Евангелион. Другой вариант

Мысли Гендо мучали его. Он ненавидел сына за то, что он заставил его думать о Юи, о прошлом, о нём. До этого только он управлял людьми, а тут, как будто уже его дёргают за ниточки. Он ненавидел сына за то, что он всё время напоминал ему о Юи, напоминания о ней всегда причиняли ему боль. Но теперь, в душе что-то дёргало его. Этого не могло быть — его рана открылась. Впервые за многие годы из его глаз потекли слёзы, которые он более не мог сдерживать. Юи всегда хотела только одного — лучшего для их семьи. Из его раны вытекали все воспоминания, вся боль, всё то, что он держал внутри себя. Он вспомнил рождение Синдзи, тогда, когда он впервые почувствовал к нему любовь. Он осознал, что всю свою жизнь он причинял сыну только боль. Юи никогда бы не простила его за это. Всю свою жизнь он был глух к людям. Всё чего он желал — это одиночества. Ему тяжело было принимать участие в чужой жизни. Своё одиночество он компенсировал поглощая знания и играя на пианино. Только Юи приняла его таким какой он есть. Он не хотел больше оставаться один. Он боялся остаться один. Теперь он просто не мог скрыться от правды. Сын, вот что единственное у него осталось, вот, в ком таится Юи… Недоставание в Юи он старался компенсировать Рей. Нет, он знал, что это всего лишь клон, только внешне схожая, она не обладала той же памятью, что и Юи. С ней он тоже всегда был сдержан, но иногда мог позволить малую слабость. В ней тоже была Юи. Она напоминала ему о ней, о словах, что она ему говорила. Но это всё же была не Юи. Но кто она была для него, и кто теперь. Он вспомнил как он хотел назвать ребёнка если бы родилась девочка — Рей. Он тоже старался заботиться о ней, как при рождении сына. Он относился к ней практически так же как и с сыном. Единственная кем она могла являться для него — его не натурально рождённой дочерью.