Я наконец-то смог прочувствовать, как все это время он разбивался о прибрежные камни холодного моря.
Его нервы сдавали также, как рвутся гитарные струны.
А ведь только звуки струн способны коснуться его души и оживить, заставить снова чувствовать что-то хорошее.
Поэтому я играю.
Сначала моя музыка была для меня одного, но сейчас и она, и я — только для Мафую. Чтобы море его опустило.
И я сразу же возьму его за руку. И больше не отпущу, не позволю случиться ничему плохому.
Я ему это пообещал, а значит, сдержу своё обещание.
* * *
У нас был насыщенный вечер, наполненный эмоциями, приятным шумом и множеством красок. В нашем городе проходил фестиваль, на который мы чудом смогли выбраться вдвоем. Парни из нашей группы часто жалуются на малое количество свободного времени и мы с Мафую тоже, нам почти не удается видеться вне стен школы и студии, а еще у обоих есть подработка. Но сегодня все изменилось. Мне нравилось гулять на площади — я находился в центре перебивающих друг друга запахов, манящих к маленьким ларькам со сладостями и пряной острой едой, которую готовили специально к фестивалю. Ларьки словно появились из неоткуда, площадь обустроили очень быстро и еще буквально 3-4 дня назад здесь не было и намека на них. Мы пробовали все, что привлекало своим аппетитным видом и со многими вкусняшками Мафую фотографировался, пытаясь затянуть меня в кадр. А еще нас зазывали всякие развлечения, но лично я наигрался в них за всю свою жизнь, а вот Мафую еще потакал своему внутреннему ребенку и иногда хватал меня за руку и вел в сторону одного из них. В самом конце фестиваля будет фейерверк. Мы боялись, что не успеем его посмотреть, потому что он будет слишком поздно, но нам очень хотелось остаться. Я не знаю почему, но его звуки, характерный запах, витающий в воздухе и вспышки света, рассекающие холодное серое небо, всегда отражаются у меня внутри такими же вспышками и вдохновляют на что-то. Например, в этот раз, на меня нахлынули такие сильные чувства, что я наощупь нашел ладонь Мафую и сжал ее. Хоть я и не боялся потерять его в толпе, но все-таки, мне вдруг захотелось стать к нему ближе. Мафую вздрогнул от неожиданности и опустил на меня свои большие удивленные глаза. В них отражались неоново оранжевые взрывы, а их золотой свет бросал блики на его мягкие светло-рыжие волосы — а замер от того, насколько мой Мафую был красив в этот момент. И сам не заметил, как притянулся к нему. Очнулся только когда Мафую закрыл ладонью мой рот, не давая себя поцеловать. Я увидел, как его взгляд сразу стал серьезным и неприкосновенным. Видя мой немой вопрос, он закатил глаза и пояснил: — Здесь нельзя. Мы в толпе. Мне не показалось это достойным аргументом. Да, мы в толпе и разве здесь хоть кто-нибудь обратит на нас внимание? Меня зовут Рицука Уэнояма, и я люблю этого человека. Сато Мафую — мой парень, тот, к кому я испытываю очень многое, но к кому не могу проявить свои чувства на публике. Потому что мы живем в Японии, где общество нас не поймет, потому что мы сейчас в общественном месте, где нас могут узнать одноклассники, потому что мы находимся на громком мероприятии — мимо нас ходят люди, группы людей, в том числе милующиеся парочки, а я, ну, то есть мы не можем себе этого позволить. Нам разрешено только держаться за руки и только затем, чтобы не отстать друг от друга, и больше ничего. А мне хочется… Я не совсем понимаю, что такое состоять в отношениях. Мне кажется, что в этом у моего Мафую больше опыта. Но это же нормально, что все перечисленное является для меня проблемой? Я не сумасшедший? Или от него мне слишком сильно кружит голову? Ну, хотя бы мы решили проблему с фейерверком. Нам удалось остаться на фестивале потому, что завтра у всех школьников будет выходной день и я предложил Мафую переночевать у меня. Не, ну а чего, это вполне нормальное и взвешенное решение. После фестиваля поезда будут переполнены людьми, я попросту боюсь за него. Да и он мог бы не успеть на поезд. А я живу тут недалеко, до меня можно дойти пешком и не придется толпиться на станции. После фестиваля я отчетливо ощутил, как меня начинают бесить люди вокруг. Их было слишком много. Чтобы Мафую смог у меня выспаться и с хорошим настроением начать новый день, я даже решил убрать со стены часы. Мы добрались до меня без проблем. Хоть и устали, но дошли быстро и почти всю дорогу обменивались впечатлениями. Когда пришли, Мафую сразу начал обновлять инстаграм. Я решил его не отвлекать и поэтому занял душ, но старался там не задерживаться. Меня волновало, что я не успел подготовить для него матрас и постельное, а еще не снял часы, из-за которых в прошлую ночевку Мафую вспомнил своего бывшего и мне пришлось его успокаивать. Но когда я вернулся в комнату, все было в порядке. Мафую нырнул в душ вместо меня и я успел все подготовить. Полутьма с тишиной накрыли меня резким контрастом с улицей и нашим ярким вечером. Уши отдыхали, я смог расслабиться. Относительно, конечно. Как и в прошлый раз, я опять волновался из-за нашей спонтанной ночевки. Я не привык, что мы можем быть так близко и так долго друг к другу. Как мне себя вести? Мафую же у нас всегда такой непредсказуемый и закрытый. А если я что-то сделаю или скажу не так? Я нервничал и мне захотелось взять в руки гитару. В таком внезапном желании я не стал себе отказывать — для гитариста оно всегда является основным. Иначе не было бы музыки. Не зарождалась бы новая, не воскресала старая. Мне кажется, что без этого не было бы ничего вокруг. Пальцы сами взяли нужный аккорд. Струны мелодично зазвенели, потом аккорд сменился — руки делали все сами, их не нужно было учить. Они понимали мою музыку лучше меня, а я и сам не знал, что хочу исполнить. Тихая, ненавязчивая, но такая проникновенная — вот как я описал ее.Мафую вошел в комнату незаметно, касаясь пола лишь носочками — Уэнояма даже не слышал, как отворилась дверь.
Мне кажется, я немного задержался в душе и возможно Уэнояма успел заскучать. Я услышал, что он импровизирует, только когда дошел до комнаты. Уэнояма играл очень тихо, но его мелодия была способна заинтриговать меня даже сквозь дверь… и она звучала по-новому. Прислушавшись к тому, как его пальцы умело переходят с боя на сложный перебор, я начал различать в этих звуках эмоции нашего вечера. Тогда мне показалось, что Уэнояма пытается рассказать историю, в которой и я, и он… Да, так и есть. Музыка погрузила Уэнояма в свои мысли, унесла в неведомые дали. Он играл и не замечал ничего вокруг. Мне крайне нравилось то, что я слышу. Мелодия ощущалась как глоток свежего весеннего воздуха, непривычно теплого после холода суровой сухой зимы. Красиво, манёвренно — легко, словно это не стоит никаких усилий, он быстро переставлял самые тяжелые аккорды, и от этого у меня загорались огоньки в глазах. Его игра начала меня будоражить, по спине пробежали холодные мурашки. Уэнояма почувствовал какой-то порыв и заиграл громким боем, а его голова затряслась в ритм. Я опустился перед ним на пол, не отрывая взгляд и боялся прервать этот вдохновленный поток. Я не знаю почему, но тогда мне казалось, что если он остановится, то не сможет найти то, что ищет.Музыка пробрала Уэнояму до нутра, прошла вибрацией от макушки до кончиков пальцев, его руки дрожали, голос дрожал, словно в комнате было открыто окно и его пробрал ветер.
Эмоции играли мной, пока я бессмысленно пытался их поймать и придать им законченную форму. Я не думал о том, на что похожа моя музыка, хороша ли она, мне просто хотелось играть. В полутьме моей комнаты, которая была успокаивающим и верным слушателем, я не сразу заметил моего Мафую. Но встретившись с ним глазами, я прервался. Мафую смотрел на меня, не отрываясь, завороженно, его зрачки были расширены, а милая мордаха выражала вопиющий восторг, который он еле сдерживал. — Прости, что помешал, — выдавил он из себя. Его щеки залило румянцем и он прикрыл их руками, — Потрясно… — вдруг прошептал он, — Уэнояма, это просто потрясно. Я впал в ступор. И не сразу нашел, что на это ответить. — Да ладно тебе, брось! — я начал смущенно отмахиваться и отводить взгляд, — Я даже не понял, что сыграл-то! — Ты просто не слышал себя со стороны… — от восторга голос Мафую дрожал. Но в следующую секунду его глаза вспыхнули от озарившей идеи, — Тебе нужно ее записать! Я хочу, чтобы ее услышали парни из Дарованного и группы Хиираги! Я недовольно повел бровью. Честно говоря, мне тоже хотелось ее записать, но я думал провести этот вечер с Мафую. Никаких отвлечений, у нас и так мало времени друг на друга. — Уэнояма, если запишешь позже, можешь забыть что-нибудь важное, — взволнованно произнес Мафую. — Что, прямо сейчас… Мафую довольно кивнул. И его глаза так горели, что я не мог ему противостоять. «1:03 Запись третья. Ночной экспромт» К этому времени Мафую уже начал помогать мне в понимании того, что именно я хочу исполнить. До этого он просто сидел рядом, сначала на полу, а потом на кровати рядом со мной, слушая и наблюдая. Мы сделали несколько пробных демо, но большинство из них не звучало так, как в первый раз. Первичное вдохновение стремительно меня покидало и сейчас от него остались только воспоминания. — Мне кажется, здесь нужен вот этот аккорд, — Мафую передвинул мою кисть вниз по грифу, прижимая мои пальцы к нужным струнам. Я попробовал сыграть и сразу услышал то, что искал. По мере игры я начал задумываться о том, что песни тоже могут быть забытым воспоминанием. Они хранят в себе те чувства, на основе которых ты их создавал. И критерием для хорошей песни служит то, что тебе удается каждый раз возвращаться в прошлое, ровно в то же самое состояние. Если со временем ты перестал это чувствовать, значит, у тебя ничего не получилось в нее вложить и твоя песня пуста и бессмысленна. Без чувств и эмоций все мы пусты и незаметны для этого мира. Эта запись стала последней, и когда я закончил ее играть, Мафую бросил взгляд на стену, где сейчас было пусто. Удивленно наклонив голову, он задумчиво потянулся к своему телефону, который затерялся где-то в одеяле. На его экране высветилось уже слишком позднее время — 1:34. — Все, — я решительно хлопнул по гитарной деке, — Закончили музицировать. Спать пора. — Ты уверен? — тихо спросил Мафую. — Все равно больше, чем уже есть, мы выжать из меня не сможем, — Я поставил гитару на пол возле изголовья кровати и устроил себе потягушки, так, что плечи захрустели — тело расслаблялось после длительной застывшей позы. Мафую уже был сонливым и тихим. От него исходило приятное и успокаивающее тепло. Лишь от одного взгляда на него становилось спокойно и уютно. — Не усни прямо здесь, — глядя на него, я мягко улыбнулся, — Ложись давай. Однако Мафую не спустился на пол. Он продолжил задумчиво молчать и я чувствовал, как он обдумывает что-то про себя. И это постепенно стало меня беспокоить. — Что такое? — я посмотрел на Мафую взволнованно и придвинулся к нему чуть ближе. Мафую потребовалось какое-то время, чтобы прорваться сквозь создавшееся молчание. — Часы. Мы одновременно посмотрели на голую стену. — Ты снял их. Потому что… — Я просто хотел, чтобы тебе было комфортно, — я прервал его, чувствуя, что боюсь услышать окончание фразы. Мы снова заговорим о его бывшем, мне опять придется его успокаивать, а я не хочу еще раз увидеть эти грустные глаза. — Все хорошо, — попытался успокоить меня Мафую, но его пальцы стали предательски мять края футболки, — Просто… Ты снял их из-за меня? Потому что я тогда сказал что-то не то? «И что ему на это ответить?! Мафую, Мафую, как сделать все правильно? Как не обидеть тебя, не задеть старые раны?» Я молчал. Молчал и не находил слов. В голову не пришло ничего. Абсолютный ступор. — Тебе не нужно больше этого делать, — голос Мафую вдруг стал спокойнее, он словно определился с тем, что хочет сказать. И я стал его внимательным слушателем, — Я не хочу, чтобы ты как-то менял привычную тебе жизнь из-за меня. И не хочу ничего разрушать своим присутствием. Ты же привык к этим часам. Я привык к тебе. Так пусть они висят на стене. Им там самое место. Не подстраивай себя под мои проблемы, пожалуйста. Это ведь нормально, что есть воспоминания, — Мафую улыбнулся с легкой грустинкой и опустил голову. Я не думал, что в этом простом действии для него может быть заложено столько смысла. Но как и всё, что создает Мафую, его видение тоже было гораздо глубже. Такое нельзя было оставить без ответа. Но я и моя тупая голова смогли придумать только: — Ладно, хорошо. Я понял. Мы легли спать. Я надеюсь, что у Мафую не осталось никаких тяжелых мыслей, потому что мои пригвоздили меня к подушке. Я отвернулся к стене и ощущал, что они тяжелее, чем одеяло. И привычного тиканья не было. Оглушающая тишина. Однако, немного позже я стал слышать в этой тишине его размеренное дыхание. И попробовал дышать в такт ему. Я до сих пор не до конца понял, все ли я сделал правильно или нет. Из-за этого уснуть не получалось. Но, перебивая эти мысли, в голове параллельно звучал абсолютно другой голос: «Хватит загоняться. Все точно, вот совсем точно хорошо. Расслабься уже». И он понемногу стал глушить голос паники. Мафую такой сложный и загадочный. Ну вот как его понимать, ну как?! Я недовольно повернулся к нему лицом. Крутанулся так резко, что запутался ногами в одеяле. Тяжело вздохнул и принялся поправлять его. Вздохнул, кажется, слишком громко, потому что Мафую тоже заворочался. Одновременно с этим экран смартфона Мафую привлек мое внимание яркой белой вспышкой. Мы оба удивились позднему сообщению, но Мафую потянулся к телефону и разблокировал его. Было видно, как переписка его затянула, он что-то долго читал, а потом начал набирать короткие, но многочисленные ответы. Долго наблюдая за этим, я просто не удержался: — Кто пишет? Не Угэцу ли? Тоже муза посетила? Я понимал, почему моему Мафую так интересно проводить время с ним. Угецу одаренный скрипач, у него множество наград и призовых мест, он творческий человек и очень неординарная личность. Ни у кого из нашей группы Мафую не сможет почерпнуть такой мудрости. Но все равно, это не отменяет того факта, что Мафую часто игнорирует мои сообщения, находясь у него в гостях. Он и задерживается у него, и отправляет ему много голосовых. И, несмотря на все мое доверие и понимание, я все равно ревновал. И сейчас немного ревную. — Хиираги, — Мафую не заметил никакого подвоха. А, друг детства. Этот выскочка, который меня не любит. Хоть он и попросил меня побыть в его группе временным гитаристом, мы, уже попробовав провести пару репетиций, все равно цапались и рычали друг на друга. Бесит он меня. Интересно, что ему надо в столь поздний час? Но Мафую не торопился меня в это посвящать. Его телефон светился слишком ярко, из-за чего мне было больно наблюдать за ним. Все это слишком бесило. — Что он от тебя хочет? — Рассказывает про продвижения в написании новой песни. Еще немного о старых. И о фестивале. — Он вроде сейчас ничего особо не пишет. — А, ну значит, он тебе не рассказывал. — А?.. Я вдруг стал ощущать себя третьим лишним. В моей комнате, находясь наедине со своим парнем, я вдруг третий лишний! — Понятно, — раздраженно ответил я, — Сверхсекретные разработки. — Да нет, у него просто все туго идет, — Мафую снова начал читать длинный текст и в конце с чего-то тихо хихикнул. Мое любопытство достигло предела. — Дай почитать. Может, я смогу ему помочь. — Сейчас я спрошу, можно ли. «Ах, то есть, на такое надо еще разрешение спрашивать. Мы же члены одной группы, все равно мне это потом и играть». У меня были подозрения, что Хиираги на самом деле говорит о песне Юки, бывшего Мафую, которую мы с Хиираги пытались дописать. Но я не думаю, что он расскажет о ней Мафую, кажется, это был наш секрет. — Да, можно, — утвердительно кивнул Мафую, — Иди сюда. — Это ты иди сюда, — я передвинулся ближе к стене, освобождая ему место и взбил подушку, на которой лежал. — Под одеяло меня зовешь? — Мафую то ли удивился, то ли прикалывался. — Да просто переписку прочитаем, — правда, я не планировал ничего такого. Я почти не засмущался, когда Мафую забрался поближе ко мне, прямо под руку. Мы сразу оказались очень близко друг к другу и заворочались из-за неудобства. Я стал поправлять одеяло, чтобы оно одинаково накрывало нас обоих. Мафую взбил обе подушки еще сильнее, чтобы они встали, а потом мягко устроился на своей и я так и не успел убрать из-под него руку. Мне пришлось приобнять его за плечо и притянуть к себе, больше ее некуда было деть. Его макушка уперлась в мою щеку. — Тебе так удобно? — решил уточнить я. — Да, вполне, — Мафую выглядел довольным. Мы устраивались всего пару минут, а Хиираги уже успел настрочить с десяток сообщений. Хиираги: «Мне это только сегодня в голову пришло!» «Я не думал, что такой маленький элемент способен изменить так много!» «Эй, ты там уснул? Ты меня не читаешь» «Не спи!» «Ты единственный, кто не спит сейчас» Мафую быстро настрочил ответ: «Я тут» «Теперь к нам присоединился и Уэнояма» Хиираги: «Ты ему перекидываешь или он сейчас рядом? Вы что там делаете?» — Спать пытаемся, — буркнул я, а Мафую засмеялся. Он рассказал Хиираги про фестиваль и про мое вдохновение. Мафую пытался описать мою музыку и я поражался его, таким необычным, но крайне точным сравнениям. Хиираги писал о группе, о своей новой песне, о школе, рассказывал последние новости, постоянно перескакивая с темы на тему и путая меня. Это напрочь отбило у Мафую весь сон. И да, я все-таки был неправ: не было там у них ничего такого. Я снова приревновал зря. Идиот, да, каюсь. Я вникал в их переписку как мог, но мне быстро стало скучно, глаза начали слипаться и я попытался их прервать. — Уже два, мы завтра совсем сонные будем. — Да, Хиираги уже понесло. Пишет обо всем на свете. Мафую действительно послушал меня и начал прощаться с ним, что сильно меня обрадовало, но Хиираги не дал ему уйти. Хиираги: «Подожди, у меня есть еще одна мысль» «Что, если в середине поменять тональность?» «Ведь тогда песня создаст совсем другую атмосферу!» Мафую снова начала затягивать эта бездна, поэтому я решительно накрыл телефон ладонью и поставил его на блокировку. — Я думаю, он сможет дотерпеть до утра и дождаться еще кого-нибудь. — Эй! Мафую был недоволен моей наглостью, но в целом, мне кажется, он меня понимал, потому что не стал спорить и убрал телефон куда-то под одеяло. И в следующую секунду он повернулся, прижался ко мне, а еще руку на меня забросил, от чего я оцепенел. — Ты чего? — Просто обнимаю тебя, — невинно произнес Мафую, утыкаясь мне в грудь, пряча нос в моей футболке, — А ты против? — Нет! — гаркнул я взволнованно и слишком громко, сразу смутившись. Хорошо, что сейчас дома мы были одни, — Все хорошо… — прошептал я в его волосы, накрыв его сверху второй рукой, которую совершенно не знал куда деть. У нас никогда такого не было, что мне можно, а что нельзя? Это Мафую хорошо, он видимо удобно устроился. А я боялся обхватить его слишком сильно, поэтому обнимал очень ненавязчиво. Но он наоборот жался ко мне, словно ему было холодно, и если бы я позволил, он бы прижал меня к стене. — Ты не замерз? — Не-ет. — А чего жмешься? Мафую едва слышно усмехнулся мне в футболку. — С тобой очень комфортно. Прими этот факт уже, наконец. Мне стало еще более неловко, но крайне сладко от этой фразы. Мне тоже было очень хорошо. Тепло, как с котиком. Мафую долго устраивался, у него это никак не получалось — я и не думал, что спать вдвоем настолько неудобно. Потом он успокоился и я уже начал засыпать, но почувствовал вдруг, как его рука скользнула по мне и упала на талию. Это было очень неожиданное прикосновение и я немного забыл как дышать. А затем он просто бесцеремонно забросил на меня ногу и притянулся ко мне, уткнувшись мне в шею. Я не знал как пошевелиться. Возможно, так ему было удобнее, но я стал чувствовать его теплое дыхание и моя сонливость сразу прошла. Мне кажется, я стал горячее, от волнения может подняться температура? Его нога неожиданно проползла вверх по моему бедру. Я замер, ожидая продолжения, но Мафую прекратил что-либо делать. Кажется, начал спать. Я облегченно выдохнул. «Ну? Устроился, наконец?» — успел подумать я, когда почувствовал легкий пронзительный укус, прямо в ключицу и мое сердце пропустило удар. От страха я прижался к Мафую. — Прости, — до моих ушей донесся тихий шепот, — Не удержался. «Как мне на это реагировать, ну как?!» — Мне стало интересно, в чем ты еще себя ограничиваешь, — мои слова вырвались сами собой и были просто шуткой, я сказал, не подумав, но после них я сразу почувствовал, как его губы коснулись меня, немного выше ключиц. Чуть влажный поцелуй задержался на моей шее, а потом случился еще один, на новом месте, такой же ненавязчивый, но пробивающий меня на мурашки. Стало тяжело дышать, я совершенно его не понимал. «Что он делает?! Мне отвечать или нет?» От неожиданности я сжал его плечи и поцеловал в макушку. Сам Мафую стал таким нежным, его волосы, кожа… А этот запах, исходящий от него и футболки! Свежесть яблочного шампуня не смогла до конца перебить ароматы фестиваля, сладость, специи отчетливо вспыхнули в памяти. И я все еще слышу фейерверк в своей голове. Мне захотелось наклониться и поцеловать Мафую по-настоящему, но эта мысль была такой неловкой… Смущение сковывало и я не смог ничего сделать. Видимо, мои чувства передались и Мафую, поэтому что он решил уточнить у меня: — Твое любопытство еще не угасло? — Нет, оно стало еще сильнее. Я снова ответил ему на автомате, это были какие-то внутренние мысли, которые я не контролировал. И после них Мафую поцеловал меня снова, но на этот раз он провел языком по моей шее, оставив короткий влажный след, а я вжал пальцы в его плечи, абсолютно к этому не готовый. Поцелуй перетек в засос и я вылетел из пространства, меня полностью накрыла волна невероятно сильного сладкого чувства. Потом я стал чувствовать мягкие прикусывания. Мое дыхание стало тяжелым и горячим. Мафую не останавливался, он стал поглаживать меня за талию, цепляясь за край футболки, и от этого она задиралась. Он покрывал мое плечо влажными поцелуями и каждый последующий становился все более длительным. Когда его рука заползла ко мне под футболку, я не выдержал. Мафую вздрогнул и прервался, когда я перевернул его на спину и притянулся к нему. Желание поцеловать его стало сильнее всех остальных чувств, и я не заметил, каким глубоким и сильным он у меня получился. У Мафую прервалось дыхание, он прижался ко мне и ответил на поцелуй, я чувствовал как он подключает язык, а его руки обвивают мою шею, сжимая ее. Мои нервы натянулись как струна и я не замечал, что мял подушку под ним. Через некоторое время Мафую отстранился от меня и, с милейшей улыбкой, на какую способен только он, уполз вниз и снова прильнул к моим ключицам. Я замер и боялся дышать, пока Мафую разгоряченно меня целовал. От его прикосновений у меня кружилась голова и становилось ощутимо жарко. Я стал опускаться все ближе к подушке, чувствуя напряжение во всем теле. Его я еще не смог расслабить. Но все голоса в голове стихли и я больше не думал ни о чем плохом, только неимоверно смущался. Мне не хотелось, чтобы Мафую останавливался, но я боялся попросить об этом. Его горячие руки забрались ко мне под футболку, он провел ногтями вверх по моей спине — я уткнулся лицом в подушку и тяжело выдохнул в нее, окончательно прижав Мафую под собой. — Уф… ты слишком тяжелый. Я вскочил мгновенно. От моего резкого движения его руки соскользнули вниз на бедра. — Прости! — Да ты чего, все в порядке… Я не дал ему закончить. Неловкость, стеснение, страх — все перемешалось во мне. В качестве извинения я вжался в его губы. Я старался не думать ни о чем, только чувствовать. Мафую продолжил мой поцелуй, вмиг сделав его развязным, забравшись руками в мои волосы и это оказалось настолько приятно, что я не удержался и застонал. Я не хотел останавливаться, мы не хотели останавливаться. Я начал осыпать его шею поцелуями, а он отвечал тихими сдержанными стонами. Эти звуки покорили меня. Я никогда не чувствовал и не слышал такого Мафую, он открывался для меня с совершенно другой стороны. И он первым начал приставать ко мне, а я бы никогда не решился на такое. Я задержался за эту мысль и понял вдруг, чего на самом деле хотел во время фестиваля. Эта тесная толпа и общественные нормы на самом деле сковывали меня гораздо сильнее, чем я подозревал. А мне очень хотелось… Прикоснуться к нему по-иному, поцеловать моего Мафую сильно и страстно и обнять так, как не обнимаются друзья… Но сейчас все это случилось. Он обхватил мое лицо руками и притянул к себе, чтобы подарить новый нежный поцелуй. Поняв все это, я расслабился, стал целовать его губы, щеки и пальцы. Это смешило и щекотало Мафую, а я улыбался вместе с ним. Его кожа была такой сладкой… Он стиснул мою ладонь и заерзал подо мной. — Уэ… Ты потрясающий, ты знаешь это?.. Меня как током прошибло от его горячего шепота. Из-за переизбытка чувств я не выдержал и мягко куснул его, чуть оттянув кожу. Мафую тяжело задышал, а я вновь начал чувствовать то, чего между нами никогда не было. Мне захотелось изучить его полностью и впитать эти чувства, а потом глубоко сохранить в своем сердце. Я продолжил мягко прикусывать шею и его сладкие стоны залили всю комнату и мои уши. Я потерялся в них, они накрыли меня с головой, от чего мои укусы смешались с поцелуями и после них оставались красноватые следы. Мафую больше себя не сдерживал, он по-настоящему кайфовал от меня. Наши ладони так и не разомкнулись и от этого я чувствовал такую проникновенную нежность, которую могли создать только мы вдвоем. Я вел языком по его ключицам, сам не веря, что я это делаю. Куснул его за плечо, а потом медленно вернулся обратно, чередой влажных засосов. Я слышал, как сильно ему нравится и стал меньше бояться своих порывов. Когда я оттянул зубами ворот его футболки, чтобы спуститься ниже, то, видимо, щекотнул его волосами, потому что Мафую издал милый смешок. Я улыбнулся и стал целовать ямочку под ключицами, Мафую ответил тем же, его губы тянулись ко всем местам, до которых могли. Он постанывал подо мной, но старался сделать свой голос тише. Кого он стесняется, меня что ли? Мне это не понравилось и я сделал все, чтобы участить его стоны, а заодно и свое сердцебиение. Я упивался его запахом, теплотой тела, нежностью кожи. То, что всего этого мне так не хватало, я окончательно понял только сейчас. Понял, осознал, принял. И знал, что без этого я теперь не смогу. Пусть это не заканчивается до утра, пусть… Мы не выспимся, проспим до обеда. Пусть так будет всегда, каждый день, каждую ночь… Не хочу его потерять, не хочу думать о его бывшем… Я хочу только его, без каких-либо ограничений. Через некоторое время, когда я немного устал, Мафую приподнялся на локтях и, нежно целуя меня в губы, решительно задрал мою футболку и потянул ее вверх. Я испугался и словил совершенную растерянность. — Зачем ты… — Раздеваю тебя? Нет, ничего такого. Ложись. — А?.. — На спину ложись. Я хочу побыть сверху. От этих слов мне стало не хватать воздуха. Я позволил стянуть с себя футболку. Она сразу затерялась где-то в темноте. Мафую легко, с невинной улыбкой, надавил на мои плечи, и я упал на подушку, которая пахла им. Он перекинул ногу и сел на мои бедра, я успел издать только удивленное: «А?..», как он прижал меня поцелуем, играясь и оттягивая мою нижнюю губу. Я заулыбался, почувствовав всю его томную нежность. Это был самый длительный наш поцелуй. Он остановил время и погрузил нас друг в друга. Мне казалось, что ближе, чем сейчас, быть к моему Мафую уже невозможно. Мой Мафую… Он правда мой и я наконец-то понял, что мне ни с кем не надо его делить. В сторону ревность и прочие, отравляющие душу чувства. Я успокоился и стал готовым принять его полностью, со всеми ранами, чувствами, мыслями, воспоминаниями, душевными порывами, со всей его болью… И стал готовым дарить ему только радость. Отныне и впредь. Без конца и без края. — Я люблю тебя, — мой голос прозвучал в темноте так, как будто не был моим. Я не умею так красиво разговаривать. Каким-то чудом мне удалось уместить в такой простой фразе все, что я испытывал разом, и она оказалась настолько глубокой, что я утонул в собственных чувствах, чуть не захлебнулся. Мафую прижался ко мне, накрыв своим телом, и щекотнул длинными ресницами. — И я… — он тихо шептал, но я слышал каждое его слово, — Тоже… И я очень боюсь тебя потерять. — Не потеряешь, — произнес я спокойно и решительно, стискивая его в горячих объятиях, — Я не позволю случиться ничему плохому. Мафую растроганно уткнулся в мою шею и снова начал ее целовать. Смеясь, серией коротких поцелуев, он прошелся вверх и куснул меня за ушко. Мне стало щекотно от его дыхания. — Прости, — Мафую поерзал на моих бедрах, устраиваясь поудобнее. Я почувствовал собственное напряжение внизу и раскраснелся. Хорошо, что в темноте ничего не было заметно, она спасала меня. Мафую провел языком вдоль моих выступающих ключиц, затем спустился ниже. От понимания того, что он ласкает мою грудь языком и губами, гладит длинными пальцами по соскам, мое лицо запылало. Кажется, что теперь у меня точно поднялась температура. Я не мог пошевелиться и боялся произнести хоть что-нибудь. Но Мафую не останавливался и провоцировал меня на хриплые постанывания, а потом на откровенные стоны… Он точно понимал, что делает… Это пугало, потому что я не привык, но вместе с тем невероятно возбуждало. Мафую начал спускаться еще ниже к бедрам, оглаживая мой торс. Я откровенно стонал под его языком и горячими ладонями. Мне казалось, что сейчас произойдет что-то еще и был к этому не совсем готов, но мне так не хотелось его останавливать… Как вдруг мы услышали в коридоре громкие нетрезвые шаги. Мафую замер надо мной и прислушался, пока я восстанавливал дыхание. Это вернулась сестра. Неужели сейчас настолько поздно, что поезда начали ходить? Или она взяла такси? Мы услышали, как она прошла в свою комнату и как за ней закрылась дверь. Яёй была прямо за стенкой. Мафую не знал, продолжать или нет, но я точно понимал, что дальше уже не смогу. — Мне кажется, она скоро уснет, — тихо произнес он. — Я боюсь, что мы будем слишком громко, — я намекнул на себя и смущенно уткнулся щекой в подушку. Мафую все равно попробовал пройтись засосами по моей груди и шее, но они получились настолько горячими, что я все равно постанывал, как бы не стараясь сдержаться. — Действительно, — заметил Мафую с хитрой улыбкой. — Давай спать, — я мягко потянул его вбок, чтобы затискать в объятиях и уснуть, зарывшись носом в его волосы. — Хорошо. Только прежде… Он не договорил, просто впился в мои губы, продолжая ласкать меня руками. От этого я растаял и у меня немного спал румянец. Я продлил его поцелуй, обнимая, мягко перебирая пальцами его волосы и насколько он вырвал нас из реальности — я не знаю. Мафую — это мое чудо. Мечта, уснувшая в моих руках. Я не думал, что с ним мне может быть настолько хорошо. Яёй утихомирила его, а вот я не сомкнул глаз. Немного впадал в дрему, но та была мимолетной. Я много думал. Песня, что мы заканчивали с Хиираги, это была история о любви у моря. И поскольку ее написал Юки, конечно я понимал, кем она вдохновлена. Обнимая моего Мафую, я наконец-то смог прочувствовать, как все это время он разбивался о прибрежные камни холодного моря. Но я же пообещал, что с ним больше не случится ничего плохого. И даже любая музыка, его прошлое и наши нынешние проблемы не имеют такой силы, которая была бы способна разлучить нас. Все будет хорошо. Ведь даже после самой темной ночи обязательно наступает рассвет, а новое развевает старое, превращая его в воспоминания, которые иногда посещают нас, но уже не имеют влияния на наши судьбы. И теперь мы с Мафую можем создать новые.С чего же нам начать?