В каждом из нас — бог

Переулок миновали трое. Трое-плюс-один, если считать не только взрослых и уже совсем разумных, но и ребенка лет десяти. Хотя черт сейчас разбери — кто разумнее. Я знаю их, даже того, что поодаль идет, замыкающим. Потому что тот — я. Быть может, встреть мы тогда Воланда, наш разговор он нашел бы еще более занятным, нежели услышанное когда-то от Бездомного и Берлиоза. Речь удивительным образом шла о боге. Или о Боге. Вот женщина. Знаю, что она мать. И что денег нет, и что жизнь трудная, а в водоканале не платят вовсе. Но зато ходит в церковь. Это тоже знаю. А вот ее сын, старший. Похож на нее — страшно, разве что в церковь не ходит и денег побольше. Может, оттого в церкви его и не застать. Про младшего, десятилетнего, подробностей нет. — Вот у Ванютки в классе, — начинает женщина, сбивая с рукава пальто катышки шерсти. — Мальчик есть, а он ну такой хороший, такой скромный. А тоже в этом самом доме живет! Проходим многоквартирный дом, явно страдающий кариесом, отчего лишившийся не одного ряда стеклянных зубов. Построенный еще в былом государстве, раньше он вмещал в себя военных моряков, а теперь стал пристанищем для тех, кому нужна не квартира, уютное гнездышко, кострище для семейного очага, а просто — общежитие. Глазами обвожу пустые оконные проемы первых этажей, перекрытых металлической защитой проржавевших решеток, ушами провожаю сирену отъезжающей полицейской буханки. — Так и чего мальчик-то? — А то! Вот живут они тут, уже даже папаша-то от них съехал, а они все тут живут. — Торопливо продолжает она. — А я как-то смотрю, а он в школе не появлялся, не появлялся. А у них же предмет сейчас про религию в школе… — Так вы же хотели, чтоб не про религию, а про этику. — Хотели! А нам сказали, что нечего! Потому что учитель-то один, и тот для религии. А этике сказали самим дома учить, поэтому мы теперь Завет учим в классе. Да, Вань? Мальчик, бежавший до этого впереди, лениво оглянулся: — Ага-а… — Вот и я о том! А мальчик-то тот, теперь с мамкой продолжает жить. А он ну такой хороший. Вы знаете, молитвы читает! Не знаю, может, сам к этому пришел, может, нравится ему. — Так ему же десять! Наверное, родители привили? — Кто привьет? Мамка, что ли? Хотя может… Она, вот, как из запоя вышла… Дальше — коротко, в пересказе. Старший возражает что-то, что зачем бог, что куда молиться, она снова про церковь, мальчик неохотно пытается поймать кошку у забора. И идет она, мать, работник водоканала со стажем и окладом. И клянет последними словами ту женщину, тех жильцов беззубого дома. А потом говорит: «Бог всем нужен! Нельзя, чтобы его не было, без него каждому тяжело…». И поправляет сапог, трижды бывший в ремонте. И сын потом, который младший, послушает, впитает, и будет у него также. Наверное, ей легко. С ней бог. В ней бог. И ему будет легко. А мне думается. Хорошо, что я атеист.