* * *
Егор Линч. Это имя стало таким родным для Генри Лэмбтона, ведь он столько раз слышал его из видео, повторял в своей голове. Хоть оно и было родным, оно не всегда было любимым, как сейчас. Нет, сначала оно даже отдавало глухой, старой и приглушённой ненавистью, ведь в самом начале Егор ассоциировался Лэмбтоном с его дядей. Старый индюк Линч! Отшельник-мизантроп, занимающийся мистикой. Он всегда забирал себе или хуже того — разрушал — артефакты, что так хотел заполучить Генри. С ним было невозможно сотрудничить: огрызался хуже журналиста, не уважал никого и даже мог пренебречь чужой жизнью без малейшего сожаления и душевного самобичевания, если по итогу это спасёт больше людей. Последнее передалось Лэмбтону... С ним Генри познакомился, будучи ещё избалованным мальчиком, только вступившим в наследство. С ним Генри истратил все свои нервы, и теперь его почти невозможно выбесить. От него получил шрамы, когда в одну из последних в своей жизни вспышек ярости вступился в бой за статуэтку, которой было суждено сгореть в лаве. Ой, а сколько камер было разбито этим индюком, пока Лэмбтон наконец не смирился, что не может установить слежку за его домом. Но у Генри оставалась камера у верхушке ели на въезде к дому его старого врага. И когда спустя года два с его кончины чья-то машина заехала на участок, миллиардер сразу обратил на это внимание. Выяснил, что за парень. И в душе забурлил горячий вуншпунш от осознания, что это приемник того Линча, что он знал 8 лет. В тот момент он видел лишь молодую версию его врага. Только вот старик Линч не вёл никакую социальную жизнь и не пытался быть вежливым в спокойной обстановке. У старика Линча не было друзей, не было связей с семьёй. Старик Линч чувствовал себя хозяином жизни, где бы ни оказывался, а Егор Линч подстраивался под обстоятельства, и будто оставался маленьким человеком до самой развязки его приключения. Миллиардер чувствовал обязанность следить за парнем и постепенно он видел всё больше черт, отличающих журналиста от его дяди. „ Э т о н е о н “— кричал каждый момент, когда Генри замечал всё новое отличие. И влюблялся в эти черты.
* * *
Брюнет что-то недовольно бормочет и пытается вывернуться из хвата. Старшему нравится лёгкий румянец на бледной коже, её сочетание с мешками под глазами и как Линч задумчиво хмурит брови и тихо проговаривает свои мысли вслух. Кого-то, как Джона, например, может раздражать это вечное бормотание, но миллиардеру оно кажется очень милым. "Нет, не умею... К чему вообще это всё?" — удаётся выхватить из всех фраз парня. — Мистер Линч... — настойчиво и игриво протянул Лэмбтон, привлекая к себе внимание. — Дела никуда не денутся. Можно и немного расслабиться. Один танец не отнимет много времени. Зелёные глаза с недоумением и беспокойством посмотрели на мужчину. Такие всегда живые и пылкие при любом настроении журналиста. Почти что под стать музыке. — Я же сказал, что не умею. — Тогда прекрасный момент, чтобы научиться. Просто положите свободную руку мне на плечо, Мистер Линч. Журналист был совсем обескуражен происходящем. Это явно парный танец в комнате, где они один на один. Егор, конечно, не разбирался в танцах, но даже ему было ясно, что партнёрами здесь не должны быть два парня. Но руководствуясь тем, что он здесь гость и пришёл, потому что Лэмбтон предложил сотрудничество в разгадке таин портала (с которым журналист, честно говоря, уже окончательно зашёл в тупик), Линч решил не сопротивляться. Этот очевидный намёк с танцем не улавливался, он просто посчитал это "очередной странностью". Что ясно говорит о том, что любовные чувства у Линча были только к работе, и отношения соответственно тоже только с ней. Музыка окончательно вплыла в сознание и помогала преодолеть смущение от всей этой ситуации. Генри явно пребывал в хорошем настроении и совершенно беззлобном. Журналист даже сейчас не обратил внимание, что привычный свитшот был поменен на рубашку и жилет, да и пиджак выглядел немного параднее. Парень просто старался не наступить на ногу или среагировать на поворот. Благо, мужчина проговаривал каждое движение. Линч держался за партнёра слабо и неуверенно в противовес тому, как "учитель" держал его, так, словно всю жизнь мечтал об этом. С удовлетворением и любовью он смотрел на объект своего обожания без надежды поймать опущенный сосредоточенный взгляд. Никогда ещё Лэмбтону не удавалось оказаться так близко к Егору. Не в расстоянии 3-5 метров, нет, гораздо ближе. Интимно близко, можно сказать. Это простая удача, не больше, то, что журналист оказался слишком обескуражен предложением, чтобы послать его. Ах, но если бы они сейчас могли танцевать с полным чувством, смотреть друг другу в глаза, Генри бы и вовсе забыл о деловой части их встречи. Хотя что уж, даже сейчас ему много. Быть на расстоянии в десятке сантиметров так волнует кровь... — Неплохо для первого раза, Мистер Линч. — Брюнета притянули ближе к себе. Генри мог почувствовать, какой на самом деле худой Линч, недоедающий на нервной почве. — Немного тренировок и можно звать вас на бал. — Очень смешно, — саркастично усмехнулся брюнет и отпустил руку партнёра. Танец ведь закончен? — Ам, Лэмбтон?.. Старший не отпускал. Его посетила мысль о том, чтобы пойти дальше, но он сдержался. Нельзя спешить. — Ничего. Давай вернёмся к делу. Двое обладателей порталов засели за стол разбирать записи. Последние звуки из проигрывателя сладко растворялись в комнате. Но желание и интерес к гостю никуда не уходили. Воспоминания их близости во время танца и весь задумчивый и извечно тревожный силуэт лишь повторяли Лэмбтону, как же сильно Егор Линч отличался от своего дяди.