Покаяние

***

Мерцающая серебристая полоска мягкого лунного света освещала кончики пальцев Юкине. Лениво он смотрел на крохотные пылинки, танцующие в лучах луны. Однако вскоре его туманный, пустой взгляд скользнул по темному морю половиц от чердака Кофуку и Дайкоку к дышащему чернильному комку в тенях. Что-то давит на разум Ято, подумал Юкине, громко выдыхая и выпрямляя ноги. Несмотря на то, насколько он раздражителен и несносен во всем, он всегда хочет решать свои самые большие проблемы в одиночку. Каждый раз, когда я пытаюсь спросить, что у него на уме, он говорит, что это ерунда, и вместо этого находит что-то неуместное, на что можно пожаловаться. Я просто… надеюсь, что он не такой из-за меня. Я чуть не убил его… Закрыв глаза, Юкине попытался проигнорировать воспоминания, постоянно терзавшие его разум. Он покачал головой и еще раз окинул взглядом фигуру Ято. Я думаю, он еще не спит. Если я подожду до утра, он отмахнется. Он всегда был здесь ради меня. Даже когда я довела его до смерти, он не отпустил меня, чтобы спасти себя. Интересно, это ли причина моей смерти… Сделав глубокий вдох и набравшись смелости, чтобы заговорить, Юкине вздохнула: — Ято? Он услышал шуршание ткани издалека. — Боже, ты еще не спишь? Веселая мелодия Ято была подавлена ​​всеобъемлющим спокойствием ночи. Классический, беспечный Ято… — Я просто… — Юкине сделал паузу, прищурившись. — Я действительно могу быть твоим шинки? Ято преувеличенно вздохнул. — Я бы не хвастался тобой перед всеми, если бы не хотел тебя, Юкине. Он перевернулся на своем футоне лицом к Юкине. — Что-то заставило тебя упасть на дно? Я должен спросить тебя об этом. «Я имею в виду, наверное? Я просто продолжаю думать о том, как раньше… когда я сильно причинил тебе боль. Я чувствую себя более чем ужасно из-за того, что делаю все это. Типа… я не должен быть твоим… «Юкине». Словно дуновение холодного воздуха, голос Ято медленно стих. — Я выбрал тебя не для того, чтобы просто вышвырнуть, знаешь ли. Я знаю, что это должно быть одиноко и грустно. Вы всегда будете обременены сознанием того, что умерли несправедливо, и знанием того, что люди, которые все еще живы, не знают вашей боли и даже не видят вас. «Почему я умер?» «Почему я должен был умереть?» — Почему это должно было случиться? — Я никогда не просил об этом. «Что я сделал, чтобы заслужить это?» — Разве я уже не достаточно натерпелся? «Если мне придется пройти через это, будет справедливо, если они тоже пройдут, верно?» «Почему они живут нормальной жизнью?»  «Это несправедливо и жестоко. Ты живешь с этой болью. Эта несправедливая боль, которую вы не можете изменить или обратить вспять… И знание того, что вы должны были умереть таким молодым. Я знаю, что тебе особенно трудно в этом возрасте. Но ты сильная, Юкине. Вот почему ты все еще здесь. Возможно, ты не сможешь жить как человек, но есть другие шинки, такие же, как ты, которые обременены такими же болями. Я уверен, что они захотят стать твоими друзьями. Кивнув, Юкине обвил руками подушку. — Мне до сих пор жаль, что я вообще так закончил, — прошептал он себе под нос. «Когда я чуть не перешел дорогу…» Я разговариваю с ним, чтобы попытаться помочь ему, а вместо этого он помогает мне? — Ты все еще наказываешь себя за это? Руки Юкине сжались в нежные кулаки, а его сердцебиение участилось. «Да… Я имею в виду, ты даже никогда не злился на меня и ничего со мной не делал. Так…" Поднявшись со своего футона, Ято потянулся и поковылял к Юкине. «Боже, ты не думаешь, что омовение было достаточным наказанием?» Он потер костяшками пальцев голову Юкине. «Кроме того, как я мог что-то сделать с моей удивительной маленькой Юкине?» Его улыбка была смутно видна из-за лунного света, льющегося через окно. Юкине отвернулся и скрестил руки на груди. — Серьезно… — пробормотал он. Слабый смешок сорвался с губ Ято. — Это моя Юкине. А теперь тебе пора спать. Нет, не сейчас. Я еще не… Я еще ни о чем вас не спрашивал. Разжав губы, Юкине попытался высказать свое мнение, но какое-то время его единственным ответом было молчание. «Ято? Вы когда-нибудь ненавидели мир или своего создателя за то, что он создал вас? Вы когда-нибудь хотели, чтобы вы были человеком? Ты можешь быть богом, но... ты не должен делать все в одиночку, - он тяжело сглотнул и стал ждать ответа Ято. Через несколько секунд после того, как он почувствовал ледяные, сияющие глаза Ято, похожие на кристаллы циркона, задержавшиеся на нем, Юкине оживился, услышав голос Ято. «Чувак, не слишком ли поздно для этого? О, разве ты не говорил, что завтра у тебя с Хиёри есть планы на учебу? Ты-" — Ято, пожалуйста… — шепотом умоляла Юкине. — Вот ты опять уходишь от темы. Ты действительно раздражаешь». Он нахмурил брови. — Я ненавижу мир или своего отца не за то, что они являются причиной моего существования, — наконец вздохнул Ято. — Но я устал быть марионеткой своего отца. Я убил так много людей, и подумать только, что в прошлом я делал это ради забавы… Боги не могут ошибаться, но я убивал невинных людей ради развлечения. Я больше не убиваю людей, но в основном я известен своей историей убийств. Вот почему я не хотел, чтобы ты или кто-то еще знал. Хотел бы я стереть это из своего прошлого». Он выглянул в окно с белыми кольцами. «В каком-то смысле я как человек. Я прожил дольше любого человека, но… я не бессмертен. Если я умру, то все. Богам Удачи не нужно беспокоиться об этом, поскольку они всегда перевоплощаются. Иногда мне жаль, что я не был связан своей историей и титулом Бога Бедствий. Я хочу, чтобы меня помнили. Я хочу, чтобы люди верили в меня. «Вот почему моя цель — сломать стереотипы и стать тем, о чем я так долго мечтал. И я не выношу, когда Боги, способные перевоплощаться, относятся к своим нынешним жизням так, будто они не имеют значения, поскольку они могут перевоплощаться. Что, если они вдруг потеряют эту способность? Сколько невыполненных дел они оставят после себя? Сколько у них будет сожалений? Это также удар в спину их шинки. Шинки — это люди, которые умерли, когда еще хотели жить. Если менталитет богов таков, что они могут просто перевоплощаться, то не имеет значения, если они умрут…» Краем глаза Юкине заметил блестящий серебряный поток, поглощенный лунным светом. Подожди, он… плачет? Тот же самый Бог, который сказал, что если кто-то хочет умереть, то он должен просто умереть? Загипнотизированная и смущенная светящимися струйками, стекающими по щекам Ято, Юкине могла только смотреть. Он холодный, но… в то же время он почему-то довольно самоотверженный. Но я согласен с ним. Если бы он сказал мне это до моего омовения… — Юкине… Ты действительно живешь только один раз. Даже если вы перевоплотитесь, и даже если кто-то заменит вас, ничто не будет прежним. Вы ничего не вспомните из своей прошлой жизни, а окружающие вынуждены наблюдать, как человек, с которым у них когда-то было так много воспоминаний, больше не помнит ни их, ни все, что вы делали вместе. И подвергать ваших шинки этому несколько раз… Я могу быть Богом Войны и Богом Бедствий, но я не бессмертный и не бесчувственный. В каком-то смысле вынужденное существование в качестве существования, которым я являюсь, открыло мне глаза на подобные жестокости. Хотел бы я осознать, насколько неправильным было убивать ради забавы… до того, как я сделал что-либо из этого. Сколько жизней я забрал, сколько блуждающих духов появилось, сколько семей разлучил… и все с улыбкой на лице». — Ты… ненавидишь себя за это? Юкине медленно села и прислонилась к боку Ято. Ято молчал несколько секунд, которые показались часами. — Я знаю, Юкине. Я пытался измениться и доказать, что я больше не такой, но каким-то образом, несмотря на то, что я пытаюсь помочь таким людям, как Хиёри, вместо этого я делаю неправильные вещи». Наконец он вытер слезы рукавом. «Иногда я думаю: если бы у меня не было шинки и люди не помнили меня, было бы лучше, если бы я исчез? Но потом я понимаю, как глупо думать. В конце концов, у меня есть связи с другими богами и шинки, и я появился на свет не просто так. «Я не собираюсь выбрасывать все это и воспоминания, которые больше никто не вспомнит и не сможет передать. Неа. Не происходит. Даже если на это уйдет вечность, я стану Богом со своим собственным храмом, и Богом, достойным того, чтобы о нем помнили». Он обвил рукой Юкине. — И ты будешь там, чтобы стать свидетелем этого. Знаешь, как долго я ждал шинки вроде тебя? И не только для того, чтобы ты был шинки, но и как партнер и друг. Словно цветок, губы Ято расцвели в улыбке, залитой неземной белизной. Юкине почувствовал, как горят его щеки. — Теперь ты меня просто смущаешь. Тем не менее, он положил голову на плечо Ято. — Но раз уж ты определился со своими целями, тебе лучше не хандрить по утрам. Его челюсть сдвинулась, образовав частичный прикус, который скрывали губы. «Серьезно, ты просто так переходишь от нуля к сотне». Ято усмехнулся: «Ой, мой ребенок беспокоился обо мне?» «Ш-заткнись! Это не то, что я сказал. Ты был… просто ужасно раздражающим, таким отстраненным. Юкине вздохнула. «Вы должны просто позволить себе больше полагаться на других людей. Хиёри и я рядом с тобой не просто так. И ты, очевидно, уже не тот, что был раньше, так что не впадай в дурное настроение из-за своего прошлого. Важно то, что вы хотите помогать другим, верно?» Думаю, мне следует последовать собственному совету. То, что я сделал с Ято, до сих пор действует на меня. Но я его шинки, и я не могу допустить, чтобы это сожаление причинило ему боль. У нас обоих есть прошлое и сожаления, которые мы ненавидим, но я думаю, что мы оба многому научились из всего этого. Мы оба хотим измениться к лучшему и не повторять прошлых ошибок. Даже Бог… Позволив своей улыбке задержаться, Ято провел пальцами по волосам Юкине. — Ты действительно величайший шинки, Юкине. Он опустил голову, пока его подбородок не защекотал волосы Юкине, выкрашенные в платиновый блонд от лунного света. «Где бы я был без тебя? Все остальные мои шинки покинули меня, и поэтому я еще больше благодарен за то, что ты рядом со мной, Юкине. Я знаю, ты не можешь отпустить то, что произошло, но посмотри на себя сейчас. Ах, мой ребенок так взрослеет!» «Или, может быть, ты просто взрослеешь в обратном направлении». «Ха?! Я не настолько незрелый, не так ли?» «Ты такой незрелый. Но… мне не лучше. А теперь убери от меня свои потные руки и спи, чтобы завтра не быть полным идиотом. — Ладно, ладно… Спокойной ночи, Юкине. Спасибо, что поговорили со мной, и спасибо, что выслушали». — Что бы там ни было… Если бы я этого не сделал, ты был бы еще более болезненным. Спокойной ночи, Ято. Я чувствовал себя одиноким, потому что никто не мог меня видеть, и я не мог, чтобы друзья, которых я вижу, веселились вокруг, как я должен был бы иметь, но… Интересно, как одиноко это было для Ято, Бог, о котором никто не слышал, никто не помнит и которого даже шинки бросили. Он даже сказал, что устал быть марионеткой своего отца. Несмотря на все это, он все еще улыбается, как идиот. Что ж, ты не один, Ято... Пока я здесь, никто из нас не будет одинок. Спасибо, что назвали меня и не отказались от меня. Я стану шинки, которым ты действительно сможешь гордиться, так что не подведи и меня, Ято.