Последствия не своего выбора

***

      Вернувшись на рассвете в школу, у Ремуса было только одно желание, поскорее добраться до своей комнаты и отключиться на ближайшие часов десять/двенадцать/двадцать. Подольше в общем. Но заворчавший желудок скорректировал дорогу до заветной подушки через столовую. Набрав еды на поднос, он вышел сквозь большие двустворчатые двери во внутренний дворик. Ещё было слишком раннее утро, время завтрака только-только наступило и почти все столики во дворе были пока свободны. Вообще в школе было негласное разделение кому какие столики что в самой столовой, что во внутреннем дворике занимать. Чаще всего оборотни садились с оборотнями, вампиры с вампирами, горгоны с горгонами и так далее. Но и перемешиваться тоже не запрещалось. Сейчас Рем не хотел ни с кем общаться, поэтому пристроился за столом вампиров, которых так рано можно было не ждать здесь почти наверняка. Гиперактивные оборотни не были сейчас для парня желанной компанией, хотя на завтрак, как Ремус, завернуло всего-то пара человек. Наверняка остальные успели ночью перехватить по кролику или ещё какой мелкой живности, поэтому сразу двинули по своим комнатам. Быстро, но аккуратно, поглощая омлет с сосисками, Ремус не смотрел по сторонам и слегка вздрогнул от неожиданности, когда к нему подвинули пару тостов на блюдце. — Держи. Говорят, что после оборотов, особенно после первых, ужас как есть хочется, — произнесла девушка, что с интересом разглядывала Ремуса. В голосе у неё, на фоне понятного интереса, проскальзывали странные нотки грусти и зависти. Едва заметные нотки.       В какой момент она уселась рядом парень даже не заметил, так был сосредоточен на мысли поскорее всё съесть и оказаться наконец в кроватке. Однако есть действительно очень хотелось и стандартной порции завтрака явно не хватало, поэтому Рем коротко поблагодарил девушку, не отвлекаясь от еды. — Я, кстати, Инид Синклер — представилась она. — Ты можешь не представляться, — ну, этот комментарий был логичным. Его имя тут вообще никто не спрашивал, все были и так в курсе, так что Рем только молча кивнул, продолжая жевать. — Ребята говорят, что ты нынче ночью отличился, что чуть волчью клетку не разнёс и был просто впечатляющих размеров, — вопросительный взгляд сопровождался неосознанным наклоном поближе к собеседнику и Ремусу захотелось отсесть подальше. Девушка была слишком близко к границам личного пространства, однако Рем изначально сел с краю стола и отодвинуться было уже некуда. Не дождавшись ответа она продолжила свой монолог: — Хотела бы я посмотреть на это, но я ещё не оборачиваюсь, — Инид пару раз выпустила и втянула обратно когти на руке. В этот момент её голос опять стал чуточку грустным и с нотками еле сдерживаемой зависти, — поэтому меня на волчий остров не пускают пока. Но это ничего, — улыбка опять появилась у неё на лице, — я просто «поздний волк». У меня куча братьев и все уже обернулись, так что и у меня есть все шансы. Если бы кто-то ещё из братьев не обернулся, то я переживала бы больше. Да и вообще, родители беспокоятся больше меня, а я уверена, что всё будет хорошо. Хотя иногда, конечно, бывает обидно.       Инид была просто до безобразия жизнерадостная, эмоциональная и самое неприятное — болтливая, как стая сорок. В другое время Ремус может быть и спокойно отнёсся бы к этому, но сейчас он бы предпочёл остаться без дополнительных тостов, но зато в одиночестве и блаженной тишине. Девушка начинала потихоньку раздражать. Бывают такие люди, которые вроде ничего особенного и не делают, но душа не лежит с ними общаться. Вот вроде вчера Рем плыл на лодке и шёл до поляны оборотней вместе с такими же болтливыми ребятами, но вот на них огрызнуться не хотелось. А Инид… Похоже её пересказ половины своей жизни за какие-то пару минут, да её эмоциональные качели, да после далеко не простой ночи — это был убойный коктейль для выдержки. — Я бы с удовольствием поменялся с тобой местами и остался бы просто человеком, — скрипнул зубами Ремус, вставая из-за стола и не став доедать завтрак, — видишь ли, так случилось, что я не успел обернуться сам и меня превратили в оборотня насильно, а ты должна знать, что у магов такое происходит не так просто, как у людей без волшебства. И твоя зависть не совсем уместна.       Ремусу нравилась идея найти в Неверморе свою стаю, свой новый круг общения, но с куда большим удовольствием он отмотал бы назад последние несколько месяцев и остался бы человеком, среднестатистическим волшебником, с налаженной жизнью, шкодливыми друзьями и старыми привычными планами на жизнь.       Идя в свою комнату Рем думал о том, что так недолго превратиться в социофоба. Уже почти неделю в новой школе, а так толком ни с кем и не подружился, если не считать вчерашнюю компанию по пути на остров. Тут вполне симпатичная девчонка сама подсела познакомиться и поговорить, а он её сразу же оттолкнул.       Во время полнолуния оборотням позволяли не посещать занятия. Если состояние позволяло и контроль был хорошим, то медики и кураторы давали рекомендации по посещению уроков, но Ремусу в ближайшее время это не грозило. Только медитации были обязательны к посещению. Так что все утренние обычные уроки парень с чистой совестью проспал. Проснувшись по будильнику примерно в обед, Ремус со стоном сполз с кровати и с отвращением принюхавшись к себе особенно чувствительным сейчас носом, потащился в душ, в который надо было бы сходить до того, как он забрался под одеяло утром. Но парень очень смутно припоминал как он после завтрака добрался до своей комнаты и даже раздеться толком не успел, как вырубился. Хотя, уже стоя под тёплыми струями воды, Рем философски решил, что не настолько он брезгливый, чтобы свой же волчий дух не переносить, плюс непонятно как он себя будет чувствовать завтра утром, после очередной ночи в клетке. Точнее почему непонятно как? Вполне понятно. Так что сменить постельное бельё можно будет и попозже.       В противовес тому, как пусто было в столовой и во внутреннем дворике на рассвете, сейчас всюду сновали школьники, столы были почти все заняты и совсем уединённо устроиться не получилось бы, так что Ремус, всё ещё не желающий ни с кем общаться, устроился на ступенях лестницы, пристроив поднос с обедом на коленях. Общаться не хотелось, но гул голосов, смех, разговоры, плеск воды со стороны сирен и декоративного водоёма под деревом — всё это создавало особую атмосферу, что странно успокаивала, отвлекала и настраивала на более положительные эмоции.       Сегодня Ремусу надо было появиться только на медитации и вечером опять вернуться на волчий остров, в клетку. Медитации были для него факультативом, обязательным к посещению, во всяком случае до тех пор, пока он не возьмёт своего волка под контроль и пока доктор Кинботт не даст заключение, что он в порядке, что психическое состояние парня не несёт угрозы ни ему, ни окружающим. Рем понимал, что руководство школы в своём праве, всё же не так уж и часто у них на попечении оказывались «беглецы от прошлой жизни». С точки зрения взрослых — это не очень здоровая ситуация и ребёнку нужно помочь справиться с травмой. И да, Ремус даже не отнекивался, что с ним мол всё в порядке. Он знал, что моральная, психологическая травма таки действительно имеется, но легче от этого не было. Больше всего бесило то, что он оказался в центре внимания, как новенький, и все вокруг знали, что его приняли в школу только на условии регулярного посещения психолога. Это было унизительно.       Кабинет медитаций больше походил на спортзал своими размерами. Большие окна от пола до потолка были занавешены плотными шторами и только в паре мест пропускали внутрь естественный свет, создавая приятный полумрак. По помещению были хаотично расставлены диванчики, кресла, мешки. На полу валялись разнообразные коврики, подушки, пледы. Тут и там виднелись свечи, букеты цветов и подборки трав. Ароматические палочки стояли в специальных подставках, но присмотревшись, Рем заметил, что их ни разу не зажигали. Это радовало — больно вонючие такие палочки, особенно для чувствительного носа оборотней, так что в этом помещении они использовались больше как декорация, наравне с множеством ловцов снов и других висюлек, что свисали со стен. — Устраивайтесь где вам будет удобнее, не торопитесь с выбором, можете попробовать несколько мест. Начнём через пять-семь минут, когда все соберутся и устроятся поудобнее. Меня зовут миссис Ли Гарсиа.       Факультатив по медитациям вела пожилая дама. Специфическая радужка глаз и крупный медальон на груди выдавали в ней сирену. Ну, это было логично. Кто лучше сирены владеет голосом и легче сможет ввести в медитативный транс? А по поводу ментальных команд от сирены можно было не волноваться — у неё был достаточно нетрадиционный контракт со школой и постоянный жёсткий контроль. Ремус устроился на полу, на подушке, опершись спиной о мягонькую боковину дивана. С одной стороны его прикрывал небольшой столик с букетом сухостоя на нём, с другой стороны виднелся только недалёкий рабочий стол преподавателя, сзади была спинка дивана, на котором никто так и не устроился, а спереди было только окно со слегка отодвинутой шторкой. С такого ракурса видно было только покачивающиеся ветви дерева. Ни одного раздражающего лица в поле зрения. Даже преподавательницу видно сейчас не было. — Начинаем потихоньку, — женщина хлопнула в ладоши, привлекая внимание. Итак негромкие разговоры почти сразу же прекратились, — садитесь поудобнее, но не слишком, чтобы остальным не пришлось отвлекаться на внезапный храп, — со всех сторон донеслись тихие смешки и Рем тоже улыбнулся. — Сегодня у нас будет направляемая медитация. Ваша задача слушать мой голос и включить фантазию. Некоторые из вас уже участвовали в таком, так что вспоминаем и развиваем свои старые задумки. Такой тип медитации снижает тревожность, позволяет сосредоточиться на своём внутреннем мироощущении, повышает устойчивость внимания и сосредоточенность. Загружать вас теорией не буду, времени итак не сильно много. Кому интересно будет, может в конце практики задать вопросы, — с разных сторон донеслось несколько невразумительных согласных звуков и Рем тоже подумал о том, что теория тут не так уж и сильно требуется. Это был в основном практический урок. — Итак! — голос миссис Гарсиа неуловимо поменял свой тембр, что сразу же дало понять, что краткая вводная подошла к концу. — Успокаиваемся. Для начала сосредоточимся на дыхании. Делаем медленный глубокий вдох, чувствуем, как воздух заполняет ваши лёгкие до самого донышка, так же медленно выдыхаем. Не торопимся, не подстраиваемся под других. Физиология у разных типов изгоев разная, так что дышим в таком темпе, чтобы было комфортно именно вам самим, — голос преподавателя журчал непонятно откуда, как будто ручеёк, бегущий из одного края класса в другой и перекатывающийся по камням и там и тут. Он неуловимо успокаивал. На фоне тихонько заиграла какая-то совершенно незнакомая и ненавязчивая инструментальная музыка. Её было еле-еле слышно. — А теперь прикройте глаза и загрузите ваше воображение по полной. Представьте себе такое место, в котором вам будет максимально комфортно и удобно, тихо и спокойно, где можно расслабиться и чувствовать себя максимально защищённым. Это может быть поляна в лесу; степь с колышущимся на ветру ковылём; верхушка горы, с которой открывается красивый вид на округу; кабина космического корабля, затерявшегося в непроглядной черноте среди сияющих звёзд; комната в старой бабушкиной деревянной избе или зала с камином и витражными окнами в замке, крепости или фамильном поместье. Место может быть любым, как настоящим, так и полностью выдуманным. Не торопитесь, выбирайте вдумчиво из предложенных мной вариантов или представьте что-то своё. Кто уже был на подобном занятии, вспоминайте то, что вы придумывали раньше.       Ремус ненадолго задумался, но почти сразу в сознании у него начала появляться картинка небольшой высокогорной долины, окружённой с трёх сторон неприступными скалами. Они были не особо высокие, чтобы не загораживать сильно небо и солнце, но для себя Рем решил, что скалы эти абсолютно непроходимы ни для кого, кроме него одного. В конце концов — это его сознание, как он решит, так и будет. С четвёртой стороны долины Рем представил достаточно большое и глубокое озеро, с красивой бирюзовой водой. Озеро заканчивалось вдалеке обрывом, с которого срывался небольшой водопад. Понравившаяся идея преподавательницы про степь с колышущимся на ветру ковылём тоже нашла отражение в выстраиваемом внутреннем мирке. Половину долины Ремус представил в виде именно такой вот травянистой пустоши, а ближе к скалам «посадил» яблоневую рощу. Она должна была получиться светлой, но не как около родительского дома. Там яблони росли достаточно кучно и ровненькими рядами, чтобы было удобно собирать плоды для продажи. Там яблони были средством заработка, были ровненько подстрижены, обработаны специальными удобрениями, никаких лишних кустов и обычных деревьев, трава скошена коротенько. Яблоневые посадки резко, неестественно обрывались уже вдалеке от дома и сразу же начинался обычный глухой, неухоженный лес, с буреломами, оврагами, лощинами и зарослями непонятных кустарников. Территорию под яблони расчищали магией и это неуловимо ощущалось. Там тоже было своё очарование и в ухоженных посадках и в диком буреломе, и в границе между ними, но Ремусу хотелось иметь сейчас более смешанный, дикий уголок природы. Яблони должны быть такими, какими они выросли бы без тотального надзора со стороны потребителей людей. Никаких ровных рядочков. Ремус хотел именно диких, «свободных» яблонь. Вперемешку, поближе к скалам, представились кедры и сосны, разные можжевельники, лишайники и мхи. Кусты дикой смородины, много брусники. — А теперь добавьте звуков и других тактильных деталей и ощущений, — донёсся спустя какое-то время до Ремуса голос миссис Гарсия. — Представьте себе как вы садитесь в удобное мягкое кресло в комнате; представьте как греет спину тёплая полка на печке в избе, плоский нагретый на солнце камень или мягкий песок в воздушном пузыре на дне моря. Представляйте. Придумывайте. Добавьте шум ветра, что колышет верхушки деревьев и трав; стук капель дождя, если не хочется солнечной погоды; либо наоборот, ощутите нереальную тишину вакуумного пространства бескрайнего космоса, аж до звона в ушах. Почувствуйте привкус дождевой воды на кончике языка; представьте как вдыхаете полной грудью аромат разнотравья; представьте треск поленьев в камине, печи или костре; стрекот цикад, шелест книг в библиотеке или крик ястреба в бескрайнем небе; фантомное касание солнечных лучей на вашей коже; пылинки в воздухе; далёкие раскаты грома. Продумайте звуки и ощущения, что присущи именно вашему уголку комфорта в сознании. Подумайте о том, как там может меняться погода в зависимости от настроения, или о том, что видно из окна в зависимости от времени суток. Не торопитесь, не старайтесь охватить всё и сразу. Такие медитации будут у нас достаточно часто, так что если вы придумали внутри очень масштабную картинку, то возьмитесь сейчас за какой-то один кусочек, продумайте его от и до. Даже если у вас всего одна комната, например из вашего дома, и в этой комнате вы всё до последнего сувенирчика на полке представляете, вспомните про свои книжные полки, что на них стоит и в каком количестве, вспомните про баночки с разной косметикой, про запахи, сопровождающие их, вспомните про музыкальный центр с пластинками или кассетами, про музыкальный инструмент, на котором вы, возможно, играете, представьте складки штор на окнах, вспомните шум ветра или звуки оживлённой улицы за окном, вспомните про свой детский тайничок с конфетами и дневником, в котором расписывали свои детские обиды, радости и мечтания. Если захочется, то можете добавить ещё одну комнату, например кладовку для всякого хлама или, наоборот, можете совсем убрать что-то лишнее, что вам никогда не нравилось.       Ремус выходил из кабинета со странным ощущением. Вроде ничего особенного они не делали, но это удивительным способом работало. Пропало желание, фигурально выражаясь, «наброситься и покусать». Раздражения как не бывало. И даже предстоящая ночь в клетке не казалась такой уж неприятностью, как раньше. Да, это необходимо, но уже не так страшно, как в первый раз.       Рядом шла Уэнсдей, которую Рем заметил только сейчас. Ну да, он же спрятался от всех в укромном уголке на полу за диваном и не смотрел кто вообще после него в класс заходил. — Как тебе факультатив? — спросил парень ненавязчиво и тихонько, не особо надеясь на ответ. Уэнсдей легко могла бы проигнорировать его, но почему-то решила поддержать беседу: — Не так плохо, как могло быть. Во всяком случае если бы всех заставили представлять, например только тропический пляж на берегу моря, то это было бы для меня пыткой. А тут был широкий выбор. — Ну да, на вкус и цвет все фломастеры разные. Ты, небось, какое-нибудь кладбище представляла? — с еле заметной иронией в голосе спросил Ремус, но внезапно получил в ответ почти что улыбку от Уэнсдей. Уголок красных губ слегка дёрнулся с одной стороны вверх. Это настолько удивило парня, что он промахнулся мимо ступеньки на лестнице и только в последний момент успел схватиться за поручень. Почему-то казалось, что девушка совсем не умеет улыбаться. Хотя бред конечно. Она же тоже человек, должны быть и в её жизни вещи, что приносят ей удовольствие. — Я видела не так много кладбищ, но дядюшка обещал мне на совершеннолетие подарить тур по самым красивым кладбищам мира, — голос Уэнсдей был почти мечтательным, — очень готичное лондонское кладбище Хайгейт; Арлингтонское национальное кладбище с ровными рядами одинаковых белых надгробий и стриженными лужайками; «весёлое» кладбище в Румынии; Пер-Лашез в Париже, с его многообразием мавзолеев, усыпальниц и знаменитых имён; Окуноин в Японии, с его древними кедрами и заросшими лишайниками каменными ступами, с едва видимыми от старости иероглифами. И везде разные традиции погребения.       Это была, по мнению Ремуса, самая длинная речь Уэнсдей с момента их зачисления в эту школу и знакомства. — В Джерико кладбище в центре города, — поддержал разговор Ремус, — мы когда к доктору Кинботт ходили, я заметил недалеко. И кстати, ближайший международный пункт портальной сети тоже там, рядом расположен, я в Невермор оттуда прибыл. — Порталы? — вопрос был задан как будто вскользь, чтобы поддержать разговор, но сколько командных, требовательных ноток было в нём. — Эмм… Порталы? — Рем глянул на девушку, пытаясь по скудной мимике понять, что её заинтересовало, а потом вспомнил, что она же сбежать отсюда хотела и международный пункт портальной сети подошёл бы ей как никогда кстати. — Это такие артефакты, с помощью которых можно мгновенно переноситься на большие расстояния. — Я в общих чертах в курсе, что такое порталы, но никогда ими не пользовалась. — Ну, ты не то чтобы совсем обычный человек, раз здесь учишься. А маги, сквибы и другие волшебные существа вполне могут пользоваться порталами, — Ремус пожал плечами, как бы говоря, что дело конечно её, но почему бы и не попробовать.       Придержав для девушки тяжёлую входную дверь, он вслед за Уэнсдей вышел из здания на улицу. — Отведёшь меня? — наполовину вопросительно, наполовину требовательно и повелительно. — Хм, почему бы и нет? Когда? — спросил парень, облокачиваясь на парапет и скрещивая на груди руки. — Директриса, после моей прошлой попытки сбежать, следит за мной, так что я думаю попробовать затеряться в толпе на ярмарке в эти выходные. Посещение будет обязательным для всех, но помимо учеников Невермора там должно быть и много местных жителей. Это будет легко.       Уэнсдей была такая серьёзная, с таким решительным взглядом и настроем, что невольно вызывало улыбку и Ремус впервые за последние пару-тройку месяцев широко и искренне улыбнулся. — Что? — настороженно спросила девушка, посматривая на собеседника. — Ничего, просто, — не объяснять же, что её реакция и поведение почему-то вызвали приступ умиления, так что Рем слегка наигранно кашлянул в кулак, поспешно стараясь стереть с лица улыбку. — Если я отведу тебя к порталам, тебе ведь есть куда идти? — Конечно, — слегка поспешно на взгляд Ремуса, ответила девушка и парень нахмурился, — у меня всё продумано. Я сегодня утром краем уха слышала ваш разговор с Инид, — Уэнсдей перевела тему разговора и сама слегка сморщилась, понимая что это было слишком заметно и Ремус действительно сделал себе зарубку в памяти, что надо будет попробовать ещё раз расспросить её по пути к портальной сети. Всё же он, сбегая из дома, особо и не прятался, сразу направившись под защиту Невермора. А если после его помощи девушка попадёт в беду, то будет не очень хорошо, — ты обмолвился, что у волшебников насильственный оборот в волков происходит как-то не так. Объяснишь?       Ремус передёрнул плечами и отвернулся от девушки. Некоторое время они стояли молча, просто бесцельно разглядывая всех подряд, кто попадался в поле зрения. — У потомственных рождённых оборотней не принято насильно обращать «поздних волков», — медленно начал рассказывать Ремус, подбирая слова, — даже если некоторым родителям очень сильно хочется, чтобы ребёнок не отрывался от стаи и бегал вместе с остальными волчатами под луной. Такие дети частенько сходят с ума, превращаются в кровавых монстров, которые не контролируют себя. Насильно обращённым волкам вообще сложнее даётся контроль, — помолчали ещё немного, не сговариваясь одновременно перевели взгляды на компанию оборотней на лужайке под стенами школы. — А если у ребёнка ещё и есть способности к магии, то она тоже как-то влияет на процесс перевоплощения. Не знаю, — неопределённый жест рукой, — добавляет что-то от себя, можно так сказать. Смотря по ситуации. Маленькие дети не контролируют выбросы своей спонтанной детской магии, но доподлинно известно, что если ребёнку страшно или больно, то магический выброс случится почти обязательно. А процесс насильственного перевоплощения в оборотня куда страшнее чем естественный оборот у рождённых оборотней. Это гораздо больнее, да и психологический настрой совсем не тот, как ты сама понимаешь. И как отреагирует несформировавшаяся ещё магия — сложно предугадать. Чаще всего магия решает избавить своё дитя от испытываемой боли, что приводит в итоге к различным деформациям восприятия чувств у ребёнка.       Подробно рассказывать Уэнсдей про себя не хотелось. Вообще даже вспоминать не хотелось. Ремусу хоть и было на момент обращения уже шестнадцать лет, но и он не смог сдержать свою магию до конца. В ту, знаковую для него ночь, ему хотелось только защититься самому и защитить ребят, что отчасти из-за его неосторожности попали в передрягу, ещё и Снейпа за собой притащили. Видимо несформированная до конца магия Ремуса как-то запомнила это его бешеное желание защиты и в следующее полнолуние Ремуса ожидал сюрприз. — В общем, так вышло, что моя магия в первый оборот решила, что для защиты мне впредь надо быть крупнее других оборотней и теперь я превращаюсь в знатное такое чудище, гораздо здоровее любых волков, что я уже успел повидать за свою жизнь. Ну и вишенка на торте — себя я пока не особо-то и могу контролировать в виде волка, хотя и был достаточно взрослым и подготовленным для оборота, чтобы не свихнуться, как многие другие дети оборотни с магическими способностями. И всё это произошло на фоне того, что так-то у меня уже была практически налаженная жизнь обычного волшебника, были планы на дальнейшее образование, жизнь и карьеру в магическом мире. — Понятно почему Инид утром вызвала у тебя такую реакцию, — кивнула головой Уэнсдей, бросила короткий взгляд на парня, молча развернулась и ушла.       Ремус улыбнулся ей вслед. Как-то у девушки легко получилось понять, что дополнительные вопросы нежелательны и её стремительный уход не обижал, а наоборот казался актом своеобразной заботы.       Сон вместо уроков (что каждому подняло бы настроение), занятие по медитации, интересный разговор — всё это помогло Ремусу после оборота этой ночью не разнести вторую волчью клетку и в целом легче перенести весь процесс.