Столкновение ветров

      Барбатос почти ничего не знает об этом мире. Но точно уверен, что для людей Нииол странный и непонятный. Он говорит песнями, вечно что-то пишет в свою книгу, зачастую смотрит сквозь собеседника и всегда – всегда! – делает всё в какой-то ритм. Последнее особенно сильно выделяет Нииола на фоне людей, которые подстраиваются под обстоятельства.       Наверное, не зря он зовётся Архонтом музыки.       Как сказал Нииол, людям не дано познать мудрость всевышних, ведь это слишком убийственно для их сознания. Барбатос хотел бы возразить, но Нииол в тот момент просто ушёл прочь и посоветовал пока что не забивать голову. Хотя его можно понять, по сравнению со всеми известными Архонтами Барбатос и правда совсем ещё молод, всего-то семьдесят лет от обретения сознания.       Нииол не такой, как люди, но Барбатосу нравится у него учиться и перенимать знания. Потому что он может рассказать всё-всё о природе, других Архонтах, музыке, Анемо и многом другом. Нииол не знает только о человечности, но этому Барбатос учится у людей, притворяясь бродячим музыкантом. Только при этой личине перед ним никто не падает на колени и не благодарит за спасение от Декарабиана. И Барбатосу нравится быть наравне с людьми и видеть честные реакции на свои действия, так он хотя бы понимает, что делает правильно, а что нет.       Нииол же, как и Декарабиан, почти не контактирует с людьми, предпочитая либо уединение, либо компанию Барбатоса. Он говорит, что ему не место среди хрупких смертных созданий, несмотря на то, что они интересные. Но Нииол гораздо больше времени уделяет музыке и обучению Барбатоса силам Анемо Архонта.       Но кое-что о людях он всё-таки знает и посвящает в это Барбатоса. Нииол не понимает чувств, называя чем-то сложным, но он многое знает о людских телах, физических действиях и близости. Для этого не обязательно испытывать эмоции, достаточно понимать процесс, чтобы ощутить удовольствие, потому что тела Архонтов устроены почти как человеческие.       Барбатосу особенно сильно нравились эти занятия, когда Нииол водил по его телу пальцами, рассказывая про чувствительные зоны, ритмично трогал между ног, напевая новые песни, и накручивал на пальцы светящиеся косы, требуя контролировать Анемо. Нииол не прекращал практику сил даже в тот момент, когда Барбатос отчаянно хватался за его плечи и просил быть быстрее.       Нииол – прекрасный учитель, несмотря на то, что не понимает чувств. Барбатосу всё равно нравится быть с ним рядом.       Но когда Нииол велит прийти в храм Тысячи Ветров, а потом пропадает в вихрях Анемо, Барбатос чувствует что-то странное в груди. Люди, кажется, называют это нехорошим предчувствием.       Однако Барбатос тут же следует за ним, с гордостью показывая, как хорошо смог овладеть телепортацией, которой Ниоол учил его не один год. Почему-то летать на ветру было гораздо проще, чем соединяться с ним и перемещаться по Мондштадту. Хотя Барбатос изначально был маленьким элементалем.       – Почему ты так быстро ушёл? – спрашивает Барбатос, находя Нииола прямо посреди храма. – Это какой-то новый урок?       – Есть то, что невозможно узнать от меня, – нараспев тянет Нииол, устремляя взгляд сквозь Барбатоса куда-то вдаль. – Не все секреты этого мира известны всевышним, а что-то можно познать только своею душой. И сейчас настал тот момент, когда истории должно начать новый виток.       – Я не очень понимаю, – честно признаётся Барбатос, почёсывая щёку.       – На этом нам стоит закончить, – резко выдыхает Нииол, делая шаг вперёд, а вокруг него взмывают потоки ветра. – Я дам последний урок, и это будет наш совместный итог.       Барбатос на каком-то природном уровне чувствует опасность от Нииола и призывает в руки копьё, с которым его сравнительно недавно учили обращаться.       – Помни о том, как жестоки наши оковы, – чеканит Нииол, резко дёргая руками, в которых появляется меч. – Место под солнце должно быть заслуженным, за него ты должен сражаться, не боясь омыть тело в крови.       – Стой-стой-стой, – тараторит Барбатос от испуга, когда Нииол бросается на него, привычно чётко и ритмично наступая на землю. – Что ты хочешь сказать?!       – Докажи, что достоин вести этот род, – гремит голос Нииола, а он несколько раз бьёт мечом рядом с Барбатосом, от чего он с трудом уворачивается. – Моё время вышло, проклятье теперь забирает своё, так пройди моё испытание, доказав свою силу.       Нииол замирает на секунду, словно пропускает один ритм в действиях, а потом вскидывает на Барбатоса горящие лиловые глаза. И это невозможно не узнать, за годы возрождения Мондштадта он сумел встретить немало проблем, и одной из них была Бездна, которая старательно тянула уродливые щупальца к каждому лакомому кусочку.       – Я не понимаю, что с тобой?! – отчаянно кричит Барбатос, встречая Нииола ответным мощным потоком ветра, когда его оружие встречается с его.       – Меня прокляли вместе с Декарабианом, потому что он связался с запретным, – неожиданно спокойно и размеренно отвечает Нииол, при этом не продолжая жёсткую атаку. – И только ты можешь избавить меня и народ Мондштадта от этого греха. Помнишь, что я тебе говорил?       – Любой грех искупаем, любая ошибка не вечна, найди в себе силы и волю, чтобы отыскать своё место, – цитирует Барбатос, всё ещё поддерживая битву, которая не останавливается ни на секунду.       Нииол даже нападет с определённым ритмом, не изменяя своим привычкам, и почти сразу Барбатос подстраивается под него, меняя защиты точно с таким же темпом.       – Так помоги же мне искупить этот грех, – хрипло рычит Нииол, обрушивая на Барбатоса такую атаку, что у него едва не подкашиваются ноги.       Анемо бунтует, противится, конфликтуя с чужой силой и энергией Бездны, и с большой неохотой подчиняется Барбатосу. Словно видит в Нииоле более предпочитаемого хозяина и Архонта.       – Убей или будешь убит, меня никак не спасти, – завывает Нииол, и ветер вторит ему, собираясь вокруг в плотный барьер.       Он бьёт Барбатоса сверху несколько раз, ещё ярче сверкая глазами. Барбатос вновь улавливает его ритм, и ловит момент, когда разворачивает копьё и бьёт острым концом Нииола точно в грудь. Ветер тут же прекращается, барьер опадает, и Нииол спокойно опускает взгляд на грудь, из которой медленно выползают лиловые ленты.       – Я знал, что ты достоин перенять своё звание, – улыбается Нииол.       Барбатос от испуга отзывает копьё и подскакивает вперёд, ловя Нииола, который начал заваливаться вперёд. Барбатос гладит его по волосам, вспоминая, как мать гладила ребёнка по голове, когда он упал на землю и ободрал колено.       – Теперь ты должен узнавать этот мир без меня, маленький ветер, – с присвистом говорит Нииол, прикрывая грудь и не давая Бездне соприкоснуться с Барбатосом, хотя она и так словно избегает его.       Барбатос чувствует боль где-то внутри, хочет закричать и начать в чём-то обвинять Нииола, но не может и лишь молчит, гладя его белые волосы. Он чувствует в себе что-то странное, такое яркое и насыщенное, что хочется бросить всё, но не понимает, как должен показать всё то, что испытывает. Но Нииол точно не поймёт и посчитает эмоции лишними.       – Твоя сила в связи с людьми, – шепчет Нииол, опуская голову Барбатосу на плечо. – В этом ты лучше меня, Декарабиана и даже Андриуса. Ты сильнее, даже если не владеешь Анемо достаточно искусно. Дай этим людям заботу за всех нас.       Нииол выдыхает Барбатосу на щёку, оставляет что-то похожее на поцелуй, и растворяется на ветру голубыми искрами, оставляя после себя толстую книгу. Барбатос обнимает её руками и поднимает взгляд, рассматривая голубые искры, которые начинают играть на ветру, словно парашютики одуванчика.       Кажется, при смерти люди плачут, но Барбатос почему-то не может.