Леди Ширен Баратеон I
24 февраля 2023 г. в 11:30
30.09.300 ПЗЭ,
Система Грифон
Семь сотен лет назад, в конце очередной, особенно кровавой войны, сразу после сражения, в котором погибли десятки военных кораблей с обеих сторон, Звездный король из дома Гарденеров произнес фразу, оставшуюся в истории.
«Если Дюррандона ранить, он только злее становится».
Король Мандера знал, что говорил. Корабельные мейстеры как раз закончили приделывать ему аугметическую руку взамен той, что отрубил в жарком абордажном бою умирающий собрат-король Штормовых секторов.
И его люди согласно склонили головы. И его слова запомнились.
Лорды Штормового Предела были свирепейшими и храбрейшими среди храбрецов. Это было у них в крови. Чтобы победить Дюррандонов, требовалось перебить их всех до последнего. На меньшее они не были согласны. Не раз и не два правящий дом этой мрачной планеты сокращался до одного-единственного выжившего — а потом снова возвращался и топил в крови дорнийцев, мандерцев, небесноречников и других врагов их звездной державы.
А потом Джон Коннингтон отчего-то решил, что Баратеоны, считавшиеся наследниками ассимилированных ими Дюррандонов, на самом деле другие. И это правило на них не распространяется.
Должно быть, кто-то одурманил его разум особо мощной дурью, которую даже в Эссосе запрещают продавать. Иного объяснения этой величайшей глупости Ширен найти не могла. Все эти грабительские налоги, разорительные репарации, бесчисленные санкции, придумываемые на ходу, законы, втаптывающие в грязь тысячелетние традиции, да и просто мелкие унижения по поводу и без…
И после всего этого Коннингтон и его отпрыски, не удосужившиеся прикончить злейшего врага, недавно поднявшего крупнейшее в истории сегментума восстание, думали, что это сойдет им с рук?
Возможно, лорд Грифона и в самом деле в это поверил. Поверил в то, что если ты верно служишь проклятому Рейгару Таргариену, значит тебе можно все.
Видимо, он действительно верил в это. И целых семнадцать лет окружающая реальность подкрепляла его веру. Да, разумеется, большая часть собранных им налогов утекала на Кингсланд, а оттуда на Хайгарден, но от пяти до десяти процентов всех богатств оседали в закромах его дома еще до того, как покидали сегментум.
Еще никогда за всю свою историю планета Грифон и ее миллиард семьсот миллионов жителей не наслаждались таким процветанием и богатством, как в эти годы. Такого высокого уровня жизни и такой низкой безработицы не было в Шторме больше нигде.
Стоило ли удвляться тому, с каким рвением Джон Коннингтон, его сын-недоумок и прочая родня поддерживали политику Императора и громко одобряли каждый его шаг и каждое слово?
Ширен покривила бы душой, сказав о том, что пролила хотя бы одну слезинку, узнав о том, что произошло в Фаунтоне. С одной стороны, никто не заслужил такой участи — быть сожранным тварью, родившейся в варпе… С другой, Коннингтон всю свою жизнь ползал в ногах у безумцев и тиранов — а значит, его душа давно уже принадлежала демонам.
— Наконец-то мы можем воздать Грифону по заслугам… — тихо прошептала старшая дочь Воителя.
Через секунду она услышала тихое «Угу» своего первого заместителя по этой операции.
— Как по мне, операция «Реванш» не ограничивается одним лишь возмездием, — легко улыбнулся лорд Берик Дондаррион. И каждый раз, когда Ширен видела эту улыбку, у нее теплело на душе и загоралось румянцем лицо. До сих пор она старалась не высказывать своих чувств к лорду Блэкхейвена… Но с каждым днем ей удавалось все труднее. Он был таким милым, таким красивым… и таким неженатым. Возможно, при следующей встрече с отцом она все-таки затронет эту тему.
— Видите какие-то трудности, генерал?
— Никак нет, — улыбка Берика стала хищной. — Просто мне немного жаль… Что Коннинтон не дожил до этого момента. Я был бы намного более счастлив, дав предателю возможность увидеть крах всех его деяний. А так… Мы готовы. Мы можем начинать.
— Все остальные оперативные группы уже доложили о готовности… начать операцию «Реванш».
Последние слова были расценены как команда к старту. И десятки офицеров, как тех, кто находился рядом с ней, так и тех, кто слышал ее по каналам связи, стали передавать приказы сотням военных кораблей.
И ни один из них не поинтересовался, почему леди-командующая, как и большинство офицеров ее команды на мостике линейного крейсера не надели ни пустотной силовой брони, ни даже скафандров.
Все и так хорошо понимали, что им нечего опасаться.
Три дня назад военный флот Баратеонов уничтожили последние корабли, лояльные Таргариенам и избежавшие гибели в Фаунтонском пожаре. Последние три дня они занимались лишь тем, что охотились на сбежавшие суда дома Лонмаутов и брали контроль над одноименной системой. Тридцать часов назад все было кончено.
Дом Лонмаутов официально был признан исчезнувшим. И весь сегментум был под их безоговорочным контролем. За исключением Найтсонга и систем, сданных в аренду Дорну. И Грифона — до этого момента.
Это был последний мир в этой части Вестероса, не признающий власти Сэнда или Штормового Предела. Именно сюда сбежала леди Коннингтон и все уцелевшие представители бывшего правящего дома.
И именно здесь они должны были умереть.
«Пояс Грифона», кольцо верфей, которыми так гордился бывший Лорд-сегментум, были уничтожены во время налета дорнийцев. Сейчас у них оставалось лишь несколько покалеченных разведкрейсеров, спасшихся от охотящихся на них эскадр Сваннов, Келлингтонов, Тартов и Баратеонов. Они стянулись сюда — потому что им было некуда больше отступать.
Любой житель системы, у которого коэффициент интеллекта был выше абсолютного нуля, должен был понимать, что игра престолов закончилась их полным и безоговорочным поражением.
Даже если Таргариены прямо сейчас начали бы вторжение в Шторм, чтобы спасти их, они все равно не успели бы что-то изменить.
Ценой семнадцати лет беззакония, грабежей и унижений могла быть только жизнь. Но перед смертью они должны были быть сломлены сознанием и духом.
И для этого была придумана операция «Борона», в которой не было никакого военного смысла.
Суть этой операции заключалась в полном уничтожении военно-промышленной инфраструктуры, ради которой Коннингтоны семнадцать лет грабили всех своих соседей. Их дом рос и процветал, пока остальные истекали потом и кровью из-за невыносимых налогов и податей.
Все добывающие установки, фабрики, обогатители, мануфактории и хранилища предстояло демонтировать и отдать тем, кому они принадлежали по праву — Баратеонам, Дондаррионам и другим великим домам Шторма. Тем более, что многие эти вещи им и принадлежали, пока Коннингтоны не вывезли их для себя.
Сегодня этому грабежу настанет конец. Ширен видела, как тысячи тральщиков и буксиров, топливных танкеров и мобильных верфей окружают промышленные объекты и начинают их транспортировку в новые места. Они приступили к работе сразу, как только получили сигнал о том, что космическое пространство под полным контролем сил Воителя.
— Вижу несколько спасательных ботов, стартующих с пятнадцати орбитальных станций, — сообщил Дондаррион. Ширен в ответ пожала плечами.
— Они уже поняли, что нам все равно, есть ли кто-то выживший на борту или нет…
Конечно, ей было все равно. В детстве ее, как и других детей знатных домов «замиренных» сегментумов, «любезно пригласили» на Кингсланд — и продержали там достаточно долго, чтобы она успела увидеть и услышать все, что нужно — и чуть больше. Она видела, что пока Баратеоны и другие крутятся как могут, чтобы выжить, и принимают один вынужденный указ за другим, чтобы хоть как-то пополнить казну сектора, Таргариены и их союзники из Блэкуотера и Простора откровенно кичатся своим богатством, которое по праву принадлежало не им. Которое было украдено из мануфакториев и ферм Штормовых миров.
— Рейгар и Коннингтон забрали у нас ценностей на многие триллионы драконов, лорд Берик. И явно не собирались их возвращать. Вот мой отец и отдал приказ… И я собираюсь его выполнить. И я уверена, что мы, в отличие от них, не будем строить себе дворцы-небоскребы из чистого золота. Эти средства понадобятся нам, чтобы построить новое королевство, сильное и независимое. Чтобы поднять из праха нашу культуру и обеспечить нашим подданным достойное существование. И если для этого придется обобрать предателей до нитки… Я буду только рада сделать это собственноручно.
— Да я разве спорю? — его улыбка снова стала теплой и манящей. — Мне одно интересно: а что с самой планетой делать будем? Эти-то, в отличие от орбитальных станций и крепостей, так и не сдались…
— Дома Коннинтонов больше не будет, — объявила она. — Все мальчики и юноши до шестнадцати лет, носящие эту фамилию, будут сосланы в Ночной Дозор. Все, кто старше — казнены. Все, кто служил под их знаменем, кто хоть раз когда-либо давал клятву Коннингтонам, также будут отправлены на Стену. Все женщины их семейства получат выбор: монастырь Молчаливых Сестер — или смерть. Вся промышленность планеты будет демонтирована и отправлена в другие системы. То же самое ждет научные центры и лаборатории, перерабатывающие заводы, фабрики по выпуску товаров народного потребления, транспортные предприятия и верфи…
— Н-да… Густо же прочесывает ваша «Борона». Я так понимаю, что у тех, кто будет править Грифоном после наших, скажем так, реформ, не останется иного выбора, кроме как провозгласить политику «Даешь великий урожай»?
— Именно так. Подданные Коннингтона пытались превратить сегментум Шторм в свой сырьевой придаток. Пусть теперь окажутся на нашем месте. Пусть работают в полях, по щиколотку в грязи, чтобы получить жалкую долю тех благ, что у них были раньше. И пусть по ночам смотрят на звезды, которые когда-то принадлежали им. Все космические перемещения, включая орбитальные лифты, будут находиться под жестким контролем администрации Воителя. Только так Грифон сможет существовать дальше — и никак иначе.
— А если они воспротивятся?
— Тогда… Начнем уничтожать их города с орбиты. Один за другим. И будем продолжать, пока не уничтожим все, где население превышает пятьдесят тысяч душ. Если они не верят, что мы способны на такое после Фаунтона… Значит, эти идиоты просто не заслуживают права на жизнь.