ПРОСНИСЬ
Первым по этому приказу извне просыпается тело, не она: слишком жарко — чьи-то руки гладят сзади и спереди, делая всё горячее, пока наконец к глазам не пробивается свет, заставив их распахнуться. Озноб буквально электризует поясницу, руки вздрагивают, из полураскрытых губ вырывается стон, словно она и не спит. Непроизвольные движения бёдер назад подсказывают, что она бодрствует. Её ладони лежат на плечах мужчины напротив, а голова откинута к тому, кто находится за спиной. Под ней смятые холодные простыни, то и дело липнущие к телу, твердый матрас, неудобные подушки. Напротив — иллюминатор, сквозь который и пробивается свет. Судя по его тусклости — утро. Около неё два тела, льнущие к ней. В воздухе висит стойкий запах алкоголя, въевшийся, как кажется, в нос и волосы, хотя признаков опьянения нет. Всего доля секунды требуется для того, чтобы осознать в полной мере, что с ней происходит, и тут же забыть об этой догадке, пленившись заманчивым теплом двух прижавшихся к ней тел. «Айк», — губы раскрываются, чтобы произнести это, прежде чем он поцелуем прерывает её, а дальше попытки противостоять тому, что происходит, слабеют. Мора откликается на ставшие в полной мере осязаемыми движения его языка, на котором сохранился горьковатый привкус джина, и то, как скользят их языки друг о друга, напрочь выбивает из головы все мысли о том, что такого не могло произойти. Она с неохотой отрывается от него в очередном стоне, более громком, чем прежде. Тело само прогибается навстречу другому. Его поцелуи, распаленные, жадные ложатся печатям на шею, ключицы, плечи. Это окончательно успокаивает её, и плевать, реальность это или один из гребанных снов, лишь бы эти поцелуи не прекращались. Он словно смелее прикасается к её складкам между ног, трёт, сжимает, вздергивает. Мора готова взорваться на атомы удовольствия прямо сейчас. Хочется раздвинуть ноги и в то же время сжать их крепче. Она оборачивается, рукой нащупав позади себя ещё один затылок, пальцами проводит по спутанным кудрявым волосам. «Дэниэл», — этот стон тоже обрывается поцелуем. Он грубо вводит пальцы в неё, стискивает грудь другой ладонью, жмёт сосок до покалывания — не так нежно, как было раньше, но от этих действий тягучее пламя разгорается в ней. Внутри она слишком влажная. Пальцы Дэниэла проникают быстро, жёстко, однако в ответ Мора разводит бёдра. — Ещё, — соскакивает с языка через приоткрытые губы Дэниэла. Она не узнаёт свой голос, хотя твёрдо уверена, что произнесла это сама. Голова вся кругом от него рядом, от его тепла, от запаха странной свежести утреннего тумана, исходящего от него. И этот запах на удивление гармонично сочетается с запахом джина. От того, как он касается, то нарочно ускоряясь, то замедляясь. Её глаза прикрыты, но Мора и так знает, что Дэниэл не закроет свои, предпочитая любоваться ею, словно старается запомнить, сохранить в памяти навечно её облик. Она движется навстречу, насаживаясь на пальцы, и мнёт плечи Айка, ласкающего её грудь. Его ладони с обветренными пальцами закалённого моряка нежно гладят талию. Короткий стон в полный голос разрывает тишину каюты. Дэниэл врывается слишком резко, аж перехватывает дыхание, и пальцы против воли сильно сдавливают плечи Айка. Мора упирается лбом в грудь капитана. От жёстких глубоких вхождений она так напряжена, что не в силах пошевелиться. — Да! — вырывается из груди вскриком. — Пожалуйста… Дэниэл и так знает, как и чего она хочет, не отказывая ей ни в чём, двигаясь именно так, что её пронзает мелкая дрожь от бёдер до колен. Айк перехватывает её, поворачивает задом к себе и врывается глубоко, до самого основания. Он делает это медленно, но без плавности, напористо. Теперь Мора может глядеть на Дэниэла. Она опускает ладони вдоль обнажённого торса вниз и смыкает их над членом. Он пульсирует в её руках, шумно и коротко дышит, обжигая шею. Ей не хочется, чтобы это завершалось. В его глазах застывает не привычное обожание, а ледяная ярость, от которой тут же окатывает ледяной водой, словно из-за борта. Его ладонь сжимается на её шее. Мора застывает, в груди мгновенно холодеет. Поведение Дэниэла выходит за рамки привычного. Таким она его не знает. Таким она видит его впервые. Он целует её в губы, оттягивает нижнюю, проводит сверху вниз языком и, развернув её на спину, нависает сверху и вторгается, не сдерживаемый ничем. Грань боли и удовольствия захлёстывает Мору с головой. Она стонет, обратившись к потолку, сжимая коленями таз Дэниэла. Стоны становятся громче. Когда он перехватывает её ладони, заводит их за голову и скрещивает пальцы со своими, она понимает, что теперь никто из них не уступит ей. Айк берёт её сзади, изводя медленными глубокими вхождениями. То как он наматывает её волосы на кулак, то, как прикусывает губами ухо, как целует в макушку разрывает её на частицы блаженства. — Иди ко мне, — вдруг шепчет Дэниэл, и от этого тона ей не по себе, но Мора садится на него и, не отдавая себе отчёта, двигается так, что у него закрываются в экстазе глаза. Она чувствует, как Айк приближается сзади. Морозец колит поясницу. Ей не дают времени на осознание, как два члена одновременно заполняют её. Мора опускается головой на грудь мужа и мнёт простынь. Боль скоро отступает. Их размеренный ритм быстро доводит её до оргазма. В темноте век взрываются яркие искры. Она содрогается и с громким стоном падает на постель. Дрожь не отпускает её ещё некоторое время. Успокоившись, Мора обнаруживает Айка стоявшим у открытого иллюминатора с сигаретой. Дэниэл, одевшись, садится на противоположном краю постели. Она не прикрывается одеялом и не накидывает сорочку, которая лежит на полу, ожидая, пока кто-нибудь из них скажет хоть слово. — Не надо никаких слов, пожалуйста, — Дэниэл, словно услышав её мысли, произносит это на выдохе, даже не повернувшись. — Просто прекрати это делать. Снова он говорит то, чего она не понимает. Мора обращается к капитану, но и тот угрюмо молчит, не собираясь, очевидно, что-либо объяснять. — Прекратить что? — она подвигается к Дэниэлю. — Врать самой себе, — он, наконец, обращает на неё внимание. — Ты знаешь, что мы не были пьяны. — Я ничего не понимаю… — Мора не отрываясь смотрит в его глаза — теперь в них паника и растерянность. Дэниэл горько усмехается. Он касается её щеки, и становится так хорошо, что она улыбается. — Ни под каким алкоголем я не соглашусь делить тебя с ним, Мора.ПРОСНИСЬ