悪霊

День рождения — это прекрасный праздник, тем более, когда он проходит у авторитетных личностей. Бал, большое разнообразие дорогого алкоголя и закусок к нему, куча прекрасных леди и джентльменов. Таким казался праздник по-началу, всё было бы хорошо, если бы не одно «но», на этом празднике собрались давно умершие, а имениннику не одна сотня лет. — Уважаемый Фёдор Достоевский, можно ли Вас пригласить на танец? — сказал Огай, протянув руку одиноко сидящему Фёдору. — А что гостьи сего праздника Вас не устраивают? Иль Вы нетрадиционной ориентации? — съязвил Достоевский, протянув ладонь Мори. — Дорогой Достоевский, Вы выглядите явно сексуальнее, чем эти озабоченные барышни. — прошептал на ухо Огай, перед этим поцеловав бледную и худую руку Фёдора. — Я все-таки был прав, как неожиданно будет то, что босс мафии предпочитает мужчин. — Достоевский аккуратно положил руку на плечо Мори и ахнул, от хватки на его талии. — А Вы, Достоевский? Зачем согласились на танец с мужчиной? Мало девушек? — хохотнул Огай и потянул Фёдора в центр зала. — Дамы лёгкого поведения меня не интересуют. А вполне сексуальный босс Портовой мафии меня заинтересовал. — он прижался к визави, показывая лёгкое возбуждение. — Буду надеяться, что после столь страстного танца Вы не сбежите, а разделите со мной постель. — шепнул он стоящему напротив. — Сочту за комплимент. Достоевский, это играет «Masquerade, Symphonic Suite: I. Waltz», ведь так? — получив смешок на вопрос, Огай улыбнулся. На долю секунды им показалось, что все люди умерли, пока их не прервал официант, раздающий алкоголь, заставив их вернуться в реальность и отстраниться. Фёдор Михайлович принял красное вино из рук молодого человека, миловидно улыбнувшись, он задал вопрос Мори: — Месье, не желаете ли Вы выпить по бокальчику со спутником? — Вынужден отказать, я желаю довести Вас в здравии. — он стал поправлять галстук муна. — Вы меня опечалили. Ладно, коль сейчас не пропустили со мной по бокальчику, то может угостите в Вашем обители? Иль найдется, что покрепче? — с неким азартом сказал Достоевский, оный поставил бокал с вином на поднос. — Хах, в моём обители найдётся много для такого мужчины. У меня имеется небольшой бар, где находится разные алкогольные напитки, буду надеяться, угодить Вам. У меня к Вам есть предложение, может выйдем на балкон, а то душновато тут стало. — Прекрасно, буду надеятся, на Ваш вкус. Согласен с Вами, проветриться не помешает. — Фёдор подал руку визави в пригласительном жесте, получив согласие, оный повёл Огая на антресоль. Уже там они почувствовали энную свободу, которую оным не хватало. С тяжёлым вздохом Мори достал портсигар с зажигалкой, взяв одну сигарету он поднёс её ко рту и обхватил фильтр губами, на что обратил внимание мун, поднеся зажигалкой к концу косяка и его зажёг, Огай выдохнул дым в открытое окно. — Как мне повезло, красивый и сексуальный мужчина оказался с прекрасным вкусом. Угостишь спутника сигареткой? — сказал Достоевский, приближаясь к визави. — Ой как приятно, Вы меня комплиментами сегодня одариваете. Конечно поделюсь. — ответил Мори в желанные губы и выдохнул в них дым, он подал фильтр Федору, на что последний согласился и элегантно взял его. Лёгкие Доста заполнились вредным дымом, который чуть позже оказался на приоткрытые уста партнера, спустя пару секунд наслаждения их губы слились в страстном поцелуе, который закончился, из-за нехватки воздуха. — Предлагаю уйти подальше от них, даже тут найдутся ненужные взгляды. — он потушил сигарету и выдохнул. — Поддержу Вас. Желаю, продолжить в моей квартире.

***

Через несколько разговоров оные оказались в доме Ринтаро. Он закрыл квартиру и сразу оказался во власти Фёдора, его язык хотел проникнуть в глотку визави. На что он стал отвечать. Первой полетела верхняя одежда. Через пару минут русский сидел в одной рубашке на возбуждённом паху Мори, что одетого в такое же не смущало. Достоевский прильнул к шее муна оставляя на ней отметины, чем вызвал его тяжёлые вздохи. Получив радующий его слуху результат, он засосами стал спускаться к более чувствительной кожи груди, на что он стал получать удовлетворённые ахи, которые пытался приглушить Огай. На сия действие Фёдор отреагировал отрицательно и отстранился. — Господин Мори, уберите пожалуйста руку, я хочу слышать развратные звуки из Ваших уст. Иначе я просто уйду. Могу, конечно, эту проблему решить по-другому, но навряд ли это Вам понравится. — Даёте мне эфемерный выбор? Как мило с Вашей стороны. — усмехнулся Огай. — А что за «решение»? Свяжете мне руки? Я в Вашей власти, можете делать, что душе угодно. Достоевский взял галстук, лежащий на тумбочке и стал туго связывать им руки визави, на что он не отреагировал. После сего действия он припал к приоткрытым губам последнего. Хозяин квартиры начал углублять поцелуй, но тут же его отдёрнули, это был его любовник, оный прокусил губу до крови, чем вызвал смешок. — Я бы не стал называть это милым. — он отстранился и посмотрел с некой ухмылкой на спутника. — Предлагаю, взять Вам в рот мой член? Буду надеяться, на согласие. — На такие предложения трудно отказываться. Постараюсь сделать Вам приятно. — после сказанного, Мори всучили половой орган. Он стал лизать головку, слизывая с неё предэякулят, а позже Огай облизывал венки. От энных действий Фёдор «расплылся», когда его член полностью вошёл в рот Мори, достигая глотки, заставляя верхнего стонать от удовольствия. После пары фрикций мун кончил, в основном попадая на лицо. Достоевский сел обратно на бёдра мужчины и томным голосом сказал: — Не желаете проглотить сперму? — Ринтаро кивнул и громко проглотил. — Мило выглядите. На данные слова визави промолчал и пристально посмотрел на любовника. — Ох, не думал, что босс Портовой мафии такой развратный, у меня аж повторно встал — прошептал он и укусил вздрагивающий кадык на шее хозяина квартиры, от сия действий последний вздрогнул и издал приглушённый стон. Михайлович отстранился и посмотрел на редкую картину. Фёдор решив, что он слишком одет для данной ситуации, стал сексуально снимать рубашку, после того, как оная оказалась кинутой в непонятном направлении, он завёл диалог с любовником: — Господин Мори, ходят слухи, что развелись вампиры. — он провёл по чувствительной груди, якобы случайно затронув сосок. — Я думал, Вы не верите в эти сказки. — томно сказал он. — Я бы тоже не верил, если бы не сам их видел — получив в ответ лисью ухмылку, которая оголила клыки, он продолжил — Мори, я прекрасно знаю, что это за праздник, кто все эти гости и даже то, что без приглашения пройти туда не возможно. Вы — чистокровный вампир, ведь так? — Хах, какой догадливый. Ты ведь обращённый? — он без затруднения снял галстук со своих запястий и прикоснулся длинными ногтями к талии Фёдора, Ринтаро слегка провёл одним из когтей по белоснежной коже, образовавшаяся ранка стала кровоточить. — А вот не угадали. — оный пригнулся и укусил губу собеседника, после наслаждения кровью, Достоевский протолкнул язык в рот визави, нижний почувствовав вкус своей и чужой (она оказалась, из-за остроты клыков) алой жидкости, продолжил столь страстный танец. Поцелуй получился и впрямь кровавым, он закончился из-за нехватки кислорода, даже при том, что он им и не нужен был. — Если про это узнают прародители и людишки — нам изготовят осиновые колья. — сказал он в уста муна. — Вынужден согласиться. Но такую мышку я терять не хочу, так что предпочту вести отношения втайне. Конечно же, если Вы согласны. — когтистые пальцы нашли анальное отверстие и два пальца проникло в него, Фёдор простонал в губы хозяина квартиры. Элегантные пальцы Мори были с достаточно длинными ногтями, чем бы не удовлетворял обычных людей или вампиров, но явно Фёдор не относился к ним, его столь извращённые вкусы давали о себе знать. Пальцы стали растягивать его на манер ножниц, энные движения вызывали вздохи у верхнего, что порадовало владельца квартиры. Решив, что визави уже растянут Огай вынул пальцы, кои были в крови оного, получив недовольный вздох, он вставил член, на него стал насаживаться Достоевский. В сцепившись когтями до красных отметин, Ринтаро стал толкаться в любовника. — Господин Мори, знали ли Вы, что у Вас вкусная кровь? На столько вкусную я никогда не пробовал. — сказал он и вонзил длинные клыки в шею визави, оный даже не старался задеть артерию, если Мори и потеряет большое количество крови, то не умрёт. На оные действия последний отреагировал вполне спокойно и продолжил совершать фрикции. — Сочту за комплимент. — толчки в анус ускорились и стали более жестокими. Сие действие заставило Фёдора разжать челюсти, из которых позже побежала слюна и кровь, смесь потекла на постельное бельё кроваво-красного цвета, оная щипала рану, оставленную после жадного сосания алой жидкости, которая текла из раны не пытаясь остановиться. Достоевский бесстыдно стонал на ухо Огаю. После ещё пары фрикций визави вцепившись в плечи Мори, выстанывал его имя. Жертва укусов тоже постанывала от удовольствия, от того, как член свободно совершал движения в анале. Спальню заполнили пошлые шлепки тела о тело, стоны обоих. — Господи, Фёдор, Вы прекрасны. — совершив пару ленивых толчков Огай кончил, а следом и Фёдор. — Это было великолепно. — пытался отдышаться Мори. Достоевский приподнялся и упал на кровать, он лениво потянулся и пустыми глазами цвета крови взглянул на Ринтаро. — Господин Огай, может сделаете что-нибудь? — хохоча сказал визави. — Предлагаю обработать Ваши и мои раны, а позже сходить в душ. — он получил поцелуй в губы, который счёл за согласие. — В душе, мне надеяться, на продолжение? — Мори поднялся с кровати и задумался, оный вышел из спальни, кажись, за ватками, бинтами и спиртом, так и было, только вот, хозяин квартиры захватил еще коньяк с двумя коньячными рюмками. — Дост-кун, я невероятно устал. Может продолжим в следующий раз? — любезно протороторил спутник, наливая коньяк, сначала в одну рюмку, а позже во вторую. — Буду надеяться, что я Вам угодил. Достоевский вальяжно лежал на кровати, растягивая негу. Получив наполненыю коньячную рюмку, он привстал и выпил залпом напиток, который помог раслабиться ещё сильнее. Удивившись, Огай получил парочку лестных комментариев на счёт его прекрасного вкуса, взболтал содержимое и выпил растягивая удовольствие. После содеянного он притронулся к спирту, совершив несколько манипуляций, от коих любовник шипел. Позже Мори повторял их на себе, слушая язвительные фразочки.