Камин’Gauter

— Слушайте, я отойду на несколько минут? Скоро вернусь — говорит Паша друзьям, вставая из-за стола. Они кивают и продолжают разговор. Паша выходит из перкарни, по пути захватив куртку. Наконец-то это всё закончилось, можно расслабиться. Перед баттлами он всегда очень нервничает, что иногда сильно мешало. Холодный, мартовский, тёмный вечер, на улице только чуть-чуть подтаивает снег, так что можно подумать, что сейчас ещё февраль. Дубак, сырость, пиздец в общем. Соболев заходит за пекарню, зная, что здесь обычно никто не тусуется. Вся движуха происходит либо в пекарне, либо в баре, либо возле бара. Можно немного отдохнуть от этой орущей толпы, света, и вообще людей. Нет, Паша любит внимание, ему нравится находить отзыв о своём творчестве, но это сильно выматывает, плюс нервы. Он достаёт из куртки банку цитрусового Stamm Beer'а, купленную по пути сюда. Да, он мог бы выпить и в баре, но не располагал финансами, а пиво стоит не так дорого, тем более, что оно вкусное. Он открывает банку и делает глоток. В кармане оно нагрелось и стало немного мерзковатым, но было терпимо. Он быстро опустошает тару и ставит её у стены. Да, так не хорошо, но сейчас было плевать. Холодно, темно. Тело трясёт и кружится голова. Надо валить домой, но было лень сдвинуться с места. Вдруг, он слышит чьи-то шаги, это немного напрягло. — О, а ты чего здесь? — спрашивает Витя, подойдя к нему ближе и став у стены. — Да так, ничего — Что, закидываешься чем-то? — Щербаков ухмыляется и достаёт сигареты. — Да иди ты — огрызается Соболев и облокачивается о твёрдую стену. — Ладно, ладно. А вообще, завязывай с этим, пока не поздно, а то потом втянешься и пиздец — спокойно проговаривает старший, делая затяжку. Не то чтобы он хотел тут пацана на путь истинный поставить, просто сам понимал, что — это хуета. — И это мне говорит человек, который сидит дольше, чем я живу? — не упускает возможности подшутить СП. — Ну да. Я вот и не хочу кому-то такого, тебе особенно. Последние слова он произносит тише, что немного напрягает младшего. — Ты это к чему? — Да так. Ты просто пацан очень талантливый, я твои треки чекал, молодец ты, респект. — он делает последнюю затяжку и кидает окурок в снег. — Спасибо. Псай замолкает и просто смотрит в какую-то непонятную точку. Гаутер тоже стоит и молчит. Уходить не очень хотелось, тем более, кореша ОГЕL'а могли и на него наехать. Возвращаться домой с разбитым ебальником не хочется. — Слушай, — резко нарушает тишину Витя — а чё ты с тем парень-то целовался? Really gay? — ухмыляется. Ему нравилось подстёбывать людей, особенно – таких, как Паша. — Ну знаешь, вообще, это по приколу было. А так, у нас же прогрессивный уровень жизни, 21 век, а в нашей стране такое не принимают. Я отношу себя к тем, кто хочет это навязать, сказать, что это норма. И мне вообще не зашквар засосать парня — спокойно отвечает парень, потирая слегка замёрзшие руки. Мужчина поворачивает на него голову. Глаза у него тёмные, зрачки явно больше, чем нужно. Заколку свою он снял или где-то проебал, поэтому, чёрные кудрявые волосы касались плечь и слегка закрывали лицо. Со стороны он пиздец был похож на тёлку. — Чё, вообще любого? — Ну хз. Витя хмыкает. — Что, и даже меня? Паша смущается и оглядывает его с ног до головы, быстро поднимая взгляд. — Ну наверное — он слегка отворачивает голову. До этого с ним на такие темы никто не говорил. — Ну так целуй — ухмыляясь, предлагает Щербаков, с полной уверенностью в том, что пацан ничего не сделает. Ошибается… Соболев подходит вплотную и легонько прижав его к стене, осторожно целует. Мужчина даже теряется сначала, думая, что он не сможет. Смог. Пара стаканов каких-то коктейлей и выкуренный косяк около часа назад бьют в голову, забирая контроль над телом и мозгом. Он берёт парня за плечи и отвечает на поцелуй, не давая ему отстраниться. Тут в ахуе уже Паша, не ожидал он такой реакции. Щербаков чувствует вкус каких-то кислых фруктов на его губах. У него уже был опыт с парнями, причём не только поцелуи, и всё это сопровождалось наркотиками, но сейчас, он как будто протрезвел. Целуется поц ахуенно. Витя убирает руки. — Круто сосёшься — ухмыляется Псай. — Да ты тоже неплохо. Пидор? — он прищуром смотрит ему в глаза. Он ведь предложил. — Неа, мне просто похуй. — Значит, ты — шлюха — он смеётся, прикрывая рот рукой. Привычка, как и волосы трогать. Витя толкает его в плечо. — За такой базар можно и по слащавому ебальнику получить. Усёк? — Окей. Там, кстати, корешей Огела нет? — с ноткой волнения спрашивает Соболев. — Нет, не ссы, они свалили уже. — Окей. Можно сигу? Псай сморит на него с неким упрёком. Ребёнок он ещё. — А не рановато-ли? Маленький ты ещё — расплывается в мерзкой улыбке и достаёт телефон, чтобы посмотреть время, быстро убирая его. — Ладно, окей — с раздражением произносит юноша и собирается уйти, как его зовёт Витя. — Да ладно тебе, я же прикалываюсь просто — он достаёт пачку и выудив из неё своими тонкими пальцами одну сигарету, протягивает её младшему. — Спасибо. А то, что ты прикалываешься по тебе видно. Ладно, я пойду, удачи тебе — он тянет руку для рукопожатия. — И тебе. Старший пожимает его тонкую и нежную руку и добродушно улыбается, провожая его взглядом. «Сучёнышь» думает он. «Сучёнышь, но очень толковый и интересный. Большое будущее его ждёт»…