Романтика, которой не было

      Нужно было ждать Ходжа пять лет. Пусть Кэтрин хорошо понимала все причины, но от этого легче не становилось. Но никто не видел её слезы, от которых подушка становилась влажной. И, наверное, это было к лучшему.       Для Кэтрин дни, один за другим, тянулись точно целая жизнь. Её жизнь будто в один миг потеряла все свои краски. И девушка прекрасно понимала, что нужно было что-то с этим делать. Она — отдельная личность, а вела себя так, будто бы с корнями вросла в Бейкера, как послушная собачка тянулась за ним. Зависимость, черт её побери!       Пришлось привыкнуть ко всему: засыпать и просыпаться в одиночестве, руководить баром, стараясь держаться подальше от всех нелегальных дел. И как хорошо, что Ходж всё поручил Доминику, который в этом понимал явно больше. Пусть работа хоть немного заполняла пустоту внутри, вечером её неизбежно ждали пустая квартира и одиночество.       В редкие встречи влюбленные редко могли остаться только вдвоем: у пары было полным-полно друзей, с которыми тоже нужно было видеться. Но если выдавался свободный день или хотя бы вечер, то Кэтрин обязательно придумывала какое-нибудь необычное свидание.       «В нашей паре ты отвечаешь за романтику», — часто говорил Ходж.       И это было правдой. Бейкер-старший не был романтиком, что для Кэтрин было понятно сразу, поэтому редкие широкие жесты и ласковые слова были для девушки величайшими подарками на планете.       И вот однажды Ходж написал Кэтрин, что хочет вновь с ней увидеться. Она была на седьмом небе от счастья, сразу же набрав любимого по фейстайму. Они долго обсуждали будущую встречу. Кэтрин рассказывала о своих желаниях, а Ходж терпеливо ее слушал, улыбаясь во все тридцать два зуба. — Ты такая милая, когда чем-то увлечена, — произнес он, вгоняя возлюбленную в краску. Слышать комплименты было так непривычно, но безумно приятно. — С-спасибо, — ответила она, случайно заикнувшись, а Ходж лишь рассмеялся. Искренне и заразительно. Скоро они смеялись вместе, пусть и были очень далеко друг от друга.       Место Ходж выбрал необычное: Новая Зеландия. Девушка расспрашивала его, почему он хотел встретиться именно там, но Бейкер упорно молчал, обещая раскрыть все карты уже на месте. Попасть туда было не очень-то и легко: дорогостоящие билеты, долгий перелет, высокие цены внутри страны. Но зато местность была невообразимо красивой. А цены должны были волновать Кэтрин в последнюю очередь, когда ее мужчина — бизнесмен.       Каждая встреча с Ходжем была подобна глотку свежего воздуха во время пожара. Кэтрин готовилась усердно, чтобы быть в глазах возлюбленного прекрасной. В этот раз было то же самое. Она собрала большой чемодан, полный сногсшибательных нарядов, разнообразной косметики и даже подарков. От Лиз, от Доминика, от Брайана, от Кассандры. И, разумеется, Кэтрин тоже положила кое-что от себя. В самой неприметной на вид коробочке лежал небольшой альбом, в котором были фотографии с каждого из их путешествий. Какие-то фото были сделаны украдкой, какие-то — с разрешения. И все они хранили в себе память и, самое главное, эмоции.       В самолете девушка никак не могла успокоиться: ее сердце билось очень сильно, она ерзала на кресле без конца. Стюардесса даже предложила ей успокоительное, но Кэтрин предпочла ему бокал шампанского. После смогла даже уснуть, пусть и ненадолго. А потом уткнулась в телефон, смотря комедию, скачанную незадолго до вылета.       Кэтрин встретил водитель, присланный Ходжем, который должен был отвезти ее в какое-то особенное место. Ехать пришлось долго, о чем девушку предупредили. Поэтому она уселась на заднее сиденье, скинула обувь и поджала под себя ноги. В салоне было прохладно, но — очень кстати! — был теплый плед, которым Кэтрин укрылась.       Вид даже в вечернее время был так восхитителен, что девушка смотрела неотрывно в окно. За окном мелькали аккуратные домики, ухоженные поля, густые леса и высокие горы, что делали Новую Зеландию похожей на какое-то сказочное королевство.       Кэтрин была в аэропорту в шесть часов вечера, а на месте оказалась только около четырех часов утра. По дороге Кэтрин видела вывеску — Гисборн. Она быстро нашла в интернете немного информации про этот город — ей очень хотелось узнать, почему же Ходж пригласил её сюда. Оказалось, что здесь находится самое восточное побережье Новой Зеландии, так что можно было увидеть рассвет раньше всех.       Ходж ждал Кэтрин на террасе небольшого, но очень милого домика. Девушка увидела его силуэт издалека, отчего ее сердце забилось чаще. Он встретил возлюбленную с улыбкой, крепко ее обнял. Они простояли на крыльце довольно долго, просто не желая отпускать друг друга после долгой разлуки. Разумеется, он тоже очень скучал, но не мог себе позволить чего-то большего, чем просто мимолетную встречу. Встречу, которая обещала стать чем-то действительно значимым. Но Кэтрин об этом еще не знала.       Ходж с упоением рассказывал об этом месте, где им двоим посчастливилось оказаться в тот день, пока они куда-то шли. Оно, словно бы, значило для него что-то более сакральное, более личное, более тайное. И сколько Кэтрин его не спрашивала, сколько не умоляла, он не соглашался раскрыть всю правду раньше, чем наступил бы «определенный момент». И вот он.       На побережье стояла одинокая арка, а возле нее — небольшая стойка с кольцами. Кэтрин, увидев это и все осознав, ахнула и замерла. Это была их свадьба. Вот так просто. Без предложения, без громких фраз, без спроса, без кучи гостей и прочего сопутствующего. Но это казалось таким… правильным. — Я хотел сделать нашу свадьбу только для нас двоих, — шепнул он на ухо ошарашенной Кэтрин, чуть сильнее сжав ее руку. Она понимала, что их обязательно ждало бракосочетание — рано или поздно, — но что это произойдет так скоро… Этого предвидеть она не могла. — Ты можешь уйти, если я слишком тороплю события, и для тебя все это неожиданно, я пойму, если ты откажешься. Я готов ждать.       Ладонью Кэтрин ласково погладила его по щеке, прерывая. Глаза девушки светились от счастья. Она думала, что задохнется от переизбытка чувств, которые ее прямо-таки переполняли. Так было всю их церемонию. Двое по-настоящему влюбленных людей, прошедшие тернистый путь, полный боли и страданий, и теперь заслуживали быть вместе в радости и печали, болезни и здравии, в богатстве и бедности, пока смерть не разлучит их. Они произнесли друг другу клятвы, которые не были подготовлены заранее, но шли от души, и то был один из лучших моментов в их отношениях.       В момент, когда они были объявлены мужем и женой, начался рассвет. И это было так символично и так красиво, что глаз оторвать было невозможно. Кэтрин и Ходж связали свои жизни брачными узами, наблюдая за рассветом первыми. Даже священник украдкой пустил слезу, что уж говорить о молодоженах.

***

      Кэтрин и сама не заметила, как оказалась на руках у Ходжа. Он внес ее в дом, как он сказал, «по какой-то там традиции». Везде были свечи, лепестки роз, и это было так необычно для Ходжа, но так правильно для того момента. Он подготовил и алкоголь с закусками, которые быстро пошли в расход.       Кэтрин сделала их фотографию. Простое селфи, где они показывали в камеру свои руки с кольцами. И разослала эту фотографию всем друзьям прежде, чем выключить телефон на все время, что она проведет вместе с Ходжем. Она была уверена, что иначе телефон бы разорвало от уведомлений и звонков, причем в кратчайшие сроки.       Они разговаривали, делились последними новостями и шутили. Оба, находясь в сладостном осознании того, что теперь они — муж и жена, не сдерживали слов и эмоций. Они были предоставлены только друг другу и собирались насладиться этим сполна.       В один момент, когда Кэтрин особенно воодушевленно рассказывала о своих впечатлениях от церемонии, Ходж залюбовался ее лицом, которое считал прекрасным. Он долго думал о том, какой должна была их свадьба; теперь, видя как горели ее глаза, он не сомневался, что решил верно.       Он вдруг кинулся на жену, прервав ее рассказ, и принялся щекотать, а она, громко хохоча, пыталась отбиться от него подушкой. И в этот момент они были такими веселыми и настоящими, что прервать их было бы кощунством.       А после Ходж перешел к делу. Он играючи притянул любимую к себе за талию и некоторое время молча смотрел в ее глаза, в которых еще не погасли смешливые огоньки. Она вдруг стала дышать осторожнее, боясь разрушить момент. — Позволишь мне поцеловать тебя? — выдохнул он ей в губы. Его вопрос звучал так, будто бы он никогда ранее этого не делал, будто бы это совсем не он целовал ее пьяной в своем кабинете. И совсем не он потом брал ее на своем столе. — Конечно, — шепнула она. Через пару секунд Ходж, ласково погладив девушку по волосам, приник к ее губам. Медленно-медленно, почти мучительно, овладевал сначала нижней губой, потом верхней. Плавно и осторожно проник языком в ее рот, чем почти довел Кэтрин до исступления.       Они горели и сгорали от страсти целыми днями в разлуке, но теперь, когда они были вместе, наконец, их желания изменились. Они отчего-то остро хотели в этот день быть нежными, как никогда ранее. Ходж, не прекращая поцелуй, наоборот, только углубляя его, осторожно и мягко водил руками по ее спине, запуская целые табуны мурашек. Каждое его касание отдавалось сладостной дрожью где-то внизу живота его жены. Они понимали друг друга без слов, угадывали желания. И это невероятно только усиливало возбуждение.       Ходж поднялся с кровати только для того, чтобы снять с Кэтрин ее шикарное платье глубокого винного цвета, которое, он был уверен, должно было запомниться ему навсегда. Ведь это ее свадебное платье. Ткань с тихим шорохом упала к ногам Кэтрин, и теперь она оставалась в одном белье.       Он мягко толкнул ее, заставляя вновь упасть на кровать. Губы Ходжа плавно и очень медленно прошлись от ушка девушки и до пупка, оставляя за собой дорожку из поцелуев. Чем ниже он опускался, тем сбивчивей становилось дыхание Кэтрин. Он замер у самого лобка — Кэтрин чувствовала там его дыхание. Но он отстранился, заставив девушку испустить недовольный выдох. — Не сейчас, — пояснил он и потянулся к застежке ее лифа. Будто бы не мог расстегнуть, на самом деле лишь тянул время, заставляя возлюбленную больше желать продолжения. Затем мужчина все-таки освободил грудь своей жены из многострадального плена. Но сладкая пытка только начиналась. Ходж мягко сжимал ее грудь, вновь припав губам, что были сладки и желанны. Целовались очень долго, растягивая удовольствие, тая от ласк друг друга, умирая и возрождаясь.       Ходж захотел перейти дальше, но теперь Кэтрин ему не позволила. «Теперь моя очередь!» — заявила она, а потом захватила губами мочку его уха, осторожно оттянула. Тихий стон вырвался из Ходжа. Он продолжал терпеливо ждать следующего действия от жены. Она осторожно стянула с него пиджак, медленно и дразняще, а в глазах ее читался вызов. — Я хочу быть сверху сегодня, — прошептала она ему на ухо.       И Ходж кивнул, а после охотно выполнил ее просьбу. Раздевшись, он усадил ее сверху. Кэтрин почувствовала головку его члена у входа в ее лоно, немного потерлась о него бедрами, но не спешила соединиться. Всегда вел Ходж. Но сегодня он только направлял, но не указывал. И он лежал, пока девушка оставляла засосы на его шее, шепча слова любви.       Желание стало почти нестерпимым, и Кэтрин спустилась на колени, губами касаясь головки члена. Прошлась языком по кругу, после чего опустилась ниже, пропуская в рот наполовину его плоть. Наблюдая, чувствуя, Ходж тихо застонал, сдерживая себя от того, чтобы не взять её за волосы и не задать собственный темп. И лишь от одного его стона девушка поднялась и, не отрывая взгляда от его глаз, опустилась сверху. Медленно, чтобы прочувствовать этот момент ещё сильнее. Двигалась размеренно, отчего они оба с трудом сдерживались. Ощущения были яркими. Настолько, что каждый толчок вызывал настоящий взрыв эмоций. И они захлебывались в нежном наслаждении, не желая большего, не желая другого.       Входя до упора в тело любимой женщины, Ходж говорил ей о своей любви. Сухо, просто, без прикрас и ухищрений. Но это был он настоящий, оттого каждое слово, сказанное им в порыве нежности, приобретало особенное значение. И Кэтрин отвечала ему, вторила его словам. Прижималась к нему, млела от такой приятной близости.       Тихие стоны то и дело разносились по комнате, со временем становясь чуть громче, а потом еще и еще. И вот уже наступил пик удовольствия для них двоих. И теперь уже Ходж сделал все, чтобы они с Кэтрин закончили одновременно, подхватив тело любимой, помогая ей.       После девушка обмякла в его руках, и Ходж уложил ее рядом. Не как какую-то куклу, а как самое дорогое сокровище в своей жизни. Коим она и являлась. Еще долго он смотрел ей в глаза, запоминал каждую мелочь в лице любимой. Старался запечатлеть в памяти этот миг навечно. Он не был романтиком, но сделал все, чтобы свадьба была по-настоящему романтичной. И ему удалось.       Уже утром у Ходжа появились неотложные дела и он оставил Кэтрин, улетел от нее. Снова. Но они оба теперь были уверены, что он вернется. Ведь у него на пальце красовалось кольцо, в паспорте — штамп, в чемодане — альбом, в мыслях — ее образ. И время для двоих побежало быстрее.       Ведь теперь они были мужем и женой.