И пусть Галактика горит огнем. Книга 4: Десять Воителей

22.09.300 ПЗЭ, Планета Черный Замок, система Черный Замок Главный космодром Черного Замка был… Манс не мог подобрать подходящего определения, каким был этот космодром. Слова «огромный», «гигантский», «исполинский», «титанический», «бескрайний», «невероятный» и «чудовищный» казались ему недостаточно яркими для описания ЭТОГО. И это с учетом того, что он мог бывать здесь и раньше, пока сам служил в Дозоре. Вот только раньше эта бесконечная ультрабетонная равнина, выкрашенная в черный цвет, была совершенно пустой — от горизонта и до горизонта. Ночной Дозор, которому на протяжении веков катастрофически не хватало воинов и рабочих, к тому моменту, когда он дезертировал на ту сторону Стены, насчитывал от силы процентов десять минимального штатного состава — самого-самого минимального. И он не думал, что за эти десять лет что-то изменилось к лучшему. Он ошибся. Когда его транспортный челнок делал последний круг перед посадкой, бывший Король-за-Стеной увидел, что посадочные площадки больше не представляют собой запыленную равнину с полустертой разметкой и потухшими огнями. Там были тысячи человек в боевой броне, разбитые на ровные колонны. И большинство были облачены в серые доспехи армии Севера, а не в черные, которые полагалось носить его бывшим братьям. Такого Манс раньше не видел. Конечно, он бывал на Винтерфелле — когда еще носил черное. Поэтому сейчас легко узнал быстровозводимые жилые конструкции, используемые военными интендантами Старков. Сейчас они выстроились вдоль посадочного поля здесь, на Черном Замке. И их было очень много. Он и представить себе не мог, что на этой планете может собраться столько солдат. И собрались не только солдаты. Были и танки всех размеров. Одни без проблем помещались в обычном армейском челноке, другие сами могли везти в себе больше людей, чем тот же челнок, или разбить целую пехотную дивизию, не сбавляя хода. Были орудия — тысячи, если не десятки тысяч орудий. Больше всего среди них было зениток и тяжелых разрушителей крепостей, но были и сотни других моделей, за некоторые из которых любой из его магнаров душу бы продал. Были летательные аппараты, атмосферные и заатмосферные, перехватчики, штурмовики, бомбардировщики… И все это собралось здесь, на равнине, куда он шел на посадку. Невольно Манс представил, что было бы, если бы эта силища вторглась в пространство, где раньше жил Вольный Народ. Смогли бы северяне покорить их? Странный вопрос. Правильнее было бы спросить, как много времени занял бы их победоносный марш. Да, его люди, конечно, боролись бы — но здесь храбрость не совладала бы против мощи и технологического превосходства. Как не совладала против Белых Ходоков. Собравшиеся здесь солдаты наглядно показывали разницу между тем, чем оснащены поклонщики — и тем, чем сражался Вольный Народ. Наколько он знал, всего тридцать пять процентов его воинов имели силовую броню и в основном это были грубые самоделки на базе отдельных деталей трофейных Mk I и Mk II, слепленных как попало, так что никто не мог определить, какая часть взята от брони пехотинцев, какая от танкистов, какая от десантников и так далее. Все это удерживалось вместе при помощи, клея, кувалды, крепкой молитвы, перемежаемой руганью, и большого количества удачи. Ну и еще металлических стяжек в тех местах, где со временем что-то сломалось или оторвалось. Здесь он тоже не мог отличить солдат от офицеров, лордов от вассалов. Единственным, что их выделяло, были гербы их домов на груди. Лоси, великаны, освежеванные люди, водяные, трезубцы, мечи, копья, латные кулаки… Всех и не вспомнишь. Но этого и не требовалось. Достаточно было того факта, что они были здесь, а не на своих родных мирах, или на какой-нибудь своей войне — подобный приказ мог отдать только один человек, чьи эмблемы встречались чаще всего, на доспехах солдат и на знаменах над их головами. Тысячи серых лютоволков на белом поле. И Манс, несмотря на уверенность и дерзость, олицетворяемые этим зверем, поежился, словно от холода. Потому что он понял, что означает этот призыв. Это был клич, настолько древний, что никто из марширующих на этой равнине, под этим холодным серым небом, не помнил, кто и когда произнес эти страшные слова первым: «ЗИМА БЛИЗКО». Простые, жуткие, холодные и резкие слова пережили эпохи и застряли в памяти людей, забывших их истинный смысл. И теперь снова вспомнивших. Зима не просто была близко, она уже наступила. И человечеству снова предстояло бороться за право жить. Бывшему дозорному казалось, что он шел целую вечность, прежде чем, наконец, достиг главных ворот Черного Замка — главной крепости Ночного Дозора, в честь которой переименовали саму планету. И впервые ощутил себя почти голым — в смысле, без оружия, как и было оговорено. Слева за воротами стояла шеренга северян в силовой броне, а справа… справа были знакомые фигуры в грязно-черных бронированных скафандрах. Их были тысячи… и почти все они не носили шлемов. И он мог смотреть им в глаза. Не нужно было представлять их разгневанных и ненавидящих лиц — он сам все прекрасно видел. Но когда он, сопровождаемый пятью вооруженными северянами, поднялся по лестнице, ведущей в первый зал, стало еще хуже. Те Черные братья, которых он встретил здесь, смотрели на него без ненависти — они вообще не знали, кто он такой. Но лучше бы ненавидели — в их глазах Манс заметил смесь растерянности и обреченности. Это было свежее пополнение, отбросы Семи Сегментумов, старые и молодые, насильники и убийцы, выбравшие черный скафандр в качестве альтернативы смертной казни. И чем дальше он шел, тем больше растерянных лиц сменялись другими — мрачно-фаталистичными, которое он видел у новобранцев-северян, и пугающе-спокойными — у опытных ветеранов. Некоторых он узнавал — и это было хуже всего. Особенно много знакомых лиц было в одной из трапезных, где по такому случаю организовали зал для аудиенций. Толпа рассосалась быстрее, чем Тормунд успел бы выпить две чаши эля. Осталось лишь двое человек, которых он хорошо знал. Джиор Мормонт в представлении не нуждался. Старый Медведь не носил знаков различия, но ни один человек не мог перепутать его с кем-то другим — или повторить его медвежью ярость. За десять лет с его последнего появления на Черном Замке, лорд-командующий Дозора ничуть не изменился. А вот другой… Если бы Манс не видел бы этого человека раньше, он бы не обратил на него внимания сейчас. Темноволосый и сероглазый, с бесстрастным лицом, в терминаторской броне, почти лишенной украшений, если не считать эмблемы в виде воющего лютоволка на груди. Лорда Винтерфелла можно было легко принять за кого-нибудь из его младших капитанов. Если забыть о том, что младшие капитаны не носят за спинами двуручных мечей из чистого валирита. И еще забыть об этих глазах. Таких… холодных глазах. Холодных — и ожидающих. Способных успокоить любого опасного хищника, который, встретившись с таким взглядом, десять раз подумает, стоит ли трогать такую добычу. — Манс Налетчик, — сказал бывший Лорд-сегментум, а ныне Хранитель Севера, Верховный Командующий армий и флотов Севера. И его голос был холоднее метели. — Бывший Черный брат. Бывший разведчик Ночного Дозора. Бывший лейтенант-коммандер разведкрейсера «Черный Плащ». Бывший страж Стены. Самопровозглашенный Король-за-Стеной. Изменник. Убийца. Клятвопреступник. Он совсем не был похож на юстициариев Юга, любого из которых можно было купить за пару медяков. Манс сразу понял: этого не пробьешь. Этот человек никогда не нарушит клятву, данную им своим знаменосцам… И требовал того же в ответ. И он, Манс, не оправдал его требований. И ему почему-то казалось, что рассказ о любимом плаще и любимой женщине лорда Винтерфелла не убедит. — Тысячи людей в этой крепости утверждают, что ты заслуживаешь смерти сразу, как только ступишь на эту планету. Клятвы Ночного Дозора не подразумевают исключений, — слегка шевельнул губами Старк. — Но нельзя отрицать, что именно твои действия и твое руководство спасли минимум три миллиарда мужчин, женщин и детей из когтей Врага. Только это позволило мне убедить командующих обороной Стены… отсрочить исполнение твоего заслуженного приговора. — Благодарю вас, лорд Старк. — Не спеши с благодарностями, — впервые на этом беспощадном лице появилось что-то похожее на улыбку. — Ни одна услуга не оказывается даром. Гулкий рык эхом разнесся от черных стен замка. И рядом с лордом Старком возникло что-то огромное и мохнатое, способное переносить любой холод. Оно двигалось на четырех лапах, его клыки были вдвое больше чем, у призрачных котов, глаза, не мигая, смотрели перед собой… «Что, во имя праха Детей Леса, здесь делает лютоволк?» — Что бы ни говорили мои враги, у меня тоже есть сердце, — заявил лорд Эддард. — Я помню, что так называемый Вольный Народ долгое время был врагом Севера и его людей, но никакие наши распри не сравнятся с тем, что пришло по наши души с той стороны Ока Скорби. Если человечество хочет выстоять, ему придется сплотиться в единую стаю, ибо если мы так и будем встречать Врага поодиночке, он рано или поздно перебьет всех нас. Зима пришла — пришла для всех. Иные не делают разницы между воинами и грудными младенцами. Мы все лишены ими права на жизнь. И в этот момент, когда Север вкладывает все силы в подготовку к величайшей войны в истории… В этот момент к нам являетесь вы и требуете найти вам новый дом. Он замолчал. Лорд-командующий не высказывал никакого желания говорить, поэтому Манс решился подать голос сам. Он прокашлялся и начал: — Я понимаю, в каком вы положении, лорд Старк. Как бывший Черный брат, я бывал по долгу службы на многих планетах по эту сторону Стены, и я знаю, что ваш сегментум — не единственный в Империуме. Их даже не семь, их, по сути, девять… Хоть я и слышал, что с вашими соседями у вас не самые лучшие отношения, возможно, Ривер или Запад смогут принять… — Манс, — перебил его Мормонт. — Ты ничего не знаешь. К югу от Кейлина бушует опустошительная гражданская война. — Вы… Вы, должно быть, шутите, лорд-командующий? — он очень надеялся на это. Но выражение лица Старого Медведя оставалось таким же суровым. — Боги, вы что, серьезно? Проклятье… Они же должны были узнать! Должны быть знаки! Неужели в их мирах не начали подниматься мертвые? И чудовища, которых не видели сотни поколений… И они все равно не согласились забыть свои мелкие распри? Лорд Винтерфелла и лорд-командующий обменялись мрачными взглядами. Лютоволк продолжал молча слушать. — Знаки были, да. Но, к нашему огромному сожалению, южане забыли наследие Долгой Ночи и разбавили кровь Первых Людей… — Старк погладил своего зверя по огромному загривку. — Единственные, на кого мы еще можем опереться — это Вейл. Но… Сейчас у них достаточно своих проблем. И они не смогут прийти к нам на помощь. Понимаешь, о чем я говорю? — Да. Вам нужны люди. — Нам всем нужны люди, — мрачно поправил Эддард. — Иначе Ночь поглотит всех на вечные времена. Гигантский меч покинул ножны и Старк поставил его кончиком на пол, держась за эфес. И в этот момент в серых доспехах, с черным мечом и на фоне черного трона он выглядел… как вождь вождей всех Вольных кланов. Как воевода Века Героев. — Я не хочу прогонять ваших людей на гибель. Но не приму их, если ты не согласишься на мои условия. Я пока не король, но как Хранитель Севера, требую десятину за свое гостеприимство. С каждых тридцати человек, которых я приму на своих планетах, вы выставите одного воина. С трех миллиардов человек — сто миллионов защитников Стены. Мне неважно, кто это будет — мужчины или женщины. Мне неважно, чем они будут вооружены — я готов экипировать их тем, что у меня есть, и тем, что создают наши мануфактории. Но мне нужны люди. И ты мне их дашь. — Пакт Льда и Крови… — тихо произнес Манс, а потом спохватился, что говорит не сам с собой, и посмотрел в неумолимые серые глаза. — И вы хотите, чтобы я был в числе этих ста миллионов? Или даже сам вел их в бой? — Вольному Народу нужен предводитель, которому они доверяют, который может говорить за них, и за которым они готовы идти в бой, — в голосе Джиора он услышал даже что-то вроде уважения, которое тот безуспешно пытался скрыть. — И какие бы проступки ты ни совершил в прошлом… Каждый, кто выступит с оружием в руках, против нежити… Будет богами прощен. Бывший дезертир Ночного Дозора склонил голову в знак согласия. Он ничего не сказал. Он и так понимал, чего стоило лорду-командующему произнести такое. — Если вы защитите мой народ, лорд Старк, тогда мой меч — ваш. Дайте нашим детям шанс жить дальше — и каждый воин Вольного Народа будет стоять насмерть бок о бок с вами против нежити и Белых Ходоков. «Интересно, как это было в прошлый раз? Говорил ли Джорамун те же слова королю Брандону, умоляя спасти его народ в пространстве Северного королевства?» Может, так оно и было. Теперь уже неважно. Старк изложил свои условия прямо и ясно. Либо так — либо смерть, или нечто хуже смерти. И никто, даже сумасшедший, не выберет второй вариант. — Да будет так. Можете вернуть своих людей, лорд-командующий. У нас не так много времени осталось. Враг не станет ждать, когда мы как следует подготовимся к отражению их атаки.