***
С тех пор сменилось два века. Яркие улочки, как и цифры на календаре, не менялись — постоянные сбросы совершенно сбивают с толку, безостановочно сбивая темп жизни в разных мирах, сводя все к нулю, правда, геноцидных вселенных это не касалось. Таким образом, любой путешественник между мирами мог отмечать любимые праздники каждый день, просто находя нужный временной отрезок в нужной вселенной, ведь и само время шло по-разному, ускоряясь и замедляясь в зависимости от многих факторов. Легкий хруст снега уже не казался столь маняще-невинным: в нем слышался ужасающий звук ломающихся костей, собственных, вражеских и дружеских, а также редкие осечки, при которых стрелы со свистом пронзали кору деревьев. Нет, Дрим несомненно не хотел отмечать какие-либо праздники. Он мог потратить на это хоть всю свою бессмертную жизнь, но вот произошедшее с братом раскрыло ему глаза на мир, не позволяя дать себе возможность отдохнуть. Повторять ошибки не хотелось, но вот юный Блуберри — разумеется, юный лишь по меркам бессмертного, прожившего больше половины тысячелетия, ведь самому скелету, не учитывая прошлые перезапуски, уже перевалило за тридцать — никак не хотел этого понимать, снова и снова настаивая на празднике. Такая странная идея — позволить себе отдохнуть, оставляя вселенные на произвол судьбы, казалась привлекательной, но позволить себе так поступить Позитив не мог. Что если брат воспользуется моментом, атакует миры, а он, Дрим, даже не сможет никому помочь? Множество смертей ляжет на его плечи тяжелым грузом. Встряхнув головой, стараясь прогнать от себя дурные мысли об отдыхе, парень глубоко вздохнул, поглядывая на вновь завившуюся челку, чей золотистый цвет не исчез, не смотря на возраст. Его тело никогда не было настоящим, поэтому поддерживалось лишь эмоциями, а так же, не менялось, из-за чего Хранитель до сих пор оставался таким же юным, как и раньше, не смотря на множество событий, оставивших след в глубине его глаз. Только вот усталость все-таки давила на плечи. Возможно, один выходной — не что-то смертельное? Разве плохо позволить себе отдохнуть хотя бы один раз за все две сотни лет беспрерывной помощи другим? Метаясь в сомнениях, Мечта крепко сжал в руках небольшой кнопочный телефон, покрытый мелкими царапинами, появившимися во время продолжительных боёв, включенный больше двадцати минут назад на одном из трех контактов — все тот же Блуберри, приговаривая, как же удобно будет быстро связываться звонками, вручил этот телефон на какой-то одному Богу и самому Голубике известный праздник ичего не понимающему Мечте — никак не решаясь нажать на на заветную кнопку. Внезапная мелодия, стоящая по умолчанию, заставила Мечту вздрогнуть, с подозрением рассматривая одиннадцать неизвестных ему цифр в слабой панике — отвечать или не отвечать? Откуда его номер узнал кто-то кроме Инка, Блуберри и Свап! Папируса, иногда звонящего для контроля состояния младшего брата? Небольшое колечко пара взлетело в воздух, когда Дрим, глубоко выдохнув, все же ответил на звонок, с опаской прислоняя телефон к уху. Знакомый низкий, едва хриплый голос размеренно спокойно проронил приветствие, вгоняя близнеца в еще более глубокий ступор — давно не приходилось слышать подобные слова где-либо, кроме поля битвы за очередную вселенную. — Ну здравствуй, братец. — шипение на фоне напоминало чьи-то невнятные слова, а где-то вдали слышался тихий смех, не вызывающий доверия, — Тебе известно, что Новый Год — семейный праздник? Один день уделить перемирию и отметить его всем вместе не было бы плохой идеей, как думаешь? Если решишься — приходи со своей командой в Хевентейл. Шокированный Дрим не смог проронить и слова, лишь вслушивался в долгие гудки, оповещающие о сброшенном вызове. Вселенная, смех детей, хруст ветвей под тяжестью снега и взрывы фейерверков — все это смешалось и затихло, отошло на второй план, оставляя за собой лишь смятение и непонимание. Что если позволить себе выходной?***
— А я тебе говорю, что подарки — одна из важнейших частей праздника, как ты не понимаешь? Послушай Великолепного Санса, другой… То-есть, Дрим! — как всегда громко, до звона в ушах, воскликнул Ягодка, насильно ведущий старшего за покупками. Когда, за два дня до праздника, он узнал, что друг не приготовил подарки — его глаза практически сравнялись с орбитой Земли, и если раньше сомнения в необходимости отмечать бессмысленный праздник еще терзали Позитива, то теперь он понял — отвертеться не выйдет, -Твой брат обязательно одобрит такой ход, разве не это первый шаг к примирению? — Я не знаю, что ему подарить. Столько лет прошло с тех пор, как мы стали врагами, слишком давно я перестал узнавать его прошлого, мне неизвестно совершенно ничего о его интересах. Лучше вообще ничего не дарить, чем бесполезный хлам, ведь он и раньше не слишком жаловал мои подарки на наш день рождения. Он был благодарен, но после этого, я ни разу не видел ничего из подаренных мной вещей. — Ты крайне неправильно мыслишь! Главное не подарок, а оказанное внимание. Это твой первый Новый Год, так что, позволь Великолепному мне помочь тебе! Смотри, там как раз то, что нужно. — Ты думаешь? — Уверен!***
Обычно пыльный и полуразрушенный своими обитателями — не смотря на тщетные попытки Найтмера, остановить ссоры и разрушения не вышло ни силой, ни угрозами, ведь кости срослись, шрамы затянулись, а кофейный столик в очередной раз рассыпался на осколки под ногами Киллера -, замок приобрел новые краски. То тут, то там висела мишура, блестели гирлянды и даже стояла небольшая ёлка, принесенная в последний момент организатором сея праздника — Голубикой. Уговорить Киллера, а после и остальных Плохих Ребят не составило труда — кто не любит лишние выходные — а их главарь-Негатив сдался под натиском команды и настойчивого Блуберри, а так же притащенного Инка — для убедительности. Громоздкие часы, которым, кажется, уже давно перевалило за возраст Найтмера, громко пробили восемь вечера, и ровно с их замком в дверь едва слышно постучали. Казалось, что пришедший специально дожидался этого звона, чтобы прийти вовремя — иначе объяснить такую точность не получалось. Переглянувшись с командой и носящимся по всем помещениям, доводя украшения до идеала, Голубикой, Кошмар недовольно вздохнул, направляясь в сторону двери и тут же ее распахивая не глядя — и так прекрасно понятно, кто пришел. — Добро пожаловать, братец. А это что? — приподняв одну не скрытую под слоем негатива бровь, спросил мужчина, поглядывая на коробки в руках близнеца. Подарки? — Блуберри сказал, что подарки — важная часть Нового Года… — Только вот дарить их нужно после двенадцати! — внезапно ворвался в разговор прибежавший Голубика, мгновенно забирая у друга коробки, чтобы унести их в одному ему известном направлении. — Я так и думал, что это его идея… — покачав головой, Позитив неловко взглянул на брата, с удивлением замечая, что обычно пронзительный взгляд топазовых глаз стал мягче. — Проходи, не стой в коридоре. Помоги успокоить своего Блуберри, он уже больше десяти раз оббежал весь замок в поисках несуществующих недочетов.***
Множество звуков, доносящихся от телевизора сменяли друг друга один за одним, воспроизводя громкий стук курантов. Часы только что пробили двенадцать, пробка от шампанского улетела куда-то вдаль, а два близнеца, сидящие напротив, так и не отвели друг от друга пристального взгляда. Столько накопилось в душе, столько хотелось сказать, стольким поделиться… — Настало время обменяться подарками! — подскочив к ёлке, прокричал Голубика, подмигивая остальным. Настала вторая часть плана. За разбором подарков прошло десять минут, пока под елкой не осталось только две коробки, предназначенные Хранителям друг от друга. — Мы отойдем посмотреть на фейерверк! — уводя всех присутствующих в другую комнату, задорно отозвался Ягодка, оставляя после себя только тишину. — Откроешь свой подарок первым? — неловко поинтересовался младший, осторожно осматривая небольшую коробочку, кажется, предназначенную ему. — Если ты настаиваешь. Преодолев плотный слой оберточной бумаги, кошмар удивленно уставился на аккуратную рамку, содержащую в себе старую, пожелтевшую фотографию, приносящую как множество неприятных, так и мириад счастливых воспоминаний. — Я скучаю по тебе, братик… — едва слышно прошептал Мечта, раскрывая свою коробку. Подвеска, так напоминающая солнце на его плаще, блестела золотистым, заставляя холодные слезы скапливаться в уголках глаз. Внезапные теплые объятия освободили годами копившиеся слезы, позволив почувствовать себя снова тем же маленьким наивным ребёнком, которого так сильно любили окружающие и который так сильно любил своего брата. — Теперь я тоже скучаю по тебе. — глубоко вздохнув, прошептал Найтмер, чуть крепче прижимая младшего к себе. Пусть, они оба чувствовали присутствие остальных, наблюдающих за примирением сквозь щель в приоткрытой двери, для близнецов время потеряло свой ход ещё в восемь вечера, когда они снова смогли взглянуть друг другу в глаза. А красочные фейерверки ещё долго шумели, сменяли друг друга, окрашивая ночное небо в различные цвета радуги, рисуя прелестную картину, достойную пера множества писателей и кисточки бесчисленного количества художников. И пусть, на следующий день, рассветное солнце окрасит небосвод в нежный голубой оттенок, а блеск гирлянд померкнет на фоне дневного света, Новогоднее чудо никуда не исчезнет, согревая сердца миллионов людей с наконец, исполнивших мечту или обретших собственное счастье, как это сделали близнецы, наконец, позволившие себе простить и быть прощенным, не только на один день, а на всю жизнь, планируя так же отметить и следующий Новый Год в тёплой компании, более не имевшей разногласий.