Жизнь в алом цвете

Тяжелый перстень блеснул сладким оттенком янтарного, поймав огонек свечи. Поднеся руку к лицу, кардинал закрутил тонкий ус, мягко погладил бородку, чуть приоткрыл губы и сверкнул глазами. Колкие серые искорки, сверкнувшие в глазах отражения, не удовлетворили первого министра Франции. Ришелье чуть повернул голову, сощурился и снова взглянул в зеркало. Двойник ответил ему таким взглядом, что сердце кардинала забилось с волнующей быстротой. Ладонь первого министра опустилась на грудь и скользнула по неотразимой мантии. Он оглядел себя трижды, в анфас, через плечо и в профиль. Алые складки ниспадали до самого пола, становясь багровыми в полутьме. Повернувшись к зеркалу, Ришелье покачал головой и мягко шепнул: — Вы сегодня неотразимы... — ...Графиня, — добавил он немногим погодя. Воображаемая графиня де Винтер скривила губы в фальшивой улыбочке и натянуто рассмеялась. Тонкая улыбка кардинала дрожала, словно капля росы на лепестках белых роз. Сочинив это поэтичное сравнение, Ришелье повторил слово «графиня» на разные лады, после чего чуть изменил голос и кисло ответил: — А вы, сударь, сегодня что-то поздновато... При этих словах воображаемая графиня выхватила ручку из его ладони. Левая рука Ришелье с насмешливой настырностью взялась за правую. Кардинал прижал пальцы к уголку своих губ и тщательно сверился с зеркалом. — Ах, постойте... я ожидаю графа... нельзя ведь, чтобы он увидел... — Ах, графа? — переспросил кардинал, дав волю язвительной улыбочке. — Что же... Он чуть повел бровью и мечтательно вздохнул. — ...Не хотелось бы начинать столь прекрасный вечер таким неподходящим образом, но ваша трогательная забота о графе вынуждает меня заметить, что... Голос кардинала медленно притих. В зеркале рядом с его отражением маячило отражение Рошфора. — Вы?.. — выдохнул первый министр Франции. Рошфор неловко поклонился, взмахнув шляпой, в которой зияли три пулевых отверстия. Граф был истрепан, словно постельное белье, забытое во дворе в грозу. Эфес шпаги украшало багровое пятно, вторившее контурам сжатой руки. На груди Рошфора темнел грязный след от копыта. Несло от него таким букетом запахов, что кардинал едва не прослезился и срочно вытащил платок. — Откуда вы здесь взялись?.. Граф уныло нахмурился. — На дороге от Шантийи на меня было нападение, — пояснил он. — Бандитов было десятеро. Пять одеты, как крестьяне, а пять в плащах и при шпагах. Главный был в маске. Один с мушкетом засел в канаве у поворота, чтобы убить мою лошадь, один мне путь перегородил, а остальные в это время... — Ну, это ясно, ясно! — перебили его с нетерпением. — Вы как от них спаслись? — Я дрался, а потом прыгнул в канаву, — сообщил Рошфор. — Вылез из нее и бежал лесом. В лесу на меня налетел олень, я убил его. Потом добрался до постоялого двора «Старый конь». Там меня настигли бандиты. Я зарылся от них в конюшне. Потом взял старого коня и поскакал в Париж. Конь сбросил меня у въезда в город, дальше я шел сам. — А сейчас, — шепнул кардинал, стараясь дышать как можно меньше, — вы куда отправитесь? — Домой. В глазах Ришелье сверкнула искорка надежды. — Ну, в смысле, к графине де Винтер, — вздохнул побитый граф. Отвесив прощальный поклон, Рошфор уныло удалился. Кардинал долго смотрел ему вслед, после чего прошелся к двери и гневно распахнул ее. — Жюссака ко мне, — прошипел Ришелье. — Сюда эту бездарность! Быстро!