***
Миян красивый. Даже не так. Он очарователен. Не смотря на все знания, что умещаются в голове Хайтама, ему их не хватит, чтобы подобрать слов, дабы описать этого человека. Возможно, дело в том, что Аль совсем не романтичный человек. Или он всё же слишком скупой на эмоции и чувства, как твердит Кавех. В садоводе мужчине нравится всё: начиная от притягательных, голубых глаз, заканчивая спокойным, безмятежным характером. Кажется, будто бы этого человека ничто не может вывести из себя. Не то чтобы Хайтам пытался, но даже в городе ходили слухи о добром характере садовода. Он словно плывёт, как облако в небе, по течению жизни, и ничего, кроме любимого дела, его не беспокоит. И Хайтам задаётся вопросом: есть ли у этого человека недостатки? Идеализировать людей не в его стиле, даже наоборот — Аль считал, что в каждом человеке есть как минимум несколько минусов. Но похоже, пора сделать исключение из правил. В тёплое, сумерское утро выходного дня Хайтам вновь посещает лавку, пусть и надобности в этом особой нет. Колокольчик над головой привычно звенит, встречая посетителя приятной мелодией. За прилавком уже стоит Миян, завязывая свои длинные, красные пряди в высокий хвост. При виде первого посетителя на розовых губах появляется радостная улыбка, и от стен отбивается слегка хриплый голос: — Доброе утро, Аль-Хайтам, — на чужие слова мужчина кивает, приветствуя. Неспеша проходит к прилавку, осматривая лавку изнутри. Будто бы не видел её сотни раз. — Ты пришёл за новым букетом? Неужели тот уже засох? — Хм... да. Почему-то на этот раз они так быстро засохли, я даже не ожидал... — Аль чешет подбородок, переводя взгляд на Мияна. Тот смотрит прям на него сияющими, лазурными глазами, и сердце Хайтама замирает где-то в районе желудка. — Что посоветуешь взять на этот раз? — Странно, я использовал свой дендро глаз бога, чтобы твой букет так быстро не засох, — Миян чешет затылок, задумываясь. — Розы. От ответа садовода брови мужчины сходятся на переносице, и он с неким непониманием взирает сначала на красные розы, а после — на Мияна. — Розы? Почему именно они? — Ну... они красивые, и простоят довольно долго в вазе, украшая твой дом. И звучит это так небрежно, словно человек напротив хочет поскорее от него избавиться, лишь бы не мешал. Хотя вполне возможно, что это так и есть. Сколько дней уже Хайтам влюблен в Мияна? На сотый день он сбился, предпочитая не считать. Не на это нужно тратить время — подсчитывать дни, проведенные в метаниях. Но кажется, это бесполезно. Безусловно, Хайтаму нравятся эти лучезарные улыбки и короткие моменты общения, вот только... как добиться этого? К сожалению, такой умный человек как секретарь Сумеру был абсолютным чайником в любви и признаниях. Но приходится согласиться на красные розы. Оплатив покупку и попрощавшись, мужчина покинул лавку с лёгким сожалением. Опять провал.***
Миян со вселенской скорбью смотрит на осколки под рукой, сметая их в отдельную мусорку. Пятнадцать за три дня. Скоро у него так вообще не останется места для цветов. И всему виной секретарь Академии Сумеру, при виде которого садовод стрессует. А когда он стрессует, то бьёт всё, что попадается под руку. В первую их встречу это и вовсе оказался стол, который позже пришлось выкинуть на свалку по понятным причинам. Если так пойдет и дальше, то он просто обанкротится! И во всём виноват Аль-Хайтам, которого он любит до потеющих ладоней и бабочек в животе. Уже много лет Миян сдерживает свои эмоции, лишь бы не разрушать всё вокруг. И у него это хорошо выходило, не зря ведь по Сумеру ходят сплетни и слухи о крайне безмятежном и спокойном садоводе. До поры до времени, пока не к нему в лавку не зашёл Хайтам. Он сначала придирчиво осмотрел каждый цветок, каждое растение, бормоча себе что-то под нос. И взгляд у него такой скрупулёзный был, что Мияну было не по себе. Разные слухи ходили о секретаре Академии, и тут то садовод был без понятия, каким из них верить. — У вас хороший товар. Я бы хотел приобрести лотос нилотпала. И разве может быть комплимент для садовода и ботаника лучше, чем этот? Миян улыбается, может слегка криво, потому что под рукой сейчас только собственное бедро, которое теперь болит из-за ударов по нему и вложенной силы.***
Дома Аль-Хайтама встретил сонный Кавех, который едва плёлся в сторону кухни. Но наткнувшись на вазу с розами и падирасом замер, шокировано взирая на цветы, а после — на своего соседа, который спокойно читает книгу на диване, закинув ногу на ногу. И взгляд у него такой, будто бы его архитекторский проект увенчался успехом и ему архитектору заплатили деньги за него. — Кто тебе уже успел признаться в любви? — сожитель с удовольствием вздыхает аромат цветов, вынимая одну розу из горшка, и крутя тонкий, обрезанный стебель между пальцев. — Никто, я просто наведался в лавку садовода Мияна. — А я то думаю, чего рожа такая унылая с утра пораньше, — на его слова Хайтам даже не реагирует, перелистывая страницу энциклопедии для чайников. — Бедный Миян, не повезло ему... ты такой камень. Он же буквально признался тебе в любви, а ты дуб дубом. А ещё меня называешь недотёпой. И пускает смешок, наблюдая за тем, как Хайтам резко подскакивает с нагретого места, и даже не попрощавшись покидает дом.***
Двери резко распахиваются под сильным напором, едва не до поседения пугая Мияна, который в этот момент спокойно расставлял цветочные горшки. От испуга рука на автомате дёргается, и в следующую секунду горшочек уже разбит на крупные осколки. Садовод сначала смотрит на Хайтама, а после на глиняные осколки, пытаясь их запрятать подальше от чужих глаз. — Я тоже люблю тебя. Признание Аль-Хайтама столь неожиданное, как и явление всех семерых Архонтов перед смертными. Миян замирает, распахивая лазурные глаза и рот. Нет, он конечно надеялся, что этот чертовски умный и привлекательный мужчина наконец поймет его намёки, когда продал ему красные розы, но не думал, что это произойдёт так... да и Миян совсем позабыл о своей дурной привычке, не взяв в расчет то, что в лавке множество хрупких предметов. — Что прости? — Я сказал, что люблю тебя. А после — треск дерева, грохот, и пыль. Громкий такой, кажется даже на улице все его услышали. Аль-Хайтама шокировано, насколько ему это позволяет его мимика взирает на полку, где покоились самые разные горшки для цветов с землёй. Теперь же там только пара гвоздей, а внизу — груда материала. Миян сломал деревянную полку одним ударом, подняв не шуточный такой шум. Дендро глаз бога на поясе опасно сверкает, предупреждая о своей опасности. — О Селестия... лучше бы это был только один горшок для цветов, а не полка, — на красных волосах осела пыль и земля, а пряди забавно топорщились.***
— Получается, при малейшем стрессе или агрессии ты бьешь что-то? — Аль помогает прибить новую полку, которая на случай непредвиденных ситуаций, как эта, покоилась в кладовке. — Да. — И пока я ходил к тебе, ты перебил пару сотен горшков? — опускает взгляд на яркую макушку, что мельтешит рядом, приглаживая торчащие пряди из прически. — Да. Это лучшее, что я мог придумать, — Миян замирает, его кончики ушей заметно покраснели, но осторожные прикосновения ему нравились. — Не надоело убираться? — Я тебя сейчас ударю, — сильный удар по пятой точке выбивает весь воздух, от чего Хайтам закашлялся, едва не падая со стремянки. — Я предупредил. — Попрошу заметить, что это было некультурно... К слову, после этого случая бить Миян начал не горшки и деревянные полки, а Аль-Хайтама. А учитывая чужую силу за счёт Глаза Бога, Хайтам предпочитал не рисковать лишний раз. Ему ещё жизнь дорога, в конце концов.