую деталь. Алтарь, прямоугольный кусок отполированного камня. Мальчика зажали у него, кажется что настал конец нашей истории. Левый глаз мальчика прищурен, он видит 7х противников. Трое спереди и по двое с каждой стороны. Он прыгает вправо, словно загнанный зверь. Монахи уже готовы набросить веревки, но от такого шага мальчишки на мгновение опешили. Этого оказалось достаточно. С истеричным криком мальчишка полоснул по горлу тех, на кого он прыгнул. Рваные разрезы в горле нападавших. Захлебнувшись в собственной крови оба падают на пол, оставляя остальных пятерых в полной растерянности. Парнишка уже успел скрыться в боковой двери, ведущей в подземную часть храма. Подземелье. Мальчик ждет, пока остальные спустятся вниз. Они спустятся, он точно знает. Они побоятся оставить его здесь одного, он в этом уверен. Положив книгу на холодный пол, он терпеливо ждет. Ждет и вспоминает. Перед его глазами проносятся образы его матери, отца, старшего брата... Он видит, как в дом врываются храмовники, как убивают отца, а остальных ведут на казнь. Он помнит как ему выжгли глаз, помнит боль... Он помнит все что с ним сделали... Его воспоминания прерваны звуком шагов. Шагов человека, который боится идти в темноту. Паренек снова сжал осколки обсидиана в пальцах. Он не чувствует боли от порезов, ему уже все равно. Он терпеливо ждет пока к нему подойдут. Шаг. Еще один. И еще несколько... Он терпеливо ждет за углом. Наконец он видит фигуру в рясе. Факел в трясущейся руке и глаза расширенные от страха. Монах что то заметил, он готов закричать и крик обрывается не успев начаться. Словно холоднокровный убийца, он разрезает третье горло за эту ночь. Паренек не остановится пока не умрут все. Сейчас или никогда он выполнит то, что решил. Прошел час. Церковь изменилась. Изменились и те, кто был внутри. Семь тел выложены в круге напротив алтаря. В центре круга стоит паренек, покрытый кровью с головы до ног. Как он положил еще четверых остается загадкой. Но назвать его мальчиком у меня не поворачивается язык. На некогда белом алтаре, теперь заляпанного кровью лежит книга в черном переплете. Светильники затушены и лишь несколько свечей выставленных в определенном порядке освещают малую часть пространства. Все освещенное пространство исчерчено символами и линиями, образующими огромную семиконечную звезду, в углах которой лежит семь изуродованных тел. Книга на алтаре открыта, паренек заглядывает в нее, проверяя все ли правильно. Что то хмыкнув себе под нос, он закрывает глаза и вспоминает. Перед его глазами девочка, которую он однажды любил. Это была его первая любовь, воспоминания частично расплывчатые, но он отчетливо помнит как она его бросила. Как он ненавидел ее в тот момент. И как он убил ее. Как она просила не убивать ее. Как кровь окрасила ее длинные черные волосы. И отчаяние в ее глазах. Тогда он долго не мог прийти в себя. Пронзая грудную клетку трупа снова и снова , он плакал. Это было его первое убийство. Первый шаг на пути, который закончится этой ночью. Темное помещение. Свет свечей, кровь на полу, образующая звезду. Непонятные символы на полу. Тела в вершинах звезды. У всех отрезаны головы, вскрыта грудная клетка и выпотрошены внутренности. Семь голов сложены в центре звезды. По бокам стоят две чаши наполненные кровью. Чуть позади стоит он. Левый глаз открыт, в руках книга. Он готов. Хриплый дрожащий голос разрезал тишину. Читая строки из книги, паренек внутренне ликовал. Наконец он отомстит. Наконец он сможет показать всем что скрывает Церковь. Огонь свечей поменялся на синий, тени стелющиеся по полу и стенам задрожали и поплыли, кровь в чашах вспыхнула. Слова продолжали раздаваться, лицо паренька исказилось в истеричной улыбке. Дочитав последние строчки, он улыбнулся и раздался истеричный смех. Тени начали сгущаться вокруг парнишки, символы и звезда начерченные кровью засветились багровым. Раскинув руки в стороны и запрокинув голову он стоял и безумно смеялся. Вот он, конец его пути! Конец всего! Конец Церкви! -Он идет! Идет! Наконец то! ,- кричал паренек. Тени сгустились еще сильнее. Семь голов, сложенные в центре, поднялись в воздух и их поглотила тьма. Кровь в чашах уже сгорела, но паренек этого не замечал. И вот, из сгустка теней начало формироваться нечто. Паренек продолжал смеяться. И в этот момент тени, что витали вокруг, обрушились на парня. Архиепископ, прошедший сквозь внутренний двор церкви, поднимался по ступенькам церкви. Двери были распахнуты, что уже было необычно. Неожиданно нога священника наступила на что-то мягкое. Раздался хлюпающий звук. От неожиданности старик потерял равновесие и упал на колени. Руки его погрузились в нечто склизкое и жирное. В кромешной темноте этой холодной ночи было невозможно понять что это. Архиепископу стало страшно, страх перед неизвестным, темной и осознание собственной беспомощности давили на него. Но он должен был выполнить задание, да и отступать из страха для архиепископа недостойно. Опираясь на посох, священник поднялся и поднялся еще на несколько ступенек вверх. И он услышал нечеловеческий крик... Тьма обволокла паренька. В первое мгновение он почувствовал тепло, но сразу же за этим пришла боль. Боль от того как каждый уголок тела начал испытывать нестерпимый жар. И он закричал. Архиепископ застыл в ужасе от того что слышал. На этом мучения не кончились, тьма стала проникать в тело, разрывая кожу, мышцы, связки. Левый глаз испытал то же что и правый когда то. Сгусток тьмы пробил его и та часть что не успела затвердеть от жара потекла по щеке, на которой уже не осталось кожи. Крик захлебнулся. Теперь было слышно лишь хрипение. Скоро к нему добавился звук трескающихся костей и рвущейся плоти. Дрожа, архиепископ слышал все. Стоя в двух шагах от входа он не мог пошевелиться и войти внутрь. Вот он унимает дрожь в коленях, делает эти два шага и его взору предстает картина, которая отложилась в его памяти до самой его смерти... То что осталось от паренька поднялось в наверх к самой высшей точки купола. Впервые за эту ночь выглянула луна. Ярко освещенная ей фигура паренька задрожала и разлетелась на семь частей. При свете луны, архиепископ видел как разрывается каждая связка в теле. Он был вынужден смотреть на то как отрываются руки, как ломается плечевой пояс и как выкручиваются позвонки. Смотреть на то как тело без кожи окончательно теряет свою целостность. Он снова упал на колени и со слезами на глазах смотрел на изуродованную голову летящую на него. Голова пролетела мимо, и тьма накрыла священника... Эпилог. Утро. Добропорядочные горожане идут на молитву в церковь. И их взору открывается лестница, на ступенях которой лежат внутренности. Церковь оцепили, когда прибыл отряд храмовников, внутри обнаружили еще семь трупов и неопознаваемые останки. Алтарь раскололся напополам и почернел. Книгу в черном переплете объявили еретическим трудом и отправили в отдел Инквизиции. Храм закрыли как оскверненный, а город отлучили от Церкви. Больше об этом случае ничего не известно.