Дьяволица

      Ксавьер не переставал думать о сорванном свидании. Следующие несколько дней Уэнсдей всячески избегала контактов с ним, даже на глаза старалась не попадаться. Его это начинало беспокоить всё больше и больше. Параноидальные мысли усиливались с каждым часом. Торп считал, что у неё кто-то точно появился параллельно, и она предпочла того незнакомца. Паранойя даже пала на Аякса. Он был уверен, что видел Уэнсдей в его окне, готов чем угодно поклясться, но не было доказательств. Да и Петрополус вел себя странно. Словно что-то скрывал. Эти мысли попросту сводили его с ума.       Уэнсдей прекрасно это знала.       Каждый вечер она читала его мысли и проникала в разум, пытаясь понять ход его мыслей. Он искренне верил, что был некий другой парень. Как же он ошибается!       Уэнсдей слабела с каждым днём. Её тянуло к Ксавьеру, но слишком уж у неё сильна выдержка. Ей не хочется причинить Ксавьеру слишком много боли, а сближение — прямая дорога к этому исходу. И всё же вместе с тем до ужаса раздражали его ложные догадки. Хотелось, чтобы он знал только правду. Никого у неё нет. Уэнсдей уже никого кроме него не хочет видеть рядом, ведь Ксавьер видит в ней её, а не дорогу к власти, к возвышению. Он просто её полюбил. Более человечную, добрую и совестливую, чем ей следовало быть. И всё же мысли о нём придавали сил. Толкали на смелые и дерзкие поступки. Одна ссора с Люцифером чего стоит, это точно.       Стук в дверь выбил её из колеи, Уэнсдей обернулась и почти сразу недовольно поджала губы. — Войди.       В дверном проёме показалась фигура Люцифера, что удивило девушку. Ей казалось, что придёт первая Лилит, а не сам Властелин. Выпрямившись на постели, она смотрела прямо в его спокойные глаза. Мужчина вошёл, закрывая за собой дверь спальни и неуверенно осматриваясь по сторонам. Да уж, прежде Уэнсдей не видела его таким рассеянным. Люцифер сел на стул возле рабочего стола девушки, складывая руки в замок на коленях. — Последняя наша ссора была достаточно тяжёлой. Одной из самых неприятных за все те годы, что мы скрываемся в мире смертных, — начал он. — Я никогда не позволял с ними сближаться. Считал, что от людей всегда были одни неприятности. Я ненавидел их всем своим существом. Ведь из-за них Отец выбросил меня в Ад.       Уэнсдей молчала, внимательно слушая монолог своего Повелителя. За несколько столетий они ни разу так откровенно не разговаривали. Неужели он счёл её достаточно взрослой? Опытной? — И всё же я признаю, что оказался в чём-то не прав, — помедлив, продолжил говорить мужчина, глаза его сверкнули алым. — Наше существование среди людей расслабило нас. Впервые за всё время я смог позволить себе… Отдохнуть. — Отдохнуть? — вырвалось у Уэнсдей, которая постепенно начинала понимать смысл происходящего. — В Раю, до падения, всё было достаточно легко, но множество Божьих законов удерживали нас от главного — свободы. Ты и сама это знаешь, до падения мы все там были. Мы не могли мыслить свободно. У нас не должно было быть собственного мнения. Мой брат до сих пор считает, что это и есть верный путь. Но что толку быть той же марионеткой в чужих руках? После падения… Ни минуты не было спокойной. Всегда приходилось контролировать целый мир, держать под контролем буквально всё, каждого демона, а их там просто тьма. Я не мог расслабиться ни на минуту, и всё же, когда это случилось… — У тебя была огромная власть в руках, мой Лорд, — проговорила Уэнсдей, и Люцифер поднял на неё взгляд. — Но ты не мог её разделить ни с кем. Ты никому не доверяешь, особенно после предательства Баал. Я понимаю это, и всё же ты доверяешь Вельзевулу. Ты же видишь, что он не готов. И продолжаешь тщательно его учить. — Я мог бы давно вернуть свои силы и освободить Люцифуга. Но жизнь среди смертных со временем мне понравилась. Никто не знает тебя, твоей ответственности, твоей настоящей личности. Ты просто наслаждаешься бессмертием, свободой. И я признаю, что это далось мне не так-то просто. Чувство вины до сих пор меня съедает. Я оставил свой дом на растерзание ублюдку, которого следует убить. Но пока в его власти мои силы — никто к нему не сунется. Но есть один демон, которому я доверяю даже больше Вельзевула. — Люцифуг? — спросила Уэнсдей. Лицо её выражало совершенно смешанные чувства. Девушка совершенно не понимала, что нужно делать и как себя вести. Может, следует молчать. — Настоящие силы Вельзевула глубоко спят, ему нравится жизнь среди смертных. Но есть демон, чьи силы готовы пробудиться, — Люцифер встал со стула и сел на край кровати к Уэнсдей. — Это твои силы, Астарта. Но что-то тебя сдерживает. Мы с матерью это чувствуем, но не в силах помочь. Ты достаточно способная и сильная, твои навыки лучше, чем у Вельзевула. Потому я его и тренирую лично. Он должен быть хотя бы равным тебе.       Уэнсдей ошарашенно посмотрела в горящие алые глаза Владыки, затем медленно встала и, всё ещё не веря услышанному, опустила голову, глядя исподлобья. — Ты решил меня обмануть, чтобы я не злилась на тебя? — Ни слова лжи я не сказал сейчас, — встал Люцифер, глядя прямо ей в глаза. — Ты должна идти своим путём сама. У тебя это получается лучше, чем с наставлениями. В тебе больше ответственности и за себя, и за брата. Ты его ненавидишь, но сама ещё не знаешь, что это не так. — Не желаю больше слушать, — резко прервала его Уэнсдей. Ей захотелось сбежать, спрятаться, забыть обо всём услышанном. Просто раствориться! Через мгновение она вдруг поняла, чего именно хочет сделать, потому телепортировалась прямо в коридоры кампуса к двери Ксавьера. Она знала, что он сидел на кровати и рисовал наброски, потому тихо постучалась. В голове была каша, Уэнсдей совершенно не знала, что ему сказать. Ксавьер открыл дверь, вдруг удивляясь. Времени было уже к полуночи. — Уэнсдей?! Как ты сюда попала?! — удивился он, но девушка не была намерена оставаться за дверью. Войдя без разрешения, она закрыла дверь и незаметно махнула рукой и использовала свою магию, чтобы подавить все звуки этой комнаты для посторонних ушей. Юноша всё ещё был ошеломлён, глядя прямо на чёрную макушку. — У меня нет никого. Ты зря так считаешь, — выдала она вдруг, всё ещё не глядя в его глаза и не поворачиваясь лицом. Ксавьер нахмурился. — Тогда почему ты избегала меня больше недели? Я же видел тебя в комнате Аякса в окне. — Меня не было там, — лгала девушка, понимая, что это единственный способ успокоить Торпа сейчас. — Из-за тебя я чувствую себя слабой. И меня это очень злит. Даже не представляешь насколько сильно. — Зачем ты пришла? — спросил вдруг Ксавьер, и Уэнсдей обернулась на него. Лицо её как обычно не выражало ни единой эмоции, но глаза были на мокром месте. Юношу это сильно поразило, Уэнсдей никогда не плакала. — Потому что я… Чёрт, — выругалась девушка, быстро сокращая между ними расстояние и впиваясь в его губы с поцелуем. Ксавьер так оторопел, что даже не сразу ответил, однако всё же в конце концов крепко прижал её к себе, наклоняясь ближе. Однако Аддамс неожиданно для него начала расстёгивать его толстовку на молнии, потому юноша отодвинулся, глядя в её глаза с нескрываемым удивлением. — Погоди-погоди, ты же… — Просто замолчи, — сказала она, и по взгляду Торп понял абсолютно всё. Ей сейчас точно не до разговоров о чувствах, она хочет совершенно другого. Отвечая на её поцелуи, Ксавьер всё же позволил снять с себя толстовку, однако всё же опять отодвинулся. — Уэнсдей, стой. Ты же… У тебя до этого кто-нибудь был?       Девушка замолчала, остановившись в своих действиях. Быть-то был, конечно. Но не в тот момент, когда она была в человеческом облике. Это тело удивительно девственно и чисто за все столетия. Поразмыслив, она наконец посмотрела в его удивлённые зелёные глаза. — Не было никого. — И ты так запросто решила это сделать со мной? — удивился Ксавьер, отодвигаясь и присаживаясь на постель. Уэнсдей всё ещё стояла перед ним, глядя в лицо. — Ты же понимаешь, что такое делают только по любви? — Как много девушек ты трахал по любви? — задала резонный вопрос Уэнсдей, медленно расстёгивая пуговицы у себя на рубашке. Ксавьер на секунду растерялся, не веря, что всё происходит взаправду. — Я… Не уверен… Не знаю… — говорил юноша, не осознавая сказанных слов. Всё его внимание сейчас было приковано к тонким пальцам девушки, которая расстёгивала последние пуговицы рубашки. Одежда полетела на пол, оголяя её тонкую талию и грудь, скрытую за чёрным ажурным лифчиком. Уэнсдей подошла к выключателю, нажимая на него и оставляя комнату в мраке зимней ночи. Расстегнув юбку, Уэнсдей позволила ей сползти вниз к ступням, оставляя девушку лишь в чёрном нижнем белье. В комнате было темно, и всё же Торп видел очертания её фигуры. В груди нарастал жар, плавно опускающийся вниз к животу, напрягая его тело целиком. Давно он не чувствовал себя настолько странно и спутанно. Уэнсдей подошла ближе, осторожно усаживаясь на коленях юноши и заглядывая в его глаза. — Как думаешь, этот твой раз будет по любви?       Ксавьер промолчал, срываясь буквально за секунду. Обхватив её спину ладонями, юноша сразу же поцеловал её в губы, не позволяя даже толком вдохнуть глубже. Поцелуи туманили рассудок, Уэнсдей плохо соображала и вообще не всегда понимала, что делает в такие минуты. Ксавьер был достаточно нежен и настойчив, каждое касание его губ к разгорячённой коже девушки отдавались жаром в груди и внизу живота. Всё её нутро хотело этого, девушка была просто на пике, сдерживаясь по возможности. Однако Ксавьер не позволял сохранить и каплю рассудка, плавно спускаясь поцелуями к шее и ключице. Уэнсдей туманным взором смотрела на него, положив ладонь на густые волосы юноши. В каждом касании ощущался трепет и его чувства, юноша боялся сделать что-то не так. Ей нравилось это. Аддамс позволила его тёплым пальцам расстегнуть застёжку лифчика, который Торп с лёгкостью снял, тут же замирая. Ладони сами собой потянулись к груди, он осторожно коснулся горячей кожи, проводя пальцами по ней. Уэнсдей вздрогнула, на груди выступила гусиная кожа, и соски сами собой затвердели. Ксавьер плохо соображал, что делает, и всё же медленно наклонился, едва касаясь губами кожи. Девушка вновь вздрогнула, пальцами пробираясь ниже, к краям футболки юноши.       Ксавьер понял всё без слов, откидываясь назад и осторожно снимая свою одежду, оставаясь теперь уже только лишь в шортах. Уэнсдей ощущала то напряжение, что скопилось внизу него, поэтому как бы невзначай двинулась бёдрами вперёд. Торп содрогнулся, практически сразу хватая одной рукой левую грудь девушки, а второй поглаживая талию и бёдра. Ей нравилось происходящее, воспоминания о разговоре с Люцифером плавно стирались из памяти. У неё в самом деле получается забыться!       Но Уэнсдей не хотелось слишком долгих прелюдий, она уже кипела изнутри, желая поскорее ощутить весь тот жар, что копился очень долго. Схватив Ксавьера за руку, она его быстро откинула спиной к стене и наклонилась ближе, целуя в губы. Бугорок в его шортах дёрнулся, она холодными пальцами коснулась низа его живота, подцепляя резинку одежды, затем осторожно слезла ниже, позволяя ему избавиться от лишнего. Пока он стаскивал шорты, Уэнсдей быстро сняла нижнее бельё и с себя. Не успел Ксавьер и потянуться к прикроватной тумбочке, как Уэнсдей его прервала. — П-погоди, а защита… — он посмотрел в её глаза, на что девушка мотнула головой, молча смазывая пальцы слюной. Понятное дело, Торп не хочет детей будучи подростком. Но и Уэнсдей знает, что делает. Ксавьер последовал её примеру, смазывая головку члена слюной, и затем вдруг решил сменить позиции. Рывком он встал, укладывая Уэнсдей на спину и приставив член к её проходу. В чёрных глазах по-прежнему плескались огни желания, и он улыбнулся. — Я вхожу, — он одной рукой упирался в подушку возле головы девушки, а второй прижал её к себе за талию, целуя прямо в губы. Аддамс ощутила, как постепенно он входит, медленно и осторожно, боясь причинить боль. Он в самом деле заботливый и осторожный! И всё же ей не было больно, тело не забыло это удовольствие от плотских утех, что она испытывала много столетий назад. Войдя до упора, он почувствовал, как Аддамс под ним прогнулась, судорожно выдыхая и дрожа всем телом. Прекрасная, иначе её никак не описать. Тонкое и хрупкое тело, небольшая красивая грудь, маленькие ладони и ягодицы. Всё точно так, как он и любил. Его идеал во плоти, не иначе. — Ты как? — спросил он, и Уэнсдей приоткрыла глаза, кивая. Ксавьер кивнул в ответ, медленно начиная двигаться, и Аддамс ощутила, как быстро покидает её рассудок. Сила и скорость движений нарастали, девушка уже не была в силах сдерживать голос, первый стон сорвался с её губ, и Ксавьер неожиданно выдохнул ей в шею, толкаясь сильнее. Её голос был для Торпа, словно мёд. Такого желания он не ощущал прежде, все девушки быстро соглашались на секс. Хотя Уэнсдей и сама не долго сопротивлялась, всё же сейчас происходящее ощущалось иначе. Она была его музой, настоящим вдохновением. Его воздухом. Любовью. И они вместе, он целует её, трогает. Он внутри. Происходящее казалось сном, будто всё понарошку, и он вот-вот проснётся один в своей постели. Однако новые и новые стоны говорили об обратном, Уэнсдей здесь и рядом.       Наконец в момент, когда Ксавьер замедлил движения, она легко оттолкнула его ладонью, заставляя лечь самого, и Торп послушался, укладываясь головой на мягкую подушку. Уэнсдей села сверху: волосы её растрепались, пряди выбивались из косичек, а чёлка торчала в разные стороны. Она была прекрасна, здесь и сейчас в его глазах, в его руках. Уэнсдей села сразу до упора, и очередной стон сорвался с её губ, пальцы сжались на животе Ксавьера, а сама она закрыла глаза. Какое это удовольствие! Поистине райское наслаждение. И как Бог может запрещать такое удовольствие? Движения её ускорялись с каждой секундой, и Ксавьер сам уже закрыл глаза, сдерживая свой голос в хриплых вздохах.       Разрядка у Уэнсдей подступала стремительно, она совсем забылась, расслабляя разум и сознание, поэтому ускорилась, держась обеими ладонями за живот Ксавьера. Голова становилась легче, ощущение, что она летит, усиливалось, а сама она наконец расслабилась по-настоящему.       Ксавьер открыл глаза, желая увидеть лицо девушки во время оргазма, однако неожиданно для себя обнаружил совершенно другую Уэнсдей. Из головы её торчали два огромных рога, глаза горели янтарным, а пальцы на руках превратились в когтистые, чёрные. Испуганно дёрнувшись, он потёр глаза. Нет, ему показалось всё, тень так упала! Однако он по-прежнему видел всё воочию. Уэнсдей обессиленно облокотилась ладонями на живот Ксавьера, наконец сфокусировав взгляд на своих руках, и тут же вскочила, едва не свалившись с постели. Потрогав руками голову, она ощутила свои рога, затем посмотрела на Ксавьера. Торп сидел с таким бледным лицом, словно увидел призрака. И молчал. Он не говорил ни слова, испуганно осматривая рога и янтарные глаза. — Блять, — выругалась Уэнсдей, вскакивая с пола и собирая свою одежду, пока Ксавьер пытался прийти в себя. — У-уэнс, ты… Это… — он собрался было встать, однако девушка подбежала к двери, быстро натягивая трусы и лифчик, затем испуганно оглянулась на него и исчезла прямо на глазах, оставляя после себя лёгкую дымку. — Что блять?!       Торп вскочил, испуганно осматриваясь по сторонам и шлёпая себя по щекам. Она только что исчезла прямо у него на глазах?! Как такое вообще возможно?! — Пиздец, я схожу с ума, — он нервно засмеялся, стоя голый посреди своей комнаты. Такое же невозможно! Что это такое было, чёрт подери?!