Счастливые инциденты

После простуды Белль дела в Тёмном замке явно шли иначе, и хоть и Белль, и Румпельштильцхен это заметили, друг с другом они на эту тему не заговаривали. Тема эта висела в воздухе, но оба старательно избегали её обсуждений; вероятно, оттого, что толком не знали, в чём она заключается. Белль не была уверена, что именно поменялось между ними, кроме того факта, что она начала всё чаще вспоминать ту весьма необычную ночь всякий раз, когда Румпельштильцхен оказывался рядом, и гадать, что было бы, если бы он был тогда с ней на самом деле, а не только в её воображении. Само собой, это заставляло её усиленно краснеть в его присутствии, а как только он начал замечать её рассеянность, Белль и вовсе стала его сторониться. С другой стороны, можно было заподозрить, что Румпельштильцхен тоже её сторонится. На протяжении примерно недели они оказывались в одной комнате лишь тогда, когда избежать этого было никак нельзя, и это заставило Белль задуматься. Её собственное состояние понять было можно, но отчего Румпельштильцхен сделался таким нервным, она объяснить не могла. Той странной ночью его не было в замке; вернулся он лишь на следующий день. Если только… Белль почувствовала, что при одной этой мысли её лицо заливается жаром. В конце концов, она лежала в постели Румпельштильцхена, и если он вернулся в замок раньше, чем планировал, то наверняка направился прямиком к себе в спальню. Это предположение заставило Белль помертветь, но Румпельштильцхен не заговаривал об этом, так что, возможно, её подозрения были безосновательны. А может, он действительно сторонился её именно поэтому. Как бы то ни было, Белль приняла решение. Она будет смелой и разумной и перестанет его избегать, а заодно, если повезёт, разберётся с затруднительным положением, в котором они оказались. Жизнь обоих станет ужасно одинокой, если они, находясь в одном замке, совсем перестанут видеться. Поэтому Белль дождалась, пока Румпельштильцхен скроется в мастерской, а потом собрала принадлежности для уборки и последовала за ним. Румпельштильцхен вздрогнул, увидев, что она появилась в дверном проёме не постучавшись. Хоть прямо он и не запрещал ей бывать в каких-то комнатах замка, в мастерскую Белль заглядывала редко. Это были владения Румпельштильцхена, как библиотека была её владениями. – Я решила, что пора вытереть здесь пыль, – в порядке объяснения сообщила Белль и, не дожидаясь приглашения, вошла и начала бережно протирать все хрупкие скляночки на полках. Их было так много, что она наверняка задержится в мастерской надолго и, если повезёт, рано или поздно кто-нибудь из них двоих скажет что-нибудь, чтобы нарушить это вопиюще неловкое молчание. Долгое время Румпельштильцхен не шевелился. Просто застыл на месте, словно скованный какой-то магией, и Белль уже начала думать, что с ним произошёл какой-нибудь инцидент с парализующим зельем. Но тут Румпельштильцхен снова пришёл в движение – с энергией, разительно отличающейся от его прежней неподвижности, а Белль вспомнила свой собственный инцидент – который сама она предпочитала называть приключением – и направила внимание обратно на полки. Прошло больше часа, и никто из них так и не произнёс ни слова. И Белль, и Румпельштильцхен, казалось, были с головой погружены в работу, если бы не тот факт, что оба делали вид, будто вовсе не кидают друг на друга взгляды невзначай, смущаясь, если встречались глазами. Что-то явно было не так, как раньше, до простуды Белль. До сих пор они часами проводили время в приятной тишине, и никогда в воздухе между ними не висело это тяжёлое невысказанное напряжение. Учитывая, что Белль только-только начала смиряться со своими чувствами к Румпельштильцхену, она снова невольно задумалась обо всей этой ситуации. Она уже давно знала об этих чувствах, но лишь той ночью они выкристаллизовались в нечто более осязаемое и определённое. Несмотря на все его странности – или благодаря им – её совершенно точно влекло к Румпельштильцхену и возможно, вероятно, она начинала в него влюбляться. Могло ли быть, что он тоже испытывал нечто подобное? Когда он заключал с ней сделку в замке её отца, он сказал, что не ищет любви – лишь служанку, так что Белль была абсолютно готова принять, что её чувствам суждено остаться неразделёнными. В конце концов, множество рассказываемых о Тёмном историй изображали его как существо, неспособное на любовь и привязанность, хотя успевшая понаблюдать за ним Белль сомневалась в правдивости таких слухов. Всё ещё погружённая в раздумья и рассуждения, Белль обнаружила, что добралась до того места на полке, где стояло «Закупоренное тепло для холодных ночей», – и остановилась, вспомнив последний раз, когда она была в мастерской с этими бутылочками, и что последовало дальше. Она не услышала, как Румпельштильцхен подошёл к ней со спины, и его голос вырвал её из приятных воспоминаний. – Знаешь, а ведь «Закупоренное тепло для дождливых дней» и «Закупоренное тепло для холодных ночей» – это не одно и то же, – сказал он почти непринуждённо, но в воздухе между ними продолжало витать прежнее напряжение. – Это не взаимозаменяемые ингредиенты. Белль перевела на него пристальный взгляд, но Румпельштильцхен не смотрел на неё, вместо этого водя пальцами по крошечным флакончикам. Он знал. Он откуда-то знал, что произошло и во что это вылилось. Белль так быстро попятилась, что запнулась о собственные ноги и тяжело рухнула на пятую точку, что само по себе было унизительно и стало лишь унизительнее, когда Румпельштильцхен кинулся ей на помощь. Она была уверена, что с головы до кончиков пальцев на ногах залилась пунцовым румянцем, но вспомнила, что явилась в мастерскую с намерением выяснить, что происходит, и решила заняться именно этим. Она посмотрела Румпельштильцхену прямо в глаза и подумала, что если бы его необычная кожа могла краснеть, он был бы таким же алым, как она. Поставив Белль на ноги, он так и не отпустил её ладоней, но она не стала обращать на это его внимание: ей хотелось, чтобы он продолжал держать её за руки. – Тем не менее, мою простуду это вылечило, – с вызовом сказала она. – Даже если мне пришлось испытать кое-какие весьма необычные побочные эффекты. Но они уже выветрились. Румпельштильцхен медленно кивнул, а потом наконец вспомнил, что держит её за руки, и резко выпустил их. – Эти, эм, побочные эффекты, – начал он. Это был, пожалуй, первый раз, когда Белль видела, как он по-настоящему нервничает. – Мне знакома их природа. – Я так и подумала. – Белль сделала паузу. – Приношу извинения, если доставила тебе какие-то неудобства, но могу заверить, что этого больше не повторится. – Нет! – воскликнул Румпельштильцхен. – Я хочу сказать, нет, ты не доставила мне никаких неудобств. Мне было лишь любопытно узнать, прошли ли эти побочные эффекты. – Ты считаешь, не прошли? – Дело в том, что то конкретное зелье, которое ты случайно создала, требует очень специфических обстоятельств, чтобы снять эти весьма необычные побочные эффекты. Они снова кружили вокруг да около, но Белль определённо могла рискнуть и предположить, какими именно могли оказаться эти обстоятельства. В конце концов, побочные эффекты отпустили её не где-нибудь, а в постели Румпельштильцхена. Пришло время набраться смелости и взять дело в свои руки. Буквально. Она протянула руки и взяла ладони Румпельштильцхена в свои. Тот факт, что он совсем не воспротивился её прикосновению, вселил в Белль уверенность, что она на верном пути. – Знаешь, возможно, побочные эффекты всё-таки прошли не до конца, – сказала она. – Ты хочешь сказать… – Голос Румпельштильцхена был едва ли громче писка. Белль кивнула. – Думаю, мне нужна твоя помощь, чтобы от них избавиться. Если ты не против, разумеется. Румпельштильцхен молча кивнул, и Белль подалась вперёд, запечатывая его губы поцелуем. Поначалу он замер, удивлённый, но потом расслабился в её объятьях и стал горячо отвечать на поцелуй. Его ладони распластались на её спине, притягивая ближе, и Белль запустила пальцы в его волосы. Румпельштильцхен выпустил её ровно настолько, чтобы одарить полным изумления взглядом, а потом продолжил целовать со всё нарастающими огнём и страстью. Они пятились назад, пока Белль не упёрлась спиной в столешницу. Одним взмахом руки Румпельштильцхен заставил исчезнуть все стоящие там предметы и усадил Белль на стол, целуя её вниз по линии челюсти к шее. От удовольствия Белль откинула голову назад. Она снова чувствовала то же глубокое непреодолимое желание, что и после зелья, только на этот раз – она знала – его природа была совершенно естественной. Ладони Румпельштильцхена оказались на её бёдрах, задирая юбку, и Белль прижалась к нему плотнее. Она чувствовала твёрдость его напрягшегося под кожаными штанами члена и протянула руку, пытаясь распустить тугие завязки и посмотреть наконец, после стольких фантазий, как он выглядит на самом деле. Румпельштильцхен перехватил её пальцы. – Позволь мне. Простая искра магии распутала шнуровку и спустила штаны до колен, и вот Белль уже смотрела на его член – гордо вздымающийся и налившийся кровью. – Белль? Переведя взгляд на лицо Румпельштильцхена, она увидела, что он снова кажется обеспокоенным и будто ищет её одобрения. Белль с улыбкой кивнула, вылезая из панталончиков и сбрасывая их на пол. Обнажившись перед Румпельштильцхеном, она невольно порозовела, но он уже снова обнимал её, и если пылкость его поцелуев о чём-то говорила, то он был так же доволен увиденным, как и она. – Пожалуйста, – выдохнула Белль. Жар и желание, разливающиеся между бёдер, были невыносимы. – Пожалуйста, дотронься до меня. Хочу почувствовать тебя в себе. – Ещё рано. – Румпельштильцхен опустил одну руку, касаясь её и осторожно поглаживая. – Не хочу сделать тебе больно. Он продолжал ласкать её, и Белль подалась бёдрами навстречу его прикосновениям, жаждая ощутить его пальцы сразу везде. Румпельштильцхен ввёл в неё палец и начал размазывать тёплую влагу по складочкам, невесомыми движениями вверх, к клитору, заставляя Белль взвизгнуть от восторга. – Да? – Да, – выдохнула Белль. – Да, сделай так снова. Удовольствие быстро и мощно накрыло её с головой, и Белль закричала, ничуть не стесняясь, и зарылась лицом в плечо Румпельштильцхена, постепенно приходя в себя. – Ох. Румпель, – тихо сказала она. Остальной словарный запас на время покинул её. – Ох, Румпель. – Думаю, теперь ты готова. – Голос у Румпельштильцхена стал напряжённым и хриплым, и Белль увидела, что с кончика его члена уже капает смазка. Она кивнула. – Да. Я готова. Она обхватила ногами его бёдра, и он приставил член к её входу и мучительно медленно начал проталкиваться внутрь. Белль подумала, что это явно доставит ей больше удовлетворения, чем её собственный палец. Едва Румпельштильцхен начал двигаться, его жёсткий самоконтроль стал ослабевать. Его бёдра ударялись о её всё быстрее, пока наконец он не замер со вскриком. Белль чувствовала, как тяжело он дышит, и ей хотелось остаться в этом блаженном моменте с ним навсегда. – Прошли побочные эффекты? – наконец пробормотал он. – Ещё как, – ответила Белль. – Но у меня есть чувство, что мне может потребоваться дальнейшее лечение. Она почувствовала, как Румпельштильцхен улыбается ей в шею. Да, теперь дела в Тёмном замке явно шли иначе.