****
— Убить Старейшину Илин! Восстановим справедливость! — разносилось нестройным хором по полю боя. Но Вэй Усянь не обращал на них внимание, он был словно в тумане, ища выход, которым служил его дражайший брат. Но в череде безымянных лиц, главного виновника торжества не было. — «Где же ты? Осталось же совсем немного…. Зная тебя, ты не мог пропустить такой долгожданный момент, смерть своего бывшего шиди, сейчас же самого злейшего врага.» Один за одним падали войны, вставая вновь, призванные стигийской печатью. Уже невозможно было определить кто из какого ордена, кровь окрасила их одежды в один цвет, превращая место битвы в кровавое пятно. Уже многие не разбирали на кого направлять клинки, раня своих союзников, лишь звук флейты неизменно звучал, призывая мертвецов к действию. Тех, кто мог сражаться становилось всё меньше и меньше, перевес был явно не в сторону союза орденов. Вдруг фиолетовая вспышка, как раскат грома ударила перед злом мира заклинателей, озаряя все в радиусе 1 ли. — Саньду Шэншоу! — Глава Цзян! — «Наконец-то явился главный виновник торжества» — на лице «злодея» появилась еле заметная, но улыбка. И конечно человек, который его знал с самого детства не мог не заметить её. Только произвела она противоположный эффект — Вэй Усянь! — молниеносно прогремело на поле боя, Цзян Чэн, схватив Саньду покрепче, ударил в сторону своего шиди. — Достань свой меч, дерись хоть сейчас как заклинатель. — Цзян Чэн, Цзян Чэн. — использую флейту как меч, отразил удар. — Зачем он мне? Я и без него смогу тебя одолеть. — Ах, ты?! — с новой волной ярости кинулся на противника. Был бы здесь Лань Чжань или если б Первый нефрит обратил внимание, то они, возможно, поняли бы, что Вэй Ин специально злит своего шиди, словно тянет время. Но для чего он это делает осознали бы слишком поздно… Вдруг все мертвецы резко остановились и бросились в сторону, где сражались два героя Юньмэня. Приготовившись уже отбиваться, Цзян Чен не ожидал, что мертвецы накинуться на своего же создателя. А этот идиот даже не попытался их хоть как-то остановить, он просто стоял и смотрел безразличным взглядом, пока они, накинувшись, начали рвать его на части. — Вэй Ин… — произнес Ваньинь, последний раз взглянув в глаза своего когда-то****
Тихо завывал ветер, нарушая тишину и шевеля занавеси, пропуская солнечный свет в цзинши, освещая стоящий стол возле окна. А лежавший в кровати юноша — хозяин комнаты, перевернувшись на другой бок, получил солнечным зайчиком в свое заспанное лицо. Но покой этого места длился не долго… Вскоре безмятежность с лица подростка пропала, и подскочив с кровати, заходясь в беззвучном крике. — Ха…ха — оглядевшись — «Где я?» — попытался сфокусировать свой взгляд. Спустя одну чашку чая ему это удалось. Он сразу же нашел приставленный к стене меч, который он смог бы узнать из тысячи. Это был его меч, верный друг и соратник во многих битвах, который он не брал уже в руки очень давно. Попытавшись встать, голову пронзила резкая боль, возвращая его в реальность. Он вспомнил ужасную боль, разрывающую тебя на куски, собственные мертвецы, кровавое небо. Но больше всего ему в память впечатался испуганный взгляд Цзян Чена, как он бежит к нему, чтобы не убить, а спасти?.... Внимательнее осмотрев комнату, он заметил небольшое зеркальце, лежащее на столе. Подбежав и взглянув в него, Усянь обомлел. На него из стеклянной поверхности смотрело личико с прямым куроносым носиком, пухлыми щечками и красивыми глазами феникса дымчятого цвета. Это был еще несформировавшийся юноша, но уже подросток. -«Нет, нет, нет…. Почему? Зачем? — но резко опустив голову снова к зеркалу, Вэй Ин изучающим взглядом пробежался по отражению. — «Если мне сейчас двенадцать, то Аннигиляции солнца еще не было! Ничего еще не случилось! Значит я смогу все исправить…. «Это все твоя вина!» Взяв в руки меч, нежно погладив гравировку «Суйбянь», он аккуратно вынул его из ножен и провел подушечкой пальца по лезвию, проверяя на прочность, — «А смогу я это сделать…» В этот момент дверь в его комнату открылась. «.....если меня больше не будет.» — Поднеся лезвие острой стороной к шее, резко провел им по ней. Уже не слыша грохота в своей комнате и ужасного крика…