Прерванный поцелуй

Ниндзя встали на одно колено и почтительно склонили головы, когда в зале появился закованный в броню Шредер. Мастер, никому не доверяя, всегда сам проверял боевую готовность своих солдат. В тренировочных боях. Таких, как сейчас. Вообще был и другой разряд боев – максимально приближенные к реальным; тогда бывали и раненые, и убитые – сразу видно, кто был плохо подготовлен. Но сейчас обычный спарринг. Саки даже расстался с сюко; раз кровавых побоищ не планировалось, эта деталь доспехов пока излишняя. Да и доспехи на теле Шредера были важны не из-за страха телесных повреждений, а исключительно для того, чтобы мышцы не отвыкали от веса брони – дополнительная нагрузка. Приняв душ, но и после него игнорируя европейский костюм и также облачившись в доспехи, мастер спустился на внутреннюю стоянку башни клана Фут. Не более чем через полчаса он будет дома, и тогда Рокси, хочет она этого или нет, откроет ему все свои тайны. Заднее сидение машины, на спинку которого легла рука Шредера; темнота салона авто, не раздражавшая взгляд хозяина и нарушаемая только светом уличных фонарей, наружной рекламы и фарами окружающих машин, обволакивала Саки, погружая в состояние сонной апатии. На тротуарах по-прежнему толпы народу; прогуливались и спешили по делам или домой, горожане находились в постоянном движении. За светлыми окнами мелькали фигуры людей, кто-то все же проводит вечер дома, разделяя его с семьей или друзьями. Нью-Йорк – город, который никогда не спит. Настырный звонок мобильного вывел Саки из задумчивого состояния. Мастера мог побеспокоить кто угодно, но почему этим "кем угодно" оказался мэр Нью-Йорка?! Что ему надо так поздно?! Шредер снял искажавший голос шлем и ответил. - Саки! – радостно завопил Алан, – меня посетила гениальная идея! Это будет самый лучший проект за всю историю города! Мой подарок жителям Нью-Йорка! Мастер оперся рукой, которой держал у уха телефон, на дверку и практически не вслушивался в радостный бред так любившему ему надоедать мэра. Но вот Блэнкинс, наконец, перешел к причине, побудившей его позвонить Шредеру: - Саки, ты должен срочно приехать в ратушу! Дело не терпит отлагательств! - Что еще? – резко спросил мастер, он ненавидел менять планы, тем более такие соблазнительные, как были у него на вечер. Но на всякий случай Саки подал знак шоферу свернуть к обочине. Алан мечтательно вздохнул и интригующе улыбнулся: - Это сюрприз, Саки! В душе мастер уже четвертовал своего навязчивого друга, а вслух сказал ровным голосом, не выражавшим эмоций: - Скоро буду. - Поворачивай к ратуше, – распорядился Шредер, раздраженно бросив взгляд на шоссе, которое через два поворота выводило к его особняку, теперь только отдалявшемуся с каждой секундой. *** - Саки! – обрадовался Блэнкинс, когда в дверном проеме появилась широкоплечая фигура. Мастер, сменивший доспехи на костюм, выглядел превосходно, что нельзя было сказать обо всех присутствующих в зале. Как могут выглядеть люди, оторванные от семейного очага, вытащенные из-за стола или из постели? Помятые, заспанные, удрученные… - Иди скорее сюда! – Алан, вцепившись в руку Шредера, подвел его к лежавшему на столе листу ватмана, сплошь изрисованному и исчерканному. Изображенная картина представляла собой что-то невразумительное, но, похоже, являла собой предмет особой гордости автора – мэра Блэнкинса. Пока мастер скептически рассматривал результаты перевода пишущих принадлежностей – картина, а вернее чертеж, была выполнена и карандашом, и ручкой. Алан, восхищенно подвывая, метался вокруг стола, ожидая вердикта убежденного эстета Саки, который ограничился лишь исчерпывающим вопросом: - Что это? Алан захлебнулся эмоциями и смог издать только какие-то гортанные булькающие звуки. - Последний шедевр агонизирующего сюрреалиста? – нагло, прекрасно зная, чьему перу принадлежит сей шедевр, предположил, не скрывая свой сарказм, Шредер. Все, кто еще недавно хвалили рисунок, выполненный Аланом собственноручно, вздрогнули. - Или какой-то псих расписывал карандаш? – окончательно добивая мэра, добавил Саки. Собравшиеся чуть ли не под стол попрятались от такой дерзости. Мэр попытался неловко улыбнуться и спросил: - Тебе не понравилось? - Нет, почему же? Я в восторге, – и Шредер презрительно пояснил, – обожаю по ночам созерцать нечто подобное, ради чего предпочитаю нестись через весь город. - Саки, Саки, – мэр попытался заглянуть в лицо друга, но мастер надменно отвернулся, – ну, Саки, прости меня. Я оскорбил твой изысканный вкус. Саки… Мэр уже готов был упасть на колени и со слезами вымаливать прощение, но Шредер предотвратил это одним окриком: - Хватит! Алан, мгновенно взбодрившись, встал перед мастером практически по стойке "смирно", готовый сделать все, что велит Саки, только бы получить от своего взыскательного друга хотя бы намек на комплимент. - Все-таки что это? – холодно повторил свой вопрос мастер. - Это проект библиотеки! – с готовностью пояснил мэр и принялся водить рукой по чертежу, показывая, что из нарисованных линий олицетворяет различные части здания. Шредер воздержался от ироничного замечания: он никогда бы не подумал, что это библиотека. Ну, раз автор считает, что это архитектурное недоразумение – библиотека, пусть будет так. Но, так и не проявив даже вежливого интереса к объяснениям Алана, мастер углубился в свои мысли. "Интересно, добралась ли Рокси до библиотеки?" – и Саки задумался о подростке, пропустив мимо ушей большую часть очередной речи мэра, о чем нисколько не пожалел. - Мы должны просвещать нашу молодежь! Тогда на улицах Нью-Йорка не будет группировок, вроде той, что напала на полицейский участок! Никому такое даже в голову не придет! Все будут воспитанными и образованными! Подростки поймут всю бессмысленность преступной деятельности уличных банд! Слушатели громко зааплодировали, но Саки остался невозмутим. - Вот только, – мэр замялся, – на реализацию проекта нужны средства… Алан ищущим взглядом обвел присутствующих в зале. Все тут же уткнулись в ежедневники, якобы внимательно конспектируя речь мэра, кто-то уронил ручку и полез за ней под стол. - Я дам денег на проект. Моя корпорация будет спонсировать строительство, – властно произнес Саки. Он был готов и на большие жертвы, лишь бы поскорее избавиться от общества мэра и покинуть ратушу. - Саки? – удивленно переспросил Блэнкинс и радостно завопил, – Саки – ты спаситель и благодетель Нью-Йорка! Шредер самолюбиво ухмыльнулся, комплимент довольно сомнительный, но ведь никто, кроме мастера, не знал истинной правды о нем самом. Бурная овация от собравшихся сотрясла воздух зала – насчет Нью-Йорка они, конечно, были не уверены (и, по большому счету, город им был безразличен), но вот то, что Саки спас их всех от ночного бдения над проектом мэра – это верно, за такое благодеяние Шредеру благодарны все поголовно. Теперь они, довольные друг другом, наконец смогут разойтись по домам. Между тем фантазия мэра, никем не останавливаемая, понеслась в новом направлении, развивая уже существующую идею: - На стене будет золотая табличка с названием... Библиотека имени Ороку Саки! Вот такими буквами, нет, такими! Блэнкинс увлеченно размахивал руками, наглядно показывала размер шрифта. И пока Алан не сочинил еще что-нибудь не менее бессмысленное, Шредер, сама скромность, быстро отринул предложение дать библиотеке имя ничем не заслужившего такой чести жителя города, артистично продемонстрировав все положительные качества, которыми может и должен обладать человек. Зачем ему такая слава? Нет, он совсем не достоин... А вот в душе мастер был крайне возмущен. Конечно, Саки вообще не желал, чтобы имя представителя древнего аристократического рода, выбитое на золотой табличке (такую глупую расточительность он спонсировать даже не намерен!), "украшало" здание какого-то захолустного города его великой империи (Саки никогда всерьез не рассматривал Нью-Йорк, как столицу своего криминального мира). Выслушав все причины и доводы (разумеется, те, которые Шредер счел нужным сообщить мэру), являющиеся образцом чести и благородства высшей пробы, Блэнкинс, всплеснув руками, восхищенно выдохнул: - Это святой... Так Шредера еще называли. А потому, пожалуй, пора заканчивать начинавшее надоедать мастеру шоу, а то, чего доброго, Алану еще придет в голову безумная идея канонизировать буддиста Саки, на это мастер пойти никак не мог. - Все! – резко оборвал излияния мэра его друг, – выбирай архитектора, и приступаем к проекту. Дальше, уже не слушая, но представляя хвалебные оды в его честь, к которым наверняка приступил Блэнкинс, Шредер покинул здание ратуши. Мастер и так уделил мэру несоизмеримо много времени по сравнению с его ерундовой выдумкой. Электронные часы в машине показывали второй час ночи. "Она уже спит..." – подумал Саки. Даже железного Шредера и самого тянуло отдохнуть, бессонные ночи давали о себе знать, хоть это никак и не отражалось ни на внешнем виде Саки, ни на его самочувствии. Он даже заранее перенес время завтрашней утренней встречи, чтобы иметь возможность выспаться. Так почему бы не побаловать себя пусть недолгим, но полноценным отдыхом? *** Мастер не стал просматривать данные камер видеонаблюдения, сразу прошел в комнату Рокси. Так и есть: девушка сладко спит. Не включая свет – Саки было достаточно и отсветов с улицы, он смотрел на лицо лежавшего на спине подростка. Особых повреждений не видно, но необходимо действительно убедиться в этом. Хотя, если бы Рокси что-то беспокоило – девушка бы наверняка пожаловалась Акихиро, а он в свою очередь доложил бы мастеру. А раз Шредер не был извещен ни о каких проблемах с самочувствием подростка, значит, можно надеяться на лучшее. Но все же мастер должен во всем убедиться сам. Только бы не разбудить Рокси, ведь по замыслу Шредера, она должна все-таки спать по ночам, а не придумывать гениальные планы спасения. "Какая же она послушная, когда спит," – Саки неосторожно допустил комплимент, вглядываюсь в спокойные черты лица Рокси. Ладонь мастера невольно, чуть касаясь, скользнула по спутанным волосам подростка. - Лео... – девушка заворочалась во сне. Шредер резко отдернул руку – в недобрый час Рокси вспомнила своего парня. - Лео... – в голосе появилась капризная обида, девушка истосковалась по мутанту. Но все же Саки явился сюда по другому поводу! Даже в неверном скупом свете было заметно, что нос подростка не распух, а, значит, не сломан, синяков так же не наблюдалось. А вот что со щекой, еще неизвестно. Надо выяснить. "Как хорошо, Лео. Мой Лео. Ты со мной. Снова. Милый Лео!" – в сонном мозгу девушки вяло ползла цепочка мыслей. Кончики смуглых пальцев аккуратно дотронулись до бледной щеки подростка. Несколько движений вполне достаточно, чтобы убедиться, что и тут нет опухоли. "Как приятно, когда он гладит меня по щеке. Его пальцы..." Мозг подростка медленно пробуждался, а потому Рокси вдруг осознала, что ее кожи касалась не трехпалая рука Леонардо, а теплые человеческие пальцы в количестве пяти штук. Это не Лео! Девушка испуганно проснулась, но, не обнаружив никого в комнате (опытный ниндзя успел раствориться во тьме и уйти в свою спальню), удивленно пробормотала: - Какой странный сон! Рокси коснулась ладонью щеки, по тонкой коже которой еще совсем недавно скользила рука Шредера. Девушка потерла лоб и, еще немного полежав, задумчиво глядя на светлый прямоугольник окна, снова уснула.