Я - Шуджи Ханма.

       Кисаки всегда знал, что он где - то рядом. Он - высокий, привлекательный юноша, с вечной ухмылкой на лице, оставляющий после себя шлейф мужского парфюма, мешающийся с терпким запахом сигарет; со странными татуировками на запястьях и серьгой в левом ухе.       - Ненормальный, - каждый раз думал Тетта, когда возвращаясь тёмными вечерами домой после занятий, слышал позади себя его шаги, а затем ветер доносил запах сигаретного дыма. Он не знал имени незнакомца, не знал, кто он такой, но знал одно наверняка - пока за ним следует двухметровый парень, в его неблагополучном районе никакие хулиганы ему не страшны. Он не знал о нём абсолютно ничего, но эта неизвестность его ничуть не пугала.       Незнакомец стал для него ангелом хранителем, который практически каждый вечер провожал его до дома. Он всегда шёл позади и никогда не заводил разговор, что Кисаки, в принципе, не особо заботило; и если первое время он боялся выходить из дома, то спустя месяц привык к такому сопровождению. Тетта никогда не задавался вопросом: кто он, как его зовут - было банально наплевать, но, по его подсчётам, месяц на второй интерес разгорался. Парень ругал себя за это, ведь какое ему вообще дело до этого придурка, что без особой на то причины сопровождает его? Большое.       В октябре на Токио обрушились дожди. Выйдя вечером понедельника после дополнительных занятий, Тетта уже ожидал увидеть его. Но его не оказалось стоящим под деревом с сигаретой в руках, не было его и у ближайшего тёмного переулка, даже по дороге он не нагнал Кисаки. Его не было ни во вторник, ни в среду, не появился он даже к субботе.       - Наверное, ему надоело, - пронеслось в голове у Тетты, возвращаясь в воскресенье домой в гордом одиночестве. Осознание вызвало тоску и ощущение того, что он потерял что - то необычайно важное для себя. Ругая себя за свою беспечность и наивность, молодой человек завернул в переулок, что пролегал между двумя домами. Не самый безопасный, но самый короткий и быстрый путь к дому. Эхом разнёсся звук щёлкнувшей зажигалки, совсем рядом мелькал тлеющий огонёк от сигареты, а в спёртом воздухе с запахом дождя мешался запах, который Кисаки уже и не надеялся почувствовать. - Он, - мелькнуло в голове.       Он стоял скучающе опираясь на стену, в длинных изящных пальцах тлела сигарета, к которой парень даже не притронулся. Подавшись какому - то внезапному порыву, Кисаки ускорил шаг, сокращая расстояние между ними, но подойдя ближе и вглядевшись в его лицо - опешил. Некогда красивое лицо сейчас украшали не до конца зажившие раны и ссадины, губа была разбита, а уголке запеклась кровь. Медовые глаза напротив потеплели, губы парня тронула улыбка, хоть и болезненная. - Рад тебя видеть, - голос парня был прокуренный, чуть хриплый, но вызвал волну мурашек, чему Кисаки от чего - то смутился. - Почему один так поздно в таком месте? - Что с тобой случилось? - игнорируя вопрос, почти севшим голосом спросил Кисаки. Глядя на раны и ссадины, которые будут заживать не одну неделю, сердце заполнилось беспокойством, пусть и из - за совсем постороннего ему человека. Когда он протянул руку к лицу парня, чтобы лучше его осмотреть - она предательски тряслась. (Тетта даже не стал мысленно ругать себя за это) - Я - Шуджи Ханма, - парень склонился чуть ниже, вглядываясь в пронзительно синие глаза Тетты, что сейчас наполнились искренним беспокойством. - Глава банды. - Я Тетта Кисаки, и не собираюсь смотреть на то, как ты являешь всему белому свету своё побитое лицо.        С того самого дня Ханма больше не пропадал. Он всё так же встречал Тетту с занятий, но шёл уже не позади, а рядом, рассказывая какие - то глупые шутки и истории. К ранам и синякам на его лице Кисаки со временем привык, ведь лечить и обрабатывать их каждый раз приходилось именно ему. Каждый раз он бережно залечивал их, не говоря ни слова, лишь строго посматривая на Шуджи из - под линз очков, а Ханма каждый раз виновато и глупо улыбался, тихо шепча слова благодарности.       Тетта привык к его ночным визитам, привык к запаху сигарет, которые он когда - то не выносил, привык к скоростной езде на байке по ночному Токио. Он ценил каждый момент, потому что в глубине души боялся, что однажды Шуджи просто убьют в очередной потасовке между бандами. Боялся, но слова лишнего ему говорить не смел - побаивался. -Тц, малыш, тебе так просто от меня не избавиться, - почти пропел Ханма, по - идиотски, но искренне улыбаясь. Забота и волнение Тетты согревало ему душу, и каждый раз он клялся и себе, и ему, что обязательно будет осторожен. - Ты такой идиот, Шуджи, - Кисаки закатил глаза и махнул рукой. - Делай, что хочешь, но ко мне раны зализывать не прибегай. - Блять, я люблю тебя, - вдруг сказал Ханма и всеми силами постарался придать себе непринуждённый вид. (Врёт - сердце билось слишком громко)       Ответ - лёгкое касание губами его собственных губ, холодные, небольшие ладони на его шее. Облегчение. Взаимность. Шуджи был готов поклясться, что в этот холодный пасмурный вечер он был самым счастливым человеком на земле.       Никто из них не знал, куда это приведёт, но они были вместе, были счастливы.