Рождественская история

      − Блядский снег! – Йоэль ударяет по рулю заглохшей машины. – Чтоб тебя.       Он проворачивает ключ в замке зажигания, но мотор автомобиля, взятого напрокат, лишь издаёт жалобный скрежет.       Ему не стоило сворачивать с трассы в попытках сократить дорогу и проехать через лес. Вообще не стоило уезжать из Хельсинки в Оулу. Он и не планировал ехать так рано: Рождество Йоэль должен был провести с девчонкой с работы, за которой ухлёстывал несколько месяцев. Только потом ехать домой – встречать Новый год с семьей. Но утром он застукал её зажимающейся в подсобке его же студии с звукоинженером – плюгавый сынок богатеньких родителей. Йоэлю было нечего сказать самому, а слушать объяснения просто не хотелось. Он ушёл, послал всё к дьяволу и уехал туда, где ему всегда рады; возможно, в единственное место на планете, где его действительно любят и понимают: домой.       Ждать вечернего рейса на самолёт не хотел, так что по дороге к себе позвонил в агентство и забронировал машину, предупредил, что его не будет до Нового года. Где Йоэль и что с ним? Он умер, растворился и стал невидим для всего мира. Последствия не имеют значения, с ними можно разобраться позже.       До Оулу осталось немного, Йоэль проведший за рулем весь день, пробираясь через метель, решил свернуть и сократить путь, летом так ездят все местные, он знает эту дорогу с самого детства. Он устал, хотелось есть, пить, и, как назло, сигареты закончились, так что добраться до города на пару часов раньше было очень заманчивой идеей. Но всё в этот день словно ополчилось против него: снег шёл всю дорогу от Хельсинки, но тут, на проселочной дороге, была настоящая метель. Стеклоочистители не справлялись, и Йоэль почти не видел ничего впереди; след, по которому он ехал, вскоре замело, скорость пришлось сбросить и ползти наугад, надеясь на память и остатки удачи.       Его подвело и то, и другое. Одно неверное движение – и капот машины упирается в большой сугроб на обочине, видимо, проезд чистили раньше. Машина глохнет, хотя удара как такового не было. Просто передние колеса застряли в снежной массе. Йоэль раз за разом пробует завести эту чёртову машину, но ничего не выходит. На улице темнеет, и скоро лес совсем погрузится во мрак. За то время, которое Йоэль провёл на этой дороге, ему не встретился ни один проезжий, что тоже странно. Наверное, в канун Рождества все давно приехали куда надо и сидят в тепле, окружённые близкими. Все, кроме него. Впрочем, ничего необычного: вся его жизнь пронизана одиночеством, неудачами и разочарованиями.       Попытавшись завести машину ещё раз и не добившись результата, Йоэль принимает единственное правильно решение: идти пешком. Какая разница, где замёрзнуть, а так – может, он поймает связь и позвонит отцу, чтобы тот приехал за ним. Забрав с собой всё самое ценное – телефон, наушники и зажигалку, – Йоэль выходит наружу и блокирует двери. Ноги утопают в снегу, он надевает капюшон и застёгивает куртку до подбородка, жалея, что не стал надевать ботинки повыше, а так и остался в кроссовках, ну хотя бы надел зимние.       Пробираться через такую непогоду сложно: ноги вязнут в снегу, который лезет под штанины и в обувь, дороги не просто не видно, её не осталось; поднявшийся ветер норовит сорвать капюшон, а белые хлопья залепляют лицо; дышать сложно, а ночь неустанно берёт своё. Йоэлю кажется, что он прошёл уже достаточно, скоро лес закончится и перед ним появится окраина Оулу. Дозвониться он так и не смог: вышки, должно быть, залепило снегом.       На поверхность просачивается чувство, которое Йоэль, храбрясь, держал глубоко внутри – страх. А что, если он заблудился и не сможет выйти из этого сраного леса? Машину когда-нибудь заметят и станут искать того, кто был внутри. Но как скоро это произойдёт? Насколько он успеет окоченеть? Его скрюченное тело найдут под слоем снега или только весной?       − Молодец, Хокка, просто молодец. Сдохнешь из-за какой-то девки. А как же карьера? О-о-о, представляю заголовки: «Известный радиоведущий сдох, как бездомная псина, замёрзнув в лесу. Что же толкнуло его на этот шаг?» Сразу вспомнят, что ты ходил к мозгоправам, спишут все на депрессию или ещё что-то.       − Да блядь! − Он спотыкается и падает на четвереньки. – Сука!       Йоэль встаёт и отряхивается от снега, как будто это сможет спасти его и без того промокшие джинсы. Утирает нос рукавом куртки, поднимает голову, подставляя лицо снегу, и кричит так, как никогда в своей жизни ещё не кричал. Когда воздух в лёгких заканчивается, он наклоняется вперёд, упираясь ладонями в колени.       − Ты закончил?       Мягкий спокойный голос раздаётся где-то за его спиной. Йоэлю думает, что у него начались галлюцинации и усмехается сам себе.       − Эй, ты в порядке?       Кто-то трогает его плечо. Йоэль опускает глаза и видит пару меховых сапог рядом с собой. Он так резко поднимается и оборачивается к стоящему сзади, что едва не сбивает того с ног.       − Полегче. Ты чего такой дёрганый? – Парень отходит назад, увернувшись от возможного случайного удара.       Йоэль быстро осматривает его с ног до головы: на голову ниже самого Йоэля, брови дугами, одну пересекает шрам, яркие зелёные глаза, небольшой прямой нос, пухлые губы. В более подходящих условиях Йоэль смог бы оценить его красоту.       − Прости. Не ожидал кого-то встретить.       − А мне показалось, ты хотел кого-то встретить. Кто ночью в лесу хочет быть один?       − Да, но… Боже, забей, – Йоэль трёт лицо ледяными руками. – В общем, да, я рад, что нашёл кого-то.       − Это я тебя нашёл. Недалеко увидел следы и решил пойти по ним, потом услышал твой крик. Я – Нико, кстати.       Он снимает меховой капюшон своей шубы и убирает прядь волос за ухо. Теперь он кажется Йоэлю ещё чуднее с этими еловыми веточками, запутавшимися в волосах и торчащими в разные стороны.       – Я тут живу недалеко. Пойдём, согреешься и расскажешь, что ты делаешь в лесу ночью.       Он не ждёт согласия Йоэля, разворачивается и делает несколько шагов в сторону чащи. Йоэль хочет пойти за ним, но не может решиться, довериться совершенно незнакомому человеку. Кто может жить в лесной глуши?       − Идём, – Нико оборачивается, смотрит так искренне и открыто, что ему хочется верить и довериться. – Не сделаю я тебе ничего, не бойся.       Очередной порыв ветра, пробирающий до костей, избавляет Йоэля от выбора. Он озирается по сторонам, будто пытаясь убедиться, что делает правильный выбор.       − Так ты расскажешь, как тут оказался? – Нико отводит ветки деревьев в сторону и придерживает, пока Йоэль не перехватит их.       − Да глупая история, ехал домой, в Оулу, а дорогу замело, напоролся на сугроб, заглох. Связи нет.       − И ты решил, что сможешь добраться пешком? – Нико останавливается и смотрит на слишком близко подошедшего Йоэля, задрав голову.       − Ну да, типа того. Думал, тут близко, но ошибся.       − М-да, вы, городские, всегда слишком самоуверенны. Не знаете леса, а всё вас тянет сюда.       − Да я не…       Йоэль хочет поспорить, но сил на это нет, да и чувство благодарности, которую он уже испытывает к этому парню, не даёт ему сделать это: он просто устал и хочет скорее оказаться в тепле.       − Ладно, забей. Я действительно сглупил. Впрочем, это для меня не в новинку.       − Так как тебя зовут? – Нико так легко шагает по снегу, словно прогуливается летом по лужайке, а то время как Йоэлю каждый шаг даётся с трудом.       − Йоэль. Йоэль Хокка. Я работаю на радио, у меня своя программа.       Он поправляет капюшон, чтобы было лучше видно лицо. В Хельсинки, да и в других городах Финляндии его нередко узнают на улице. Но Нико смотрит на него совершенно иначе, как будто для него эти слова ничего не значат. Йоэль ловит себя на мысли, что никогда раньше не встречал кого-то с таким открытым взглядом.       − Что ж, Йоэль Хокка. Ты не так уж ошибался. Тебе осталось немного пройти до опушки, но ты заблудился. Завтра я выведу тебя.       − А сегодня нельзя?       − Если ты не согреешься и не просушишь одежду, точно заболеешь. Это первое. Второе: никто не ходит ночью по лесу, даже я, – он отодвигает еловую лапу в сторону. – Ну, вот и пришли.       − Кстати, а кто ты? И почему живёшь в лесу? – Йоэль внимательно смотрит на маленький деревянный дом, с залепленными снегом окнами и тонкой струйкой дыма из печной трубы.       − Скажем так, лес – моя работа.       − Ты лесник? Серьёзно?! – Он натыкается на взгляд зелёных, будто изнутри светящихся глаз. – Нет, ты не подумай ничего. Просто мне всегда казалось, что лесник – это старик, проебавший свою жизнь и уехавший в лес.       Нико качает головой и толкает дверь. Внутри оказывается теплее, чем Йоэль предполагал, лицо и руки сразу начинает щипать. В нос ударяет запах горящих поленьев и какой-то еды, а еще в доме пахнет травами и чем-то едва уловимым, но он запомнил этот аромат ещё в детстве, когда приезжал с родителями в лес собирать грибы и ягоды. За его спиной что-то шуршит, и он быстро оборачивается на звук, но успевает заметить лишь что-то большое и белое.       − Вот ты где? А я ходил искать тебя в лесу, – Нико гладит шею белому ворону, сидящему на его плече. – Смотри, Бальдр, у нас гость.       Йоэль замирает на месте, округлив от страха глаза, пятится назад, пока не упирается спиной в дверь. Птица с любопытством смотрит на него, склонив голову на бок.       − Кажется, ты его напугал, – Нико подставляет руку, на которую переступает ворон. Он отходит дальше от двери и пересаживает Бальдра на сухой ствол дерева, укрепленный на полу. – Посиди пока тут. Йоэль, ты в порядке?       − Чертовски не люблю этих тва… − Он вовремя осекается и по очереди смотрит на хозяина дома и его странного питомца. – Не люблю птиц с детства, там была крайне неприятная история, – он смахивает испарину со лба тыльной стороной кисти.       − Могу тебя заверить, что Бальдр не причинит тебя вреда: он добрый и миролюбивый. Да брось, проходи, уверен, вы подружитесь. У нас редко бывают гости, так что он может проявить внимание, но не бойся его, – Нико наливает в медный чайник воду и ставит его на печь. – Снимай мокрую одежду, просушим. Сейчас найду тебе что-нибудь.       Он скрывается за занавеской, висящей сбоку от каменной печной кладки. Йоэль нерешительно шагает внутрь, озираясь на ворона, подходит к столу и расстёгивает куртку.       − Вряд ли мои штаны будут тебе по размеру, но вот плед точно должен подойти, – Нико появляется из-за ширмы с шерстяным клетчатым одеялом. – Садись в кресло, ближе к огню, обувь ставь у печки, а это, − он берёт куртку и промокшие от снега джинсы, − повесим сюда. Бальдр, подвинься, будь гостеприимным вороном.       Птица важно шагает по верёвке, висящей над печкой, и спрыгивает на спинку стула.       − Не обращай на него внимания, – Нико пожимает плечами и смотрит на Йоэля.       − Странное домашнее животное. – Бальдр каркает, и Йоэль зарывается с головой в плед, прячась до самого лба.       − Не называй его так. Он мой друг.       − Ладно, я не хотел никого обидеть, − Йоэль косится на ворона, − особенно Бальдра.       Словно поняв его слова, птица перестаёт смотреть на него и, сделав несколько взмахов, располагается на толстой балке под крышей.       − Как он вообще у тебя оказался? – Йоэль следит за вороном, пока тот не скрывается наверху.       − Он был совсем маленьким воронёнком, когда кто-то подстрелил ему крыло. Нашёл, подлечил. Крыло срослось, но далеко летать он не может. Так что остался со мной. Я поэтому, кстати, и пошёл в лес, думал, он улетел и не может вернуться. А этот хитрец просто притаился тут. Ну, зато нашёл тебя.       − Да, мне повезло.       − Ты же голодный, наверное? – Нико, всё это время опиравшийся на край стола, подходит к небольшому, видавшему виды шкафу и достаёт оттуда посуду.       − Даже не могу сказать насколько. С утра ничего не ел.       Нико раскладывает по тарелкам ароматное овощное рагу с грибами и травами, отрезает по куску ржаного хлеба. Повозившись под скамьёй у входа, он приносит глиняный кувшин, наполненный вином. Йоэль ест с большим удовольствием, с каждой проглоченной порцией его настроение заметно улучшается, вино согревает изнутри, а жар от печки – снаружи.       Они сидят в больших креслах у очага весь вечер, протягивая ноги к теплу и попивая сладкое ягодное вино. В какой-то момент скованность и неуверенность Йоэля сходит на нет, и он говорит и говорит, как никогда ни с кем не говорил. Ему кажется, он способен вывалить на этого странного парня весь груз, что накопился в его душе. Здесь, в этом тихом месте, которое вряд ли часто находят посторонние, он чувствует себя как дома, будто именно здесь он и должен был находиться, провести Сочельник именно так: в компании незнакомца и белого ворона.       Кому рассказать, что он − Йоэль Хокка − вот так спокойно делит одну комнату с птицей, никто бы не поверил. Но сейчас это стало возможным: Бальдр обходил гостя со стороны, наблюдая за ним и примеряясь, постепенно подходя всё ближе. Сначала Йоэль обращал на это внимание, а потом так увлёкся беседой, что опомнился, когда острые ногти впились в его кожу – Бальдр, решив, что пришло время познакомиться ближе, перелез со спинки кресла на плечо, сидящего в нём Йоэля. Тот медленно поворачивает голову, встретив взгляд двух глаз-бусинок. Так они сидят, замерев, пока в кресле напротив заливается смехом Нико. Его звонкий смех, кажется, разносится далеко по лесу, и если выйти на опушку, его можно услышать.       Взгляд зелёных глаз окутывает добротой и заботой, он мягко смотрит. Он весь словно источает уют, с ним хорошо и спокойно, он слушает, не перебивая, не лезет с советами, но чем дольше Йоэль говорит, тем больше ответов находит на свои вопросы. Всё как-то само собой проясняется и становится на свои места. Ни один психотерапевт так и не смог получить и половины того, что Нико смог добиться лишь своим присутствием. Это кажется Йоэлю нереальным, Нико видится ему нереальным, волшебным. Он наблюдает, как тот достаёт иголочки хвои, запутавшиеся в волосах, растирает их пальцами.       Бальдр прикорнул на колене Йоэля, пока тот почёсывает его макушку. Хокка и сам начинает проваливаться в сон, когда Нико, слишком бодрый для поздней ночи, вскакивает с места.       − Пора спать, у тебя был трудный день.       − Да нет, я тут подремлю, – Йоэль ёрзает, зарываясь глубже в плед.       − Нет-нет. Возражения не принимаются, − Нико подходит ближе, протягивает руку и ждёт, когда Бальдр залезет на неё. – Этому парню тоже пора спать, − он пересаживает ворона на ветку, − а ты топай за занавеску, там кровать, простенькая, но спать можно.       − Я не займу твою кровать, ты и так слишком добр. Я останусь в кресле… Нико стоит, упирая руку в бок, губы поджаты, брови нахмурены, даже веточки хвои в его волосах как будто напряглись. Йоэль сдерживает смех, но спорить дальше не решается.       − Ладно, как скажешь. А ты где будешь спать?       − В кресле, подвину второе, будет удобно.       Взгляд Нико снова проясняется, а лицо озаряет улыбка. Он кажется Йоэлю эльфом, которого послал ему Санта, даруя спасение. Это могло быть правдой, но он помнит из детства, что Санта дарит подарки только хорошим детям. Сердце Йоэля наполняется теплотой и благодарностью к этому парню, который за один вечер стал ему ближе остальных. Хочется подойти и сгрести его в охапку, но Йоэль сдерживается и уходит, пожелав доброй ночи. Ему кажется, он никогда не сможет уснуть на кровати, больше похожей на больничную кушетку, но всё-таки смог найти удобную позу и проваливается в сон, едва успев подумать обо всех событиях прошедшего дня.       Утро встречает Йоэля сыростью и холодом, он натягивает одеяло, чтобы скрыться под ним с головой, но что-то не так: мягкий плед, который накануне согревал его, пахнет плесенью и затхлостью, деревянные перекладины кровати впиваются в тело. Йоэль трёт глаза, чтобы избавиться от сновидения: ведь это просто сон, игра подсознания, вчера он замёрз и боялся умереть, вот мозг и подбрасывает эти запахи. Прикосновение ледяных пальцев бодрит, и Йоэль открывает глаза.       Мрачные деревянные стены, покрытые изморозью, ветхая кровать и проеденный кем-то плед. Йоэль спускает ноги в ещё сырых носках на пол и видит свои кеды рядом с кроватью. Голова трещит по швам, он зажмуривается несколько раз так сильно, что, кажется, искры вот-вот посыплются из глаз, но наваждение не проходит. Каждый раз, открывая глаза, он видит пустой заледенелый дом, нет ни уютных кресел у печки, ни посуды в старом шкафу с покосившимися дверцами. Нет ничего, но главное – нет Нико и его пернатого друга.       Йоэль стоит посреди комнаты, озирается и не понимает, что происходит. Ведь несколько часов назад горел очаг, и пахло едой и травами, свисающими из-под потолка, звучали звонкий смех и редкое воронье карканье. А сейчас он совершенно один. Он же не сошёл с ума и совершенно точно помнит каждую минуту прошедшего дня: как уехал из города, свернул на проселочную дорогу и въехал в сугроб, шёл пешком и думал, что умрет от холода прямо посреди этого чёртова леса, но тут его нашёл Нико и привёл сюда. Точно! Две пары следов должны были остаться в лесу, снег прекратился сразу, когда они встретились, значит, их не должно было засыпать.       Йоэль выбегает наружу, яркое солнце слепит, отражаясь от белоснежного покрова, которым укрыто всё вокруг. Он щурится и прикрывает глаза рукой, приставив её ко лбу вместо козырька. Не сразу, но он замечает ту самую размашистую ель, лапу которой отодвигал Нико. Он бежит туда так скоро, как только позволяют сугробы. Вскоре он замечает след одного человека. Кто-то один шёл этой дорогой к домику в лесу. Или, может, он идёт не там? Должно быть, он просто не заметил других следов. Ничего, если что, он вернётся к ели и начнёт всё сначала.       Лесная чаща редеет, и Йоэль оказывается на дороге, той самой, по которой должен был проехать вчера. Он озирается по сторонам, падает на колени от усталости и недостатка воздуха: разгоряченные бегом лёгкие обжигает морозный воздух. Где-то за поворотом слышны собачий лай и крики людей, он с трудом поднимается, но ватные ноги совсем его не держат. Йоэль падает на колени, выставив руки вперёд. Радостный лай раздаётся у самого уха, и холодный мокрый нос утыкается ему в щёку. Сквозь туман, застилающий рассудок, он слышит, как кто-то кричит, что кого-то нашёл. Йоэль падает лицом в снег, успев подумать, что так и не нашёл Нико.       В сознание Йоэль приходит через сутки в больнице Оулу. Врач сообщает ему, что его нашли спасатели в паре километров от машины, он вышел из леса с серьёзным переохлаждением. Его искали весь вечер и ночь и решили, что поиски так ничего и не дадут: он заблудился и чудом пережил ночь в лесу. Чудо. Да, Йоэль уверен, что с ним случилось чудо, он помнит звук его смеха и цвет глаз.       Лежа на больничной койке, Йоэль принимает решение, что, как только снег сойдёт, он отправится в лес и обязательно найдёт тот домишко. А может, там будет и его хозяин?