(На) желание

- Я гений! – заявляет Сатч, бросая карты на стол и с улыбкой победителя чокается с Харутой. - Ты – долбаёб, - злится Эйс, понимая, что ему теперь просто так не отвертеться. Партия окончена, огненный должен желание, а Моби пришвартован возле необитаемого острова. Эйс прикрывает глаза, вслушиваясь в звук потрескивания костра, смешивающимся с шумом моря, на берегу которого расположилось несколько человек из команды Белоуса. Большая часть отправилась на поиск наживы в виде хоть чего-то съестного. Пираты, на удивление, не кричат и не хохочут, а переговариваются сдержанно, с улыбками на губах, даже тихо, словно не желая тревожить окружающий покой. За них это сделает шестнадцатая дивизия. Небо сегодня чистое, окрашенное в синий, фиолетовый и бархатный чёрный с россыпью мерцающих звёзд. Эйс зарывается руками в песок и устремив свой взгляд на полную луну, чуть покусывает губы. Интересно, когда вернётся Марко? Портгас медленно отрывает глаза от неба, возвращаясь в жестокую реальность глаз Сатча. Кок глядит хитро, лыбится и шепчет что-то на ухо Хару. Они заливаются смехом, нарушая идиллию, а Эйс хмурится и выкрикивает грозное «Ну и чё?» Комдив четвёртой дивизии копошится. Долго перетряхивает небольшую сумку, роется в вещах, и наконец выуживает откуда-то из её карманов странное, тканевое нечто. - Нашёл. Лови! – и запускает этим в Портгаса, хотя сидит так близко, что вполне может передать из рук в руки. Сие нечто оказывается галстуком. Парень, поднимает вещь двумя пальцами на уровень глаз и кривит такую рожу, что парни вновь давятся алкоголем, заходясь в приступе хохота.  - Умей проигрывать, дорогой!  Эйс всё ещё с недоумением пялится на галстук, не имея ни малейшего представления, что он должен делать. Сатч подмигивает, двигается ближе, шепчет так тихо, словно рассказывает сверхсекретную тайну, а позже носится по всему берегу, поднимая пыль, когда огненный с воплями и желанием поколотить кока бежит следом. Эйс пуляется огнём, а ещё оскорблениями. Харута истерично рыдает. Сатч делает вид, что ему и в правду страшно.  Уже глубокой ночью Моби дик вновь дрейфует по волнам.

***

Сколько бы он не пытался орудовать пальцами, пытаясь разными способами сделать, если не идеальный узел, то хоть какой-нибудь, но ничего дельного так и не выходило. На данный момент Портгас выглядел мягко говоря, нестандартно. В первую очередь для самого себя. Удобные бриджи с множеством карманов сменились на чёрные, строгие штаны, голый торс был накрыт свободной рубашкой, но движения сковывал уж больно душный пиджак, что пришёлся Эйсу в облипку. Стоя босыми ногами на деревянном полу, парень нервно теребил насточертевший лоскут ткани. Было жарко, хотелось есть и придушить Сатча. Где тот вообще нарыл подобную одежду, знать не хотелось.  Казалось, ещё пару таких неудачных попыток, как его глаза нальются кровью, а тело вспыхнет ярким пламенем, обратив неудобную одежду в пепел и прах. И только на лице парня постепенно стал проявляться оскал, а ладони сжиматься в кулаки, оставляя отпечатки от ногтей на ладонях, как его пыл тотчас же поумерил неожиданный стук. Спустя мгновенье дверь распахнулась, запуская в каюту лёгкий холодок, норовящий потушить огненную атмосферу. Марко замер, не в силах пошевелиться. Он во всю рассматривал Портгаса, то поднимая глаза прямо к взьерошенной копне волос, то наблюдая, как тот нервно прерминается с ноги на ногу. Больше всего взгляд ореховых глаз цеплял вид неряшлево заправленной рубашки, две верхние пуговицы которой были расстёгнуты. Феникса одолевало какое-то странное, нобьяснимое желание, сорвать с него все эти вычурные, незнакомые одежды, но в то же время парню до одури шёл подобный вид, хоть и выглядело это всё на огненном непривычно.  Непривычно – это мягко сказанно, такого Эйса он ещё не видел. Покрасневшие щёки, капли пота на лбу, закрытый, белой рубашкой торс, и странный, мутный взгляд тёмных глаз. Стоило взгляду Марко вновь вернуться к расстёгнутым пуговицам, как старпом про себя отметил, что в таком виде, ключицы становятся как-то странно – маняще заметны, нежели когда огненный и вовсе без верха щеголяет.  Старпом не мог отвести взгляд, Портгас именно это и сделал. Феникс, что застыл в проходе, чуть опираясь на дверной косяк, сейчас медленно отпрянул от него и подкрадывающейся походкой стал сокращать расстояние между ними двумя. Он опустил свой взгляд с веснусчатого лица на изрядно потёпаный атласный галстук и принялся сначала разглаживать ладонями все неровности и складки, а затем, очень медленно завязывать, продевая концы ленты через узлы и петли.  Уши у Эйса вспыхнули, а как только пришло осознание, парень и вовсе залился краской, что не укрылось от внимательного взгляда карих глаз. Хоть тот и был прикован к тому, чем были заняты его руки, но всё-таки он не упускал возможности на секунду кидать взгляд на родное лицо, которое постепенно смягчалось, интересуясь ловкостью мужских рук. - Тебе просто нужно запомнить то, что один конец нужно крутить вокруг середины, на котором и будет держаться вся конструкция. Это тебе не морские узлы вязать. – Уголки губ мужчины были слегка приподняты, а голос немного отдавал хрипотцой и нотками…Заботы что ли? Такой Марко нравился Эйсу. Необъяснимо высокие светлые брови, будто в вечном удивлении, светлые, ореховые глаза, внимательные, умеющие дарить как тепло, так и способный заморозить, холод. Заметные скулы и подбородок, с небольшой колючей щетиной, обычный, прямой нос. Причудливая прическа, будто мужчина специально выбривал виски и затылок. Феникс закончил с галстуком и чуть вздрогнул, когда тёплая рука осторожно коснулась его скул кончиками пальцев. Он чуть прикрыл глаза, подставляясь под нежные, лёгкие касания, наблюдая за дальнейшими действиями кулака. Тот осторожно продолжал изучать лицо, ведя пальцами по чуть заметным морщинкам, а затем зарылся обеими руками в волосы. Сжал, притянул ближе. Эйс в раннем детстве понял, что его не любят. Чем старше он становился, тем острее острее ощущал неприязнь к себе. Вообще, больше от самого себя, но гадал и накручивал, что от других её больше в сто крат. Она проявлялась по-разному у детей и у взрослых, но в какой-то момент окружила его плотной стеной одиночества.  Так продолжалось, пока в его жизни не появилась большая семья. Она шумная, весёлая, со своими заскоками, порой жуткая, странная, непонятная, но всегда любимая. Так продолжалось, пока не появился Феникс. Он вошёл в его жизнь, как к себе в каюту, перевернул всё верх дном, переставил и заполнил собой. Своими словами, своим смехом, ласковыми руками и родным, тёплым голосом. Ещё тонкими, обветренными, но вместе с тем удивительно целующими губами. - Я скучал, йой. - Фу, какой ты нежный. Марко заполнил мир целиком, сделал бескрайним и бесконечным, а Портгас отдал ему свои душу и сердце – всего себя – на вечные времена.