Last Christmas l gave u my heart.

      Полы по непривычке были нагреты. Натаниэль до сих пор не мог после жизни в Балтиморе бок о бок с отцом привыкнуть к теплу и комфорту. В поместье Веснински вечно приходилось ходить в одежде, а желательно теплой, ведь никогда не знаешь насколько и когда Натан по доброй случайности заставит сына сидеть в холодном, сыром подвале. Сравнивая нынешнюю жизнь с прошлой, можно смело сказать, что нынешняя жизнь намного привлекательнее и счастливее.       Воспоминания прошлись колкой дрожью по позвоночнику, но Натаниэль только неловко глянул на свои носки. Как он помнит, то их подарил именно Жан Моро, который уловил тонкий интерес к милым вещицам у Веснински. Пушистые, длинные, с пумпончиками по бокам и рождественским принтом носки. Натаниэль особенно их любит надевать в предрождественскую суету. Ламинат звонко зашуршал под его ногами и не удержался от того, чтобы прокатиться. Раз — и он уже на три метра сдвинулся с места.       Голая душистая елка стоит в гостиной. Она выходит очень высокой, почти до самого потолка — остаётся примерно полметра. Её запах, смешанный с приятными нотками мужских духов чужого свитера сводит с ума.       Вторая вещь, которая оказалась сегодня на Натаниэле — свитер его мужа, насквозь пропитанный тяжёлыми духами. Какой-то кофейно-свежий аромат, но до боли родной. Ичиро точно будет не против, если из его гардероба случайно пропадёт одна вещь. Ну, по крайней мере десятая по счёту.       — И куда этот... — он особенно выделил это слово, словно выговаривая тем самым самое грубое оскорбление. — Где игрушки! Ичиро, чёрт тебя дери! Теперь сам ищи их в своей кладовке!       Натаниэль зафырчал, мило скрестив руки на груди и надув щеки. Маленький шрамик на щеке стал заметнее и, возможно, Морияма поцеловал бы его в это место. Как итог: в кладовке нет рождественских игрушек. Просить служанок нет смысла, они по инициативе хозяев дома были сосланы на "каникулы". А Ичиро сейчас жутко занят — перевыполняет план на неделю, чтобы посвятить целых семь дней или больше для самого дорогого и любимого рыжеволосого урагана. Однако последний внимательно сканирует служебное помещение зорким взглядом ледников и останавливается. Самый верх, знакомая коробка.       Натаниэль попытался дотянуться, но после прыгнул. В результате смог лишь коснуться угла коробки. Мужчина обиженно закусил губу и стал упрямо прыгать, словно едва ощутимое касание кончиков пальцев поможет достать игрушки.       — Хн-н, — он захныкал и собирался уже идти за стулом, как знакомое тепло тела сзади, тот же аромат духов и дыхание в его макушку отменили планы. Натаниэль обернулся и по щелчку пальцев поменял настроение. — Ах, Ичиро!       Несомненно, что мужчина выглядел уставшим, а лицо выражает полное отвращение ко всему миру, в особенности к коллегам по работе. Только вот перед мужем он не смог вести себя так неподобающе: улыбнулся уголками губ и негромко ответил "Я дома". Коробка была ловко схвачена руками Мориямы и Натаниэль хихикнул.       — Спасибо, милый, — Ниэль неловко клюнул мужчину в щеку. — Как работа? Сильно устал? Есть будешь? А я вот дом украшаю. В следующий раз коробку пониже поставим или табуретку оставим. Невозможно дотянуться!       — Я не виноват, что ты такой маленький, — Ичиро словно поддразнивал Натаниэля и причём специально. На его лице проступило обиженное выражение, и он фыркнул.       — Бесишь!       Однако рыжеволосый мужчина потащил за собой японца к ели. В коробке едва загремели игрушки и зашелестела мишура. И предложение отдохнуть Ичиро тут же канули в бездну — не заслужил. И Натаниэль свято в этом уверен, поэтому ловко развернулся на пятках и закомандовал, как, что и где украшать.       "Маленький босс" позабавил Морияму, что последний улыбнулся кротко и незаметно. Натаниэль с нетерпением раскрыл коробку: пёстрые новогодние игрушки радужным спектром захватывали внимание. И главное, что все они практически из стекла. Одно движение — и всё!       — Ель в этом году очень пышная. Как бы хватило игрушек...       — В прошлом году ты говорил точно также.       — Тш-ш, просто украшай, хорошо? — Веснински обернулся к Ичиро и ступил ближе. Его пальцы ловко поддели пиджак, нащупывая сквозь ткань чёрной рубашки напряжённые мышцы. Сжал их и мужчина приятно, тихо застонал. — С тебя сегодня хватит этой работы.       Приподнявшись на носочки, поцелуй Веснински пришёлся на шею: аккуратный, влажный и едва горячий. Он пробурчал что-то невнятно, что не понял Ичиро, и продолжил заваливать щекочущими поцелуями. Ловкие пальчики разминают мышцы, с усилием надавливая на каждый напряжённый сантиметр.       — Уже надумал, что хочешь на Новый Год? — уже чётче дошло до чужого уха слова британца. А ведь даже Рождество не наступило, как он спрашивает о таком.       В ответ Ичиро только промычал, притянув за крепкую талию мужа. Натаниэль улыбнулся, как лис. Продолжая дразнить — так думает Морияма — и не переступая грань, точнее ловко балансирует на ней, Веснински то напирал, то становился пассивным. Он просто ласково приобнимал, терся щекой о крепкое плечо и вдыхал чужой парфюм, а потом резко тянулся к чужим губам, давил всем телом на мужчину. И так по кругу. "Настоящие эмоциональные качели!" — с ненавистью в сердце стонал Ичиро.       Внезапно Натаниэль отпрянул и, как ни в чём не бывало продолжил копаться в рождественских игрушках. Он достал золотистую мишуру, намотав на шею, дёрнул носом от щекотки и выбрал наконец нужный шар. Вот теперь можно начинать украшать. Ичиро стоял, думая, как же несправедливо, что Натаниэль может резко изменить своим желаниям. И это нельзя предугадать. А в это время его драгоценный возлюбленный начал украшать ель, а улыбнуться было просто невозможно.       — Ты чего улыбаешься, как дурак? — прищурился Натаниэль и дёрнул плечом. — Переоденься. От тебя воняет работой. Как станешь свежачком, то поможешь с украшениями. Я до верхушки не достану.       Больше говорить не надо. Если быстрее закончат, то быстрее будут проводить этот вечер вместе.       Вышла глубочайшая ошибка. Натаниэль тот ещё дизайнер: то шар не того размера, то цвет не слишком красный, а гирлянда явно лишняя. Ичиро покорно принимал удары судьбы на себя. Послышались слова о том, что вообще лучше прямо сейчас собраться в торговый центр и купить абсолютно всё новое. Пришлось долго отговаривать, убеждая, что сейчас вряд ли осталось что-то дельное, да и просто они не видят цельной картины. С горем пополам Веснински согласился. Шариков становится всё меньше в коробке, а рождественская ель действительно приобретает достойный вид. Улыбка на лице рыжеволосого мужчины стала едва ли не самым главным источником света в гостиной.       — Ро... — Натаниэль дёрнул мужчину за край штанов и протянул шарик. Он потоптался на месте, потупив взгляд на свои носки. — Стул я тащить не буду потому что у меня есть ты! Вешай его чуть выше того золотого.       Ичиро подумал. Действительно надолго задумался. Так вот в чём помощь. Если за весь час Натаниэль даже и пискнуть не давал пока украшал ель, то тут другая картина. Сто шестьдесят сантиметров по сравнению с елью почти под потолок их дома выглядит и комично, и трагично.       — Эй, Ро? Ты вообще здесь? Блять, ты бы так и сказал, что устал, — сам уже не менее замученно пробормотал Веснински, но внезапно вскрикнул. — Ты чего! Отпусти! Высоко, Ичиро, чтоб тебя за ногу!       Хватаясь за волосы своего мужа и сжимая бедрами чужую шею, Натаниэль в панике старался не упасть. Высоты он не боится, но определённо проделка мужа не пришлась изначально по душе. Только спустя десяток секунд, понял, что теперь не только выше, но и может достать до верхушки. Шарик тут же оказался на своём месте и Ниэль радостно хлопнул в ладоши. Ладно, задумка действительно годится. Только вот...       — Ты точно не хочешь повесить шарик? — он аккуратно нагнулся вперед, закрывая своей длинной чёлкой обзор мужу.       — Не смею препятствовать творческой натуре.       — Ты точно...       — Кто?       — Никто! — сжал сильнее бёдрами чужую шею. — Возьму и задушу такого бесячего!       — Ты знаешь, что это будет прекрасная смерть в моей жизни, — Ичиро лукаво хмыкнул и прикусил кожу на ногах. Натаниэль дёрнул нервно мужа за волосы. — Там ещё немного осталось.       Ичиро, чтобы больше не нервировать младшего, решил, что сразу будет держать в руках коробку с остальными игрушками. Без резких движений, он аккуратно доставал каждый шарик и ходил туда-сюда и вокруг ёлки, чтобы найти нужное место. Натаниэль даже успел привыкнуть к такой высоте, что практически на автомате говорил, что надо отойти или вообще сдвинуться в сторону. А Ичиро легко подхватил эти команды.       — Last Christmas l gave you my heart... — тихо напевает, между делом, Натаниэль. Выходит настолько нелепо, что даже мило и Ичиро поражается: почему эта несбыточная мечта его? Он почти что на чужих плечах мотает ножками в милых носочках, которые особенно привлекают внимание.       И на десерт осталась только верхушка и мужчина заволновался, когда Веснински вытянулся сильнее, чтобы суметь подцепить звезду.       — Потерпи немного, я скоро, — заметив, как муж сжал чужие бедра, Ниэль улыбнулся и нарочито вытянулся ещё больше. Едва вытащив язычок, он облизнул губы и подцепил верх. — Сейчас, секунда... Всё! Ро, давай посмотрим на красоту!       Ичиро успешно выдохнул. Пытка закончилась, хотя лучше бы такого не происходило. Потому даже не собирался отпускать мужа на пол и оставил руки на бедрах, которые были расслаблены.       — Ох...       — Ты молодец.       — Нет, мы, — настойчиво потребовал Натаниэль и смущенно заёрзал на плечах. Его пальцы зарылись в тёмные волосы. — Отпусти вниз, мне надо.       — Нет. Тебе же нравится.       — Мне не нравится, что ты сейчас такого меня тяжёлого держишь! Я сейчас тогда специально упаду. Ну?       Торопливый и смущенный лепет позабавил, но не выполнить просьбу Натаниэля было нельзя. Почувствовав под ногами пол, он тут же был захвачен в капкан. Руки Ичиро были отличной ловушкой как для врагов, так и всех возлюбленных. Точнее, возлюбленного. Морияма выглядит темнее тучи и явно чем-то недовольным. Гадать не пришлось потому что тот сразу сказал:       — Только попробуй назвать себя тяжёлым ещё раз и я заставлю испортить свою диету спортсмена, — о да, Ичиро умел давить на важное. — Иногда мне кажется, что тебя противники на поле запросто раздавят по стенке.       Веснински улыбнулся и хихикнул. Он знает о переживаниях мужа, поэтому обнадеживающе завел руки за шею и сцепил в замок. Ловушка захлопнулась и оба не собирались отлипать. Ичиро ловко и почти неожиданно коснулся губ Натаниэля, сминая мягко, едва покусывая и растягивая удовольствие. Прочувствовать вкус. Ох, как же этого не хватало.       — Ичиро, — выдохнул в губы Натаниэль и сам поддался вперед, наслаждаясь головокружительными ощущениями. — Время.       И как они могли так упустить время? Да и Натаниэль вовсе позабыл, что едва ли не под ночь нашёл в себе силы начать украшать ель. И настолько эта процессия затянулась, что стрелки настенных часов перевалили за двенадцать ночи. Рождество.       Мужчины заворожённо смотрели на часы. Медленно секундная стрелка преодолевала круг и переходила на следующий. Веснински внезапно потянул за собой мужа, но в их комнате отпустил. Стоило лишь Ичиро задуматься на мгновение, как перед его лицом засверкала праздничная упаковка с бантом. Подарок не большой, но Морияма знает, что в него вложена вся душа. Рыжеволосый мужчина в нетерпении и с детским восторгом ожидал, когда упаковку нещадно разорвут и явят на свет подарок.       — Ро, не томи! Ну! — заведя руки за спину и замыкая их в замок, Натаниэль запрыгал.       — Это... оу, — Ичиро аккуратно распаковал и оказался приятно удивлён. — Варежки? Ты...       — Нравится? Я их учился делать по видео-урокам с одним парнем. Кевин кого-то из бывших Лисов попросил для меня проводить уроки. Ники зовут. С ним я как раз даже немецкий практиковал! Представляешь, он в Германию переехал! Ну так как?       Сказать, что это ужасно язык не поворачивался. Однако изделие действительно сделано сносно и Ичиро удовлетворённо улыбнулся. Мягкие, ярко-красные варежки отныне стали одними из самых любимых. И ни один дорогой бренд не может поравняться с ними.       — Я знаю, что ты давно хотел, но, к сожалению, этот подарок сделан не моими руками.       Натаниэля это даже не смутило. Подумаешь! Для него даже важен не подарок, сколько оказанное внимание. Даже если это была открытка, то Веснински наверняка поставил её на видное место и в любой удобный случай любовался ею. Ичиро протянул конверт. Совершенно простой, бумажный, словно сюда пихают только зарплату за каждый удачно сыгранный матч.       — У меня будет новая клюшка? — в удивлении прошептал Натаниэль, а потом засмеялся. — Лучше и не придумаешь! Это прекрасно. С Рождеством, любимый.       Конверт полетел на столик, а тело тут же прижалось к мужчине. Снова горячий поцелуй, не терпящий того, чтобы они прямо на этом закончили свой день. Натаниэль жадно толкает свой язычок в рот Ичиро, давая тому возможность делать буквально всё.       Веснински под напором сильного мужчины упал на кровать, но на удивление не почувствовал неприятных пружин в спине. До сих пор не может привыкнуть к тому, что он не в Вороньем Гнезде и не в Балтиморе. Находясь в руках любимого человека, который готов сделать всё для него, это заставляет... безоговорочно довериться. И Ичиро просто не смел быть грубым, особенно в такой день.       Хотя с первого взгляда не скажешь, что оба созданы для нежности.       Под горячими ладонями, холодное тело воспринимало ласки с пущей распутностью. Натаниэль буквально таял, не скрывая звонкие выдохи. Ичиро никуда не торопится и не давит. Всё ласково, с трепетом и неким богопреклонением. Это позабавило Натаниэля, но смеяться с этого не стал. Только продолжил тянуться навстречу, требуя сделать что-то более серьезное, уверенное.       — Хочу, чтобы ты согрел меня, Ичиро, — томно и сбивчиво шепчет в губы мужчине и смазанно целует. — Твой свитер не помогает.       Сравнить Веснински можно с капризным ребенком, но как можно не послушать? Ичиро стянул с мужа шерстяную одежду, восхищаясь редкими шрамами на теле. Зацеловывает их, облизывает. Кожа покрывается мурашками, возбуждение крутится внизу живота, отдавая пульсацией. Морияма и это не смеет игнорировать.       Вот так быть открытым перед самим главой мафии уже не было чем-то постыдным. Едва подрагивая от холода, Натаниэль тянул мужчину на себя. Старательно обнимает, целует, а чужие тёплые руки бегают по телу, опускаясь ниже. Грубые пальцы оставляют невесомые касания на бедрах, после опускаются вниз. Натаниэль охнул, когда Ичиро едва надавил на дырочку.       — Смазка... пожалуйста...       Натаниэль потянулся рукой к подушкам — где-то там должна быть в наволочке нужная вещь. Только Ичиро опередил и разузнал об этом рыжий только когда почувствовал что-то влажное, холодное, вязкое на ягодицах. В предвкушении он развел ноги шире, открывая себя полностью.       — Ты меня сведешь в могилу раньше времени.       — Ты только недавно стал главой мафии. Оставлять империю без наследника нельзя, — погладил по щеке Веснински и резко вздохнул. — Ох, Ичиро-о...       Пальцы медленно, осторожно растягивали его. Впрочем, это вряд ли требовалось. Натаниэль и Ичиро падки на секс, потому такая вещь не редкость. Только вот аккуратность всегда уходила из-под рук Мориямы, но точно не сейчас. Натаниэль счастлив, когда Ичиро старается свести с ума только от одной подготовки. Его пальцы внутри давят на стенки ануса, раздвигают их и двигают назад-вперед. Сладкие стоны на ухо японцу пришлись по душе, а мольбы наконец-то перейти к чему-то более серьезному не остались в стороне. Да и что остаётся делать кроме как не игнорировать своё возбуждение в домашних штанах? Правильно, воспользоваться этим прекрасным телом.       Ичиро в одно мгновение раскатал новый презерватив по члену и потёрся им о влажный от смазки вход.       — Я вхожу.       — Готов более, чем ты думаешь, — последние слова застряли в горле.       Плавный толчок всё равно выбил из лёгких воздух. Возможно из-за нежности к Натаниэлю это действие стало более трепетным. Они остановились ненадолго и продолжили почти сразу. Веснински просто умеет убеждать своей нахмуренной мордашкой продолжать. И черты лица почти сразу разгладились.       — Да чтоб тебя, ах, — запрокинул назад голову Ниэль, закатив глаза. — Я не готов кончать только из-за неожиданной заботы ко мне!       Ичиро засмеялся и поцеловал в кадык:       — Но тебе ведь нравится это, — утвердил мужчина и Натаниэль жалобно заскулил. Отрицать ни к чему, потому Морияма со спокойной душой продолжает мягкие и ритмичные движения. — Вот видишь.       — Я просто отвык от такой романтики.       Смущение на чужом личике насмешило пуще прежнего. Чтобы этот рыжий Дьявол и покраснел? Да Ичиро быстрее поверит в то, что Рико станет спокойным, а не в это.       Член прошёлся прямо по простате, заставляя Веснински прогнуться в спине. Спина Ичиро стала отличным белоснежным холстом для острых ноготков мужа. Царапая в порыве страсти, Натаниэль требовал ещё, столько, сколько прямо сейчас готовы ему дать. Ичиро отдавал свою любовь всю и без остатка. Плавные касания, движения, поцелуи в губы и в разные места...       Стоны сливаются воедино. Кое-когда Ичиро срывался на грубость, но возвращал рассудок на место и его муж через пелену наслаждение посмеивался. Но одно было ясно — они на грани.       Ичиро и Натаниэль слились в горячем поцелуе и внезапно застыли.       Дрожа и почти задыхаясь от нехватки воздуха, они старались не двигаться. Что-то липкое между их животами ощущалось слишком остро, а внутри Натаниэля стало ещё ýже. Оба улыбнулись устало, по-детски клюнули друг другу в губы.       Глаза Натаниэля медленно закрывались от накатившей усталости и он почти заснул. В полудрёме он ощутил, как Морияма всё же вышел из него, бережно обтёр его салфетками, а через пару минут сам присоединился к его сну. Правда, он не услышал как Ичиро прошептал в самый затылок "С Рождеством, Ниэль".       Только утром, нет, днём, когда за окном всё-таки засветило солнце, Натаниэль раскрыл глаза и увидел перед собой не менее усталого Ичиро. Тот, кажется, совсем заработался, что до сих пор спит, хотя за привычку брал вставать даже раньше. Веснински сочувственно вздохнул и невесомо поцеловал в лоб, как его крепкая теплая ладонь прижала к себе. Хмыкнув и прищурившись, он прижался ближе. Не было ни одного сантиметра, где бы они не касались друг друга.       — Ичиро, а вот врать это плохо, — якобы отругали Морияму. — Ну, так что? Признаешься?       — Ни в коем случае, — и всё-таки Ичиро только-только проснулся.       Совсем сонный, но такой очаровательный мужчина совершенно открыт перед Веснински. Не удержавшись, последний завалился прямо на Ичиро. Тело мужа оказалось слишком крепким, что оказалось довольно приятным. Обняв настолько крепко, сколько можно, Натаниэль заулыбался.       Рождественское утро — мужчины посчитали, что почти час дня именно утро — стало самым прекрасным утром из всех.       — Ох, ну... С Рождеством, — пожелал Морияме Натаниэль.       Японец не остался в стороне, повторив:       — С Рождеством.