волчонок

❄🐺❄

      Джоске привычным движением закидывает тяжелую сумку в автобус, покорно целует мать в подставленную щеку и садится на свое излюбленное место у окна. У него есть маленькая традиция, которую он не нарушает вот уже многие годы – каждые рождественские каникулы проводить в маленькой деревушке, где отжил свои последние годы жизни его почивший дедушка. Даже столь общительному парню необходим отдых от людей и шумного города.       Несмотря на свою южную натуру, Джоске любит деревню за то, что она всегда встречает его белоснежными нетронутыми сугробами. В городе снегу даже не дают належаться – после каждого снегопада оперативно счищают с дороги.       Выйти из домика получается не сразу. Соседка, бывшая подруга дедушки, охает и ахает при виде повзрослевшего мальчонки и тянет к себе на чай и пирожки с клубничным вареньем, что успела закатать еще летом. Отсидев положенное по негласным правилам приличия время, парень быстро прощается и двигается в сторону леса. Многих он пугает своей загадочностью и неизвестностью, но только не Джоске. Дедушка часто водил его сюда – то за грибами, то на речку, то еще чего – и каждый свой приезд парень проводит здесь, ностальгируя о согревающем душу прошлом.       Джоске следует вперед и ничего не боится – из года в год он ходит одним и тем же путем. И, как ни странно, лес никогда не вызывал у него ничего, кроме радости и любопытства.       Зимой природа замирает. В лесу царит такая гробовая тишина, что слышно падающий снег с веток деревьев, что склонились под тяжестью белоснежного покрова. Джоске останавливается под знакомой пушистой елью и смотрит на серое небо сквозь зеленую хвою. Редкие лучи солнца касаются покрывала, делая его до ослепительного белым. Джоске прикрывает в наслаждении глаза и совсем как мальчишка высовывает язык, пуская горячий пар и ловя ртом медленно кружащиеся снежинки. Морозный воздух пахнет свежестью и бодрит, и он в который раз за всю прогулку ругает себя за то, что не надел шапку, понадеявшись на один капюшон.       Джоске настолько погружается в себя, что не сразу замечает, что заходит дальше обычной прогулки. Очнувшись, он осматривается и понимает, что впервые видит эту местность. В груди колит нехорошее предчувствие, но он старается не паниковать. Вокруг все так же царит тишина, только теперь она не кажется умиротворенной.       Джоске не впервой заворачивал не туда, и лес каждый раз будто помогал найти дорогу назад. Парню всегда сопутствовала удача, так будет и сейчас, он уверен. Джоске вдыхает-выдыхает, стараясь утихомирить разбушевавшееся сердцебиение.       Но в этот раз все совсем не так.       Зима непредсказуема в своем характере. Сначала она ластиться и дышит умиротворением, чтобы в следующую секунду превратиться в головокружительную метель.       Острые снежинки, подобно лезвиям, стали оцарапывать нежную кожу покрасневшего лица. Ветер усилился, протяжно завывая и создавая холодные вихри. За стеной метели скрылись очертания деревьев и кустов, даже стремительно темнеющее небо уже было не видать. Джоске с трудом передвигает ногами, противясь ветру и валившему снегу. Он прикрывает глаза заледеневшими руками и тут же замирает.       Лесные обитатели уже давно скрылись от непогоды в своих теплых норах. Но не оборотни.       Несмотря на хаотичную белизну вокруг, Джоске удается увидеть большой силуэт, выделяющийся черным пятном. Они оба замирают, не отрывая друг от друга напряженных взглядов. Густую шерсть с застрявшими в ней снежинками бешено ерошит ветер, пасть кривится в злобном оскале, и, вопреки завывающей метели, Джоске будто слышит громкое рычание. Оборотень делает один уверенный шаг, и Джоске тут же срывается и бежит назад.       Вокруг носятся водовороты снежной пыли, и ему ни черта не видно из-за слепящего тумана. Невозможно вдохнуть воздух из-за забившегося в рот и ноздри снега. Джоске бежит, как можно быстрее, громко задыхаясь, спотыкается, но незамедлительно встает и оборачивается на мгновение, чтобы увидеть мелькающие точки позади.       Джоске не знает, сколько длится погоня. Время потеряло свое значение. Он давно не чувствует кожу рук и ног. Мелькала только одна мысль – дойти. Куда – не имеет значения. Вокруг белизна, ни огня, ни ориентиров, лишь ветер, пронзающий до самых костей, летящий жалящий снег и собственное окоченевшее тело с крохой тепла внутри.       Он будто слышит тяжелое звериное дыхание и топот лап, которые становятся все ближе и ближе. Но Джоске не сдается, несмотря на яркий вкус железа во рту. Кажется, сейчас он выплюнет свои легкие. Но стоит адреналину окончательно покинуть тело, как Джоске остается без сил. Два шага, и он неудачно подворачивает ногу, падая тяжелым мешком на землю и едва ли не воя от боли.       Джоске медленно переворачивается на спину, смотрит в небо и наконец-то замечает, что снег временно сбавил обороты. Но это всего лишь затишье перед очередным заходом. Парень утопает в мягком белоснежном ковре, и его начинает тянуть в сон. Веки слипаются, тело начинает обманчиво расслабляться. Джоске понимает, что такими темпами может замерзнуть насмерть.       Когда белый туман начинает рассеиваться, помутневший взгляд падает на стоящее рядом дерево. Джоске, не теряя времени зря, обещает своему ослабшему телу, что это последний раз, и едва поднимается. Хромая на пострадавшую ногу, он доходит и только с божьей помощью забирается наверх.       Джоске крепко обхватывает дерево, дрожа от пронзающего до самых костей холода, и в этот же момент слышит, как тихо приближаются мохнатыши. Очень вовремя. Они медленно подходят, играючи, и один из них пытается допрыгнуть до человека, но ничего не получается, из-за чего мохнатыш раздраженно фыркает.       Джоске никогда ничего не имел против оборотней. Но не тогда, когда тебя хотят убить. Или съесть. Он не смыслил в их законах.       Мохнатыши возбужденно кружат вокруг него, кровожадно щелкают челюстями, что-то тявкают, переговариваясь, но тут же смолкают и послушно расступаются, слегка склонив головы и поджав хвосты. Джоске заинтересованно выглядывает и видит, как к нему медленной царственной походкой идет большой черный оборотень. Крепкие мышцы опасно перекатываются под блестящей густой шерстью, припорошенной белым снегом, и от него исходит такая тяжелая и мощная аура, что Джоске сразу все понимает. Вожак.       Оборотень подходит ближе, не отрывая взора золотистых глаз, ведет носом и тихо рычит. Неожиданно рядом с ним один из мохнатышей серого цвета превращается в человека. Полностью голого. Мужчина абсолютно не стесняется своих причиндалов и кладет руки на бедра, важно выпятив грудь.       – Давай слезай! – кричит он, на что Джоске хмурится и прижимается к дереву еще ближе. – Мы тебя не тронем, – а сам зубы скалит.       Джоске показывает взглядом максимальную иронию, и мужчина в ответ начинает хохотать. Раздавшийся рык вожака заставляет его смолкнуть и стать серьезнее.       – Мы тебя правда не тронем.       – Вы гнались за мной! – едва разлепляет пухлые покрасневшие губы.       – Потому что ты убегал! – и звучит так возмущенно.       – Мне нужно было ждать, пока вы меня схватите и сожрете?!       Мужчина оскорбленно хмыкает.       – Мы не едим людей.       – Хорошо, но убиваете же.       – Хватит трепаться, – и поглядывает на нетерпеливо пялящегося вожака. – Давай спускайся. Скоро снова метель начнется, нам нужно успеть добраться домой.       Джоске не знает, что ему делать. Он только раз встречался с мохнатышем, и то они не общались. Стайные оборотни – так вообще загадка вселенной.       – Может, просто проведете меня назад?       Мужчина громко фыркает и восклицает:       – Да ты в десяти километрах от деревни, дурень!       Джоске комично округляет глаза, тем самым выказывая свое удивление. Ничего себе его занесло! Он больно закусывает треснувшую от мороза губу, тяжело выдыхает и начинает медленно сползать, силясь не упасть в объятия какого-то эксбициониста. В итоге его с необычайной легкостью подхватывают под подмышки и ставят на землю. Да, этот оборотень хоть и крупнее самого Джоске, но и он не лыком шит. Возможно, это скрытая сила мохнатышей?       Кстати о них. Мохнатыши с подозрением сверкают глазищами в сторону человека, пытаются уловить запах, но бешеная гонка в столь холодный вечер отморозила чувствительные носы. Вожак изучающе и пристально рассматривает Джоске, даже не шелохнувшись с момента прибытия, и неожиданно хочется огладить эту глянцевую шерсть, за которой со сто процентной вероятностью тщательно ухаживают. Джоске трет нос и… принюхивается. Да так громко и бесстыдно, что слышат абсолютно все. Закоченевший нос улавливает запах – такой мягкий, тягучий, но в то же время освежающий. Бодрящий. Ни одна зима не сравнится с ним.       Джоске делает нетвердый, но уверенный шаг в сторону вожака, снова ведет носом и пораженно выдыхает, распахивая голубые глаза:       – Прости, я тебя знаю? Просто выглядишь знакомо. Прямо как мой будущий парень.       Наступает могильная тишина. Кажется, даже лес на секунду умолк от неслыханной дерзости. Стая переглядывается и молчит. Ждет. А чего – непонятно.       Самый красивый мохнатыш вдруг весь напрягается, опасно прищурившись, тихо рычит и подходит впритык, заставляя Джоске боязливо замереть; водит по нему носом, громко обнюхивая, и в мире людей это определенно сочли бы грубым и интимным. Яркие глаза впиваются в человека, пытаясь задавить своей аурой и величием, но внутренний альфа Джоске не чувствует опасности и спокойно дремлет.       То, как искажается мордашка мохнатыша, можно принять за злость. Он стоит около минуты, прожигая тяжелым взглядом, и, громко рыкнув, отворачивается, гордой походкой независимого самца двигаясь вперед.       Шатающегося Джоске подхватывают за локоть.       – Ну ты и даешь, – фыркает мужчина. – Меня, кстати, Польнарефф зовут.       – Джоске.       – Джоске, – пробует имя на вкус, – может, у тебя с нюхом проблемы? Вожак-то альфа. Ты ничего не перепутал?       Парень на это расплывается в блаженной улыбке. Ну точно крышей поехал на таком морозе.       – Не перепутал. Он такой очаровашка.       Идущий рядом Польнарефф давится воздухом и смотрит на него, как на больного.       – Ты поаккуратнее с выражениями, а то вожак…       – Что он сделает?       И тут Польнарефф не находится с ответом. Действительно, а что он сделает? Еще никто и никогда не осмеливался подкатывать к Джотаро. Наверняка, тот сам сбит с толку и не знает, как правильно реагировать.       Тело Джоске больше не может выдерживать свалившихся на него испытаний. Сначала подкашиваются ноги, а после разум решает довериться тьме и дать захватить в свои манящие объятия.

❄🐺❄

      Джоске крупно вздрагивает в постели, мгновенно просыпаясь. До чего же странный сон – метель и погоня… Давно его воображение не давало такую вол-       – Привет.       – А!       Сидящий перед ним парень насмешливо гнет брови, особенно когда Джоске заматывается в одеяло и смотрит на него оленьими глазами.       – На меня еще никогда так не реагировали альфы.       Сонный мозг Джоске начинает работать с бешеной скоростью. Он бегло осматривает комнату, отмечая висевшие по углам сушеные пучки трав и склянки всевозможных размеров. От другого парня пахнет не так, как от обычных омег, и Джоске складывает все факты воедино, чтобы…       – Сядь на место, быстро! – кричит омега, пытаясь усадить подскочившего Джоске.       – Я в порядке! Спасибо, что ммм… спасли, да. Мне пора. Пока!       Джоске определенно смог бы справиться с одним маленьким омегой, но планам не суждено было сбыться. В домик, впуская морозную свежесть, заходит уже знакомый широкоплечий альфа, что представился Польнареффом.       – О, – окликает он и послушно стряхивает снег с сапог, – больной очнулся.       Джоске садиться на кровать под возмущенно-прищуренным взглядом омеги.       – Ты уже познакомился с нашим лекарем? – Польнарефф садится на табуретку и широко расставляет длиннющие ноги, из-за чего омеге приходится подвинуться.       – Зови меня Коичи.       – Джоске...       – Тебя знобило всю ночь, и следом поднялась температура, которую я едва сбил. Удивительно, как в данной ситуации ты не получил обморожения.       – Я просто горячий парень, - играет бровями Джоске, пытаясь разрядить атмосферу, но Коичи не выглядит впечатленным. – Спасибо за помощь...       Джоске откидывает тяжелое зимнее одеяло в сторону и смотрит на свою зафиксированную повязкой ногу, боль в которой он уже успел оценить после пробуждения.       – Ты получил растяжение, – опережает все вопросы лекарь.       – Ты уверен? Не вывих? – задумчиво говорит Джоске и с любопытством крутит ногой в разные стороны, чтобы в следующую секунду зашипеть от неприятных ощущений.       – Ты смеешь во мне сомневаться? – опасно тянет Коичи и пронзает его далеко не доброжелательным взглядом, мигом заставляя Джоске пожалеть о сказанном. – Я, – говорит недовольно, – чуть ли не каждый день вижу эти растяжения. В такую погоду кто только их не получает, особенно придурошные альфы, у которых в жопе вечно свербит, – жалуется омега. – Можешь не переживать, как живчик будешь недели через две. И только попробуй тут плясать или бегать, – опасно сужает глаза, – всю жопу исколю, – и многообещающе крутит в руках шприц с иголкой.       Кажется, Коичи действительно надоели растяжения. Или придурошные альфы. В любом случае, это не меняло сути угрозы. Кожа на заднице Джоске заочно заколола от боли.       Польнарефф нервно улыбается, выпрямляя спину и сдвигая ноги, и становится в два раза меньше. Кажется, придурошный альфа уже успел испытать на себе уколы.       – Коичи, представляешь, – тут же вспоминает он, возбужденно хлопнув по колену. – Джоске к вожаку подкатывал!       Челюсть Коичи падает вниз. Маска строгого лекаря с треском рассыпается.       – Ты сделал что?!       Джоске тут же подбирается, забывая о боли.       – Кстати о красавчике, – парень не может сдержать предвкушающей улыбки. – Он занят?       – Ты сейчас серьезно? – кажется, Коичи готов получить сердечный приступ. – Вы же оба альфы, и…       – Ну? Что и? – нетерпеливо подгоняет Джоске. Он человек свободных взглядов.       – Джотаро никого к себе не подпускает, – пожимает плечами Польнарефф, не озвучивая и половины фактов.       Боже, так этот охуительно пахнущий красивый мохнатыш еще и динамо? Альфа человека едва ли не воет от восторга.       – Знаешь, – усмехается. – Я, пожалуй, останусь у вас, пока нога не заживет.

❄🐺❄

      Солнечные лучи пробираются в комнату через зашторенное окно и светят точно в цель, а именно, – в лицо сладко спящего альфы. Джоске недовольно морщится, отворачивается и тут же стонет от тянущей боли в ноге. Широко зевая, парень лениво садится на край кровати и тупо пялится в стену, прокручивая в голове последние события.       Доковыляв до ванны, Джоске приводит себя в надлежащий вид и с тоской смотрит на волнистые растрепанные волосы, собранные в пучок. Будь у него помпадур, тот красавчик бы точно не устоял!       День встречает его ослепительной белизной, и Джоске с сощуренными в узкие щелки глазами ковыляет по уже расчищенной дорожке. Альфа едва вспоминает дорогу до Коичи, чтобы попросить поесть, но ноги сами сворачивают не туда. Жители искоса посматривают на него, на что Джоске только приветливо улыбается и машет рукой. Вдруг нос улавливает соблазнительный знакомый запах, и будь он в нормальном состоянии, полетел бы со скоростью света.       Во дворе довольно старого маленького дома к нему спиной стоял широкоплечий мужчина, утирающий пот со лба. Тонкая куртка с мехом ни капли не скрывала широких плеч и бугристых мышц, что напрягались при каждом взмахе топора. Мужчина, определенно уловив чужой возбужденный запах, быстро оборачивается, ловя сталкера с поличным. Джоске, не отрываясь, бесстыже рассматривает хмурое лицо с мужественно очерченной челюстью и, кажется, истекает слюной. Мужчина мечты с размаху всаживает топор в бревно, полностью поворачивается к нему корпусом и выжидающе смотрит, сжигая все внутри юного альфы своими невозможно голубыми глазами. Джоске находит в себе силы двинутся с места и зайти в чужой двор. Он не такой наглый, каким кажется на первый взгляд, поэтому внимательно отслеживает реакцию мужчины, чей вид славился ревностным отношением к своей территории. Тот не выказывает недовольства, поэтому парень спокойно подходит ближе. С каждым шагом незнакомец становится мрачнее, и его ноздри на секунду трепещут. Джоске знал, что у мохнатышей обостренный до предела нюх, и надеялся, что его запах посчитали привлекательным.       – Ты веришь в любовь с первого взгляда? – неожиданно спрашивает Джоске, и мужчина на секунду теряется, но через мгновение снова натягивает маску хмурого серьезного вожака. Он просто отрицательно качает головой, исподлобья продолжая наблюдать. Джоске не дрейфит, отворачивается и через секунду поворачивается обратно. – А теперь? Присмотрись и хорошо подумай.       – Ничего не изменилось, – устало выдыхает мужчина после минутных гляделок в тишине, и Джоске едва сдерживает в себе стон разочарования. Тяжелый случай.       – Значит, вернемся к этому вопросу потом, – уверенности ему не занимать. – Ты же вожак? Как тебя зовут?       – Джотаро.       – Джоске, – представляется он, продолжая беззастенчиво пялиться.       – Я в курсе, меня уже оповестили. Как твоя нога? – Джоске на это беззаботно жмет плечами, продолжая улыбаться. – Давай сядем и поговорим. Я собирался зайти к тебе ближе к обеду.       Джоске послушно идет следом, пожирая тело взглядом и тихо шепча:       – Как можно спокойно усидеть, когда тут ходит такой самец…       Конечно, его слышат. Джотаро заметно напрягается и абсолютно ничего не понимает.       Джоске мельком оглядывает дом и отмечает, что тот выглядит старее и меньше других, которые он успел разглядеть по пути сюда. Они усаживаются на грубо сколоченную скамейку, стоящую под навесом, и юный альфа едва ли не дует губы от затопившего его разочарование. Уж он думал, что его приведут в дом, угостят чаем…       – Итак, ты хочешь знать, что я делал на вашей территории?       Внимательно слушая чужую версию, Джотаро параллельно думает о своей. Первыми чужака заметили сторожа, что охраняют территорию у самых границ, разделяющие мир оборотней и людей. Для человеческого альфы Джоске был довольно быстрым и шустрым, и вместо того, чтобы убегать обратно к себе, тот заплутал и зашел еще дальше. Когда Джоске, наконец, смолкает, лицо вожака становится еще серьезнее и недовольнее.       – Почему ты убегал? – отчитывает он и требовательно смотрит в глаза.       У Джоске отвисает челюсть.       – Потому что вы бежали за мной?!       Мужчина не выглядит удовлетворенным ответом и качает головой.       – Сейчас к нам стали часто захаживать охотники, – от чужого голоса идут мурашки по коже. – Мы чуть не приняли тебя за одного из них, пока не увидели, что ты без оружия и должной экипировки.       – И… что бы вы сделали со мной, будь я им?...       – Ничего хорошего.       И Джоске прекрасно все понимает и не чувствует страха. У оборотней существуют свои законы, у людей – свои, и было бы глупо лезть в чужой монастырь с неуместными нравоучениями.       – Джотаро, – тихо зовет он, пробуя чужое имя на вкус. – Я могу тут остаться, пока нога не заживет?       Впервые губы мужчины сдвигаются с места, растягиваясь в усмешке.       – Не ты ли жалостливо просился домой?       – Обстоятельства изменились! – защищается Джоске, смущаясь. Что эти дурни уже ему наговорили?       – И каким образом?       – Ну, – он не хочет озвучивать о своих грязных фантазиях по отношению к этому мужчине, но его пожирающий взгляд и густой возбужденный запах говорили сами за себя. Джотаро снова ведет носом, хмурится и молчит. – Просто я подумал, что не хочу напрягать лишний раз ногу.       – Оставайся.       Джоске тут же сияет улыбкой.       – А ты всем чужакам разрешаешься остаться? – и стреляет игривым взглядом.       Джотаро не успевает ответить.       – Джоске! – кричит кто-то вдалеке. Они оборачиваются и видят машущего им Коичи. – Я тебя обыскался, а ты вот где. Идем завтракать!       Джоске не показывает своего разочарования, когда вожак молча поднимается с места, собираясь снова заняться дровами. Альфа идет следом и взволнованно жует губу, прежде чем решиться.       – Джотаро, – тот останавливается и вопросительно смотрит. – Хотел сказать, раз мы встретились… Твой волк самый красивый и сильный из всех, что я видел. И запах… сногсшибательный, – и задорно усмехается, прежде чем развернуться и заковылять в сторону ждущего Коичи.       Джотаро замирает с приоткрытым ртом и неотрывно провожает парня взглядом. Чужие слова насторажили. Но больше пугает реакция волка, что после услышанного радостно воет и падает на спину, показывая живот. Какого хрена?       Так же думает и Коичи, когда впервые видит своего вожака с таким недоуменным и глупым лицом.

❄🐺❄

      Кажется, вся деревня уже в курсе, что один наглый альфа бесстыже подкатывает к вожаку.       Кроме самого вожака.       На протяжении всей этой недели Джоске старался как можно больше времени уделять Джотаро. Поначалу было сложно, потому что попасть под горячую руку вечно занятого вожака – как раз плюнуть. Но парень не лыком шит и быстро приноровился.       Сначала было отрицание.       – Помимо кражи сердец, чем занимаешься в свободное время?       – Охотой, – напряженный и незамедлительный ответ.       – Это я уже понял, – и беззастенчиво пялится на чужие мышцы.       Потом гнев.       – Ты слышал одну интересную теорию? Мне нужна твоя помощь в ее разоблачении. Скажи, это правда, что если у парня большие брови, то у него и большой…       – ДЖОСКЕ!       И сразу же осознание и принятие.       – Наверняка ты хочешь, чтобы я лег с тобой, просто стесняешься сказать.       – Нет.       – Завидую твоей кровати, потому что каждую ночь она под тобой, – и в ответ получает захлопнувшуюся перед носом дверь дома вожака, где тот быстро скрывается. – А ведь мог быть я!       Тем же вечером, внимательно осмотрев территорию на предмет избегания, Джотаро, как самый настоящий грозный альфа, хватает коньяк и летит к своим друзьям.       – Поверить не могу, что до тебя не доходило, пока не сказали прямым текстом! – возбужденно кричит Польнарефф и стервозно хохочет на весь дом.       Какеин посмеивается с ним на пару, в то время как лицо Джотаро остается все таким же мрачно-драматичным. Даже когда алкоголь неплохо дает в голову. Вожак игнорирует привычные провокационные реплики своего друга и поворачивается к Какеину. Тот жмет плечами и просто выдает:       – Ты знаешь мой ответ, Джотаро. Пора подпустить к себе хоть одного человека.       Мужчина хмурится, явно недовольный ответом. Тянется за новой бутылкой, но его руку быстро перехватывают.       – Пойдем-ка проветримся, – поднимается Какеин, когда видит состояние друга.       Они молча накидывают куртки и выходят на улицу. Свежий морозный воздух приводит его в чувства, но не выкидывает ненужные мысли из головы. Оборотни идут прогулочным шагом, иногда перекидываясь словами. Какеин предпочитает молчаливую поддержку, нежели Польнарефф, который сначала выведет, не смешно пошутит и в итоге даст дельный совет, когда ты уже на волоске от убийства.       Вдалеке они видят, как несколько омежек над чем-то хохочут и игриво хлопают по плечу высокого альфу, чью курчавую макушку вожак узнает из тысячи. Джотаро тут же прищуривает глаза и замирает на месте. Какеин становится рядом и следит за реакцией пьяного (равно откровенно-честного) друга и с любопытством выжидает. Вожак, не изменяя себе, с каменным лицом, но пламенеющими глазами смотрит на шутящего и смеющегося Джоске, что опирается на старенькую трость, которую ему едва смог всунуть Коичи. Запах альфы перебивают сладкие омежьи, из-за чего внутри разгорается незнакомое чувство, вязкой гнилью заполняя собой. Волк рычит, недовольно прижимает уши и рвется наружу.       Какеин с округлившимися глазами, приложив руку к груди, смотрит, как на Джотаро Куджо рвется его любимая рубашка – за которую он яростно сражался в прошлом месяце на распродаже с другой покупательницей – в принципе, как и вся одежда, и появляется до ужаса недовольный волк. Тот рычит, шкрябает лапой по земле и бежит к Джоске. Если бы волк мог говорить, он бы определенно сказал: «Закройтесь, сучки, ненавижу, когда бабы шумиху поднимают!». Но те сами смолкают при виде недовольно порыкивающего вожака. Волк подходит к застывшему Джоске, обнюхивает, радостно виляя хвостом, рычит на омег и тянет парня за штанину.       Джоске ойкает при виде черного мохнатыша и счастливо улыбается. Все его внимание тут же концентрируется на волке; он быстро прощается с омегами, что будут еще неделю обсуждать поведение вожака, и ковыляет за радостно фыркающим Джотаро. Какеин видит, как тот ластится, едва ли не мурчит, когда его гладят по голове и что-то ласково говорят, и бешено виляет хвостом, чуть не улетая на нем, как Герти Гигглс.       Волки всегда честнее человека. И стало ясно одно – волк Джотаро Куджо гомосексуал. Когда сам мужчина натурал. Диссонанс всемирных масштабов.       Какеин разворачивается и быстрым шагом идет к Польнареффу с новостью о том, что их друг оказался гомоволком.       Те чувства, что Джотаро испытал на следующее утро, останутся не оглашенными до поры до времени. Но то, что он стал избегать Джоске, не понял бы только глупый. А Джоске никогда им не был. Будучи человеком, не просвещенным в природу оборотней, он не понимал, почему волк вел себя мило и постоянно ластился, когда сам Джотаро трусливо прятался у себя дома или ссылался на дела.       Так они и провели все эти две недели, играя в кошки-мышки. Боль при ходьбе практически не чувствовалась, и Джоске с сожалением понимал, что скоро ему придется уйти. За время пребывания здесь юный альфа успел познакомиться со всем поселением. Каждый отзывался о нем положительно и тепло, несмотря на то, что он являлся человеком.       Другие омеги не стеснялись приглашать его на прогулки, за что Коичи был готов убивать. Зато Джоске узнал и увидеть собственными глазами, что рядом есть река, где в теплое время купаются все мохнатыши, ловят рыбу и катаются на лодках. Саму деревеньку окружал густой хвойный лес, усыпанный сейчас снегом. Мохнатыши были до того дружелюбны, что приносили Джоске поесть и ничего не требовали взамен. Только иногда просили рассказать что-то об обычаях людей, с которыми они не особо любили контактировать.       Джоске частенько садился на крылечко своего временного дома после обеда и следил за тем, как все преображается в течение дня. Сначала снег блестел под солнечными лучами подобно бриллиантам, но ближе к вечеру окрашивал все в оранжевый и розовый, а к ночи – в серебряный цвет. Больше всего он любил играться с прибегающими к дому щенками, что вызывали у него ни с чем непередаваемые восторг и нежность. Они кусали его за пальцы только прорезающимися, но уже острыми зубами, игриво бодали головами и били лапками.       И однажды это видит волк Джотаро, вернувшийся с очередной проверки территории. Он замирает на месте и смотрит таким взглядом, что Джоске чувствует себя предателем, хотя все должно быть с точностью наоборот. Решая не обижаться на мохнатыша, который не виноват в нерешительности человека-Джотаро, парень неуверенно улыбается и подзывает к себе. Волк тут же срывается с места, жадно обнюхивает лицо, замечает чужие запахи на нем и начинает облизывать. Джоске визжит, падает на землю под тяжелым весом, утопая в снеге, и пытается отпихнуть черную наглую морду, но волк уперто продолжает слюнявить кожу. Обнюхав человека еще раз, вожак удовлетворенно отодвигается и машет радостно хвостом. И тут же вспоминает про ошивающихся рядом щенят, что неотрывно следят за действиями сильного волка своими черными бусинками. Золотистые глаза прищуриваются, и он уже собирается рыкнуть, чтобы разогнать детвору по домам, как Джоске берет его морду в руки и поворачивает к себе, чешет за ушком, зная слабые места, и выдает:       – Джотаро, не ревнуй, они же дети! Ты ведь знаешь, что самый лучший волк для меня – это ты, – и ни капли не преувеличивает. Джоске всегда был честен в своих чувствах. – Мой волчонок.       Волк замирает, даже его хвост, и смотрит на человека.       Его только что признали самым лучшим волком.       Вожак подпрыгивает на месте и радостно валится на парня, чтобы снова начать слюнявить лицо. Джоске вымученно стонет и ждет окончания.       В следующий раз происходит то, что приводит Польнареффа в чуть ли не истерику. Альфы возвращаются после очередной обеденной охоты, неся в зубах добычу, оставляющую после себя бордовые дорожки. Черное большое пятно, ярко выделяющееся на фоне белого снега, сложно не заметить. Волк бежит со всей прытью к сидящему на лавочке Джоске, что определенно отморозил себе задницу в ожидании волчонка, и кидает у его ног добычу. Гордо выпячивает грудь и садится напротив, виляя хвостом в ожидании реакции.       Глаза Джоске округляются, и он вопросительно смотрит на покрасневшего рядом Коичи, что прикрывает рот ладошкой.       На всю округу раздается смех Польнареффа, который тут же кричит:       – Он ухаживает за тобой, Джоске! – и добивает контрольным: – Как за самкой!       Парень открывает удивленно рот и не может игнорировать разливающиеся внутри нежность и благодарность. Он подзывает Джотаро ближе к себе и тут же чешет за ушком. Все смотрят на них, улыбаясь и никак не смея это комментировать, из-за чего альфа покрывается румянцем.       – Джотаро, спасибо, – но вожак продолжает выжидающе смотреть на него. Джоске мнется и в итоге, неуверенный в своих действиях, шепотом выдает: – Ты такой сильный, такой прекрасный альфа.       Джотаро мгновенно отмирает и начинает ластиться, кладя тяжелую голову на чужое бедро. Джоске зарывается в густую шерсть, влюбленными глазами смотря на волка. Черт, как же сильно он влип.       – Он ждет поцелуя в благодарность! – шутит Польнарефф, но Джоске принимает все на веру.       Глаза вожака комично округляются, когда горячие губы касаются его лба. Джоске затапливает такая теплота, что он, не в силах сдержать свой рот, начинает шептать:       – Так и хочется тебя постоянно тискать! – вожак тут же от неожиданности коротко тявкает, когда Джоске сжимает его в крепких объятиях, тихо воркуя. – Самый прелестный волчонок в мире. Я столько раз звал Джотаро в кровать, но он все упирается. Может, ты хочешь? – бессовестно заигрывает он, нежно улыбаясь. От оборотней за версту несет жаром засчет более высокой температуры тела, и Джоске хочется обнимать волчонка холодными ночами. Вожак внимательно смотрит на человека и лижет в ухо, заставляя того фыркнуть от щекотки.       Ночью, когда Джоске уже собирается идти спать, он слышит тихое шкрябонье в дверь. Насторожившись, подходит к ней впритык и узнает незваного гостя по запаху. В дом шумно врывается вожак, быстро все обнюхивает и валится на кровать, выжидающе смотря на замершего парня.       Джоске разглядывает черный комок на своей постели, и в груди разливается ни с чем не сравнимое тепло. Волк тихо порыкивает, выражая свое нетерпение, и альфа наконец-то отмирает, закрывает дверь и с счастливой улыбкой ложится рядом, не забыв почесать ухо и подставленное пузо своего волчонка. И плевать, что этот волчонок больше и сильнее, чем он. Убаюканный чужим теплом и таким уже полюбившимся запахом, парень проваливается в сон.       У каждого волка есть шкура, но не у каждой шкуры есть волк.       Джотаро причмокивает губами, медленно просыпаясь. Сознание еще окончательно не пришло в себя, и он, утопая в мягкости и теплоте, зарывается носом в подушку и вдыхает столь приятный запах. И через мгновение распахивает глаза, тут же все вспоминая. Реальность бьет его обухом по голове с жесточайшей силой.       Валяясь голым в постели Джоске, что крепко спит к нему спиной, Джотаро впервые испытывает адскую злость на своего волка. Прежде чем покинуть чужой дом, он, сам того не осознавая, рассматривает спящего и не понимает, почему волк не беснуется рядом с другим альфой и не пытается показать силу. Длинные вьющиеся пряди частично закрывают припухшее ото сна лицо, черные густые ресницы слегка трепещут, а взгляд мужчины все время цепляется за розовые сочные губы.       Вселенная еще никогда не забудет картины, как Джотаро Куджо, серьезный и опасный альфа и вожак, стремительно выбегает на заснеженную улицу, сверкая белоснежной задницей.

❄🐺❄

      После той ночи отношения, вопреки логики, становятся холоднее. Проснувшись утром в пустой постели, Джоске ни капли не удивился, только на сердце стало еще тяжелее. Он мог бы подойти поговорить с Джотаро, но тот все время ссылался на дела, и альфа не смел мешать, ведь вожаком становятся не за красивые глаза.       Он сидит на улице, игнорируя минусовую погоду, и, словно побитый щенок, наблюдает за работающим на стройке Джотаро, что с другими альфами достраивает домик, в котором могут проводить течки и гон оборотни, не мешая при это другим.       – Эй, малец, – окликают его сбоку. – Хватит так смотреть, дыру прожжешь.       Джоске грустно выдыхает пар и смотрит на Польнареффа, с которым успел сблизиться благодаря посиделкам у Коичи. Мужчина видит, как тот слегка подрагивает от холода, и качает головой.       – Что мне делать? Джотаро совсем не хочет идти на контакт. Я еще никогда не ухаживал за альфами, особенно, за мох- мм, оборотнями.       Глаза Польнареффа опасно сужаются.       – Ты сейчас хотел сказать… мохнатышами, да? – обманчиво ласково говорит он и кладет руку на чужое плечо.       Джоске начинает вырываться и утверждать, что он бы не посмел, но Польнарефф отмахивается и говорит именно с такой громкостью, чтобы Джотаро точно услышал:       – Приходи сегодня ко мне после шести. Выпьем, обговорим. Я и омег позову, – и шикает, когда Джоске хочет воспротивиться. – Я все понимаю. Мы будем просто отдыхать.       И с таким блаженством смотрит на напрягшуюся фигуру вожака, что хочется заорать о том, какой же Джотаро лузер. Но это потом.       Не проходит и трех часов, как Джоске набухивается в дрова. Он успевает натанцеваться с каждой сидящей тут омегой, пить со скоростью Польнареффа и несколько раз заснуть.       – Ты не думай, что он ледышка, – говорит справа Польнарефф, дружески закинув руки ему на плечо.       – Да, Джотаро рано стал вожаком, и времени на личную жизнь совсем не было, – вещает Какеин слева. – Он в этом абсолютно не смыслит.       – Так он еще и тормоз.       – Хотя все приписывают ему репутацию настоящего мужика, что может закинуть любого омегу на плечо.       – Ой, – хрюкает от смеха Польнарефф и хватается за живот. – Ты прямо так сказал, что я не могу… ха-ха-ха-ха.       Джоске едва собирает крупицы своего растекшегося мозга.       – Так вы… хотите ск-сказать…       – Да! – и стучит кружкой по столу. – Завалить тебе его надо, вот и все! Будет сложно, но надо постараться.       Какеин на это только согласно кивает. Он всеми руками за то, чтобы Джотаро Куджо начал любить.       Джоске ничего не соображает и не чувствует, как сбоку подсаживается омега и кладет руку на плечо. Она что-то начинает говорить, но ее прерывает следующая песня, что стала сотрясать стены дома.       Какеин скептически выгибает бровь и смотрит на создателя плейлиста в упор.       – Нормальная песня! – тут же защищается Польнарефф, скрестив руки на груди.       – Эти люди не доведут тебя до добра…       – Ну, Какеин!       Предавшись спору, они не смотрят на едва поднявшегося Джоске, что уверенно-пьяной походкой выходит на танцпол. Омеги тут же, весело хихикая, следуют за ним гурьбой и начинают подпевать, зная каждое слово. Ты клубная сука, ха-ха-хи-хи-хи-хи. Тогда я пишу с Пушкиным наравне стихи-хи-хи Про жопы и про то, что в них там впихивают. Но я люблю эту чушь, как и ты в тихую. Ведь мне похую, что там думают. Я люблю бабскую жопу мясистую.       Джоске же обожает эту группу всем сердцем, и сейчас его тело двигается само под знакомые биты.       Какеин при виде молодежи, что предается разврату, корчит в презрении лицо.       – Какеин, послушай…       Но тот прерывает все его последующие оправдания одним емким:       – Порнолев.       Польнорефф в неверии открывает рот.       – Не называй меня так, я же просил, и ты обещал! Все это в прошлом и было всего лишь раз!!!       Они не сразу замечают вошедшего вожака, что пришел на сотрясающую всю улицу музыку. Джотаро замирает и неотрывно пялится на пьяного веселящегося Джоске, что пытается тверкать задницей чуть не перед его лицом. Подвыпившие омеги, увидев вожака, начинают улюлюкать, но юный альфа не обращает внимания на шумиху вокруг, полностью погрузившись в головокружительный танец. Эй, сука, покажи свой зад! Здесь каждый тебе будет рад. Ведь он у тебя просто отпад.       Если бы Джотаро был моложе, он бы определенно сказал, что это полный кринж.       Польнарефф и Какеин неотрывно наблюдают за недовольным лицом вожака, прожигающего взглядом ни в чем неповинных омег, что крутятся рядом с невменяемым Джоске.       – Никогда бы не подумал, что доживу до этой картины, – неверующе лопочет Польнарефф и ухмыляется. – Джотаро ревнует…       Вожак, что каким-то образом слышит друга сквозь этот шум, молча показывает ему средний палец и… продолжает наблюдать за вертлявой задницей.       Джоске даже не замечает мрачной тени в конце комнаты. Не дождавшись конца песни, он уже выбивается из сил и тащится к столу, чтобы выпить воды. Парень обещает больше не пить, бурчит и злится на всяких мужиков, точнее на того, что стоит сейчас рядом.       – Зачем вы напоили его? – слышит Джоске где-то издалека, лежа лицом на столе. Он постепенно приходит в себя и наконец-то замечает Джотаро. Чужой запах забивается в ноздри, и альфа прикрывает в наслаждении глаза.       – Мы принимали его в нашу стаю!       Джоске поднимает быстро голову и в упор смотрит на Джотаро, что замирает от неожиданности.       – Ты, конечно, не самогон Польнареффа – пьяно усмехается, – но тоже ослепляешь.       И снова падает лицом вниз.       – Я надеюсь, вы не сделали из него инвалида, – выдыхает вожак и качает головой. Сплошные проблемы.       – Джотаро, что за перекидывание ответственности? – возмущается Польнарефф. – Кажется, мальчишка только что сказал, что ты его ослепил. И мы так и не поняли, чем именно, – он задумчиво возводит очи к небу и начинает загибать пальцы: – Сексуальностью? Силой? Властью? Добротой? Красотой или умом? Что он там еще говорил? Или- Ай! Какеин, ты такой буйный, когда выпьешь, перестань меня избива- АЙ!       Джотаро, больше не обращая на них внимание, с легкостью поднимает на руки уже заснувшего альфу и идет на выход. Снимает с себя куртку и заботливо кутает парня, даже не желая думать, что у того была и своя. Ему нравится видеть, как Джоске утопает в ней и пропитывается им. Тот, почувствовав родной запах, обвивает чужую шею руками, прикасается горячими губами к запаховой железе на шее и выдыхает:       – Пожалуйста, больше не уходи.       У Джотаро все ухает вниз. Он мельком смотрит на парня и едва отрывается, чтобы открыть дверь. Волнистые волосы Джоске выбились из хвоста, обрамляя бледное скуластое лицо темными кольцами, и у вожака чешутся руки от желания убрать их за ухо.       Доходят до дома альфы без каких-либо происшествий. Хорошо, что на улице была темень, иначе Джотаро каждую секунду отвлекался бы на разглядывание парня и точно бы поскользнулся на льду. Уложив Джоске в постель, вожак напоследок втягивает чужой запах, заставляя волка позорно выть, и наконец-то убирает спутанные завитушки с лица. Из дома он выходит с красными щеками и хаосом на душе.       После пьянки Джоске просыпается с новыми силами и тонной многократно выросшей решимости. Он перестает преследовать Джотаро, который, конечно же, замечает чужое отсутствие, но через несколько дней неожиданно громко стучится и врывается внутрь, стоит тому только приоткрыть дверь. Вожак почему-то не удивляется и следует за нагло шедшим парнем. Джоске осматривается, делает искренние комплименты жилищу (несмотря на некую мрачность и необжитость, присущие холостякам) и заходит за Джотаро в кабинет. Тот плюхается за стол и выглядит таким усталым среди всей этой макулатуры, что Джоске выдыхает очевидное:       – Снова не спал?       – Что тебе нужно?       – Ну, – пожимает плечами, – определенно, я послан сюда судьбой, чтобы залипать на тебя издалека, ну и заботиться, когда нужно.       – Я не нуждаюсь в заботе, – категоричное.       – Врунишка, – Джоске медленно обходит стол под пристальным взглядом вожака, кладет руки на напряженные плечи и начинает массировать. Глаза Джотаро сами прикрываются от удовольствия. Сейчас нет сил контролировать реакции на чужие поползновения. – Тебе нужна забота больше, чем кому-либо. На тебе столько дел и ответственности, что становится тяжело, не думаешь?       – Я не… – тут же начинает Джотаро, но его перебивают, нажимая на плечи:       – Нет, милый, – бьет по ушам, и мужчина, не привыкший к подобному, недоуменно хмурится, – я не говорил, что ты слабый. Я имею ввиду, что тебя нужно холить и лелеять, потому что ты действительно этого заслуживаешь, – и наклоняется к уху, об которое трется носом, оставляя каплю своего запаха. И Джотаро ему позволяет. – Хочу о тебе заботиться. Говорить, какой ты великолепный и самый лучший мужчина.       Вчерашние посиделки определенно пошли на пользу. Друзья вожака бессовестно выложили все карты, включая козыри, и открыли глаза на многие вещи. На то, что Джотаро никто не говорил приятных вещей, считая его заслуги как само собой разумеющееся, ведь он же вожак. Никто никогда не бегал за ним, как Джоске, не проявлял внимания, поэтому все ему так непривычно и моментами боязно. Джотаро заставили быстро повзрослеть, но милый волчонок все еще сидел внутри и периодически вилял хвостиком. Джоске не привык влюбляться в людей с тяжелым и закрытым характером, но трудности его ни капли не пугали.       Джотаро замирает и, не дыша, слушает. Волк внутри воет, крутится и просится наружу, ведь наконец-то появилась возможность выплеснуть все чувства, что сдерживал в себе человек.       Джоске больше не наседает, мягко оглаживает широкие напряженные плечи, проминает мускулы и перебирается к затылку. Джотаро снова расслабляется в руках альфы.       – Свари кофе, – тихо просит он, и Джоске, пригладив чужие кудряшки, спешит на кухню.       Очередная, но маленькая победа за ним.       Хоть и хочется вернуться к мужчине, обнять и согреться в чужом тепле, но… Он словно волк – всегда голодный, но в меру осторожный.

❄🐺❄

      Джотаро был тем челов- мохнатышем, который редко верил на слово. Все должно подтверждаться действиями, поэтому до боли приятные слова Джоске он не воспринял всерьез.       До одного случая.       Джоске, несмотря на легкую хромоту, бежит к Коичи. Оборотни лично пришли к человеку, чтобы сообщить ужасающую новость. Вожака ранили. Очередной обнаглевший охотник пришел черт пойми с какого края и ворвался на их территорию. Пулевое ранение в ногу и не многозначительные царапины. Услышав новости, Джоске почувствовал, как сердце сжало в холодные тиски. Он разгрыз себе всю губу в волнении, стоя на холоде под окнами Коичи, и готов был завыть на всю округу, не являясь при этом волком.       Лекарь выходит на улицу, вдыхает свежий воздух и сталкивается с бешеными глазами Джоске, что отвлекал его от работы своим злобным пыхтением под окнами. Несмотря на внешнюю спокойность и собранность, от человека разило острым запахом волнения вперемешку со страхом.       – Ты можешь успокоиться, муженек, – позволяет себе вольность Коичи, пока вожак спит крепким сном. – Пуля вытащена, с ногой все будет нормально. При должном уходе осложнений не должно наблюдаться.       Джоске выдыхает и тяжело плюхается на ступеньки.       Будто бы сама судьба благословила альфу, что с огромной радостью и подачей лекаря, с которым вожак не любил спорить, начал носиться над раненым подобно мамочке. Джоске проявляет бешеную инициативу: растапливает печь, рубит дрова, готовит есть и пристально следит за приемом лекарств. Джотаро сначала брыкается, строит из себя сильного и независимого, но, когда расходятся швы и начинается кровотечение, Коичи делает до того страшные глаза, что не требуется каких-либо слов.       Сначала вожаку непривычно – за ним ухаживали только в случае боевых ранений. Но Джоске… В каждом его действии чувствовались нежность и забота, и это сильно сбивало с толку.       – Тебя ранили, когда ты был волком? – интересуется Джоске, растапливая печь. За все время пребывания здесь он уже сумел стать полноценным жителем и со спокойной уверенностью справлялся с хозяйственными делами.       Джотаро согласно мычит, глубже укутываясь в теплый мохнатый плед, и возвращает внимание книге. Альфа плюхается рядом, отодвигает ткань с пострадавшей ноги и невесомо оглаживает пальцем лодыжку. Вожак тут же поднимает взгляд и начинает бурчать для вида, в душе наслаждаясь незамысловатой лаской и атмосферой уюта, что принес с собой человек.       – Бедный волчонок, – тихо шепчет хмурый Джоске. – Когда обратишься, я поухаживаю за твоей шерстью, – и улыбается так невинно, будто не знает, насколько это интимный процесс для оборотней.       Волк внутри мгновенно реагирует, радостно воя, на что вожак недовольно хмурится. Странно испытывать зависть к своему же волку, да?... Почему у того получается все нормально, в то время как у Джотаро через одно место?       И почему-то обозлившись выдает:       – Спрашиваю, как вожак. Твоя нога уже прошла, и ты можешь отправиться домой. Ты надолго остаешься?       Он видит, как замирает Джоске, и сразу же жалеет о своих словах. Хочет извиниться и просить остаться на сколько тот хочет, но язык будто прилипает к небу. Альфа отстраняется в прямом и переносном смысле, и это ощущается в воздухе.       – Скоро.       Какое-то время Джоске продолжал приходить и ухаживать за больным, делая вид, что ничего не произошло. В один из дней, когда Джотаро уже мог самостоятельно передвигаться, он слышит шорохи на кухне и идет туда нетвердой походкой. Ему больше не требовалась помощь, но вожак чувствовал, что скажи он об этом Джоске, тот уйдет домой. Раненая нога – единственное, что держало здесь человека, поскольку свое мнение Джотаро уже обозначил, сам того не желая.       Но вместо привычного улыбчивого альфы на него смотрит Коичи, спокойным и непроницаемым взглядом.       – Я принес мазь и печенье от Какеина, – он кивает на стол и… молча уходит, оставляя после себя множество вопросов.       Джоске так и не появляется. Вожак загружает себя бумажной работой, зарываясь с головой в эту осточертевшую макулатуру, и глупо ждет. В груди зарождается плохое предчувствие, и он все же находит в себе силы и смелость выйти и узнать.       Джотаро стучится к Польнареффу, сдерживая нетерпение и надевая непроницаемую маску, и бегло осматривает комнату, когда ему открывают дверь. Польнарефф при виде потухшего взгляда друга лишь горько хмыкает.       – У меня его нет, Джотаро. И не ты ли хотел от него избавиться?       Вожак стоит какое-то время и все же выдавливает из себя:       – Он… тебе говорил?       – Нет, дружище, – смягчается Польнарефф. – Не знаю, как мальчишка мог еще понять твою вечную беготню от него.       – Это не…       – Именно так все и выглядит.       Господи, его отчитывает Польнарефф. Этого не может быть.       – Где Джоске? – ему надоели разговоры ни о чем.       Польнарефф секунду смотрит на него непроницаемым взглядом и наконец-то говорит:       – У него начался гон, Джотаро. Он в доме. Сказал уйдет, как только тот кончится.       Вожак задумчиво хмурится и быстро уходит. Польнарефф надеется, что у того хватит ума не лезть сейчас к альфе, который и так по нему с ума сходит. Иногда Джотаро бесчеловечнее, чем кажется.       Мужчина ловит себя на мысли, что ходит вокруг домика кругами вот уже несколько дней. Он не знал, что его может там ждать, и впервые было страшно и… волнительно?       Но судьба решает все за него. Поздней ночью, когда страдающему бессонницей Джотаро захотелось окунуться, они встречаются в общей бане. Джоске стоит полностью голый и голодно смотрит на замершего вожака в упор. Мужчина невольно прослеживает взглядом за стекающими каплями воды и облизывается. Очерчивает каждый изгиб, каждый мускул и спускается вниз. В паху приятно ноет, и приходится прикрыть на мгновение глаза. Джоске излучает силу, но не отталкивающую, а до невозможности желанную.       Альфа напоследок вдыхает чужой запах, быстро одевается и вылетает на улицу, оставляя ошарашенного от собственной реакции Джотаро позади.       Решение приходит спонтанно. Волк одобрительно воет, пока Джотаро тщательно вымывается, покрываясь мурашками только при одном мысли об альфе. Несмотря на отпустившее его возбуждение, желание внутри никак не может поутихнуть.       Джотаро появляется у дома спустя полчаса. Стучит, знает, что тот не спит. Своим волчьим слухом он слышит, как Джоске подходит к двери, замирает, узнавая гостя, и стоит на месте.       – Не откроешь ты, – предупреждающе шепчет Джотаро, – открою я.       Замок медленно щелкает в двери и перед ним предстает Джоске. Он надел только штаны, держащиеся на одном добром слове и открывающие тазобедренные косточки. Альфа шумно дышит, крепкая грудь тяжело поднимается и опускается. Он опирается руками о дверной проем и выглядит возбужденным, злым и… жаждующим.       – Уходи, Джотаро, – хрипит Джоске. – Я вообще не понимаю, зачем ты сюда пришел, если…       Вожак не дает договорить и толкает парня внутрь дома, захлопывая напоследок дверь. Его волк находится в предобморочном состоянии от резкого альфьего запаха, забивающегося в ноздри. И Джотаро искренне не понимает.       – Почему мой альфа не чувствует в тебе соперника? – и недоуменно хмурится, когда Джоске улыбается и смотрит на него, как на ребенка.       – Потому что мы не соперники, Джотаро, и оба наши альфы это прекрасно понимают. Никто не пытается показать себя главным, – парень подходит ближе и кладет горячую, как раскаленное железо, ладонь ему на грудь. В гоне всегда повышается температура тела. – Зачем ты пришел? Посмотреть, как я тебя хочу и с ума схожу? – прижимается впритык, шепча в самые губы: – Ну так смотри, – и толкается бедрами.       У Джотаро идет кругом голова, чужой запах, такой манящий и приятный, затапливает все тело возбуждением. Он пришел сюда, чтобы не думать головой, логикой, разумом. Он пришел сюда, чтобы думать инстинктами, чувствами и эмоциями.       Джотаро скидывает с себя куртку вместе с рубашкой, на что Джоске закусывает губу и приглушенно стонет, жалобно заламывая брови.       – Ты настолько горяч, что все подкаты вылетели из головы, – жалуется и притягивает за затылок для поцелуя. Сначала дразняще проводит языком по холодным после мороза губам, согревая и пробуя на вкус, улыбается удовлетворенно, когда чувствует мятную пасту, и нападает. Джотаро чуть ли не сносит чужими голодом и жадностью – именно так его и целуют – и сам открывает рот, в который тут же суют неугомонный язык, что, как оказалось, хорош не только в болтовне.       Волк впервые приказывает человеку отдать инициативу и расслабиться, и человек впервые слушается.       Джоске трется своим твердым членом об его пах, жадно шарит по сильному мускулистому телу и больно кусает губы. Вожак хмурится и отвешивает громкий шлепок по вертлявой заднице, выбивая из парня стон удовольствия и грубый толчок бедрами. Джоске тут же хватает его за ягодицы, жмет в руках, параллельно с нажимом притираясь пахом. Джотаро тяжело дышит, смотрит из-под ресниц и, кажется, улетает в далекие галактики удовольствия и похоти.       – На кровать, – успевает выдавить из себя вожак, пока его губы снова не начинают облизывать и посасывать.       Джоске резко отрывается и быстро ведет его в спальню. Джотаро падает на скомканные простыни, особенно сильно пропахшими альфой, и от этого становится еще горячее. Джоске со скоростью чемпиона скидывает чужие штаны и укладывается сверху.       – Ты знаешь, что сейчас будет.       – Знаю, – как и любой альфа.       – Я тебя всего вылижу.       Джотаро не хочет комментировать реакцию своего тела и волка на эти пошлые и откровенные слова. Он отворачивает краснеющее лицо в сторону, когда Джоске раздвигает его ноги и с жадностью исследователя изучает лежащее перед ним тело. Не спешит, любуясь, оглаживает широкими ладонями чужие изгибы и мускулы, что напрягаются вслед за касаниями. Нависает сверху и начинает выцеловывать острою челюсть, проводит широкими мазками языка по шее, вдыхая запах, кусается, кусается, кусается, чтобы все знали, кто здесь был, кому было позволено делать такое с вожаком. Клеймит, а Джотаро подбрасывает от подобных собственнических замашек. Джоске переходит на соски, щиплет, лижет, но чужое тело никак не реагирует. Тогда альфа просто жмет плечами и идет дальше, с нажимом проводит по животу, облизывается при виде блядской дорожки и резко ныряет вниз.       Кажется, Джотаро спас планету в прошлой жизни.       Джоске не церемонится, не играется, видно, что самому невтерпеж, заглатывает мокрый член до половины, сжимает щеки, выбивая как можно больше стонов, приглушенных, но не менее горячих. Джотаро цепляется в спутанные волосы, неосознанно прижимает ближе и сжимает голову бедрами.       – Блять, – стонет Джоске, жадно дыша. В этом коконе запах ощущается как нельзя сильнее. – Ты убьешь меня раньше времени, – и весело фырчит, когда недовольный чужими комментариями Джотаро тыкает его лицо обратно. – Нетерпеливый. А так долго бег- мхм.       Видимо, он все же нашел способ затыкать этот болтливый рот.       Парень вылизывает всю длину, сосет бархатистую головку, откровенно наслаждаясь приятной тяжестью во рту и солоноватым вкусом, и спускается к яйцам. Джотаро разводит расслабленные ноги и выглядит так греховно, что Джоске готов уже спустить и так. Вожак даже в подобном положении излучает мужественность и власть… И альфе очень хочется угодить своему волчонку.       Джоске массирует мускулистые ляжки, которые не может обхватить руками, и лижет его… там.       Джотаро дергается, охает и распахивает глаза, тут же опуская их вниз. Темная макушка между ног определенно возбуждает мужчину еще больше, что даже член шлепается о крепкий живот. Но это не может сравниться с юрким языком Джоске, размашисто и жадно вылизывающего его между ягодиц. Он не намокнет, как омега, не потечет, но альфе в гоне это было необходимо. Оставить свой запах. Расслабить. Сделать хорошо. Джотаро снова зажимает чужую голову бедрами, и Джоске снова стонет и невольно толкается в кровать. Кажется, кому-то это нравится.       – Еще говорил, что я нетерпеливый, – басит вожак, перебирая его завитушки и натягивая на кулак. Он альфа, поэтому римминг будет не так приятен, как был бы омегам. Но в данный момент Джоске окончательно потерян для общества. Он толкается языком все дальше, хлюпает слюной и подключает пальцы. Джотаро тут же напрягается, зажимается, и это чувствуется. Альфе приходится оторвать себя от мокрой дырки и перейти на член. Отвлекающий маневр, и спустя долгие минуты в вожаке двигается три пальца, во всю развлекающиеся с простатой. Джотаро гнет, он уже не стесняется стонать и комкать одеяло в руках.       – Джоске, блять, хорош издеваться, – и несильно бьет пяткой здоровой ноги чужую поясницу.       – Кажется, кому-то уже не терпится ощутить в себе член, – воркует Джоске, подтягиваясь на сильных руках, за которые вожак тут же хватается и несильно сжимает.       – Я тебе не омежка, понял? – рычит и опасно сверкает пожелтевшими глазами. – Сейчас переверну и выебу.       – Да кто отказывается? – при этих словах вожак теряет весь пыл и прикрывает глаза, когда лицо начинают покрывать легкими нежными поцелуями. – Но сначала я, а потом уже ты.       Не успевает Джотаро кивнуть на свои штаны, как Джоске уже надевает презерватив и смазывает смазкой. Член дергается только при одной мысли о горячей мокрой тесноте.       Когда его обволакивает тепло, альфа едва держится, послушно замирая и давая напрягшемуся Джотаро время привыкнуть. Он наклоняется ниже, невесомо касается припухших губ, чтобы в следующую секунду прижаться с особой нежностью. Показать свои чувства через поцелуй. Вожак расслабляется, обвивает чужую талию ногами и тихо просит двигаться. У него в животе порхают тысяча бабочек, несмотря на неприятные ощущения в заднице.       Толчки с каждой минутой становятся быстрее и жестче, и Джотаро раздражает, что альфа внезапно может остановиться, чтобы наклониться и оставить на губах или шее свой запах, хотя вожак им провонялся от и до. Когда он уже собирается возмутиться, Джоске резко выпрямляется, подтягивая его таз выше, опирается руками и начинает быстро втрахивать в кровать. Джотаро затапливает удовольствие, и он чувствует, что уже у края. Его ноги то разъезжаются в стороны, то сжимают мокрую талию альфы, что наконец-то смог дорваться до полноценных стонов вожака.       – Даже не думай в меня кончать, – предупреждает Джотаро, громко пыхтя, на что Джоске только заламывает брови, но кивает. Оба знают, что узел – это действительно больно, даже для омег.       Альфа ускоряется, из-за чего кровать во всю бьется об стену. Громкие шлепки стали громче, как и дыхание обоих. И эта какофония звуков стала для Джотаро спусковым крючком – едва коснувшись члена, он обильно кончает на живот. Джоске выпрямляется, не переставая двигать бедрами, облизывает его взглядом и растирает чужую горячую сперму, втирая в кожу. Джотаро надоело ждать, и он намеренно сжимает мышцы, чтобы парень наконец-таки смог кончить. Джоске глухо стонет, резко дергает тазом пару раз и валится сверху.       – Когда ты уже угомонишься? – вымученно стонет Джотаро, когда тот снова начинает слюнявить шею.

❄🐺❄

      Весь гон они проводят вместе. Джотаро, скрипя сердцем, временно передает полномочия своим друзьям, на что Польнарефф заявляет, что такими темпами он станет новым вожаком. Конечно, Джотаро не мог проигнорировать подобную наглость и чуть ли не дал тому в глаз, но Какеин вовремя подоспел.       Джоске не слишком активный. Много спит, просыпается, чтобы удостовериться, что Джотаро рядом и пахнет им. Между перерывами они успевают разговаривать, но вожак так и не говорит нужного.       Когда от гона остаются последние крохи, Джотаро долго лежит на боку, рассматривая спящего альфу и задумчиво поглаживая его по щеке. После жаркого утомительного секса тот всегда спал как убитый. Вожак выскальзывает из постели, тихо одевается и уходит к себе домой. Ему необходимо побыть одному наедине со своими мыслями.       Он боится окончательно впустить Джоске в свое сердце. Кто знает, может, сейчас тот нагуляется, накувыркается и в итоге уйдет. Тут – дом и жизнь Джотаро, там, за пределами леса – его. Вожак никогда не любил риски и старался все просчитать наперед. Но как можно быть уверенным в людях? Они непредсказуемы даже для самих себя.       Волк никогда не будет жить в загоне, но загоны всегда будут жить в волке.       Джоске просыпается ранним утром, когда на улице еще стоит непроглядная темень, привычным движением закидывает руку вперед и та падает на холодную кровать.       Ушел.       И Джоске это знает.       Все внутри затапливает жгучей обидой. Он медленно поднимается с кровати, ерошит в раздумьях волосы и решается. Несмотря на то, что это ему помогали с гоном, альфа чувствует себя использованным. Или так, будто вожак отдавал долг за уход за его пострадавшей ногой. Джоске не хотелось об этом думать.       Поднявшись, сдергивает постельное белье, распахивает окно, впуская морозный воздух, и идет в прачечную, чтобы собственноручно выстирать пропахшее ими белье. Альфа хочет стереть их запахи, чтобы уйти окончательно и с чистым сердцем. После уборки комнаты долго мылит тело, быстро трет кожу и едва сдерживает слезы обиды.       И только после плотного завтрака он просит Польнареффа проводить его. Тот будто тянет резину, говорит чуть обождать, но Джоске настроен настолько решительно, что готов и сам пойти. Остается ли у мужчины выбор?       Джотаро знал, что не сможет заснуть, поэтому все это время решал навалившиеся проблемы стаи. Вожак долго думал и в итоге сделал свой выбор. Рискованный, но не менее желанный. Будоражащий. Но дом, куда он так спешит, встречает его тишиной и холодом. Вожак принюхивается и понимает, что едва может уловить их запахи, и от этого глаза застилает пелена злости. На себя.       Джоске ушел не потому, что хотел. А потому, что его не остановили и не попросили остаться. И Джотаро это понимает.       Он срывается с места и идет по запаху. Незабываемому. Манящему. Заставляющему сердце ускорять свой ритм. Вожак боится, что опоздал. Во всех смыслах.       С бешеной скоростью Джотаро бежит в лес, выпуская горячий пар из клыкастой пасти. Снежинки медленно падают, путаясь и тая в густой шерсти; везде царит умиротворение и спокойствие, прямо противоположное тому, что творится на душе вожака. Наконец, впереди он видит две точки и сбавляет скорость, давая себе время отдышаться. Волк рычит при виде Польнареффа, хотя прекрасно понимает, что тот просто показывает дорогу.       Джоске резко оборачивается, когда слышит позади себя тяжелое дыхание и скрип снега. Он выглядит уставшим и ни разу не радостным, непривычно хмуро и недовольно. Даже облик волка не смог растопить сердце человека. Джотаро хватает его зубами за штанину и тянет обратно, на что альфа сначала удивляется, а потом складывает руки на груди.       – Нет, – фырчит он. Волк тут же останавливается. – Обратись, и мы поговорим. Не смей впутывать сюда волчонка.       Волк счастливо скулит, облизывает руки и резко поворачивается к стоящему молча Польнареффу. Выжидающе смотрит.       – Что?       – Кажется, он хочет, чтобы ты отвернулся, – догадывается Джоске.       – Чего? – аж рот открывает в удивлении. – Да я его жопу голую знаешь сколько раз видел? Уж побольше тебя!       Волк рычит и продолжает ждать. Польнарефф же возмущен. Оскорблен. Заинтригован.       – Все, ясно. Я сваливаю, сами разбирайтесь, – разворачивается и уходит, скрывая улыбку за воротником куртки.       Джотаро наконец-то обращается, ни капли не стесняясь своего вида.       – Джоске… В общем…       – Я не понимаю, зачем ты тут, – и выглядит так строго, что Джотаро решается применить тяжелую артиллерию.       – Пришел сказать, что мне звонили из рая.       Лицо альфы тут же в шоке вытягивается.       – Ч-что?       – Сказали, – продолжает с каменным лицом, – что у них сбежал ангел, но я тебя не выдал.       – Джотаро… – и выглядит таким растроганным, что едва ли не плачет.       – Вместо благодарности можешь просто меня поцеловать и вернуться… ко мне.       Джоске уже не выглядит таким хмурым – счастливо улыбается, кидается к мужине, крепко обнимает и сладко целует. Джотаро утыкается носом в чужую шею, отодвигая в сторону теплый шарф, и будто впервые за этот день дышит.       – Ты хочешь быть вместе? Стать моим волчонком? – допытывает парень, чтобы быть до конца уверенным.       Джотаро приподнимает брови, чуть ли не закатывает глаза на радостные завывания волка и пораженно выдыхает:       – Да, да. Пойдем уже домой.       – Хорошо. Только обратись, на улице холодрыга! Я волнуюсь, как бы ты себе ничего не отморозил, – и игриво шлепает по зарумяненной заднице.       Спустя время.       – Джоске, что это…       Джоске стоит перед ним и сияет яркой улыбкой. На голове наконец-то красуется родной помпадур.       – Моя истинная сущность, – важно говорит он и смотрит так выжидающе и… враждебно? – Тебе не нравится?       Джотаро рассматривает это странное гнездо и тихо выдыхает:       – Нравится, – парень заметно расслабляется и прыгает в крепкие объятия, утопая в чужих мускулах. – Любым нравишься, – и тут же отклоняется назад, когда помпадур случайно бьет его в нос.       Блять.       Ой, то есть ауф!