Выкинь все, что есть в твоих мыслях: грусть, пустоту, печаль. Помнишь, как ты подарил мне лето, в то время, как был февраль. Энджи Уайт.
– Давай быстрее, – дредастый юноша в рэперской кепке и безразмерных одежках громогласно подгоняет своего друга. И она бы никогда не подумала, что они братья, еще и близнецы, если бы не одна дата рождения и не одна фамилия в паспортах. Черноволосый мальчишка с вызывающим макияжем переминается с ноги на ногу, шурша грубой тканью джинс, и взглядом кричит брату «И на кой черт мы сюда приехали?» Они познакомились в лагере в Кёльне, где она была вожатой. Любила общаться с людьми, чтобы хоть на время забыть о своих проблемах, любила развлекать детей и играть с ними в различные игры, порой в самые глупые, которые придумывала сама. Без книжек для педагогов и пособий по детской психологии. Ей двадцать пять, за ее плечами развод и разбитая жизнь в лице сынишки, которого нагло отобрал у нее непутёвый бывший муж. Ему восемнадцать, он любит спать до обеда, пропуская построение отряда, и у него впереди вся жизнь. И мечта, в которую они с братом свято верят – они создадут собственную группу и будут колесить по миру. Они столкнулись взглядами в столовой, и разговор завязался как-то сам собой. Легко, непринужденно, словно они сто лет знакомы. Она носит три браслета на левом запястье, потому что цифры горят алым пламенем, когда он рядом. Горят нестерпимой болью. Он прячет руки с парой ранок от игры на гитаре под широкими рукавами серой толстовки. А еще она не верила в судьбу и считала, что все люди на земле должны сами искать свое счастье, но у самой выходило из рук вон плохо. Он кивал ей в ответ и мило улыбался, подергивая языком шарик пирсинга в губе. – Мы с братом сочинили новую песню, хочешь, приходи сегодня в девять на поляну возле штаба, – в кареглазом взгляде огонек, интерес. Она отвечает, что придет. Без формальностей. Безо всякого «Вы», потому что они посчитали, что за это ничтожное по меркам жизни время они сблизились, как родные души. Кроется ли в этом какой-то самообман? Скрип костра и гитарная мелодия, его брат, тот самый угрюмый черноволосый мальчишка поет что-то про муссон и полумесяцы. Она чувствует себя чересчур отсталой, потому что не знает, какую музыку слушает современная молодежь. Но песня действительно прекрасная. Рядом сидят девушки, их ровесницы, и жадно поедают взглядом обоих братьев, наверняка представляя, как они кого-нибудь из них обязательно «подцепят». Может, на ночь, может, на день. Может, на неделю. И ей нет до этого никакого дела. Почти никакого. – Тебе понравилось? – он провожает ее до главного корпуса. – Вам обязательно нужно выступать, – выходит чересчур слащаво и смущенно, совсем не в ее манере. Он улыбается ей шоколадными глазами, заключая в объятия. И ей очень интересно потрогать, что за непонятные сосульки медового цвета у него вместо волос. Запястье горит с новой силой, стоит ей отойти подальше и закрыться в своей тесной каморке. Устало плюхнуться на подушку и в сонной темноте видеть задорного улыбчивого юношу в кепке. На площадке он катается на скейтборде, изредка кидая матерные слова – чертова доска нагло уезжает из-под ног и не переворачивается, когда нужно сделать прыжок. Брат рядом – говорит, что нужно присесть и отдохнуть. Она наблюдает из-за старого дуба и верит, что у дредастого все получится. – Мне нужна твоя помощь, – вкрадчиво произносит он, стуча кулаком по двери. – Да, конечно, – она отрывается от бумаг. – Я хочу нарвать цветов. Наверняка у него появилась девчонка – подумала она. Они выходят в поле, усеянное различными цветами, согретыми солнцем. Юноша рвет те, что больше приглянутся. Она следует за ним и срывает желтые солнышки. И одергивает себя при мысли, что этот несуразный букет предназначался бы ей. Она воспринимает его как младшего брата, тем самым обманывая себя. Невозможно за такой короткий срок потеряться и влюбиться в этого шутника в широких джинсовых трубах и железякой в губе. Он часто приходит к ней ночью за разговором по душам, а брату говорит, что развлекается с девчонками. И беседы о всякой ерунде растягиваются до рассвета. Он приподнимает рукав, и на запястье, поверх синей вены нанесены горящие цифры – 06:20. Она приподнимает браслеты, и на запястье светятся четыре цифры, когда он рядом – 06:20. Он уходит, оставляя букет на ее столе. И после этих цифр наступает рассвет. А за ним следует день, в котором не будет его улыбки. Не будет шуршания его штанов-парусов. Не будет его глупых шуток и гитарных мелодий. Не будет ничего. Кроме выжженых на запястье четырех цифр –06:20.