Мелкая, сухая изморозь вынуждала дрогнуть коротко; гулял злой ветер, разгонял во тьме горизонта множество тихих и жутких звуков — хотелось спрятаться с головой в белоснежном снегу, так, чтобы ни единая душа не заметила, не нашла…
Насколько подсказывал утомленный количеством произошедшего в последние несколько дней разум: больше всего на свете в тот день Кэйа хотел лишь одного — чтобы весь этот кошмар наконец закончился. Потоки крови, душераздирающие крики, призывы к атаке… Хотелось закрыть глаза и уши, а затем открыть и не вспомнить ничего из этого. Хотелось спрятаться, исчезнуть, сгинуть, убежать как можно дальше из залитого кровью невинных Мондштадта… Но Кэйа не мог. Капитан кавалерии не мог покинуть бой, бросить своих. Он не смел отступить, поэтому рвался вперёд, в первые ряды, замораживая и разрубая на своём пути кричащих от боли монстров. Монстров, которые наконец-то сделали свой шаг и атаковали город свободы. Никто даже не думал о том, что Орден бездны осмелится на атаку, на фактический шаг к войне и следующей из него кровавой битве. Конечно, немногие из жителей города, в основном из самых верхушек, знали о том, что монстры что-то готовят. Слишком уж подозрительно себя вели, собирали информацию и армию… Но, несмотря на это, казалось, что Орден не станет нападать. Как никак, в Мондштадте было много сильных, готовых дать отпор людей, с глазами бога или без них. А учитывая тот факт, что жители любили свой город и готовы были ради него абсолютно на всё… Взять его было бы очень нелегко. Так или иначе, но все факты указывали на то, что шанс атаки был крайне мал. Но нападение всё же произошло. И свершилось оно в настолько маленькие сроки, столь неожиданно и дерзко, из-за чего Ордену бездны удалось прорваться за стены города. Именно с этого момента и начался весь кошмар. Кошмар, в котором Кэйа Альберих участвовал в первых рядах. Мужчина вновь сделал ледяной выпад, чтобы затем нанести молниеносный удар по очередному врагу и перейти на следующего. Монстров не становилось меньше, а даже наоборот — те как будто только приходили ещё и ещё, заставляя капитана кавалерии с растущим от ярости зверством нападать на них и с криком отдавать приказы другим рыцарям, кто пока мог его слышать. Кэйа не мог сначала анализировать информацию вовремя — все силы отнимал ожесточенный бой и защита своих. Но когда Альбериху выпало пару минут на раздумья и осмысление… Мужчина с ужасом понял, что монстры стремятся напасть и разорвать на части кого угодно, кроме него самого. Да, маги бездны пытались подобраться к нему поближе, но они будто боялись его задеть — существа не использовали своих наиболее опасных, ранящих заклинаний и пытались лишь схватить его, отвести подальше от других защитников города. И Кэйа искренне не понимал, отчего так сложилось, почему и для чего его так берегут, и пытался зацепиться за любую, даже малейшую деталь. Вот только времени на это не было, не посреди ожесточённой битвы. В итоге, спустя пару мгновений Альберих выкинул всё из головы и затем одним лёгким движением вонзил в очередного хиличурла свой острый клинок, после чего монстр тяжело свалился на землю, пачкая каменную плитку алой кровью. — Капитан!.. Капитан, возле таве…! — крик бежавшего к Альбериху рыцаря был прерван тяжелой и невероятно острой на конце глыбой льда, пущенной смеющимся магом бездны. Кэйа успел лишь обернуться и увидеть этот полный отчаяния, но невероятной смелости взгляд ещё совсем мальчишки — мужчина узнал в нем одного из новобранцев Ордо, который только недавно вступил в их ряды и подавал такие большие надежды. Этот совсем молодой, полный амбиций и идей мальчик, который клялся капитану кавалерии в верности и обещал стать одним из лучших рыцарей за всю историю Ордо Фавониус. Кэйа в первый день отметил его и порекомендовал Джинн обратить внимание на этого «смысленыша», как он его и прозвал… Из груди вырвался короткий всхлип. Альберих всегда знал, что ему будет невероятно тяжело смотреть на смерти своих товарищей, но сейчас он понял — его ожидания были ничем по сравнению с тем, что он сейчас испытывал. Хотелось кричать и перерубить каждого монстра, всех до единого. Это их город и только их. Жителей Мондштадта, его защитников. Это его, Кэйи, город, который принял его однажды — и теперь мужчина не отступит и будет защищать Мондштадт ценой собственной жизни. Альберих упорно прорывался сквозь кровавую пелену к таверне, о которой ему кричали в последние минуты жизни, рубил на своём пути каждого монстра, даже вне зависимости от их элемента — крио монстров резво разрубал мечом без использования глаза бога и затем шёл дальше. Сердце капитана кавалерии колотилось всё сильнее с каждым шагом, с каждым криком или визгом. Отчего-то стало вдруг так тяжело, будто Кэйа уже понимал — его ждёт что-то ужасное. И в этот момент он увидел в дали ярко-алые всполохи. А вместе с ними такие же огненные волосы. Дилюк находился в самом эпицентре битвы и сражался наравне с самыми лучшими из рыцарей Мондштадта — не даром мужчина раньше состоял в Ордо Фавониус, хоть потом и ушёл из него. Сейчас же он упорно отстаивал свой родной дом и всех его жителей, рвался в бой беспристанно и старался перебить как можно больше монстров. Альберих на мгновение замер на месте и невольно сравнил Рагнвиндра с сошедшим со страниц книг богом войны: алые волосы выбились из непослушного хвоста окончательно, мужчина был перепачкан как своей, так и чужой кровью, а лицо его выражало ярость, ненависть к врагам, которые посмели ворваться в его город. Кэйа тяжело сглотнул и, не успев побежать на помощь к Дилюку… Был окружён. — Наконец-то. — за спиной капитана кавалерии прозвучал скрипучий голос чтеца бездны. — Схватить принца. Путь к Рагнвиндру в миг перегородили двое магов и стали оттеснять Кэйю назад, к довольно засмеявшемуся чтецу. — Нет! Прочь с дороги! — злобно рявкнул Альберих, не обращая внимания на то, как его назвали, и упрямо дергаясь вперёд. В глазах на мгновение потемнело — спину ощутимо обжег электро снаряд. Это не убило капитана кавалерии и не нанесло ему серьёзных ран, но вынудило мужчину остановиться и тихо зашипеть. Кэйа, стоило боли немного отступить, в ярости развернулся к ударившему его со спины врагу и хотел проткнуть его в ответ мечом насквозь, а после бежать на выручку к Рагнвиндру. Но он не успел. От намечавшегося боя с чтецом Альбериха отвлёк ужасный треск за его спиной. Кэйа на миг обернулся в сторону столь жуткого звука, и его глаз в ужасе распахнулся, а из глотки вырвался короткий крик. — Нет… Нет! — мужчина, почувствовав прилив сил, одним сильным движением полоснул острым мечом электро чтеца перед собой, оставляя на груди монстра длинный глубокий след. Существо захрипело то-ли от боли, то-ли от злости и присело на колено, пытаясь восстановиться. Кэйа ему такой возможности не дал и резво перерубил его шею, после чего кинулся на магов бездны. Благо, те ещё не успели активировать свои щиты и бой с ними занял всего пару минут. После этого Кэйа бросился к Рагнвиндру, чувствуя, как бешено колотится в груди сердце. Пока Альберих был занят одним чтецом, возле таверны бессовестно появился второй. Дилюк не успел заметить его, что-то сделать, атаковать первым — пиро чтец с тихим скрежетом пустил огненный шар в здание «Доли ангелов», разрушая основные балки, держащие вес стены. С невероятным шумом кирпичи, деревянные балки и глиняная черепица посыпались вниз… Прямо на стоящего возле входа в таверну Рагнвиндра. Чем ближе Кэйа подходил к завалу, тем больше в голове било осознание того, что мужчины нигде не было видно. Он… не успел отпрыгнуть. Впервые за всю битву Альберих заорал, а из его глаз брызнули слёзы. Он, перестав в одно мгновение замечать что-либо вокруг, подбежал к обвалу и упал на колени, начиная в отчаянии разгребать эту кучу кирпичей и прочего мусора, раздирая ладони в кровь. В воздухе стояло облако пыли, отчего глаз Кэйи, не закрытый повязкой, слезился ещё больше, а монстры не спешили подходить ближе и лишь переговаривались между собой, медленно образовывая вокруг таверны живой круг. Альберих же не переставал кричать и громко, уже практически навзрыд, плакать. — Нет-нет-нет… Умоляю, нет! Дилюк, пожалуйста!.. — кричит Кэйа. Ещё ни разу в жизни он не был таким: рыдающим и орущим от столь невыносимой боли, желающим сгинуть на этом же месте, следом за Рагнавиндром. — Ты обещал мне! Обещал!.. — мужчина ревёт, начиная задыхаться от стоящей в воздухе пыли.°°°
Кэйа дрожит всем телом и с тихим хныканьем прячется под одеялом, закрываясь под ним с головой. Дилюк тихо смеётся сначала, но после замолкает на пару минут, из-за чего малыш Альберих начинает бояться громких раскатов грома ещё больше. Ведь, похоже, он снова один. Кто бы сомневался… Кто станет сидеть с плаксой Кэей, который боится простой грозы? Но Дилюк вдруг залезает к нему, теснится с «братиком» под тяжёлым одеялом и случайно тычется носом в мягкую щеку Альбериха, вызывая у него яркий румянец, которого, к счастью, не видно в такой темноте. — Я боюсь… — жалуется Кэйа, понимая, что его не собираются бросать. Рагнвиндр же никуда не ушёл. — Не бойся — я же рядом. — хмыкает Дилюк рядом, а после недолгого молчания начинает щекотать мальчика рядом с собой. Альберих тихо смеётся и слегка пинает Рагнвиндра, чтобы тот перестал его трогать. Дилюк послушно убирает руки, после чего они продолжают молча лежать, прижимаясь друг к другу близко-близко. — А если тебя не будет рядом? — спрашивает Кэйа, немного подумав. — Я всегда буду рядом, Кэйа, не говори ерунды. Обещаю тебе быть рядом всегда-всегда, слышишь?°°°
— Только попробуй… Ты обещал мне, обещал… Тонкие, уже стертые в кровь пальцы отбрасывают в сторону очередную деревяшку и отчаянно скребут по столь огромной куче грязи, остатков стены, когда над Кэей нависает огромная фигура пиро чтеца бездны. Альберих оборачивается и смотрит на него, продолжая плакать и при этом испепелять монстра взглядом. Это всё из-за него и других чудовищ. Из-за них страдает Мондштадт, из-за них Кэйа потерял самого родного человека. — «Убийца», — успел подумать Альберих, после чего его резко и против воли начинают погружать в сон при помощи короткого заклинания. — Н-нет… — прохрипел Кэйа едва слышно, ощущая, как в голове и всем теле становится тяжело. Он не хочет этого, не хочет спать — ему нужно спасти Дилюка, откопать того, уберечь, услышать вновь этот ворчливый, но такой родной голос. — Довольно. Нам уже пора, наш дорогой принц, — но это последнее, что слышит Альберих, после чего окончательно теряет сознание.… И вновь все смолкло, кроме оркестра, столь упорно продолжавшего играть вальс его окончательного падения…
Как оказалось, отойти ото сна, вызванного магией, было достаточно трудно. Приходилось прикладывать все усилия, чтобы постепенно приподнять потяжелевшее веко сначала один раз, а потом второй, до тех пор, пока Кэйа с горем пополам не проморгался. Альберих с хрипом выдохнул и жмурил свой единственный глаз, привыкая к освещению вокруг и постепенно фокусируя взгляд. — Черт возьми… — еле слышно пробормотал мужчина, когда остатки магического сна окончательно покинули его тело и разум. Кэйа приподнялся, тяжело сел на немного жёсткой постели, после чего схватился за голову и с силой сжал собственные синие пряди. В висках било набатом, отчего капитан кавалерии старался лишний раз не двигаться и даже не дышать до тех пор, пока ему не начнёт потихоньку легчать. Когда же боль отступила, Кэйа смог по-нормальному оглядеть помещение, в котором находился. Комната, в которой Альберих очнулся, выглядела не очень, честно говоря. Она была довольно просторная и некоторые вещи, которыми она была обставлена, не являлись дешевками. Плотные бордовые шторы с золотой вышивкой, пара изящных стульев, обитые чем-то наподобие кожи, разноцветный ковёр, узоры которого напоминали о далёком Сумеру… И вся эта роскошь — на фоне полуразрушенных кирпичных стен, маленького окошка, закрытого ржавой решеткой. Кэйа даже не думал оставаться в этом мрачном местечке, как бы усердно к его приходу здесь не готовились. Мужчина спустился на пол довольно поспешно, отчего на мгновение застыл, вцепившись крепко в край стоявшей рядом тумбы. Стоило головокружению пройти, как Альберих двинулся с места и продолжил свой путь к двери. Рука кавалериста уцепилась за стальную ручку — Кэйа попытался толкнуть дверь, как в свою сторону, так и наружу, но та упорно не поддавалась. Чтож, это было неудивительно. Было б очень глупо, если дверь вот так бы просто открылась и Кэйа просто ушёл. Альберих вздохнул тяжело, хмуро огляделся вновь. В этот раз его выбор пал на узкое окошко. Чисто теоритически, если очень постараться, то можно попытаться вылезти. Нужно лишь что-то сделать с ржавой решеткой — именно поэтому Кэйа стал исследовать содержимое шкафов, всех тумб, даже уголков и дыр в стенах комнаты, ведь глаза бога он поблизости не чувствовал, отчего напрашивался вывод о том, что артефакт мог вовсе остаться в далёком Мондштадте посреди поля битвы. Если найти хоть что-то ещё, чем можно сломать решетку, то будет шанс уйти прежде чем кто-то придёт проведать пленника. Необходимо торопиться. Кэйа не хочет задерживаться здесь ни на минуту более. В первую очередь Альберих обследовал шкаф и маленькую разломанную тумбочку. Кроме одежды в них лежали пара листов бумаги, перья с чернилами, да маленькая восковая свечка — на этом скудный набор заканчивался, что не очень радовало пленника. Пришлось опуститься на пол, шарить рукой в тёмном пространстве под кроватью, а затем в углах комнаты. Так и не найдя ничего пригодного для замены ножовки, Кэйа, кусая губы, приблизился к окну и, поднявшись, насколько получилось, на цыпочки, глянул в окно. Сквозь грязное стекло Альберих рассмотрел тонкую линию леса, небо с множеством чернеющих туч. Радовало одно — был первый этаж, так что если удастся убрать решётку, то не будет проблем с тем, чтобы спокойно выбраться наружу. Краем уха Кэйа слышит приглушенные шаги где-то за дверью и торопится отскочить от окна, приземлиться на край жёсткой кровати и замереть, терпеливо дожидаясь, когда раздастся звон ключей, скрип в начале замка, а затем и самой двери. В комнату угрюмой тенью проникает мужчина, при взгляде на которого у Альбериха возникает смутное ощущение чего-то давно знакомого, если не родного. Широкие плечи, бледная кожа, пшеничные прямые волосы и глаза с характерными зрачками-звездочками. — «Тоже из Каэнри’ах. Но он отличается от остальных. Неужели, такой же, как я?» — Кэйа закусывает губу, но хмурится на мгновение, выгоняя из мыслей подобную надежду. Наличие проклятья в незнакомце выдаёт маска, закрывающая половину лица. Если тот ещё не стал одним из монстров ордена бездны, то наверняка уже на пути к этому — так думается Альбериху. Но что-то глубоко внутри будто пытается выбраться наружу и напомнить хозяину что-то очень важное. — Мой принц, — каэнриец, заметив на себе хмурый взгляд, послушно остался стоять возле входа в комнату и сложил руки за спиной. — Вы, верно, не помните меня… — мужчина коротко вздохнул, а затем, кажется, даже не дышал, пока с надеждой смотрел прямо на Кэйю, будто пытаясь ему в самую душу забраться. — Мы… знакомы? — Альберих старался держать себя в узде, но голос предательски дрогнул, отчего кавалерист затем губу прикусил изнутри вновь. — Дайнслейф. Сумеречный меч, член Королевской гвардии Каэнри’ах. Для меня великая честь предстать перед последним наследником… В ответ Кэйа не проронил ни слова. Где-то на подсознании начинает пробиваться это смутное имя. Дайнслейф. Член Королевской гвардии? Альберих практически ничего не помнит о Каэнри’ах — он не застал её в принципе, был рождён гораздо позже, через много лет после падения родины. Но Кэйа помнит рассказы отца, хоть и отрывочно, помнит аромат каких-то странных цветов, которыми всегда пахло от матери. А ещё помнит прядки цвета пшеницы в своих детских ладошках. Точно такие же, как у каэнрийца, что стоял перед ним в этот момент. — Мы с Вами виделись всего раз. Вы были ещё совсем малышом, мой принц, — услужливо напомнил Дайнслейф, отчего у Кэйи в голове замелькали какие-то отрывки из детства, до того момента, когда Альберих оказался в семье Рагнвиндров. Мужчина терпеливо ждал ответа, продолжал стоять неподвижно недалеко от выходу и не сводил с Кэйи сверкающих восхищением глаз. Альбериха от этого взгляда аж передернуло — ещё никто не смотрел на него так, будто он был самой яркой звездой на небосводе. И если в начале в груди даже закололо как-то тепло, то после стало жутко от этого, полного некого фанатизма, взгляда. — Я… Прошу прощения, помню вас лишь отрывочно, — сдержанно ответил Кэйа. Хотелось скрыться от этих ярких сверкающих глаз. — Не стоит переживать, мой принц. Я всего лишь… — Зачем вы здесь? Этот вопрос явно поставил Дайнслейфа в тупик. Он нахмурил слегка брови, прикрыл глаза на мгновение, после поднял на Кэйю осторожный взгляд и поджал губы. В ответ на чужие ужимки, Альберих сверкнул незакрытым повязкой глазом, дёрнул краем губ, приподнял их, демонстрируя белоснежные зубы. — Тоже хотите, чтобы я помогал ордену? Так вот, — из груди вырвался злобный рокот. — Передай вестникам, чтецам или кто там у вас главный, что я скорее разобьюсь о стенку в этой комнате, чем стану помогать. Чего бы там вы не задумали… С каждым словом, Кэйа всё сильнее и сильнее надвигался на Дайна, приближался к нему короткими, но твёрдыми шагами. Поравнявшись с каэнрийцем, Альберих заглянул ему прямо в глаза с упрямой непокорностью. Под этот взгляд Дайнслейф вздохнул тяжело и в его глазах промелькнула некая печаль. — Я здесь не ради планов ордена, а ради Вас, мой принц… Прошу, поймите, — Кэйа рыкнул предупреждающе, когда чужая сильная рука сжала его локоть. — Вы наша единственная надежда, Вы… Королевская кровь. Вы сможете повести нас, когда мы будем свободны от проклятья, прошу, только… — Вот именно. Каэнри’ах проклята. Весь наш народ, — голос Альбериха заметно дрогнул. — И даже если орден нашёл способ покончить с этим, я не стану вас вести. Никогда, Сумеречный меч, — прошипел Кэйа в самом конце, упрямо выдергивая руку из чужой хватки. Он давно сказал себе: его дом — Мондштадт. И как бы тесно он не был связан с падшей родиной… Он ни чем не был ей обязан. Его бросили, совсем маленького, посреди разыгравшейся грозы. Не готовили ни к чему, лишь велели выжить ради одной только фразы. Наша последняя надежда. Да, ни черта подобного! — У Вас ещё есть время подумать. Прошу, — Дайнслейф покорно отпустил его и помрачнел, отходя немного в сторону. — Сделайте свой выбор. Я не стану на Вас давить… Кэйа не стал с ним прощаться. Он лишь молча прикусил губу и сжал ладони в кулаки, ощущая некое отчаяние, когда дверь с тихим скрипом захлопнулась, скрывая чужой высокий силуэт. После этого разговора Альберих в полной мере осознал то, что теперь он может полагаться лишь на себя. Ему никто не поможет. И если Кэйа хочет выбраться… Придётся пойти на любой риск, сделать всё возможное и нет.… Музыка ревела всё сильнее, громче, сотрясала стены и толкала его в самый центр зала: приходилось, плотно сжимая челюсти, продолжать кружиться в быстром танце и стараться не думать о том, что все взгляды были направлены только на одного, единственного танцора…
За всё то время, что Кэйа провел в этом месте, переполненном монстрами бездны, он успел сделать для себя несколько выводов, а также немного приспособиться к жизни здесь. Первое, что Альберих уяснил: ему некому доверять в этом полуразрушенном замке. Среди шныряющих по всем углам магов и чтецов бездны искать даже не пытался — понимал прекрасно, что монстры хотят его для чего-то использовать. Единственным человеком среди всего этого тёмного сброда, что смотрели на своего «принца», словно на кусок аппетитного мяса, был Дайнслейф. Но Сумеречный меч утратил доверие парня после того разговора. Даже если Дайн и правда не желал ему зла, Кэйа не имел никакого понятия о его планах, которые были явно направлены на наследника королевской династии и как-то пересекались с планами ордена. Так что, Альберих предпочёл, как и обычно, положиться только на самого себя. Второй вещью, которую пришлось выучить на зубок, стало поведение среди проклятого народа Каэнри’ах. Может, когда-то они и были людьми, но сейчас это самые настоящие монстры. Они чувствуют страх своей жертвы, играют с ней, будто это невероятно весело и занимательно, не жалеют ничего и никого. Кэйе приходилось возвести на своём лице очередную маску, скрывающую его истинную сущность: тогда тонкие губы, глубокого цвета глаз и каждая морщинка и складочка выражали холод, отстраненность. Альберих не желал считать их кем-то, кто способен его покорить и сломать. Каждый раз, плотно сжимая губы в полоску, Кэйа медленно шёл по длинному коридору. Каждый шаг с чётким стуком раздавался эхом дальше, отскакивал от стен и доносился до самых дальних комнат замка. Спина прямая, за ней сцеплены крепко руки, взгляд остер и холоден, подбородок чуть вздергнут вверх. Если его хотят подчинить, придётся сильно постараться, ведь Альберих будет цепляться зубами в их глотки до самого конца. — Мой принц, я могу Вам чем-то помочь? Дайнслейф старался держаться рядом с ним почти всё время, благо, не стремился сильно досаждать и большую часть времени просто стоял в стороне. — Если я спрошу о том, зачем нужен Ордену, ты расскажешь? — Кэйа даже не повернулся, лишь лениво перелистнул пару страниц в древнем фолианте в своих руках. В качестве ответа Альбериху служит чужое неловкое молчание. — Этого стоило ожидать, — хмыкнул мужчина, захлопывая книгу и откидывая её на стоящий неподалёку столик. — Простите. Если бы я мог… — Не продолжай. Мне не нужны оправдания, — Кэйа устало опустился в обитое мягкой, со временем потемневшей тканью кресло и подпер голову ладонью, после чего прикрыл глаз, стараясь сосредоточиться на собственных мыслях. За эти пару месяцев удалось узнать совсем немного. Это было весьма печально, но, как старался себя подбодрить капитан Ордо Фавониус, хотя бы что-то, ведь есть возможность построить очертания общей сложившейся картины. У Ордена были планы, связанные с Каэнри’ах. Причём, планы основательные, иначе бы монстры не пошли на осаду Мондштадта ради возвращения последнего наследника королевской крови. Из этого вытекал следующий пункт — Альберих занимал в плане Ордена не последнее место. Но зачем он им? Зачем им королевский регент, если даже и править нечем? Если они хотят, чтобы Кэйа занял трон и возглавил королевство, то начать стоит с восстановления падшей Каэнри’ах, жители которой уже пятьсот лет представляют собой одних лишь чудовищ, что расползлись по всем континентам… Бинго. Орден нашёл способ обойти проклятье или вовсе от него избавиться. Других вариантов Кэйа, пока что, не видел, потому он упёрся именно в эту мысль и старался развивать её с каждым шагом всё больше и больше. Так же Альберих старался наблюдать за монстрами бездны: куда они ходят, чем занимаются, что обсуждают между собой маги и чтецы. К слову, последние явно относились к своему собственному принцу с пренебрежением, они не считали того кем-то способным представлять для их планов опасность. Наверное, по этой причине Кэйе и дали возможность передвигаться по всему замку, проводить большую часть времени в библиотеке за прочтением древних текстов. — Это ведь королевский замок, в котором когда-то жили мои предки? — Альберих поднялся из кресла, потянулся устало, разминая затекшие мышцы, а после выпрямился, приосанился и пошёл в сторону выхода из библиотеки, даже не оборачиваясь — Дайнслейф беспрекословно следовал за своим принцем. — Всё верно. Замок принадлежал сначала его Величеству Ирмину, а после перешёл к Вашим предкам, занявшим его место на престоле, — Сумеречный меч шёл прямо за принцем, не отставая от него ни на шаг. — Где здесь тронный зал или что-то вроде того? — выслушав пояснения мужчины, Кэйа хмуро отвёл взгляд на практически голые стены здания. Иногда лишь на тёмных камнях висели потемневшие со временем и порванные монстрами картины. Со многих таких картин на Альбериха смотрели, судя по всему, его собственные предки. Все до последнего в роскошных нарядах, золоте, с величественными выражениями лиц и прямой осанкой… — Вы точно хотите туда? Обычно там любят собираться члены Ордена, — Дайнслейф поджал губы, но остановил Кэйю и послушно указал ему на винтовую лестницу, ведущую прямиком в тронный зал. Кэйа предпочёл промолчать и ускорил шаг, цепляясь рукой за резной поручень и поднимаясь наверх. В тишине замка стук небольших каблуков его сапожек раздавался монотонно, чётко, вынуждал по смуглой коже пробежать толпе мурашек — Альберих в полной мере осознал, что идёт прямиком к своим врагам. Но у него нет выбора, потому мужчина упрямо продолжает подниматься наверх, чтобы вскоре оказаться прямо напротив расписных дверей, которые даже не были толком закрыты. Стоило Кэйе войти в гигантский зал, как взгляды всех монстров в нем тут же были направлены на вошедшего принца. Дикие, хищные — о, наверняка эти чудовища сожрали бы Альбериха, не будь он их чёртовой последней надеждой! Кэйа не хотел им помогать, даже когда стал прислушиваться и присматриваться, выяснять всё больше новых деталей. Орден напал на Мондштадт, убивал простых, мирных жителей. Именно этот город и его жители когда-то приняли Кэйю в свою семью, растили его — и именно его мужчина теперь с полной уверенностью называл своим домом. — «Если даже на мне и висит тяжкий груз долга перед вами, — Альберих проходил в самую глубь центральной залы этого огромного замка и опускался в резной трон, нависающий над всеми во главе помещения. Дайнслейф покорно следовал за ним бледной тенью и после застыл за высокой спинкой трона, оставаясь рядом с Кэей безмолвным защитником. — Я последний наследник королевской крови Каэнри’ах. Каэнри’ах, а не того сброда монстров, в который вы превратились. Я не стану вам помогать и буду бороться до конца. Даже если мне суждено подохнуть, подобно бродячей псине…» Альберих выпрямился, обвел помещение надменным холодным взглядом и дёрнул губами в недовольном жесте. — Принц решил выйти к нам наконец? — И этот мальчишка — наследник королевского престола? — Этому щенку следовало бы держать свой язык за зубами. — Ещё и защитничка своего притащил. Чего этот предатель вообще здесь делает, неужто мальчишку оберегает от нас? Глупец… Грязные шепотки в миг утихли, когда в зал прошел, плавно передвигаясь в воздухе при помощи магии, один из чтецов. Он сурово оглядел магов и прочих монстров, вынуждая их заткнуться, и после приблизился к трону. В глазах чудовища мелькнула усмешка и что-то ещё, до жути дикое — но Кэйа даже не дёрнулся, не собирался покидать того места, которое он занял. — Дорогой принц… Что ж, рад видеть, что Вы изменили своё решение. — Разве я говорил что-то подобное? — Альберих получал откровенное удовольствие от перекосившейся морды монстра. Чтец явно не ожидал, что Кэйа будет настолько упрям в своих собственных принципах и желаниях, и рассчитывал, что принц в скором времени сдастся. — Вы, жалкие хищники, чудовища, — Кэйа медленно поднялся с трона, вздернул подбородок и застыл, с короткой усмешкой окидывая взглядом порождений бездны, окружающих его. Монстров всех до единого скосило от первобытной, звериной злости лишь от нескольких слов Альбериха. — Может, когда-то вы и были частью великой цивилизации, но чем вы стали теперь? Верно, чудовищами. Вы бежите за какими-то своими целями, рушите всё на своем пути, убиваете невинных. И после этого вы хотите, чтобы я примкнул к вам, возглавил? Каким бы мой долг перед Каэнри’ах не был, я не опущусь до вас и ваших подлых делишек… — Кэйа стоял перед этой толпой подобно величественной статуе, смотрел на них холодно и резко, стоя на ступенях, что вели к трону. В зале повисла тишина — порождения бездны могли лишь скалиться зло, отводить яростные взгляды в сторону и просто молчать, не смея даже пытаться оспорить слова своего принца. В этот момент Дайнслейф, всё время скрывавшийся в тени, тихо выдохнул и взглянул на Альбериха по-другому. Если раньше тот был просто неразумным ребёнком в глазах прожившего несколько веков Сумеречного меча, то сейчас Кэйа показал себя, свою кровь и истинную сущность. Теперь Дайну как никогда стало ясно лишь это одно: дух этого юноши не сломить, как бы кто не пытался. Он продолжит стоять на своём, несмотря ни на какие преграды. — Боюсь, — спустя долгое молчание, что окутало всё помещение, чтец всё же подал голос. Взглядом тот метал молнии, а после глаза сощурились в довольном ликующем выражении: — у Вас не будет выбора. Королевская кровь, последний наследник — Вы наш, полностью в руках Ордена бездны и Вы будете делать то, что нам необходимо, — однозначно, чёртов монстр был прав. Доказательством тому служил разгромленный Мондштадт, заточение Альбериха в этом кишащем чудовищами замке. И как же это злило! Черт! Кэйа понимал: он не может спокойно выдержать указания на собственную беспомощность, но ему нельзя было ударить в грязь лицом. Ему нужно показать всем этим тварям, что его нельзя вывести на эмоции одними только гадкими словами. — Мне плевать. Есть у меня выбор или его нет — так просто вы меня не возьмёте, — монстры зарокотали на этих словах дико, но приблизиться или что-то высказать не осмелились, позволяя Альбериху быстро, но всё так же статно и гордо направиться к выходу из зала. — Ты… Щенок! Кэйа, стараясь игнорировать глухое рычание чтеца, лишь упрямо ускорил шаг, сжал губы в тонкую полоску и поспешил скрыться от хищных взглядов среди узких тёмных коридоров. Злость крокотала в груди, так и рвалась наружу, вынуждая Альбериха сжимать ладони в кулаки в попытке сдержаться и не издать ни звука. Он не позволит им вот так просто выводить себя, выбивать из колеи. Кэйа уже всё решил, он ни за что не отступится. Ради Мондштадта, ради Ордо, ради него. Человека, который навсегда оставил в сердце самый яркий отпечаток, который помогал Кэйе сгорать заживо, а после лететь прямиком из пепла ввысь, подобно той легендарной птице, которая почётно следовала за ним. Ради мести за него, за его жизнь, которую монстры отобрали, Кэйа готов был сражаться дальше. Внезапно Альберих ощутил крепкую хватку на собственном локте и тут же резко обернулся, готовый показать всю свою ярость, готовность убивать и мстить, всю силу, что струилась по его венам, помогая жить и бороться дальше. В следующий миг же Кэйа забыл как дышать. На него смотрели те самые алые глаза, что преследовали его столько ночей в ужасных кошмарах и собственных воспоминаниях. Те глаза, свет и пламя которых заставляли его сердце напоминать о себе гулким стуком где-то глубоко в груди. — Ты… Ты жив, — еле вымолвил мужчина, ощущая, что ноги с каждой секундой перестают его держать. — Это долгая история, — губы Дилюка дрогнули в короткой улыбке. — Я тоже рад тебя видеть. Наконец-то нашёл…°°°
Первое, что Дилюк почувствовал при пробуждении — невероятную усталость в мышцах всего тела. Сил было критически мало и еле хватило лишь на то, чтобы приоткрыть слегка один глаз, но и это особо не помогло — непривычный после долгой отключки свет слепил, и Рагнвиндр толком ничего не увидел, отчего опустил веко назад и в следующий момент тихо-тихо замычал. -… Мастер Дилюк! Вы меня слышите? Не узнав голос того, чьи руки он почувствовал на своих плечах, Рагнвиндр выдавил из себя очередную порцию непонятливого мычания и притих, пытаясь хоть немного совладать с собственным телом и разумом. — Это я, Альбедо. Алхимик из Ордо Фавониус. Вы меня помните? Дилюк с трудом смог воспроизвести в памяти образ говорящего с ним юноши. Альбедо… Да, Рагнвиндр определённо его помнит. Светловолосый невысокий парень с задатками настоящего гения. Если сейчас и можно кому-то доверять, то точно ему. — Вам не следует сейчас двигаться лишний раз, лежите смирно. Лучше попробуйте сконцентрироваться на моём голосе, — стало слышно, как Альбедо перебирал какие-то склянки, переливал что-то в них, шуршал беспристанно, продолжая при том говорить со своим пациентом. — Вам невероятно повезло, Вы таки чудом выжили… Я нашёл Вас под обломками спустя пару часов после конца битвы. Множество гематом разной степени тяжести, сильная травма головы, а Ваше бедро вовсе проткнуло деревянной балкой. Но ничего, вот увидите — Вы скоро поправитесь, у Вас довольно выносливый организм, — алхимик опустил на лоб мужчины мокрую тряпку и аккуратно протёр бледную кожу. Дилюк тихо вздохнул и, приложив немало усилий, всё же смог приоткрыть глаза, жмурился, пытаясь привыкнуть к свету, и после попытался сфокусировать взгляд на Альбедо, который терпеливо ждал, когда мужчина придёт в себя. — Что… С городом? — выхрипел Рагнвиндр еле слышно. Благо, алхимик разобрал его бормотание. — Его удалось отстоять, если так можно сказать… Большинство монстров стало отступать, с оставшимися было не так трудно расправиться. Но Орден до сих пор бродит вокруг города, отчего введено особое положение. Кроме того много рыцарей погибло и… — Альбедо вдруг запнулся, поджал губы и замолчал. Дилюк тихо замычал и нахмурился. Монстры стали отступать? Просто ушли? Звучало, словно какой-то бред… — Договаривай, — алхимик покачал головой несогласно, но Рагнвиндр вцепился в его руку крепко и как-то даже отчаянно, вынуждая того тяжело вздохнуть. — Мастер Дилюк, Вам определённо не понравится такая новость, — Альбедо явно не желал рассказывать мужчине все подробности, но в то же время алхимик понимал — тот не отстанет, заведёт разговор вновь и всё равно узнает, даже от кого-то другого. — Орден… Забрал капитана Кэйю. Капитан пытался спасти Вас из-под завала, но его увели. После монстры стали отступать. Об этом мало кто говорит, но всё же, скажу своё мнение — Ордену бездны был нужен именно сэр Кэйа, которого они в итоге и забрали. Рагнвиндр ощутил, как его сердце пропустило удар. Монстры забрали его. Они забрали Кэйю. Неужели вспомнили о его происхождении, «долге»? Но зачем нападать на город и рушить его, если им нужна информация от Альбериха о Мондштадте? Всё это просто не укладывалось в голове, как и сам факт того, что капитан кавалерии сейчас в лапах монстров, черт пойми где… — Я вижу, что у Вас очень много вопросов, мастер Дилюк. Но мой Вам совет — не торопитесь. Сначала нужно оправиться от ран, окрепнуть… А после я расскажу Вам всё, что успел найти. Мне кажется, — Дилюк задержал дыхание, внимательно слушая алхимика, а в следующий миг его глаза загорелись ярким пламенем: — сэр Кэйа жив. И я догадываюсь, куда его увёл Орден.°°°
-… Альбедо узнал, что монстры направились в сторону Ли Юэ, если конкретно, то в Разлом, местные заброшенные рудники. Мы стали следить за ними и выяснили, что Орден переправляет оттуда древние механизмы прямо в Каэнри’ах, — Дилюк не углублялся в собственный рассказ, стараясь поскорее описать Альбериху ситуацию в общих чертах. Рагнвиндр говорил тихо, быстро, часто озирался по сторонам, прекрасно осознавая, в каком он сейчас положении — если монстры узнают, что он здесь, то это будет катастрофа. — Но как ты попал сюда? — Кэйа всё ещё не мог поверить собственным глазам. Рагнвиндр жив и он здесь, стоит перед Альберихом. И, черт, как же он изменился: роскошные алые локоны были собраны в высокий неаккуратный хвост, некоторых прядей вовсе не было — Кэйа отметил, что их срезали, похоже, ножом, лишь опущенная через левое плечо длинная прядка была нетронута; на лице виднелись постепенно заживающие ссадины, одежда на Дилюке была походная, вся в различных пятнах: как в засохшей грязи, пыли, так и в совсем потемневшей крови. — Монстры переносили механизмы при помощи порталов. Мне удалось спрятаться среди того, что они в очередной раз стали перемещать, и потому проскочил сюда. Я должен был… — Рагнвиндр подался было вперёд, собираясь взять Кэйю аккуратно за руку, будто бы желая убедиться, что перед ним и правда он, но Альберих вдруг встрепенулся, его лицо перекосило от страха, и тот поспешил толкнуть Дилюка к стене, дёрнуть за край гобелена, висевшего на стене, чтобы прикрыть им мужчину. — Тихо! — шикнул Кэйа, после резко развернулся и застыл, закрывая собой прячущегося Рагнвиндра. В следующий момент из-за поворота появился Дайнслейф и спустя пару шагов приблизился к Альбериху. — Мой принц, всё в порядке? — А разве не видно? — Кэйа цыкнул, стараясь за показательным раздражением скрыть своё волнение. — Вам не стоило туда идти… Простите, я должен был что-то сделать, — Дайн опустил взгляд, скользнул им по каменному полу и после посмотрел Альбериху прямо в глаз, отчего смог увидеть в синей глубине откровенный страх. — Не стоит так обо мне печься. Я и сам прекрасно со всем справлюсь. А теперь оставь меня в покое, — Кэйа вздрогнул, сжал ладони в кулаки, несдержанно даже царапая короткими ноготками нежную кожу рук. — Но, мой принц… — Пожалуйста! Я… хочу побыть один. Дайнслейф замер, с подозрением прищурился и, не переставая, смотрел на Альбериха с минуту. Каэнриец понял — Кэйа что-то скрывает, но он не торопился задавать вопросы, что последнего нервировало ещё сильнее. Обстановка накалилась до невозможного, послышался короткий шорох за гобеленом — казалось, что в следующий миг Дилюк выскочит из своего укрытия и бросится на Дайна, чем только усугубит ситуацию… Но затем Сумеречный меч кивнул коротко и побрел прочь, скрываясь спустя пару минут в длинном коридоре замка. Кэйа наконец облегченно выдохнул и прикрыл ладонью рот, сдерживая так и рвущийся усталый стон, повернулся к Рагнвиндру, постепенно вылезающему из своего укрытия, и затем так и застыл, не зная, что ответить на чужой последовавший вопрос: — Принц?..… Навязчивый вальс продолжал давить, толкать в центр. Они окружали плотным кольцом, не давали покинуть просторную залу — не желали выпустить к нему, к его горячим рукам и пламенным поцелуям…
Им с Дилюком невероятно повезло — монстры хоть и шныряли по всему замку, но в подвалы обычно не спускались и вовсе обходили стороной опустевшие ещё несколько веков назад тюремные камеры. Это было весьма на руку и откровенно радовало Кэйю: шанс того, что Рагнвиндра очень скоро обнаружат, становился всё меньше. — Я принёс тебе поесть, — Альберих прошёл посреди ночи уже по привычному маршруту, чтобы вскоре оказаться прямо перед отдыхающим в самом дальнем углу подвала Дилюком. Тот встрепетнулся спросонья, стянул с головы капюшон и дёрнул губами в качестве приветствия, щуря сонно алые глаза. — Твой личный охранник точно ничего не замечает? — Он не мой личный охранник, что ещё за титулы такие, — Кэйа скривил нос недовольно и глянул на Рагнвиндра, сдвигая брови к переносице. — Даже если Дайнслейф что-то пронюхал и хотел бы с этим что-то сделать, то уже бы сделал. Но ты уже здесь где-то пару недель? — Альберих всучил мужчине свёрток с едой и затем устроился рядом с ним, на растеленном поверх соломы куске ткани. — Лишняя осторожность не помешает. Не хочу, чтобы меня прикончил твой народ… В такие моменты Кэйе, честно говоря, хотелось треснуть Рагнвиндра чем-то тяжёлым. Даже несмотря на то, что тот это говорил в шутку, дабы поязвить хоть немного и поддеть Альбериха, вспоминая тому его собственные шуточки, которые капитан кавалерии в быту частенько отпускал. Ведь Дилюк теперь прекрасно знал всю картину происходящего. Разговор, к которому они шли столько лет… Хах, Кэйа и подумать не мог, что всё произойдёт вот так: что он заговорит с Рагнвиндром о своём происхождении вновь, когда они тайком прошмыгнут на самые нижние этажи замка, в заброшенные тюремные камеры, дабы скрыться от глаз и ушей Ордена. Альберих рассказал всё, от начала и до конца. О том, что его род — королевские регенты, что Кэйа — их последний потомок, и именно поэтому монстры напали на Мондштадт — им нужен был их принц, их последняя королевская кровь. Кэйа помнит, как откровенно дрожал его голос во время рассказа, а в лёгких не хватало воздуха на то, чтобы говорить и дальше слово за словом. Он был уверен, что Дилюк мёртв — но тот сидел перед ним, внимательно слушал, хмуро поджимал губы и смотрел прямо Кэйе в душу, не говоря ни слова при этом, пока синеволосый не замолчал. — Это был не твой выбор. Ни тогда… Ни сейчас. «Прости меня, Кэйа, » — прочитал Альберих в чужих алых глазах извинения за прошлое. То, о чём капитан кавалерии просто пытался забыть столько лет — а сейчас Рагнвиндр извинялся. И осторожно касался его плеча, терпеливо дожидаясь ответа, а после крепко обнимал в своих руках, отгораживая ими от жёсткого мира вокруг, согревая своим жаром промерзшую в отчаянии душу. И сейчас они молча сидели в мрачной, просыревшой камере, почти прижимаясь друг к другу, отчего соприкасались локтями каждый раз, когда хоть немного шевелились. Дилюк пережевывал каждый кусочек принесенных ломтиков хлеба и нескольких закатников, иногда тихо вздыхал, замечая побежавшую в углу мышь, а после поглядывал на Кэйю осторожно. И во взгляде его в этот момент обязательно проскальзывало что-то очень тёплое, что заставляло по чужой смуглой коже пробежаться толпе мурашек. — Смог что-то узнать? — пробормотал Рагнвиндр, слизывая с губ сок от фруктов и подмечая на них мимолетный напряжённый взгляд. — Немного. Стража стоит возле всех входов и выходов, на окнах первых и вторых этажей решётки, да и скорее всего на ближайших нескольких миль повсюду шныряют монстры, — Кэйа тяжело вздохнул, подпер рукой голову и отстранённо посмотрел куда-то в сторону. — У нас нет точной информации о том, рядом с какими регионами находятся Каэнри’ах, и куда нам идти, если сбежим из замка. У меня… Есть другая идея, — Рагнвиндр сверкнул глазами и коснулся руки собеседника, привлекая его внимание. — Думаю, Орден продолжает свои дела в Разломе и порталы туда всё ещё открыты… Я помню дорогу к ним, нам лишь нужно незаметно выбраться отсюда. Кэйа, задумчиво покусывая губы, неуверенно взглянул на мужчину. Сбежать при помощи порталов Ордена? Сработает ли? Вдруг что-то пойдёт не так, они не совладают с энергией артерий, с помощью которых монстры перемещаются по всему Тейвату… Но если они не рискнут, то останутся здесь. И, в конце концов, Орден осуществит то, что задумал — а этого Альберих точно не желал. Лучше его разорвёт в чёртовом портале, чем им воспользуется эти чудовища. — И какой тогда наш план? С этого дня и начался обратный отсчёт. Отсчёт до их побега из логова Ордена бездны. Но для осуществления плана, что они разработали с Рагнвиндром, нужно было основательно подготовиться — этим Кэйа и занялся в одиночку в последующие дни, ведь Дилюку нельзя было попадаться на глаза кому-то из Ордена. Альберих изучал абсолютно каждое передвижение монстров в замке: в каких помещениях они чаще всего находятся, где стоят стражники и когда они меняются на своих постах. При этом необходимо было не подавать виду, будто что-то не так — ведь рядом с Кэей всё ещё зачастую находился Дайнслейф, следовал за ним по пятам целыми днями. Хорошо хоть, ночью уходил куда-то, предоставляя капитану кавалерии возможность спокойно спускаться в подвал замка к Рагнвиндру, сидеть там до самого рассвета, наслаждаясь присутствием родного человека, и иногда заводить разговоры не только о планах Ордена и побеге, но и о чем-то совсем неважном, до чего им ещё нужно добраться, дожить: о скором сезоне сбора урожая, о строительстве новой «Доли ангелов». Дилюк же в это время, хоть ему и было запрещено показываться за пределами тюремных камер, старался тоже как-то помочь их плану и просто напросто нарушал обещание, данное Альбериху — до встречи с ним выскальзывал наружу, высматривал пути для побега, а так же не упускал возможности утащить детали механизмов, что собирали и приносили монстры бездны прямо из Разлома. Ха… Стоило догадаться, что подобные вылазки не кончатся ничем хорошим. В очередной раз направляясь в временное убежище Рагнвиндра, мысли Кэйи моментально заполнил лишь он. Столько лет рядом друг с другом, и в радости, и в горе, но мог ли Альберих всё-таки подумать, что бывший названный брат, оставшийся самым родным человеком когда-либо в памяти капитана кавалерии, последует за ним прямиком в центр самого Каэнри’ах? После всех их недопониманий, руганей, Дилюк всё равно шёл за ним, ступая буквально по тончайшему льду: рисковал своей жизнью, оставив позади с трудом отвоеванный Мондштадт, город, который он пламенно любил и дорожил им. Кэйа бы нагло соврал, если б сказал, что не ценит такого отношения со стороны Рагнвиндра… Приблизившись вскоре к массивным дубовым дверям, ведущим в темницу, Кэйа резко остановился и внимательно прислушался. Чужой хихикающий голос, отрывистая фраза, которую тот даже как-то напевал, после чего срывался на приглушенное рычание… Вот же ж чёрт! Альберих с замирающим сердцем полетел по узкому коридору, разделяющему заброшенные камеры, к одной из них, самой дальней, где столько дней прятался Рагнвиндр. В маленькой грязной комнатке Дилюк прижимался спиной к каменной стене и скользил вдоль неё, уворачиваясь от ударов ледяных осколков мага бездны. Монстр на это сначала зло рычал, а после смеялся звонко — тварь прекрасно осознавала, что её добыче некуда бежать, та зажата практически в самом углу и не станет сопротивляться — иначе весь замок узнает о её присутствии. — Не убежишь, всё расскаже-ешь, — маг махал маленькими ручками в воздухе, хватался пальцами за собственный мех, откровенно наслаждаясь спектром чужих чувств в этот момент. — Всё расскажешь, шпион, а потом умре-ешь… На этих словах внутри Кэйи будто что-то оборвалось. Он представил, что Рагнвиндр мёртв — на этот раз по-настоящему мёртв — и его сердце было готово остановиться вслед за чужим, пылающим жарким огнём. Альберих не понял, как в его руках оказался кусок решётки, валявшийся возле входа в камеру: он просто в следующий миг оказался за спиной мага бездны и с тихим, коротким диким рыком с силой вдавил арматуру в маленькую спину. Монстр завизжал от боли, задергал крохотными ногами и руками, завертел головой, а когда железный обломок прошёл через его тело насквозь, издал короткий хрип и после замер — через минуту его тело рассыпалось пеплом на каменном полу тюремной камеры, а Кэйа наконец смог выпустить из рук окровавленную арматуру. Из груди вырвался тяжёлый выдох: пришло некое облегчение — Дилюк жив с ним всё в порядке, но от того Альбериху не стало лучше. Если бы он опоздал ещё хоть на минуту… Рагнвиндр мог погибнуть. Либо быстро, от рук мага, либо в пытках, от рук чтецов и вестников, которые наверняка бы узнали о его присутствии у них прямо под носом. — Кэйа? Руки откровенно дрожали, дыхание окончательно сбилось — постепенно Альбериха охватывала паника, тот просто не мог ничего с ней сделать. Все эти события за последние несколько месяцев, все риски, а если всё напрасно… — Кэйа, посмотри на меня! И всё это по его вине. Именно его кровь нужна Ордену, из-за него Мондштадт был практически разрушен и пострадало столько людей. Всё было бы гораздо проще, если бы его не было, если бы мальчишка Кэйа Альберих просто не оказался тогда в дождливую ночь недалеко у винокурни «Рассвет»… — Кэйа! Руки Дилюка невероятно тёплые, даже горячие, будто самое настоящее пламя, которым мужчина виртуозно управляет, а его губы вовсе обжигающие. Кэйа, вцепившись в чужие запястья отчаянно и распахнув пораженно единственный глаз, кажется, забыл разом обо всём, даже о том, как дышать. Сейчас всё его внимание было сконцентрировано только на губах Рагнвиндра: немного сухих, покусанных, но всё ещё очень мягких и горячих, как и их хозяин. Кэйа не мог даже двинуться, он лишь смотрел на чужое решительное выражение лица и ощущал чужие губы на своих. Казалось, что время замерло, застыло на этой секунде, и больше не сдвинется никуда — но вот, Рагнвиндр всё же отстранился и замер, глядя на Кэйю неотрывно. В алых глазах полыхал самый настоящий пожар: Дилюк прекрасно осознавал, что натворил, и боялся чужого ответа, словно урагана, принесенного когда-то Ужасом бури, но при том хотел знать, хотел услышать несколько заветных слов, которые либо позволят его душе пылать, подобно солнцу, либо потушат горящее сердце навсегда. Кэйа уже знал, каков будет его ответ, потому не стал ничего говорить. Ему не нужны были лишние слова, какие-то страстные и высокопарные речи, нет — Альбериху хватило лишь вновь притянуть к себе Рагнвиндра и на этот раз первым соединить их губы в ещё робком поцелуе. Руки у обоих откровенно задрожали, головы закружились — они, ещё не до конца осознав их общего счастья, хватались друг за друга отчаянно и целовались: неуверенно, будто совсем неумело. Сначала лишь сминали губы друг друга, вжимались ими упорно и сладко, а после, когда кто-то из них всё же решился сделать первый шаг, сплелись и языки. Кэйа не сдержал едва слышного стона, практически вздоха, ему стало невероятно жарко, отчего смуглые щеки раскраснелись заметно. А Дилюк вторил этому, выдохнул тихим шепотом, каким он звал Альбериха после, закончив поцелуй, пока заглядывал в его душу отчаянно со смущенным румянцем… Всю оставшуюся ночь Рагнвиндр не мог выпустить его из своих горячих рук. Они оба слишком измучались, изголодались друг по другу, по той нежности, которая была однажды в их руках, но после утрачена столь опрометчиво. Сейчас же они снова её обрели: и Кэйа с радостью прижимался к мужчине, утыкался в крепкое плечо, наслаждался мягкими поглаживаниями и касаниями и откровенно мечтал о том, что так будет и дальше. Что они с Дилюком выберутся и наконец будут вместе.… Вырваться, взлететь вольной птицей к самой верхушке, к просторному небу! А затем беспомощно рухнуть камнем вниз, прямо в чужие надежные руки — и остаться в них навсегда…
Конечно, Дайнслейф догададывался, что Кэйа задумал что-то, а учитывая его ярое сопротивление планам Ордена, мужчина мог с полной уверенностью сказать: Альберих планирует некий мятеж. Ещё, судя по всему, не один — иначе к кому тот столь упрямо направлялся каждую ночь и таскал ему свою еду? Наверное, стоило вмешаться. Но перед глазами Сумеречного меча вновь и вновь возникал образ Альбериха, упорно отстаивающего свои интересы и взгляды перед сотнями монстров, готовых разорвать его на части. Именно в этот момент Дайн понял, что план Ордена обречён на провал — ведь принц не покорится им, он скорее сделает с собой что-то, чем отдаст себя в помощь давно павшему Каэнри’ах. И Дайнслейф не мог не уважать этого самоотверженного упорства Кэйи, потому не вмешивался в его планы и просто наблюдал со стороны. Может Альберих и не замечал его глубокими ночами, когда спускался в тёмные подвалы замка, но Сумеречный меч всегда следовал за ним осторожной тенью, потому смог застать исполнение чужого отчаянного плана и сейчас бесшумно шёл за передвигающимися фигурами принца и его компаньона, наблюдал внимательно за каждым их движением. А Рагнвиндр и Альберих не могли допустить даже малейшей ошибки. На кону стояли их жизни, свобода и другое, тёплое и искреннее, что не хотели потерять они оба, потому шли вперёд, стараясь не издавать ни звука, прятались в тенях коридоров, пока обходили многочисленные группки магов бездны и других монстров, шатающихся по замку. Им нужно было пробраться к одному из выходов, после чего дойти до порталов, через которые Дилюк смог прийти сюда, в Каэнри’ах. — Кэйа, — шикнул Рагнвиндр, стоило Альбериху немного поторопиться и ринуться вперёд раньше времени. Мужчина дёрнул того скорее на себя, вжал лопатками в свою грудь и прикрыл ладонью тонкие губы, после чего замер. В следующую минуту по коридору плавно пролетела фигура мага бездны — существо что-то зло бормотало и заозиралось по сторонам, когда услышало подозрительный шорох. Благо, монстр не стал осматривать каждый угол и просто продолжил свой путь, давая Кэйе и Дилюку возможность спокойно продолжить их путь. — Спасибо… — шепнул Альберих еле слышно. Смуглые скулы незаметно заалели, а на губах застыла смущенная улыбка от одного лишь ощущения жара чужой ладони. Кэйа тряхнул головой — сейчас было не до смущений, нельзя отвлекаться от дороги, если он хочет сбежать отсюда вместе с Рагнвиндром. Мужчины двинулись дальше. Пройдя длинный коридор, свернули на этаж выше, там, петляя некоторое время меж множества комнат, отыскали нужную дверь и отправились по узкой деревянной лестнице вниз, туда, откуда так прекрасно тянуло прохладным ветерком. Дилюк сжал чужое тонкое запястье и нетерпеливо потянул Кэйю вперёд, к их долгожданному выходу. Остановившись в последний раз и внимательно прислушавшись, дабы убедиться в том, что никого нет за дверью, Рагнвиндр утянул Альбериха вперёд. Кэйа не удержался, оказавшись на улице, вдохнул глубоко свежий воздух и после ускорил шаг, чтобы скорее уйти от остотерчевшего замка как можно дальше. Им с Дилюком нужно было пройти пару полуразрушенных пристроек — и затем они окажутся прямо перед порталами, связанными с земными артериями. Ещё несколько минут, совсем немного и наконец вот она — долгожданная свобода!.. — Мой принц, подождите, — Кэйа резко остановился и тут же обернулся, уставившись на Дайнслейфа полным ярости и упрямства взглядом. — Не смей меня останавливать, — Альберих тихо зашипел, но двинувшегося в сторону Рагнвиндра, готового буквально убивать, моментально остановил, не позволяя ему кинуться на каэнрийца. — Я всё равно уйду, Дайн. Просто не мешай нам. — Я не буду вас останавливать, — Сумеречный меч покачал головой и покорно остановился на расстоянии от них с Дилюком, чем откровенно поразил Альбериха. — Просто… Выслушайте меня. Я уже понял, что Вы не станете бросать своих идей, упорно пойдёте вперёд и точно не будете помогать Ордену. Я принимаю и уважаю Ваше решение, — Кэйа выдохнул коротко, неотрывно смотря прямо на говорящего Дайна. — Если можете… Простите меня за то, что не понял Вас раньше, мой принц. Дилюк коснулся его плеча и заглянул в единственный глаз с немым вопросом. Кэйа понимал, что Рагнвиндр не доверяет Дайну и просто напросто сожжет его до тла, если почувствует неладное. И всё это ради лишь одного человека, ради него — и Альберих это ценил, но в этот момент он уже знал свой ответ. — Хорошо. Я тебя прощаю, — Дилюк дёрнулся, но его руки не отпустил, лишь крепче сжал в своей ладони. Кэйа прекрасно понимал, что он хочет ему сказать. «Мне не нравится это, но я верю тебе»… — Но впредь я больше не королевский регент, Дайн. Я отрекаюсь от своего титула окончательно и бесповоротно. Рагнвиндр заметно расслабился и осторожно погладил большим пальцем внутреннюю сторону ладони Кэйи, поддерживая его вот так нежно и аккуратно. Сумеречный меч лишь опустил голову покорно и сжал губы в тонкую полоску, а после сделал шаг вперёд и протянул Альбериху маленький аккуратный цветочек с нежно-белыми лепестками. — Пусть он будет служить Вам напоминаем о смелости и упорстве, которые Вы сумели показать мне. Надеюсь… Что это не последняя наша встреча, Кэйа. Однажды я принёс клятву Вашей матери о том, что буду приглядывать за Вами. И я сдержу своё обещание, даже если Вы теперь часть другого народа… Определенно, они с Дайнслейфом ещё увидятся. И обстоятельства будут гораздо приятнее, чем сейчас — в этом Кэйа точно уверен. А пока что Альберих идёт скорее за Дилюком, что тянет его к уже виднеющимся порталам. Вперёд, к свободе, к их счастью…°°°
Окидывая полуразрушенный Мондштадт задумчивым взглядом, Альбедо тяжело вздохнул и сжал в кармане слабо поблескивающий крио глаз бога. Конечно, город будет восстановлен — разруха была не такая уж и сильная, в скором времени удастся восстановить большинство зданий, подбитых во время битвы и после неё, но проблема была совсем не в этом. Если расследования не врут… Всему Тейвату грозит катастрофа. Всё не закончится лишь этой битвой за Мондштадт, нет — в каждом регионе будет война за жизнь. Орден бездны хочет вернуть Каэнри’ах, возродить потерянное королевство путем избавления от проклятья. Потому-то монстры и шныряют по Разлому: они собирают древние механизмы и необходимые материалы, перевозят их прямиком в Каэнри’ах, чтобы уже там соорудить что-то, способное переменить существующий порядок. Но энергии артерий, которые пропускают через механизмы Разлома, недостаточно для планов Ордена — они уже пытались, рисковали, вот только древняя магия лишь с муками уничтожала монстров. Проклятье же не покидало измученных тел, только позволяло их чистым душам покинуть этот грешный мир. Тогда-то Орден и понял, чего не хватает для механизма. Чистой крови — крови наследника престола, королевского регента. Альбедо прикрыл глаза, ощутил, как в горле застыл противный ком. Если Кэйа в руках монстров и у них всё получится, то это будет катастрофа. Возрождение Каэнри’ах может привести к необратимому: пробуждение Селестии, вторая война Архонтов — алхимику было страшно представить, какой хаос придёт. Ведь просто так всё не останется, не потому на жителях Каэнри’ах упорно держалось проклятие столько веков… — Братец Альбедо, тебе грустно от того, что почти все домики сломаны? — Не совсем, Кли, — Альбедо отвлёкся от своих мрачных мыслей и слегка улыбнулся внимательно смотрящей на него светловолосой малышке. — Просто переживаю за Кэйю. — Я тоже очень волнуюсь! — Кли хныкнула жалобно, топнула ножкой, стараясь сдержать наплыв горечи. — Братец, он ведь вернётся к нам? Альбедо лишь обнял сестричку, крепко прижимая её к своей груди. Как ему хотелось самому верить в это — но прошло слишком много времени с того момента, как Дилюк Рагнвиндр исчез в одном из порталов, ведущих к далёкому затерянному королевству. Хоть алхимик и верил в силы мужчины и его упорство, расчёты говорили о том, что стоит готовится к худшему… — Смотрите! У ворот, смотрите! Кли дёрнулась из рук брата и завертела головой в сторону чьего-то крика откуда-то со стройки, направленной на восстановление оборонительных стен города. — Это же… Это мастер Дилюк! И с ним сэр Кэйа! Они вернулись!.. — Братик Кэйа! — Кли радостно завизжала, сорвалась с места и побежала в сторону городских ворот. Альбедо ринулся к краю площадки, оперся о поручни, внимательно всматриваясь в нужном направлении, и после не сдержал облегченного вздоха. Кэйа уверенно шёл вперёд, крепко держась за горячую руку Рагнвиндра; на его лице сверкала ярко улыбка, а сердце трепетало от вида освобожденного города, его живых жителей, малышки Кли, что стремительно бежала прямо к Альбериху. Дилюк же, стоящий рядом с ним, сжал смуглую ладонь сильнее и осторожно улыбнулся, с неловкой нежностью заглядывая прямо в глаз цвета глубокого моря. Они многое прошли. Ссоры, обиды, общие беды, риск и угрозы их жизням — всё это изранило их сердца и души, но после сделало сильнее и показало то, чего они не видели раньше. Это их любовь. Нежная и верная, не разрушенная за столько лет ничем — что бы не случалось в их жизни, они всё равно всегда были вместе. И, Альберих уверен — так будет и дальше. Будут и ссоры, и споры, и разногласия, но всегда и навек Рагнвиндр будет единственным человеком, который последует за ним в огонь, воду, хоть в саму преисподню. — С возвращением домой, моя звезда.… Обернувшись назад на мгновение, не сдержался — бросил кривую, дикую улыбку. Его пытались удержать, пытались погасить, но у них ничего не вышло. Им никогда не погасить его, пока в груди теплятся мечты, надежда, его любовь.
Посмотрев на Каэнри’ах в последний раз и сжав крепко в ладони начинающий покрываться тонкой твёрдой корочкой аккуратный цветок, он смог лишь крикнуть напоследок упрямое:
— Пошли вы все к чёрту!..