***
— Скажи мне, Нетейам те Сули Тасэй’иктан, что мне сделать, чтобы ты отказался от этой безумной затеи «прыгать Торуку в пасть», а?! Что я… Одним стремительным движением горячие губы Нетейама накрыли уста расширявшей пламенные глаза от изумления Эстер. Дальнейшие слова исчезли под напором лесного юноши, который уверенно прижимал к своему разгорячившемуся телу пепельную девушку. Его косички, свисая, поглаживали её плечи, словно пытаясь успокоить. Но она не поддалась и упорно держала глаза открытыми, с вызовом глядя на него. Вонзив острые когти ещё глубже под кожу, она попыталась заставить его отступить и отпустить её. Но и его взгляд был непоколебим. Лишь сдавленный, болезненный стон прозвучал на мгновение между ними. И почти сразу же за ним последовали слегка рычащий, полный непреклонности вздох и хватка, что стала лишь сильнее. Утратив последние силы на сопротивление, она втянула когти обратно, чувствуя его кровь под своими ладонями. Предприняла попытку отстраниться, чтобы предложить обработать раны, но он не позволит. Лишь упрямо углубил поцелуй. Она окончательно сдалась и медленно ответила на поцелуй, закрыв глаза и зажимая ладонями мелкие дырочки, из которых сочилась красная жидкость. Он тоже позволил себе ослабить напряжение в мышцах и прикрыл голубые веки, поглаживая мягкую, покрытую серебристыми узорами чешуйчатую спину одной рукой. А другой зарываясь в густую копну пепельных волос, как ему того хотелось с первого дня их встречи. «Вот ты и сняла этот груз, что всё это время несла на себе в одиночку. Я так счастлив, что мне удалось заставить тебя открыться мне. Наконец-то, Эстер… Наконец-то, я вижу тебя!». Этот поцелуй отличался от того, что они разделили под бобовой пальмой. В прошлый раз они оба действовали скорее инстинктивно, не до конца осознавая происходящего, а в конце и вовсе оба были в замешательстве. Пусть они и сейчас не до конца понимали самих себя и друга, но в данный момент они ясно осознавали, что делают. И это было гораздо большим, чем просто повиноваться воле случая. Сейчас они делали это потому что хотели сами, а не под воздействием чего или кого-либо. Страсть потихоньку начинала отступать. Их движения становились всё спокойнее, размереннее и медленнее. После ещё пары коротких ласк они позволили себе неспешно открыть глаза и аккуратно отстраниться, но не разомкнуть объятия окончательно. Где-то с минуту они молча смотрели друг на друга. Затем, взяв одну из пепельных прядей, лесной юноша поднес её к своим губам и, едва касаясь ими, произнёс: — Прости, я не подумал о твоих чувствах и ранил, хоть и не хотел этого. Я по-прежнему в огромном долгу перед тобой и не уверен, что в будущем смогу отплатить за всё, что ты сделала для меня и моей семьи. Однако… Он снова притянул её к себе и прикоснулся к девичьему лбу своим. Заглянув в уже ставшие родными алые глаза, он негромко продолжил. — «Нельзя прятаться вечно, рано или поздно они вас найдут и бежать уже будет некуда…». Твои слова, помнишь? — Помню-помню. И ты похоже хорошо помнишь наши тренировки. Оправдываешься звание «золотого сына». «Поверни оружие врага против него же самого»? — Ты мне больше не враг. И я тебе тоже. Но иногда мне кажется, что — в отличие от меня — ты забываешь об этом, — невесело отметил он, на что внезапно услышал в ответ смешок и странную улыбку от девушки. — Забываю? По-моему всё как раз наоборот! Старший Салли не успел и моргнуть, как оказался опрокинут спиной на спальное место Эстер. Подобно хищнице, загнавший жертву, она уселась на него верхом, сплетая свои пальцы с его и прижимая по бока от головы лежащего. Он такого не ожидал, поэтому не знал, как себя вести и даже не проронил от шока ни звука. Но его привела в сознание фраза: — С тех пор как мы вновь встретились на том корабле, ты стал по-немногу, но уверенно закрепляться в моём сердце. Эти слова и неожиданно глубокий, проникновенный голос пепельной приковали всё внимание лесного к её лицу и он будто даже затаил дыхание, боясь упустить даже словечко. — Не буду лукавить, изначально, несмотря на моё прошлое, связанное с доктором Салли, я хотела сблизиться с вами только из-за видений. Ваша семья играет важную роль в этой войне и мои намерения тогда были исключительно профессиональными. Хладнокровие и спокойствие, с которыми были произнесены эти слова заставляли сердце в груди Нетейама больно сжиматься. Он это и раньше понимал, но слышать это вслух оказалось больнее. То были домыслы, сейчас же — истина из первых уст. — Но всё пошло слегка не по-плану, — она усмехнулась и коснулась одной из его косичек, освобождая левую руку парня, но тот сопротивляться не попытался. — Из-за меня? Она пожала плечами и сделала непринужденное лицо. — Честно говоря, из-за многих в разной степени, но из-за тебя — в особенности. Иначе я не могу объяснить то, что сама начала сдавать позиции, хотя совсем недавно наезжала на твоего отца с обвинениями в трусости. И это точно не только из-за «видений», дело в тебе. Очевидно, что ты перестал быть для меня «просто заданием». Ты стал дорог мне. Она говорила о своих истинных чувствах совершенно спокойно и открыто, будто каждый день таким занималась. Нетейаму была приятна её честность, но так же… — П-правда? — от таких откровений он чувствовал как к щекам приливала кровь. Она закатила глаза, привстала и издевательски вздохнула бровь. — Нет, блин. Я каждый день вожу к себе нового синего примата и так распинаюсь перед ним! Это вообще-то не так просто, знаешь ли. Особенно учитывая тот факт, что у меня чуть ли не каждый день в жизни — пятница тринадцатое. — Что? — О Великая Мать! — она тихо вздохнула и будто специально провела рукой по своим волосам, вызывающе отбрасывая их назад. — Почему ты послала мне такого недогадливого спутника жизни? Глаза лесного расширились то ли из-за сказанных ей слов, то от нарочито дразнящего движения. Не давая ему возможности сначала прийти в себя, Эстер резко притянула его к себе за руку. Заставив принять сидячее положение, из-за чего их тела почти соприкасались, она сцепила руки за его шеей и настойчиво прижалась к губам Нетейама.«Ночная колыбельная — Саша Капустина (cover Квашеная)».
Первые пару секунд они не моргая смотрели друг другу в глаза. «У него биполярка? Пару минут назад он был властным доминантом, которому даже когти, пронзившие его плоть, не были помехой. А стоило мне перехватить инициативу, как он тут же превратился в пассивного стесняшку?». То ли он услышал её мысли, то ли прочитал в глазах ехидство, после чего его действия и взгляд стали более решительными. Он приобрела её талию и углубил поцелуй, прикрывая голубые веки. Эстер тоже закрыла глаза и прижалась к лесному всем телом, удовлетворенно ему отвечая. Они целовались медленно и чувственно, желая растянуть это приятное ощущение тепла в области груди. Она неторопливо гладила его лицо, шею и руки. Он — её волосы, спину и бедра. В их движениях не было желания чего-то непристойного, лишь желание узнать друг друга ближе. Без пошлости, похоти или разврата. Пара просто наслаждалась тем, что они рядом. Что они есть друг у друга. Когда они неспешно отстранились, чтобы снова посмотреть на своего партнера, их внимание привлекло — уже начавшее по-немного светлеть — ночное небо. Переведя взгляд с него на свои руки, где ещё осталось немного крови, Эстер напомнила им обоим: — Раны! Быстро повернись спиной, я пойду принесу мазь. Вскочив с юноши быстрее стрелы, она так же быстро направилась к одной из своих сумок. Нетейам остался сидеть с глупым лицом и обнимая воздух, после чего громко рассмеялся от того как быстро у Эстер поменялось настроение. Ситуация из романтичной превратилась в комичную. Даже сама пепельная, хоть сначала и не одобрила его поведение, но быстро смягчилась и присоединилась к его веселью. — Давай, хохотун, разворачивайся уже! — сказала она, уложив рядом с собой всё необходимое и устроившись у парня за спиной. Мокрой тряпкой она убрала следы от крови, а потом ещё раз протерла его спину уже сухой, чтобы убрать остатки влаги. После эти манипуляций, Эстер начала осторожно наносить немного жгучую мазь на раны, слегка дуя на них. — Потерпи. Если инфекция попадает, будет не очень приятно. — И кому тогда нужно будет сказать «спасибо»? Ай! — он зашипел, когда она надавила чуть сильнее. Не специально. — Не нарывайся, amante. А то одними царапинами не обойдешься! Она слегка прикусила его за ухо, а затем тут же зализала место укуса. — Ч-что это было? И что значило последнее слово? — он моментально прижал ушки к голове и хотел повернуться к ней, но она обхватила его шею обеими руками, не позволяя это сделать. — Это по-испанский. Возможно, твой отец тебе расскажет. — Н-нет уж! Уверен, если спрошу, то потом не смогу смотреть ему в глаза! Вообще никому из семьи. Она рассмеялась, слегка откинув голову назад. Провела по его коже в тех местах, где были оставленные ей раны. — Ты думаешь они не станут задавать вопросы, когда увидят всю эту красоту? Боюсь, отговорка, что ты столкнулся с Танатором в самом центре деревни, что находится на морском побережье, не сработает. Нетейам решил больше ничего не говорить, ибо каждое сказанное им слово оборачивали против него же самого. «Давно понял, что это её любимая тактика.» Когда с мазью было покончено, он встал, намереваясь вернуться домой. — Что скажешь семье? — Эстер! Лесной снова покраснел, а пепельная, сначала не поняв его реакции, через секунду снова залилась звонким смехом. — Да я не про «это».Ты только об «этом» и думаешь, да? Я имела ввиду твоё решение полететь со мной! — Тебе нравится надо мной издеваться? — он вымученно улыбнулся. «Похоже, он об это ещё не думал?». — Это мой священный долг! — она стукнула себя кулаком по груди и прыснула в последний раз, успокаиваясь. — Что-нибудь придумаю, — всё, что смог выдать он. — Офигенный план. Надежный, как моя чешуя! Что может пойти не так?***
«Палафит семьи Салли. Несколько часов спустя.» — Нет. — Мама, я знаю, что это опасно, но… — Это не просто опасно, а смертельно опасно! Я не могу позволить своему сыну снова так безрассудно рисковать своей жизнью! — Мама. — Знаешь как я себя почувствовала, когда увидела это в руках твоего брата? Нейтири достала из своей сумки возле стены полностью восстановленное ожерелье старшего, которое Ло’ак в слезах прижимал к груди, когда она оказалась возле него. Оно было идентично прежнему, словно ничего и не было. Нетейам, не веря своим глазам, потянулся к старому украшению, которое считал потерянным. Сжав его в правой руке, он словно услышал крик своей матери и зажмурился, поджимая губы от простых иллюзий своего воображения. Джейк стоял рядом со своей супругой, готовый обнять в любую секунду. Он не выглядел разгневанным как Нейтири, скорее задумчивым. Он понимал её, ведь он тоже чуть не лишился своего сына. Положив руки на её плечи, Салли стал успокаивающе поглаживать её и сказал: — Я знаю, что ты почувствовала. Ведь я испытал то же самое. Но… Помнишь, что ты мне сказала, когда я уговаривал тебя не отвечать? Ты сказалась, что нам нельзя сидеть сложа руки. — Но Ма’Джейк, что если с ним что-то случиться, когда нас не будет рядом? — голос женщины дрожал, и Джейк прижал её к своей широкой груди, стараясь показать, что он рядом. — Мы не может отпустить его одного в такое опасное путешествие! — Я полечу не один. Ма’Эстер будет со мной. При этих словах оба взрослых На’ви обернулись к нему с удивлёнными лицами. — Как ты сказал? Ма’Эстер? — Нейтири даже приложила ладонь к своему сердцу. Нетейам нервно сглотнул, будто эти слова вырвались из него сами собой. Словно они были криком души! Джейк же, казалось, едва сдержался от того, чтобы не засмеяться. — Так это она тебя… отметила? — Н-нет! То есть, да! То есть, всё не так! Между нами не было того, о чём вы подумали… В этот момент в дом как раз возвращали остальные дети семьи Салли, вместе с Пауком. — Эй, Нетейам! Ты так и не ответил, откуда у тебя все эти… Кири толкнула человеческого пареньека в бок, а Ло’ак поиграл бровями и с насмешкой ответил за старшего. — Он просто отметил своё второе рождение раньше срока! Не в силах от смущения даже дать ему подзатыльника, Нетейам лишь бросил короткую фразу, прежде чем сбежать: — Я пошел тренироваться! «Ма’Эстер, ты сыграла со мной очень злую шутку. И я обязательно заставлю тебя отплатить сполна!». Продолжение следует…