***
Снова возвращаюсь домой поздно, глаза почти слипаются, немного болят от света софитов. Добираюсь довольно быстро, ибо дорога ночью почти пустая, но, в течение всего пути, мучает неприятный осадок на душе. Камилла ни разу не написала и не позвонила за сегодня, хотя делает это обычно по несколько раз в день. Странно, что она не отозвалась совсем. Решаю всё же об этом не переживать. Она, наверняка, уже дома, сладко спит в своей розовой пижаме. От этой мысли даже уголок губ слегка приподнялся в ленивой улыбке. В квартиру захожу как обычно, тихо проворачивая ключ в дверной скважине и стараясь бесшумно проскользнуть внутрь. Свет везде потушен – точно спит. Сбрасываю с ног обувь, снимаю куртку, бреду в ванную, чтобы, как по накатанной, принять душ и упасть спать. Лампочка в ванной комнате загорается ярко, после нажатия на включатель, немного морщусь и сразу понимаю: что-то не так. В ванной что-то поменялось, чего-то здесь не хватает. Полочки в ванной не пестрят разноцветными баночками, может, она всё же прислушалась и решила сделать порядок? Такой вариант развития событий мне подходит. Вода стекает по телу, ненадолго стягивая слой усталости. Она становится сладкой, если подумать, сколько работы выполнено и каким хорошим получится сезон, но следом снова начинает тяготить, если вспомнить, сколько ещё предстоит отснять. Накидываю на себя ту же домашнюю одежду, стараюсь тихо зайти в спальню, однако, через секунду понимаю, что зря. Постель аккуратно заправлена, Камиллы здесь нет. Пазлы в голове совсем не складываются и формируют ясную картинку одновременно. Она действительно ушла. Она меня бросила (?). Усталость улетучивается, меня почему-то трясёт изнутри, будто я промёрз на морозе до костей. Я судорожно ищу телефон. – Я не понимаю.., – проговориваю в пустоту, она, к сожалению, не отвечает голосом девушки или её смехом. Смартфон находится в кармане ветровки. Статус Камиллы в Телеграмме информирует только, что она в сети “была недавно”. Быстро нахожу среди её среди недавних вызовов, в трубке слышатся протяжные гудки до самого момента, пока звонок не заканчивается сам по себе – она не берёт трубку. Звоню снова, ещё раз, второй, третий, четвёртый, десятый. Каждый раз в динамике только бесящие до скрежета зубов гудки. В контактах телефона нахожу номер её подруги Ани. Звонок, снова гудки и ничего кроме них. Я потерян. Моя девушка от меня ушла после глупой ссоры из-за немытой чашки. Она не просто ушла, она по-настоящему пропала. Снова захожу в мессенджер, надеясь, что увижу там что-то новое. Больше, скорее, в надежде, что Камилла написала что-то вроде: “Я скоро вернусь, не переживай”. Однако, такого сообщения там нет. Есть только моё последнее сухое “Ок”, высланное около семи вечера в воскресенье – ответ на её просьбу позвонить, когда буду ехать домой. Я не позвонил. Начинаю писать сообщение. Всё внутри меня ходит ходором, пальцы не попадают по клавишам, я будто попал в какой-то ёбанный лабиринт и не могу найти выход. Не имею абсолютного понятия, что делать и куда бежать. Арсений: 23:52: Камилла, где ты? Когда ты придёшь домой? Арсений, 23:53: Возьми трубку! Арсений, 23:54: Где ты??? Почему ты не отвечаешь?! Арсений, 23:55: Ками, прошу, возьми трубку. Нам нужно поговорить! Арсений, 23:56: Камилла, возьми блядский телефон! Арсений, 23:57: Я переживаю, пожалуйста, перезвони Арсений, 23:58: Камилла!!! Арсений, 23:59: Прошу тебя, перезвони мне. Где ты?! Арсений, 00:00: Ками, пожалуйста, набери мне, как только сможешь! Каждое сообщение чередую с попытками до неё дозвониться. Не получается, в динамике снова длинный неприятный звук, прерванный паузами тишины. Я рассекаю пол гостиной нервными шагами, хожу из стороны в сторону, как идиот, пялюсь на свои сообщения. Две галочки начинают на них начинают мерещиться, в реальности – только одна. Доставлено, но, сука, не прочитано. Бросаю телефон в сторону, к счастью, прилетает на диван. Выдыхаю, одновременно потирая руками глаза, от безысходности это не спасает. В критические моменты, как в принципе сейчас, я вспоминаю о спрятанных в шкафу сигаретах. Камилла не любит табачный дым, я не особо в восторге от курения. Эта пачка сейчас кажется спасательным кругом для моей психики, единственной возможностью успокоится. Выхожу на балкон и вдыхаю воздух пропитанный поздним вечером, ветер обдувает разгорячённую от стресса кожу. Закуриваю зажатую меж губ сигарету, едкий дым проникает в лёгкие, отчего слегка развозит. Должно стать легче, но не становится. Я без понятия, что делать. 20 – 26 мая, со вторника по понедельник Попытки дозвониться или дождаться какого-то ответа рассыпаются в неудаче, как разбитое вдребезги стекло. Камилла не ответила ни на одно сообщение ни в одной социальной сети, которая у неё есть. Я забвенно пробовал звонить в каждую свободную минуту, но слышал только блядские гудки. Если должен был появиться звук, который я буду ненавидеть всем собой, то этот. Разносит в щепки, я злюсь моментально, как только его слышу. Каждый день, возвращаясь с работы, я замечаю, что Камилла приходила в момент, когда меня не было. Может это даже не она была, но её заочное присутствие, в виде вещей, в квартире становится всё менее заметным. Стали пустеть её полочки, пропали украшения с комода, которые она так старательно выкладывала на подставке, чтобы видеть все и каждый день выбирать что-то другое. Шкаф тоже заметно “худеет” каждый день, перестаёт переливаться всеми цветами радуги её одежды. Из напоминаний о ней остаются только совместные фотографии в гостиной и спальне. Квартира пустеет и я, почему-то, тоже. Серёжа, Антон, Дима и Стас понимают практически сразу, что со мной что-то происходит. По их словам, на мне нет лица, до такой степени я бледный. Гримёр тоже твердит, что странная бледность мне не к лицу. Если бы я мог не переживать, я бы может не переживал, но я, блять, не могу! Рассказываю всё, как есть. Они удивляются, скорее, может, пугаются немного. Одновременно хватаются за телефоны, пробуют звонить, их попытки тоже венчаются крахом – Камилла не приняла вызов ни от одного из них. Умоляю сразу дать знать, если вдруг кто-то с ней поговорит. Ребята единогласно кивают. Вечерами друзья-импровизаторы заменяются другими – стабильно виски и сигареты. В руках, естественно, телефон. Беспамятно звоню и пишу, заранее зная, что не получу никакого отклика. Это разъёбывает меня хуже алкоголя и никотина. Я безмерно тоскую, причём так, что разрывает на части. Осознаю то, что должен был бы давно: я безумно сильно к ней привязан. Я всю неделю думаю, вспоминаю и переосмысливаю. Корю себя сам за отношение к ней и за то, что просто напросто не ценил те мелочи, которые она делала. За пренебрежение её заботы и нежности, за то, что недооценивал уют. За то, что не отвечал, когда она писала, что любит и за то, что не целовал, когда она просила и когда мне самому хотелось. За неотвеченные сообщения, за непрослушанные голосовые. За то, что не звонил, чтобы просто спросить, как у неё дела. За то, что не дарил цветы по поводу и без, за отсутствие комплиментов и простого “Спасибо”, когда она готовила вкусный ужин поздно вечером, чтобы я поел свежую еду. За то, что весь был в работе, что мало проводил с ней времени, забывая о ней – моей главной работе. Я не хочу так. Я хочу снова её обнять, прижать к себе крепко и услышать, как она говорит, что задушу. А потом почувствовать, как её ручки обнимают меня. Хочу снова видеть её улыбку, которая светит ярче, чем солнце летом и луна ночью. Чтобы Камилла вновь смеялась, потому что её смех и голос мелодичнее любой песни. Я хочу увидеть, как она делает маску, стоя в ванной, одетая в свою розовую пижаму. Как всегда, похихикать с неё, а потом, когда она начнёт задираться, поддаться и сделать это вместе с ней. Снова хочу смотреть с ней фильмы вечером и не досматривать до финала. Пить вино на кухне и разговаривать обо всём на свете. Но теперь я даже не знаю, будет ли ещё так. Меня размазывает грустью. Мне никогда не было так больно и почему-то страшно. Каждый момент с ней пролетает калейдоскопом воспоминаний в голове, отчего сильно хочется кричать, но горло будто сдавило, не давая глотнуть воздуха. Я снова курю на балконе, позволяя сигаретам меня своеобразно успокоить. Возвращаюсь в пустую квартиру и в бессилии падаю на кровать. Ощущение, что мне не к кому возвращаться, душит меня и моё сознание. Я, запутавшись в мыслях, не замечаю сам, как засыпаю. 26 мая, вторник, вечер Из присутствующих на кухне только я и моя тень, появившаяся благодаря одной перегоревшей из двух лампочек в люстре. Камилла говорила, что она начала странно мигать иногда и, вероятно, скоро перестанет гореть. Если сильно постараться, то можно засчитать в компанию недопитую вчера бутылку виски, которую я планирую прикончить, и телефон на столе. Я даже уже ничего не жду, просто смотрю на тёмный заблокированный экран, вяло потягивая алкоголь. Никак не могу понять, тишина в жилье меня успокаивает или бесит. Скорее второе, потому что в ней в мне мерещатся её шаги и я, как дурак, жду что Камилла вот-вот зайдёт на кухню. Сядет напротив, начнёт расспрашивать о том, как прошёл день. И сейчас, честно, я бы описал ей его в подробностях и шутил бы так, что у неё бы заболел живот от смеха. И обязательно бы спросил у неё: “А как прошёл твой?”. С удовольствием бы послушал о глупых клиентах и их дурацких вопросах или о том, как она несколько раз объясняла одно и тоже одному из них, только другими словами за каждым разом. Чёрт, я бы всё отдал за это. Телефон неожиданно отзывается звуком оповещения. Я хватаю его, смотрю на уведомление. Сообщение. Не от Камиллы, от Ани. Аня Манько, 22:47: Мы едем в клуб. Я скину тебе геолокацию. Она не в адеквате, забери её домой. Арсений, 22:48: Еду. Буквально через несколько секунд всплывает окошко сообщения, пока я в спешке открываю приложение такси. Вбиваю адрес, который прислала Аня, заказываю машину и, пока тянется поиск, накидываю на себя какую-то одежду, чтобы не выглядеть как идиот. Натягиваю чёрные джинсы и такую же чёрную футболку, сверху тёмно-синяя джинсовая куртка. Обуваюсь, то и дело поглядывая на телефон – такси будет через семь минут. Всю дорогу, которая заняла приблизительно пятнадцать минут, я нервничаю. Не о том даже, что она меня прогонит и как отреагирует, а только о том, что наконец-то её увижу и убежусь, что с Камиллой всё в порядке. Такси подъёзжает к пункту назначения, я благодарю водителя и выхожу, стремительно направляясь ко входу клуба. Оплачиваю вход, получаю бумажный браслет на запястье и вливаюсь в толпу людей в тёмном помещении, которые изгибаются в имитации танца. Пробираюсь в глубь, отбиваясь от рук поддатых мадам, которые норовят затянуть меня потанцевать, и достигаю бара. Вижу их: обе сидят за барной стойкой, видимо, выжидая напитки. Решаю сразу не подходить, по какой-то причине, на это мне не хватает сейчас смелости, и присаживаюсь в отдалённом углу того же бара, наблюдая за каждым движением девушек. – Что Вам? – спрашивает один из пареньков за баром. – Виски с колой, – отвечаю, не отрывая взгляда. Камилла тянется за шотом, который только поставил бармен перед ними на поверхности стойки, пока Аня что-то говорит ей, кривясь. Блондинка отвечает и выпивает следом, а позже срывается с места и скрывается в толпе на танцполе. Я её отсюда не вижу, это напрягает. Подхожу к Ане, которая осталась сидеть на месте. – Арсений.., – говорит облегёченно, следом обнимая в знак приветствия. – Привет, – обнимаю девушку в ответ, – Сколько она выпила? – Она, наверное, бутылки четыре пива дома и здесь уже с три шота, – отвечает Анна, пока мы следим за танцующей Камиллой. – Ваш виски с колой, – вдруг доносится из-за плеча. – Спасибо. Посчитайте всё, что заказывали эти девушки и этот виски, оплата по карте. Прикладываю карту к терминалу, тот пищит, подтверждая оплату. Я делаю пару глотков виски, одновременно, говоря Ане, чтобы ехала домой, а о Камилле я позабочусь сам. Она кивает, обнимает на прощание и скрывается в толпе, пока я направляюсь к своей девушке. Весьма вовремя, ведь в это время рядом с ней нарисовался какой-то тип, старающийся положить свои руки туда, куда ему не стоило бы, если хочет, чтобы они у него дальше были. Он исчезает, когда видит меня и мой многоговорящий взгляд, а Камилла продолжает танцевать, закрыв глаза. Она прекрасна, как всегда. В чёрном блестящем топе и короткой мини-юбке, а каблуки делают её немного выше, чем она сама. Светлые волосы развиваются в волнах танца, она маняще виляет бёдрами и зарывается руками в локонах. Я за её спиной, стараюсь аккуратно положить ладони на изящную талию и произношу над ухом, чтобы наверняка услышала через громкую музыку, доносящуюся из клубных колонок: – Весь вечер за тобой наблюдаю. Чего такая унылая? Она поворачивается, смотрит на меня странно, рассматривает прищурившись. Помещение вдруг заполняется дымом, а Камилла хватает меня за руку и тянет за собой. Мы снова возвращаемся к бару, где она щёлкает пальцами перед барменом, бубня что-то вроде: “Повтори”. Парень покорно выполняет, ставя перед ней два шота… водки?! Девушка быстро выливает их в себя, пока я снова прикладываю карту к терминалу. – Начнём с того, – моя любовь кривится в лице, проглатывая жгучие проценты, – что Арс – еблан, – договаривает и смотрит на меня, как будто только что озвучила общедоступный факт, я полнейшем ахуе. – Хорошо, – выдавливаю. – Я же его так люблю, – мямлит пьяно, но на сердце почему-то так хорошо, пусть и признание прозвучало так и себе, – Я так по нему скчаю всвремя, а его постоянно нет. Он даже не звонит, понимаэш? – Ага… – Хоть бы пцловал просто так, цветочки пдарил иногда, я ж тоже любимой быть хчу, мне прст романтики немнжк хочеца. Я ж для него всё, а ему как-будто поебать на меня, – голос у неё становится всё размазаннее, а слова всё менее понятными. Кажется, пора заканчивать вечеринку. – Слушай, красавица, а давай-ка мы с тобой уйдём отсюда и ты мне дальше расскажешь всё? Камилла кивает, скорее роняет голову и поднимает её неуклюже, и встаёт с места. Я беру её под руку, выводя из клуба и на свежий воздух. Она вдыхает его и расплывается в улыбке, пока я достаю телефон, чтобы заказать такси и, о чудо, вижу сообщение от Ани, выславшей новый адрес Камиллы. Такси заказано, время ожидания около пяти минут. – Холодно, – произносит вяло и падает мне в руки, тулясь к груди. Обнимаю её только, стараясь спрятать в свободных краях джинсовой куртки, пока она продолжает говорить о том, что я еблан. Я с ней согласен, как никогда, и буду повторять это, если нужно, только бы она была рядом. 28 мая, среда Мне будто жить захотелось заново, а нужно было просто увидеть свою девушку. Гложет только один тупой вопрос: почему мне так не было до этого? Почему я не так не скучал до этого? Видимо, я действительно перестал ценить то, что имел и теперь, когда почти потерял, начинаю дорожить. Еблан я, всё таки, ещё тот, правильно Камилла сказала. Моя любовь попала под моим трепетным присмотром домой. Лично проследил, что разделась, умылась и легла спать. Я сидел её какое-то время, думая, что наступит какой-то момент, когда организм решит ей вернуть дань весёлого вечера в виде блевка, но, на удивление, этого не произошло. Однако, произошло то, чего я совсем не ожидал. Фраза “ Вот ты, такой хороший, не то, что Арс” выбила меня из колеи, давая понять, что она вообще не всекла, что Арс перед ней и был. Вздремнув и сам пару часиков, я смылся прямиком на работу. Здесь уже, на общем сборе, рассказал ребятам и они выдохнули с облегчением, радуясь, что с ней всё в порядке. – И что теперь? – спрашивает вдруг Дима. – В смысле? – в таком же недоумении, как и я, произносит Серёжа, задавая вопрос вместо меня. – Что “в смысле”? Ты думаешь, что теперь у них всё хорошо будет и они умрут в один день? – Ну, я, если честно, на это и расчитывал, – отвечаю, почёсывая затылок. – Арс, она бросила тебя и из-за того, что ты отвёз её домой, она не решит вновь с тобой сойтись, прекрасный принц, блять, – Дмитрий смотрит на меня, как на полнейшего придурка, остальные ему поддакивают кивками головы. – Поз прав, – голос, молчащего до этого всё время, Шастуна подтверждает теорию. – Я что-то придумаю, – отвечаю, поджимая губы, – Начну с того, что пойду ей позвоню. Я выхожу из офиса в коридор, попутно доставая из кармана джинс телефон. Среди последних вызов, Камиллы номер первый. Не удивительно, после стольки раз, сколько я ей звонил, по-другому и быть не могло. Я нажимаю кнопку вызова, а внутри всё замирает в ожидании, но отмирает и плавится, как только я слышу: – Чего тебе? – произнесённое крайне недовольным тоном. – Здравствуй, Ками, – говорю, слегка улыбаясь. – Чего тебе, Арсений? – в голосе у Камиллы лёгкая хрипотца. – Как себя чувствуешь? – Лучше всех. Ещё раз спрашиваю, чего тебе? – она фыркает на каждом слове. Мне, наверное, должно быть неприятно, но почему-то так не происходит. – Решил проверить, жива ли ты после вчерашней изящной пьянки, – я не в состоянии сдержать усмешки, когда вспоминаю её вчера. – В смысле? Откуда ты знаешь, что я пила? – Аня. Выслала сообщение, когда вы ехали в клуб. А после того, как ты назвала меня ебланом, мне особенно захотелось позвонить тебе на утро. – Так это ты был? – Я, – смеюсь, хотя должно быть не до смеха, ведь мои догадки подтвердились, – Но ещё, звоню, потому что мне кажется, что нам снова есть, что обсудить. Ты многим поделилась. – Всё, Арсений, иди нахуй, – бросает в трубку и заканчивает вызов. Брови сами лезут на переносицу. В смысле “иди нахуй”? Я туда уже сходил неделю назад, когда ты меня бросила. Мне там не понравилось. Я набираю ещё раз, но Камилла уже не берёт трубку. Через время, пробую снова, но безрезультатно, поэтому только отправляю сообщения с вопросом о том до скольки она работает и, что приеду за ней. Адрес её работы я знаю досконально.***
Сегодня я ставлю крест на том, что буду сидеть до ночи на работе. Стас, очевидно, весьма недоволен, но не мог идти против меня и основного аргумента, что из-за такого графика ни у меня, ни у остальных, даже у него самого времени на личную жизнь не хватает. Работать ведь никто не против, только нужно тайм-менеджмент немного поправить, ибо разъёбан он у нас капитально. Я, частично, из-за него девушки лишился. Стас махнул рукой и вышел, я принял это за согласие, поэтому в половину пятого ноги моей в студии не было. Невероятно, что в среду возле офисного комплекса, где работает Камилла, есть, где припарковаться. Обычно, тут и щели не найдёшь, а в этот раз даже несколько мест. Я оставляю машину на том, что ближе всего ко главному входу. Далеко не ухожу, остаюсь рядом, попутно доставая пачку сигарет из кармана джинс. Закуриваю одну, а тоже время не сосчитать какую за день, и понимаю, что пора бы бросить, пока это дело не переросло снова в привычку. Камилла справляется с задачей задать этому старт досконально: – Опять ты со своими раковыми палочками. И это место занято, табличку не видишь? – девушка вырывает из рук сигарету и бросает на землю, растирая в прах маленькой ножкой. Я улыбаюсь. – Сто пятьдесят сантиметров и столько злости, откуда? Меня отсюда, кроме тебя, пока никто не выгнал. Смотрю на неё ещё пару секунд, наслаждаюсь снова просто её присутствием и следом открываю двери со стороны пассажирского сидения. Камилла свирепая и, громко топая, садится в машину. Мы едем молча, но это даёт мне подумать. Если она хочет вернуть романтику, то нужно это сделать. Нужно придумать что-то романтичное, чтобы у неё улыбка не сходила с уст. Может сводить её на свидание? Одно вряд ли поможет… Может несколько? В голове будто загорается лампочка, я, поистине, придумываю что-то невероятное. Я сделаю ей испытание. Оно будет состоять из свиданий, простых, допустим, пяти свиданий, где мы просто проведём время вместе и я попытаюсь сделать всё, чтобы вернуть тот трепет, который был раньше. Это как краштест для автомобилей, когда проводят тестирования. Здесь будет тестирование для её сердечка. Если я не гений, то я не знаю, кто. – Спасибо, – резко бросает блондинка и выходит из салона. – Камилла! Я хочу устроить тебе краштест, – я выхожу следом, опираюсь на двери машины и смотрю вслед её быстрым шагам. – Чего? Тебе заняться больше нечем? Мы разошлись, Арс. И ты об этом знаешь. – Знаю, но не хочу, чтобы было так. Ты говорила вчера. Рассказала обо всех моих проёбах. Я, последние два года, не смотрел на нас со стороны, с твоей стороны. А вчера нырнул в твои мысли и понял, что я – всё-таки еблан, – говорить об этом почему-то так, сука, сложно, – Мы сходим на пять свиданий. После них, решишь – остаться или уйти. – Окей, – Камилла скрывается за дверями подъезда многоэтажки. Я стараюсь сохранять спокойствие, но внутри радуюсь, как ребёнок. Осталось придумать, что за свидания…