***
Перемена прошла незаметно. К огромному сожалению, все были слишком заняты продолжением знакомства между собой, чтобы кто-то подумал над словами учителя. И к огромной радости, Махиру без лишних раздумий тянет руку и вызывается на роль старосты под всеобщие аплодисменты и тихие слова благодарности. Он был старостой половину младшей и всей средней школы, он в любом бы случае стал идеальным кандидатом. Он замечает, что Куро также смотрит на него, только в отличии от остальных не с благодарностью, а легким непониманием. — Странный, — только говорит тот и отворачивается обратно, продолжать делать вид, что внемлет потоку знаний, а не втихую досыпает. Сирота не особо понял, что тот имел в виду или хотел от него, поэтому быстро забывает об этом. Ямамото Сумико, девушка, что сидит справа от него, передает ему бумажкой с приглашением на совместный обед. Он улыбается и кивает. Видимо, не только «плохишам-иностранцам» достаются какие-то привилегии. Он открывает учебник японского и смотрит на доску. Видимо, рост его одноклассника не доставит ему каких-либо проблем, раз тот такой большой фанат сна прямо за партой.***
За прошедший месяц Сирота довольно сильно сблизился с Ямамото и ее друзьями из параллельного класса. Как рассказывала девушка, они с Эри-чан и Рю-куном знакомы с детского сада и постоянно были вместе. Но, к великому сожаление, распределение старшей школы разлучило их, и теперь Ямамото вынуждена два раза в неделю бегать к ним в класс, чтобы просто пообщаться или вместе пообедать. Всего два раза, потому что остальные три бегают Эри с Рю. Но теперь компанию девушке составляет Махиру, и ни Андо-сан, ни Мацуо-сан не были против. Только если Сирота прекратит обращаться к ним по фамилиям, конечно же. Хотя парень все же не мог постоянно вместе с Сумико бегать по школе, ибо обязанности старосты, полученные полностью добровольно и по его собственному желанию, безжалостно съедали половину его свободного времени. А с ними также следует учесть добродушный и простой характер парня, что несмотря ни на что, пытался помочь всем и вся, неважно с чем. Махиру жил один. Ну, так можно было сказать, учитывая, что его опекуна, в лице его дяди, не слишком часто можно застать в собственной квартире. Все свое время он посвящал работе, чтобы обеспечить своему племяннику хорошее настоящее и прекрасное будущее. Поэтому все домашние обязанности мальчик взял на себя еще с раннего возраста, и путем каждодневных «тренировок» вполне себе прилично их освоил. Он не особо считал это каким-то достижением, но в их время не слишком много старшеклассников могли похвастаться такими базовыми умениями. Поэтому когда Сирота рассказывал Сумико, Эри и Рю, что обычно стирает вещи вручную, вызвал у них нехилый шок, если это можно было так назвать. Эри так и вовсе хотела объявить сбор средств по всей школе на стиральную машину для парня, но тот сумел остановить ее, сказав, что у него она имеется, и он ей даже пользуется, просто руками ему привычнее. Через еще один месяц Махиру узнает, что Эри и Рю встречаются со средней школы. В один момент Рю обнаружил небольшую красную хризантему на левой щиколотке и осознал, что смотрит на Эри немного по-другому. И если пропустить примерно неделю его глупых сомнений и загонов, то Эри призналась ему первой. Ее желтый ирис находился на затылке и был скрыт за ее волосами. В тот момент они долго смеялась над нелепостью друг друга, а их цветы переплелись между собой и стали единым целым. И пусть они начали стараться проводить больше времени друг с другом, это никак не повлияли на дружбу с Ямамото. Сирота начал с большей нежностью смотреть на этих двоих, на задворках памяти снова начали вертеться давние события. Он быстро отогнал их, ведь бессмысленно вспоминать то, что никогда не вернется. Экзамены заканчиваются. Даже Куро, что продолжал стабильно спать на каждом втором уроке, умудрился их сдать и оказаться не в самом конце рейтинга.***
Летняя форма почему-то смущает его. Он быстро отмахивается и собирается на занятия. Дядя Тоору сегодня должен был приехать «погостить» на целых два дня и вдоволь похвастаться своим повышением, так что сегодня намечался праздничный ужин. А может и горелая сковородка, если дядя опять решит попытаться улучшить свои навыки в готовке, как это было четыре года назад. Хорошо еще, что до смены плиты все не дошло. До школы Сирота доходит быстро, слишком быстро. В классе никого нет за исключением одного спящего тела. Разумеется, даже и гадать не надо, кто идеально подходит под это описание. — Наконец-то решил не злить Сато-сенсея? — тихо задал ироничный вопрос Махиру, не ожидая услышать что-то в ответ. — Отцу сегодня было по пути. — СлипиЭш поднимает голову с парты и смотрит прямо на зашедшего парня. Ого, он сегодня с распущенными волосами, они оказались не такими уж длинными. — Понятно, — снова разворот и возвращение на законное место. Диалог был слишком внезапным и максимально неловким. Хотя Сирота и горел желанием как-то продолжить его, но он просто не знал, что еще можно было сказать или же спросить. Не каждый день тебе удается пообщаться с идолом класса, пусть подающим обычно не самые лучшие примеры. Куро интересовал. Не слишком сильно, но все же было в нем что-то, что Махиру хотел бы понять. Это чувство было сложно толком нормально объяснить, просто хотелось и все. Тишина между ними длилась около трех или четырех минут, на улице уже была слышна толпа приближающихся учеников, так что скоро их время закончится. — Поправь рукав, у тебя черный лепесток виден. Сирота сидит неподвижно. Снова накатывает дрожь. Он дышит медленно, делает пару глубоких вдохов и следует совету своего одноклассника. — Спасибо. В класс начинают заходить ученики.***
После того разговора Сироте еще пару раз удалось остаться наедине с Куро и даже обменяться с ним более, чем простым приветствием и вопросом о сегодняшней погоде. Куро не был идиотом. Да, он представлял собой огромную квинтэссенцию лени и некой расслабленности, но это не делало его откровенно плохим учеником. Он не любил перетруждаться или прыгать выше головы, он не горел желанием бежать за бессмысленными высотами, он делал простой минимум, чтобы не скатиться в самую глубь, из которой выбраться будет намного тяжелее. Ему было все равно на оценки, все равно на домашние задания, все равно на все мероприятия, он видел в них бессмыслицу, из которой мало что полезного в будущем сможет выйти. Он не отрицал, что все это в какой-то степени готовит детей и подростков к взрослой жизни, но эта степень была слишком мала, чтобы он захотел ей воспользоваться. И всех учителей это категорически не устраивало, но его чуть ниже среднего баллы, которые были все еще не самыми ужасными, не могли им как-то позволить наставлять парня на какой-то там «правильный» путь. Но все же, время от времени, он слишком перебарщивал с ленью, отчего оставался после уроков. О, и в какой-либо кружок ему тоже не хотелось записываться. Тут он откровенно признался, что вместо пинков по мячу или вышивания крестиком, предпочтет приземленные видео-игры или просмотр новой серии какого-нибудь аниме. Но тут уже его протесты были бессмысленны, и бедного парня пинком отправили даже не в клуб, а в ученический совет на помощь к Сироте, который опять решил «немного» помочь. Решение было странным. Очень. Но никоим образом он не мог повлиять на него, так что пришлось взять бедного лентяя под свое покровительство и тяжело вздыхать, смотря на спящую тушку уже на диване. Но СлипиЭш не был так безнадежен, в случае чего он реально мог помочь с заполнением тех же документов или побыть в роли курьера, даже не жалуясь. Почти. К сожалению, со всей этой работой у него стало меньше времени на посиделки с Сумико, Рю и Эри. И если последние двое полностью понимали его и даже предлагали свою помощь, в случае чего, то Сумико зачастила дуться на него по пустякам. Сумико в принципе стала более странной за последние несколько недель. При каждом удобном случае старалась быть ближе к Махиру, сесть рядом, невзначай коснуться ладони, «случайно» забыть свое бенто и попросить парня поделиться с ней. Сирота не хотел думать об этом. Не хотел вспоминать. Это не повторится вновь. Его голос снова отдает эхом в его ушах, его опечаленное лицо снова перед глазами, его злое лицо снова перед глазами. Рука, что замахнулась. Порванная одежда. Почерневший цветок. Непонимание. Отчаяние. Бегство. Сумико позвала его за школу после уроков.***
— Почему? — она злилась. — Ямамото, ты хорошая подруга и прекрасная девушка, но… — он не понимал, что должен был делать. Он боялся что-то делать. — У тебя же кто-то есть? Не смей лгать мне, я видела цветок у тебя на боку, когда ты на физкультуре поправлял футболку. Он не был черным, ты влюблен в нее? — Сумико, послушай меня. — Просто ответь, кто это! Кимура? Ты ей очень часто помогал с домашней работой по математике. Симидзу? Так и норовила каждый раз одолжить у тебя то ластик, то ручку, прикрываясь «забывчивостью». Или вообще Мацуи из класса Эри-чан и Рю-куна? Ооо, ты же даже не замечал, как она глазки строила каждый раз, как ты в класс заходил. — Сумико, — он хватает ее за плечи, — послушай меня. Он не хочет, чтобы это повторилось. Он думает пару секунд и все-таки решается. Она не будет его слушать. — Только не бойся, — он начинается расстегивать рубашку. Сумико краснеет, но стоит неподвижно. Одна пуговица, вторая, все готово. Да, она была права, цинния, находилась прямо на левом боку. Но на глаза также бросается почерневший гиацинт на его левом плече. Снова секунда, две, он поворачивается спиной к девушке. Она отступается назад. Ее бросает в дрожь. Руки машинально тянутся прикрыть рот от этой ужасной картины. Пять, шесть, семь, восемь… Восемь угольно-черных различных цветков одинаковых размеров заполняли всю спину. Но все они были располосованы пополам по несколько раз. Эти уродливые шрамы смотрелись слишком болезненно и отвратительно. Словно кто-то хотел убрать эти цветы, стереть их целиком и полностью, оставив лишь непонятное месиво. Но у него не вышло, он остановился на полпути. Он сам так захотел, или его поймали, или он собирался продолжить позже и забыл об этом? А почему «кто-то»? Столь огромное количество цветов, столь огромное количество трещин на сердце, была ли эта попытка избавиться от чувства ущербности? Или чего-то другого? Нет. Нет. Все равно. Это отвратительно. Это ненормально. Она не может. Она боится. Это того не стоит. Сумико убегает, оставляя Махиру одного. Он улыбается. Он не был как-то удивлен, это было очевидно. Почему он вообще на что-то рассчитывал? Снова просчитался, снова виновен, но в этот раз без телесных повреждений, всего лишь ментальное истощение. Кажется, слезы хотят подступить, нет, нет. Так нельзя. Он быстро надевает рубашку и уходит в противоположном от Сумико направлении. СлипиЭш тяжело вздохнул, наблюдая за всем этим из окна второго этажа. Завтра надо будет постараться не опоздать.***
Невозмутимо посещать школу теперь очень тяжело. Ладно бы он просчитался и просто потерял своего хорошего друга, он мог понять, он бы смирился. Но этот друг, видимо, и не был таковым вовсе. Двигал ли ей страх или какие-то другие цели, но на следующий день об «отвратительной картине» на его спине сперва узнали все одноклассники, а затем и половина школы. Кто-то сторонился, кто-то боялся, кто-то проявлял слишком большой интерес и просил показать, чтобы удостовериться. Все это начало преследовать его каждый день. Сироте оставалось лишь улыбаться в ответ. Он снова не знал, как вести себя. Он уже забыл, каково это, потерять нормальный контакт со своим окружением, потерять доверие, потерять если не все, то большую часть. Учителя спрашивали его, все ли в порядке. Он кивал и просил не волноваться. В студенческом совете выразили соболезнования и сказали, что сделают все, чтобы эти нелепые слухи прекратили свое распространение. Он благодарил и просил не перетрудиться лишний раз. Эри и Рю поддерживали и не понимали, какая муха укусила Сумико, что она поступила настолько подло по отношению к своему другу. Он и сам не понимал, чем заслужил все это. Но бессмысленно грустить ему не хотелось. Махиру понимал, что рано или поздно этот слух без какой-то «поддержки» быстро всем наскучит и все снова вернется на круги своя, если не полностью, то частично точно. Все снова станет хорошо, и ему осталось лишь дождаться этого момента. В этом плане ему очень помог Куро. В отличии от остальных, он вовсе не горел желанием поднимать эту тему и помогал ему на миг забыть обо всем. Их беседы стали еще более частыми. Каждая перемена, каждый обед, каждое собрание, каждая свободная от занятий минута. Сирота хватал Куро за руку и убегал подальше от посторонних глаз. Крыша, самый дальний пустой кабинет, да даже какая-то не закрытая подсобка. Время, проведенное с парнем, казалось ему самой настоящей отдушиной. И он был очень рад, что сам СлипиЭш был не против, он не жалел его, не делал это от скуки, ему самому было интересно просто посидеть на перевернутых ведрах и поговорить невесть о чем. Это стало еще более привычным, чем завтрак с душем по утрам.***
Махиру позвал Куро с ночевкой домой, чтобы подготовиться к завтрашней контрольной по английскому языку. Но по итогу впервые в жизни полностью забыл о школе и просто убивал время за игрой в приставку. Ему было весело, спокойно, он чувствовал себя просто замечательно, нажимая на кнопки джойстика, а не сидя над тетрадью со словарем. И пусть все их «битвы» он успешно проиграл, это никоим образом не влияло на него. Он сидел на диване, немного облокотившись плечом на своего лентяя-одноклассника, и просто веселился. Проживал свою юность и не думал ни о чем. Видимо настолько, что не заметил, как оказался в чужих объятиях. К удивлению, это не было чем-то неловким или неуверенным. Все казалось таким привычным и правильным, словно так было всегда. Словно эти руки обнимали его всю его жизнь, гладили по голове и немного щекотали живот. На ум внезапно пришла та шутка про вампира. Что же, он вычеркнул ее к черту, ведь в этих до жути бледных объятьях было очень тепло и уютно, словно он укутался в самый мягкий плед в мире. Не отрываясь друг от друга, они переместились на кровать. Лежать на груди Куро казалось еще более привычным, чем его объятья. На секунду захотелось как котик начать ластиться и поддразнивать. — Она завидовала своим друзьям. Из-за их крепких отношений, которые она наблюдала каждый день, и нападков от своей матери, ей стало необходимо найти себе кого-то, чтобы успокоиться. — Видимо, я был самым легким вариантов в ее глазах. — В тот день она снова сильно поссорилась со своей матерью и из-за эмоций решила отыграться на тебе. Ей сейчас очень стыдно за все, и она старается прекратить распустившийся слух. Она хотела бы лично извиниться перед тобой, но она боится, что ты не хочешь даже видеть ее после всего случившегося. — Мне просто уже все равно. Я не злился на нее, я был растерян и ничего не понимал. А сейчас… Сейчас все нормально. Я понимаю, что ничего не вернуть, и что этот слух все же настоящая часть меня, пусть и та, которую все же хочется забыть. Куро находит его руку и берет ее в свою. Переплетая пальцы, крепко сжимает. Другой снова гладит по голове. Его дыхание ровное, но Сирота чувствует, что пусть тот и не подает виду, но очень беспокоится. — Не знаю, поверишь ли ты мне, но все цветы на моем теле не несут в себе романтическую влюбленность. Я честно не знаю, почему отличаюсь от других, но еще с самого детства на моей спине была очень красивая белая лилия. Она несла в себе любовь к моей матери, и это был первый черный цветок на моем теле. Мама умерла, и меня забрал к себе дядя. Белая цинния, именно ее и заметила Сумико. Единственный еще живой цветок на моем теле. Большая часть остальных несут память о друзьях. Скорее всего, они забыли меня, ну, по крайней мере, лучше бы это было так. Но если выделять из очень важных, то это орхидея и одуванчик. Они были моими лучшими друзьями с младшей школы, они помогли мне справиться с потерей также сильно, как это сделал мой дядя. Мы были вместе очень долгое время, а потом в какой-то момент к нам присоединился очень яркий пурпурный гиацинт. И после этого все изменилось. Орхидея и одуванчик появились на телах друг у друга и в итоге образовали единое целое. Я был очень рад за них, как и гиацинт, но что-то снова поменялось. Пусть мы и как раньше проводили вместе много-много времени, я чувствовал какую-то нарастающую тревогу, мне было очень и очень не по себе, но я списывал все это на стресс перед экзаменами. Только я совсем не подозревал, насколько у гиацинта больные корни. Сирота инстинктивно прижался к Куро еще сильнее, было неприятно открывать старые раны вновь, но в этот раз он понимал, что очередного побега не будет. Куро все также сжимал его руку. Все будет хорошо. Он может довериться. Его не предадут. — Он попросил меня остаться в классе после уроков. Он признался мне, он сказал, что будет защищать и оберегать от всего, сказал, что я больше не буду плакать, сказал, что ему очень нравится такой яркий подсолнух на его бедре, будто бы теперь у него было свое персональное солнце. Он заметил гиацинт, он сказал, что очень счастлив. Я был растерян, ведь не чувствовал ничего такого же, да, я любил его, но лишь как друга. Я не знал, что сказать ему и стоял в нерешительности. Тогда он подошел и поцеловал меня. Это напугало меня, я слишком сильно оттолкнул его, он упал и чуть не стукнулся об край парты, но все обошлось. Но после этого ничего не закончилось, он не хотел слушать мои извинения, не хотел слушать меня, он начал кричать, что этого не может быть, что цветы никогда не ошибаются. Тогда я не придумал ничего лучше, чем показать ему все. Все цветы на своей спине. Я не хочу… Он… Он повалил меня на пол и схватил канцелярский ножик. Он успел лишь пару раз пройтись по ним прежде, чем кто-то услышал шум и прибежал туда. Кажется, даже когда его уводили, он не до конца осознавал, что именно натворил. Впрочем, как и я. После этого случая дядя решил перебраться подальше от того района, и тогда он остался единственным важным человеком в моей жизни. До недавнего времени… И я все еще не понимаю, хорошо это или плохо, что, в отличии от других, на моем теле видны не только романтические чувства. Я даже недавно обнаружил небольшую хризантему и ирис на пояснице, хах. Смогу ли я когда-нибудь понять, что действительно влюблен в человека? Пойму ли это чувство? Куро аккуратно целует его в лоб. — Неважно, хорошо это или плохо. Неважно, будешь ты видеть в нем романтический интерес или просто хорошего человека, с которым тебе приятно проводить свое время. Главное, что ты искренен со всеми, кто тебе по-настоящему дорог. Не стоит зацикливаться на этом, ведь если цветок искренне любит тебя, он смирится с тем, что просто будет стоять рядом и наблюдать за тобой. — Господи, Куро, это было слишком не в твоем стиле. Но спасибо, правда, спасибо. — Все, ложись спать.***
Утро. Махиру открывает глаза и понимает, что всю ночь так и пролежал на груди у парня. Он мигом подрывается и краем глаза замечает за вырезом черной футболки яркие желтые лепестки подсолнуха. Очередные пару секунд идиотского ступора. Он не сдерживается и просто целует спящего одноклассника в губы, понимая, что цветок лаванды прямо на месте сердца не был какой-то галлюцинацией. А еще меньше всего он ожидал, что ему ответят и повалят обратно на кровать. Сейчас его не волновало, смогут ли когда-то эти цветки стать единым целым. Сейчас его не волновало, станут ли они героями прекрасной истории любви до самого гроба. Сейчас он любит. Как именно, не знает, но он любит, и это самое главное.