Они побеждали. На соревнованиях не столь большого уровня всегда мало зрителей, но даже так с трибун раздавались возгласы в поддержку Некомы — у волейбольной команды было много друзей. Хикару изредка поворачивалась, хмуро разглядывая людей: захваченные азартом, они и не замечали совсем изменившуюся атмосферу на поле. Матч с Нохеби выдавался эмоционально тяжёлым — словно приученные к такому, противники методично забивали, напарывались на блоки и снова атаковали, пропускали мячи и пристально следили за каждым движением Некомы. Красная майка Куроо, выпущенного на поле, потемнела от пота: пожалуй, сегодня, несмотря на то, что в стартовый состав он не входил, работал Тецу больше всех, неизменно выставляя блоки против чужих атак.
Сидящий рядом на скамейке Кенма ткнул Хикару под локоть, отчего та вздрогнула и медленно повернула к нему голову.
— Чего ты так напряжена? — полушёпотом спросил Кенма, опершись грудью о собственные колени и обхватывая их с обратной стороны. — Мы же выигрываем.
— Думаешь, такая сосредоточенная команда из такой престижной школы, как академия Нохеби, так просто отдаст победу? — хмыкнула Хикару и крепче обхватила края заготовленного полотенца. Приближался последний перерыв перед финальным сетом.
— Думаю, что против нашей защиты в этот раз они не устоят, — вяло отозвался Кенма, повернув к ней голову, — хотя в ней и немало брешей.
— Нохеби… будто психологически давят на ребят, даже я со скамейки чувствую это неприятное липкое чувство, будто за мной наблюдают и негласно осуждают, — вздохнула Хикару.
— Ты тоже это заметила? — вскинул брови Кенма. — Притом такое ощущение создает всего лишь парочка игроков.
Прозвучал сигнальный свисток, и они оба мгновенно перевели взгляд на поле. Молодой человек в тёмной форме с весьма жалобным видом обхватил пальцы правой руки и с усердием дул на них, в то время как Тецу растерянно стоял у сетки, разведя руки в стороны.
— Технический фол, красные, №9! — взмахнул рукой судья.
— Но я… не бил его по пальцам! — попытался возразить Тецу. Его широкая спина глубоко вздымалась и опускалась.
Хикару мотнула головой, стараясь отогнать от себя все плохие мысли, — Тецу, пусть крупен и силён, но всегда предельно аккуратен и чётко рассчитывает удары. Отвлёкшись на разговоры, она даже не могла сказать наверняка, прав ли он был сейчас, и чувство вины почти мгновенно начало подтачивать её изнутри, где-то под ложечкой.
— Удар пришёлся по пальцам, — состроив жалобное лицо и сгорбившись, настаивал соперник из Нохеби.
Судья смерил его взглядом, дотронулся до свистка, но так ничего и не сказал.
— Нарушение засчитано.
— Да!.. — начал было Тецу, как со спины к нему подошёл капитан Андо и мягко опустил руку на его плечо, легко похлопав.
— Куроо, не надо спорить, — тихо сказал Андо-сан, поравнявшись с второгодкой. — Иначе засчитают ещё одно техническое. И дальше тебя на поле будет отправлять просто опасно, ты начнёшь нервничать и ещё больше ошибок допускать.
Хикару заметила, как дрогнули плечи Тецу, и он, сбросив чужую руку, повернулся лицом к капитану. Губы плотно сжаты, брови нахмурены, глаза прищурены, на лбу залегли две продолговатые морщинки, даже кулаки — и те, сложенные, мелко подрагивали. Кажется, его действительно задела эта ситуация.
— Андо-сан, я действительно не бил его по пальцам, — процедил сквозь зубы Тецу — настолько тихо, что Хикару смогла это прочитать по губам, и то лишь потому, что хорошо знала друга. — Будь оно так — я бы такой силой сломал ему парочку пальцев. А он кривляется только.
Андо-сан, по всей видимости, сказал Тецу ещё что-то, и тот, прикрыв глаза, глубоко вдохнул и выдохнул, разжал кулаки и распрямил плечи, — старался расслабиться.
— Девчонка на трибунах так волнуется за того парня, — послышался слева голос Кенмы. Хикару обернулась.
— Можно было и не пугать неожиданными выводами, — хмуро ответила она. — Какая ещё девчонка?
— Ну вон там, смотри, прям напротив сетки.
Хикару рассеянно мазнула взглядом по трибунам раз, другой, но так никого и не заметила. Лишь на третий раз в первых же рядах она увидела девушку, нервно стучащую костяшками пальцев по зубам. Шатенка с классической чёлкой-шторкой, ярким румянцем на глазах и в школьной форме Нохеби, — наверняка сестра или девушка того парня, искренне болеющая за команду своей школы.
— А ведь только недавно она с восхищением глядела на Куро, — хмыкнул Кенма, пошевелившись и задев ногой колено Хикару. Та инстинктивно дёрнулась и отодвинулась буквально на пару миллиметров.
— Ты уверен? — обернулась она к нему. — Думаешь, тот парень это заметил и вот так глупо отомстил?
— Заметь, — поднял указательный палец Кенма, — не я это сказал.
Хикару усмехнулась и покачала головой.
— Вот ты лис, а.
До конца сета оставалось две минуты.
На перерыве команда устало расселась на скамейке, и, пока тренер объяснял изменения в стратегии, Хикару, Кенма и ещё парочка ребят со скамейки запасных разминали мышцы спортсменам, подавали бутылки с лимонной водой и полотенца. Хикару замерла у ног Тецу, присев на корточки и внимательно вслушиваясь в разговоры. С другой стороны, возле Яку, приземлился Кенма — прямо на пол.
— Надо продолжать с блоками. — Вдруг подал голос он. — Даже при таком неидеальном составе Нохеби не может пробиться сквозь наши блоки. И ещё. Надо держаться подальше от того парня, который только за наш матч уже получил пару травм.
— И почему-то он всё ещё на поле, — буркнула Хикару, облокачиваясь на скамейку. — Как он вообще с такой аккуратностью жив до сих пор?
— Хару, не ворчи, — потрепал её по голове Тецу.
Увернувшись от тяжёлой, большой, горячей руки, Хикару отодвинулась и посмотрела в другую сторону, скользнув взглядом по Нохеби. Та команда ничего не обсуждала, сосредоточившись на отдыхе, — каждый из ребят распластался на скамейке, потягивая воду из бутылок, а рядом с ними суетился мальчик-менеджер — тощий и щуплый, наверняка первогодка и вовсе не спортсмен. Парень, обвинивший Тецу в травме, отчего-то пристально глядел в их сторону. Он крепко держал в правой — повреждённой — руке бутылку с водой, поправлял переброшенную на левую сторону длинную тёмную чёлку с зеленоватым отливом и переводил прищуренный взгляд с одного человека на другого. Наконец парень остановился и на Хикару, но та, заметив чужое внимание, быстро отвернулась.
— Тецу, у тебя всё в порядке?
— Конечно, — широко улыбнулся Тецу.
Тот матч они действительно выиграли.
***
— На поле выпустили даже Ямамото, но не меня, — сказал Кенма, вяло помешивая трубочкой в стакане. Разноцветный лёд, возвышавшийся горкой над краем, медленно таял, перемешивался, становясь невнятного цвета, буграми в кофе поблескивали белые бока мороженого.
— Твоё время ещё не пришло, — пожала плечами Хикару, насаживая лист салата на вилку.
Удивительное дело — даже на выходных все первогодки никак собраться не могли. На общий — конечно, самообъявленный — сбор пришли лишь Фукунага и недобровольно приведённый Кенма. Сидя на фудкорте, они обсуждали прошедшие соревнования — наконец-то Некома смогла пробиться, выиграть, и новый этап ждал их в ноябре. И если Кенма всё время ворчал, то Фукунага молчал, словно витая в облаках.
Хотя поначалу Фукунага представлялся Хикару странным, на деле он оказался славным малым. Даже внешне он выглядел немного непривычно и даже в какой-то мере отталкивающе — короткие чёрные волосы с небрежно выбивающимися прядями, острые черты лица, крупные глаза и уши. Первое время парень всё время молчал, иногда вставляя неуместные шутки-каламбуры, и не показывал на тренировках ничего выдающегося. Однако на поверку именно Фукунага оказался из всех первогодок самым терпеливым и приятным в общении: умён, начитан, спокоен, надёжен, а к тому же ещё и талантлив. В волейболе он словно не представлял собой ничего особенного, но в то же время делал всё одинаково хорошо, — универсальный игрок наряду со старшеклассниками, и Хикару ожидала, что уже в следующем году Фукунага непременно станет игроком стартового состава.
— Время — не река. Время — скалистый берег. Мы течём мимо. — Изрёк Фукунага, глотнув кофе.
— Звучит совсем не жизнеутверждающе, — недовольно вытянула губы Хикару.
— Жизнь — плавание. Дует в наши паруса ветер времени.
— Что-то непонятное, — скривился Кенма, — но вроде как не совсем плохое.
— Чем мы займёмся сегодня? — тут же перевела тему Хикару — иначе эти ребята спорить могут очень долго о всякой ерунде.
— Пойдём в кино, — ответил Фукунага.
— Пойдём играть в автоматы, — ответил Кенма.
— Или играть, — скосил на него глаза Фукунага.
Хикару снисходительно улыбнулась и покачала головой. Ещё одно чудесное качество Фукунаги — в действительно важных для других вещах, не беспокоясь ни о чём, он уверенно уступал.
— Играть так играть, — подытожила она, отодвинув пустую миску из-под салата в сторону.
***
Начинался сезон дождей, и тренировки — после победы, конечно, усиленные — перенесли в спортзал. Шумно, душно и некуда деться, поэтому Хикару, забившись в уголок и оборонившись партой, наблюдала за всеми спортсменами, делая пометки в рабочем блокноте.
У парты встал Тецу, вальяжно расставив ноги и уперев руки в бока.
— Ерундой страдаешь? — спросил он, нависнув над партой.
— Почему? — вскинула бровь Хикару. — У меня идёт рабочий процесс.
Она бесцеремонно повернула к нему блокнот с записями, табличками, диаграммами, и Тецу, не ожидавший этого, сначала отшатнулся от парты, а затем вновь склонился над ней, прищурившись.
— Не то что бы я во всех этих твоих диаграммах разбираюсь, — цокнул он. — Тем более, ты пишешь мелко!
— Зато ты отлично разбираешься, как отлынивать от работы, — резко ответила Хикару, сложив руки на груди. — Марш штрафной кружок!
— Так нечестно! — взвыл Тецу, приготовившись бежать.
— А отлынивать, пока другие в поте лица тренируются, — честно? — вскинула бровь Хикару. — Между прочим, ты один из самых подающих надежды спортсменов, а так себя ведёшь.
— Всё-всё, — примирительно поднял ладони Тецу, отступая на шаг, — я побежал.
Стоило только тому исчезнуть из поля зрения, как Хикару заметила на тренажёрах пыхтящего Кенму и нависшего над ним Ямамото. По всей видимости, они о чём-то разговаривали, но если Ямамото, склонившись над чужой душой, яро что-то доказывал, размахивая руками, то Кенма с трудом поднимал механизм тренажёра трясущимися руками и всё гуще краснел.
Первый порыв — бежать и разнять их. Но Хикару встала и тут же села обратно: не всегда ей всех спасать, они взрослые парни и способны разобраться сами. Поэтому, наблюдая за другими, она держала в поле зрения и их.
Вот Кенма наконец встал с тренажёра, дрожащей рукой поправляя лезущие в глаза чёрные волосы, и Ямамото отскочил от него на пару шагов. Они долго о чём-то говорили, Ямамото даже уже повысил голос, но стоило им только сцепиться в очередной драке, как на горизонте (из дверей, если быть точнее) появился невозмутимый Фукунага. С ведром.
Он быстрее, чем Хикару, дошёл до спорщиков и от души окатил их водой из ведра — наверняка холодной. Те испуганно застыли, а после с громкими возмущениями начали отряхиваться.
Подойдя к Фукунаге со спины, Хикару дружески похлопала его по плечу.
— Отличный метод, Фукунага, — усмехнулась она. — Дрессируешь их?
— Громким рычаньем тигр испугает волну. Буря утихнет. — Покачал головой Фукунага, с грохотом ставя пустое ведро под ноги.
— Ты обалдел, Фукунага? — вновь обрёл дар речи Ямамото. Его ирокез промокшей плюшкой распластался по голове, потеряв былую дерзость, но эта дерзость всё ещё проявлялась в тесно сжатых, потрясаемых в воздухе кулаках.
— Ну чего вы всё время ссоритесь? — не меняя невозмутимого выражения лица, ответил Фукунага. — Как волк и лиса, честное слово.
— О, ты сейчас про русские сказки? — с загоревшимся взглядом заглянула ему в лицо Хикару. Тот же, переведя на неё взгляд, медленно кивнул. — Блин, круто. Надо будет как-нибудь почитать и обсудить вместе.
— У вас может быть разное понимание о жизни, о спорте, о воле… — Вздохнул Фукунага. — Но это не значит, что вы никогда не сможете найти общий язык. Пока вы не подружитесь, не сможете стать частью команды.
— Тогда вас никто не возьмёт в стартовый состав, — подытожила Хикару. — Поняли? — она, поддразнивая, высунула кончик языка, наблюдая, как мальчишеские лица искажаются желанием дать ей пинка.
