***
Что ж, стоило признать, в повязке был определенный смысл, хоть и было с непривычки не очень удобно, но Джаред полагал, что это только вопрос времени. А что еще оставалось? Правда, несмотря на все насмешки Дженсена, трусы он так и не снял. Остальное сложил в стопку и положил на импровизированную тумбочку. — Покажи-ка тот нож, который ты у неандертальцев стащил? Ты же его не выбросил, пусть и сломанный? — Не выбросил, я им жилы подрезаю, когда шкуры шью. Дженсен показал осколок острого камня. — Нам нужен кремний или обсидиан, — хмыкнул Джаред, рассмотрев остаток когда-то явно большого ножа. — Не разбираюсь в камнях, пробовал разные, только руки отбил да чуть палец не отрубил, — вздохнул Дженсен. — Знал бы — лазер бы с собой взял, все сподручнее. — Еще бы, — хмыкнул Джаред. Он вышел из дома и прислушался. — Дженсен, а тут где-то река есть? Или это деревья шумят? — Водопад и река, — отозвался тот из дома. — Я там моюсь. Вода ледяная, конечно, но сауны тут еще не построили. Сводить? — Да, вроде до темноты еще есть время. Покажи тут все, пожалуйста, чтобы я тебя потом не дергал. — А пойдем, — легко согласился Дженсен. По пути показал выгребную яму и отхожее место. Джареда передернуло — вот к этому придется долго привыкать, конечно. Но опять же — а что еще оставалось? У водопада Дженсен скинул с себя повязку, залез в воду по пояс, набрал песка и мелких камушков со дна и принялся себя натирать. А потом зашел под падающие сверху потоки воды. Выскочил покрасневший, стучащий зубами, но довольный. Натянул шкуру прямо на мокрое тело. — И к этому тебе придется привыкнуть. Джаред вздохнул, тоже снял повязку. Вода и правда была ледяная. Песок царапал кожу. Под водопадом он чуть не грохнулся на камни из-за напора потока воды, окончательно задохнулся от холода. Даже сердце, казалось, билось неровно, то и дело срываясь с ритма. — Ну вот о чем я тебе говорил? — буркнул Дженсен. — Снимай свои трусы. С повязкой удобнее. Джаред вздохнул и стянул мокрые плавки. Выжал и все-таки решил не выбрасывать, а высушить и положить к оставшейся одежде. — Пока ты мылся, — стуча зубами, сказал Джаред, — я тут несколько подходящих камней нашел, сейчас у меня руки дрожат, согреюсь — попробую сделать что-нибудь. Не умею, но фильмы смотрел. Попытка не пытка. Дженсен кивнул, взял несколько камней из тех, что Джаред положил в кучку. Остальные забрал сам Джаред. Возле дома Дженсен развел костер и принялся готовить. — Я не знаю, что это за зверь, но съедобный, я их ем и жив. — Аргумент, — вздохнул Джаред. Мясо было сочное и вкусное, хоть и несоленое. — Да, с солью проблемы, и это плохо, потому что организму соль нужна. А пить кровь тех, кого я убиваю, я побаиваюсь, в ней могут быть паразиты. Под обработкой огнем они все умирают, а вот в сыром мясе или в крови... — Дженсен покачал головой. — Пока этот вопрос я тоже не решил, к сожалению. Хотя все еще жив, значит, в чем-то нахожу замену необходимым микроэлементам. Джаред задумчиво покивал. — Ты тут, смотрю, совсем освоился. Он покрутил в руках два камня и на пробу стукнул один о другой. Камень в левой руке откололся, оставив ровный скол. Джаред хмыкнул, перевернул его в руке и начал потихоньку стучать по второй стороне, скалывая раз за разом небольшие пластины, пока край не стал бритвенно острым. — Подсядь поближе к костру, — попросил он Дженсена. Вокруг уже было темно, только огонь освещал их и полянку перед домом. Джаред аккуратными движениями каменного ножа срезал бороду как можно ближе к коже, стараясь не поранить. Подо всем этим торчащим во все стороны великолепием оказался довольно молодой и очень красивый парень. — Если еще и волосы укоротишь — век буду благодарен. На это ушло чуть больше времени и получилось совсем неровно, но хоть не до плеч, как раньше было. Остатки волос и бороды сожгли в костре, а потом Дженсен подкинул туда каких-то трав. — Ну вот, теперь и всякие кровососущие не прилетят. Провел рукой по голове и лицу, словно сам себе не веря. — Чувак, спасибо. Это так круто. — Не модельная стрижка, но, наверно, удобнее, чем с длинными. — Ты не представляешь! Я один раз пытался горящей палкой все это дело подпалить. Загорелся, думал, в шрамах останусь, испугался, что вообще могу сгореть к чертям, и бросил эту затею. Джаред поежился: — Да уж, опасное бритье. Это надо умеючи. Да и не самому себе.***
Джаред улегся на пачку шкур, которые ему выделил Дженсен. Накрылся тремя сшитыми шкурами, как одеялом. Было, в общем, тепло и довольно уютно, хоть и ужасно непривычно. Лес шумел на разные голоса: деревья скрипели, листья под ветром шуршали, какие-то птицы орали, какие-то животные верещали, рычали, мяукали и выли. — Ты привыкнешь, — пообещал Дженсен. — Я привык буквально через неделю. Засыпаю теперь, едва в кровать падаю. Вопреки собственным словам он вздыхал, ворочался и снова вздыхал. Потом встал, вышел из дома, вернулся. — Чего ты маешься? — спросил Джаред. — Плохо себя чувствуешь? — Это мне тебя о таком спрашивать надо, ты же с непривычной пищей и после душа под водопадом. — Да я в норме, это ты шатаешься и не спишь. Дженсен подсел к нему. — Я тут был один. Одиннадцать гребаных месяцев. И вдруг ты. Такой накачанный, красивый, человек, а не эти... недообезьяны. И улыбка эта твоя — с ямочками. Пальцы длинные. Джаред сел. — И? — в общем-то, он понимал, к чему клонил Дженсен, но надеялся, что ошибается. — Помоги мне, а? Ну хоть рукой. Мне же всего-то двадцать четыре, а я почти год без секса. И я по мальчикам больше, чем по девочкам. — Да я так-то тоже всеядный, но мы с тобой ни хрена друг друга не знаем. Я как-то не привык вот так, просто протягивать руку помощи, — скаламбурил Джаред и нахмурился, ему не понравилась эта оговорка «хотя бы рукой». Где одно, там и другое, а он и правда не привык прыгать в постель к первому встречному. Да еще и без нормальных бытовых условий — без горячего душа, резинок, смазки в конце концов. То ли свет от костра проникал в эту часть комнаты, то ли Джаред привык к темноте, но он видел, что у Дженсена стоит. И — ого! — у него оказался очень красивый член. Вообще-то, Джаред любил такие — прижимающиеся к животу в полном стояке, большие, с крупной головкой. Ну и так-то они к водопаду оба сегодня ходили... Он сплюнул на руку и обхватил член Дженсена рукой. От его громкого искреннего стона собственный член ощутимо дернулся. Дженсен подавался к ласкающей его руке, двигал бедрами — но больше ничего себе не позволял. О чем просил, то и получал. И наслаждался по полной программе. Кончил он быстро, содрогнулся всем телом, застонал совсем жалобно, уткнулся на несколько секунд головой в плечо Джареда. — Спасибо, — мягко выдохнул он. — Сейчас, подожди, я немного покайфую и верну услугу. — Не надо, — тихо отказался Джаред. — Все нормально, просто мне как-то не до этого. Может, через пару дней сам попрошу, — добавил он со смешком. Дженсен тоже фыркнул, пожал плечами, а потом вскочил и принес в грубой глиняной миске воды. — Это не питьевая, это руку помыть. Если пить хочешь, я принесу, там в другой миске еще осталось то, что мы кипятили в ужин. — Нет, спасибо, если надо будет, я сам схожу, не суетись. Джаред сполоснул руку. Дженсен мягко улыбнулся и вышел из дома. Почему-то Джаред подумал, что этой же водой тот смоет семя со своего члена. Но Дженсена долго не было, а потом он вернулся все еще мокрый — видимо, опять ходил к водопаду. — Душ после секса? — пошутил Джаред. — Обязательно! — отозвался Дженсен. — Спасибо тебе, правда. И спокойной ночи. Джаред угукнул, хотя с языка чуть не сорвалось «обращайся». Нет, Дженсен был красив и вполне в его вкусе, но. Но Джаред все же надеялся, что тот ошибается, что машина времени за ним — за ними — вернется. Уже через двое суток.***
Прошла неделя. Джаред наловчился делать ножи, наконечники для копий, скребки для шкур животных. Он почти не разговаривал с Дженсеном, очень плохо спал, по полночи сидел у костра, а все дни проводил с камнями и ветками деревьев. У них уже была гора разных орудий, Джаред даже лук и стрелы сделал. Он был в отчаянии, начал отказываться от еды. Он не хотел жить здесь. Да, дом был неплох. Сосед по дому тоже. И вроде как застрял Дженсен тут из-за него — хотя по этому поводу Джаред не испытывал ни капли вины. Он Дженсена в машину времени не сажал, на кнопки не нажимал. И спасать себя не просил. Но это было не их время. Они не могли использовать тут весь свой потенциал. А выживать в таких экстремальных условиях всю жизнь — Джаред не видел смысла. Это был тупик. Выживание ради выживания. — Я знаю, чувак, — отозвался Дженсен, когда Джаред все это высказал, сорвавшись. — Но я еще надеюсь, что все-таки кто-нибудь однажды прилетит. Я же вот за тобой прилетел, хоть и ошибся немного периодом. — Ну так что же не забрал, раз прилетел? — огрызнулся Джаред. — Где машина? Почему ты ее назад отправил? Дождался бы меня и вместе бы улетели! — Я не знал, что она запрограммирована на мгновенное возвращение назад. Нигде ничего подобного не нашел — там, в общем-то, даже кнопок таких не было. Я был уверен, что она управляется полностью вручную. И пока я не задам ей команду переместиться в мое время, она не пропадет. Но стоило выйти на землю — она сверкнула и как ни бывало. — Та же история, — признался Джаред, ему стало стыдно за свой срыв. — Я тоже не ожидал, что она так свалит, хотя вроде бы настраивал на ожидание следующей команды. Что-то в этот момент и пошло не так. Вообще там есть функция автоматического возвращения в свое время, если в радиусе двух метров от нее возникнет кто-то посторонний и разумный, но... Она меня, что ли, посторонним посчитала? Ты-то в тот момент был далеко. Неандертальцы метрах в десяти. Да и посчитать их разумными — нет, вряд ли. Странно, конечно... — Джаред задумался и продолжил: — А еще в ней есть запрограммированное перемещение без пассажира. Я так и настраивал возвращение за мной. И все бы получилось, если бы Джен ее не выключила. И я все еще понимаю, почему она так сделала, даже несмотря на то, что ты рассказал о ее скором замужестве и карьере. Ну не нужен я ей был — могла бы просто уйти. Но хоть отцу-то моему рассказала бы, что можно снова включить машину и вернуть меня. — Не рассказала, она вообще никому ничего не рассказала, и бумаги ваши либо спрятала, либо уничтожила, — проворчал Дженсен. — Твой отец не знал, как к этой штуковине подойти, с какой стороны. Поэтому попросил университет, в котором вы проводили исследования, возродить их через сто лет. Даже фонд под это дело создал. Деньги большие оставил. Только мне был интересен сам процесс. И, ну... Мне хотелось с создателями поговорить. — Твое желание сбылось, — тяжело вздохнул Джаред. Весь этот вечер Джаред рассказывал об устройстве машины. О том, как вообще пришла в голову мысль ее создать. О принципах работы. О Чаде, который сам отказался вернуться, в чем Джаред сомневался. — Эх, знать бы все это, когда я приступил к ее изучению, — протянул Дженсен, когда Джаред замолчал. — Кое-что я и сам понял, но не все, как выясняется теперь. Значит, можно было ее остановить и не отправлять обратно? Вот не нашел этой настройки, понадеялся, что она и так без меня не улетит. Не повезло.***
После этого долгого разговора что-то неуловимо изменилось в их отношениях. Джаред перестал сторониться Дженсена. Снова стал ложиться спать в доме. Да вот только все также не спалось до утра. То тихий шорох и под конец сдавленный стон со стороны Дженсена казался громче криков ночных птиц, то собственный стояк не давал заснуть. Приходилось втихаря, кусая губы, быстро дрочить. И было стыдно, как в детстве, когда в первые несколько раз все казалось, что все вокруг знают, чем он по ночам под одеялом занимается. И днем было не легче. Климат в этой части планеты, где они оказались, был весьма жарким, так что Дженсен носил только повязку вокруг бедер, как и Джаред, в общем-то. И красивое сильное тело, покрытое капельками пота или крови, если охота была удачная, или воды, если они плескались у водопада, манило к себе. Джаред сходил с ума. Он прекрасно понимал, что это последствия ситуации, заложниками которой они оказались. В прежней жизни они оба встречались и с мужчинами, и с женщинами, так что ни у кого из них никаких табу не было. Но тяга, которую он испытывал к Дженсену, не была нормальной. Да, он признавал, что Дженсен красивый парень, что в привычных условиях они могли бы начать встречаться. Но нынешняя жажда была вызвана и отсутствием общения с другими людьми — а он всегда был окружен друзьями и знакомыми, — и стрессом, и безысходностью. А потому Джаред считал ее ложной, фальшивой, не хотел ей поддаваться. Не хотел использовать Дженсена только потому, что не из кого было выбирать, а хотелось секса. Но как же тяжело было сдерживаться, когда Дженсен, ни капли не стесняясь, растягивался на больших валунах возле реки и грелся на солнце после ледяных струй водопада. И самому Дженсену наверняка было трудно — особенно после того, как в первую же ночь он понял, что Джаред может скрасить его долгое одиночество. И Джаред был почти уверен, что Дженсен его соблазняет, хочет, чтобы он сам пришел и предложил или попросил. Но иногда он думал, что ошибается. Что Дженсен просто привык так жить за все эти месяцы. Ходить на охоту, валяться на горячих камнях, принимать ледяной душ, дрочить перед сном и засыпать в таком шуме, какого даже в Нью-Йорке не найти. Разве что на концерте какой-нибудь рок-группы. А Дженсен, в общем-то, просто был. Нарочно он ничего и не делал. Не прикасался будто случайно, не смотрел долгим взглядом из-под своих длинных пушистых ресниц, не улыбался, прикусывая нижнюю губу, не слизывал с губ сок фруктов — это только сам Джаред постоянно представлял себе подобное, закусывая кусок шкуры, чтобы не стонать в голос.***
Раз в пару недель они аккуратно друг друга брили. И это были самые интимные моменты в их общении. Лицом к лицу, придерживая то за подбородок, то за щеку, то за затылок. Притяни чуть ближе и вот они — эти сочные губы. Но нет, все серьезно, осторожно и максимально внимательно — каменные ножи были острее бритвы, ими горло перерезать было легче, чем манго на дольки развалить. А потом, словно продолжая ритуал, не сговариваясь шли к водопаду — смыть с себя остатки волос и дневной пот. Говорили о науке, о прочитанных книгах и фильмах, рассказывали друг другу о своем времени. И делали вид, что не чувствуют, как напряжение между ними становится все сильнее, того и гляди сконцентрируется в шаровую молнию и рванет, сжигая все на своем пути мощнее атомного взрыва. У Джареда появилась привычка переплывать на другую сторону реки, мыться там, а потом возвращаться в хорошем темпе, согреваясь движением, пока Дженсен грелся на солнце. — Ты занимался плаванием? — после очередного заплыва поинтересовался Дженсен. — Еще в школе, — ответил Джаред, — а потом стало не до того. — А я как-то не люблю. Поплескаться неплохо, у воды полежать классно, а вот эти все брассы, кроли — не мое. У меня был бассейн в доме, сестра плавала, а я так, на бортике ногами в воде болтал. Я больше по бегу заморачивался да по велосипедам. — О, велосипеды — это тема, я тоже люблю покататься, — Джаред осекся и поправил сам себя: — Любил. Дженсен вздохнул. Они как могли обходили эту тему, но время от времени она все же прорывалась. Никак не получалось создать иллюзию того, что это их выбор — вот такой вот отпуск дикарем. В прямом смысле этого слова. Джаред тоже вздохнул, оперся о камень, на котором сейчас уже сидел Дженсен. — Ого, да он прям горячий! — Да, — подтвердил Дженсен, — мне почки студить нельзя, проблемы с детства, вот я и прогреваюсь. Пока помогает. А то с лекарствами тут как-то туго, — криво усмехнулся он. Джаред машинально обхватил его за плечо. — Эй, нормально все будет. Вон ты сколько времени справляешься. Ты боец — и покруче меня. Дженсен повернулся к нему, и Джаред вдруг увидел в его глазах такую бесконечную усталость, такую тоску и отчаяние, что ему стало страшно — по-настоящему страшно за эти три месяца, что он находился здесь. — Джей, не сдавайся, слышишь, — прохрипел он. — Я же только за тебя и держусь, только твоей силой спасаюсь. — Но ведь ты прав, Джар, с самого начала прав — никто не придет. — Не смей сдаваться! — Джаред вскочил на ноги и встряхнул Дженсена за плечи. — Не смей. За нами придут, обязательно придут! Ты же вот промахнулся на одиннадцать месяцев. Значит, нам осталось подождать полгода. Хрен знает, как это происходит, может, в машине часы плохо настроены! Дженсен молча оттолкнул его и снова пошел в воду, под водопад. И стоял там дольше, чем обычно. Джаред даже начал волноваться. Но потом он вышел, сверкнул улыбкой и снова лег на горячий камень. Даже принялся насвистывать, а потом и напевать какую-то веселую песенку. Джаред такой не знал, видимо, что-то из будущего, из времени Дженсена. — У тебя красивый голос, — сказал Джаред, когда песня закончилась. — Ага, знаю, — кивнул Дженсен, — люблю петь и на гитаре играть. Обязательно тебе споем с моей группой. Ну мы так, несерьезно, балуемся на досуге. Тебе понравится. Джаред вздохнул — он ни на секунду не поверил этой наигранной веселости и решил на всякий случай за Дженсеном присматривать. Хоть он и жил тут один почти год, а вот теперь отчего-то сломался.***
— Ты серьезно? Пойдешь со мной на охоту? Да ты топаешь как слон, все животные разбегутся и птицы разлетятся, — Дженсен скептически посмотрел на Джареда. — Ну я же должен учиться. А то пока только орудия строгаю, рыбу ловлю, да дом расширил на еще одну комнату. — Классно получилось, кстати, хоть гостей зови, только телек не ловит, — ухмыльнулся Дженсен. Джаред промолчал. И все-таки пошел за ним вглубь леса. Он упорно старался ступать как можно тише, следил, чтобы под ногами не ломались ветки. Высматривал в зарослях добычу. Но когда Дженсен кинул копье, Джаред даже не понял в кого. — Мда, ты прав, охота — это не мое, — признался он, когда они разделывали тушу. — Я вот не увидел этого... а кто это? — А фиг знает, какой-нибудь предок будущего оленя, наверно. Молоденький еще, видишь, рожки только прорезались. Но ты не расстраивайся, я тоже первую пару недель питался только фруктами и рыбой. Потом научился смотреть и видеть. Только у меня не было таких шикарных копий и лука со стрелами. Ставил силки на путях зверей. Когда кто-то попадался, тогда я и ел. А теперь вот каждый день. Это тоже плюс. Ты научишься. Получилось же у тебя тихо идти по лесу. Джаред усмехнулся. — Я старался. Шкуру тащим с собой? — Конечно! Смотри, какая классная. Главное, правильно выделать. — Кстати, а где ты научился? — Книжки читал с детства, дед в деревне показывал, как зайцев и лис в лесу ловить, а потом их шкурки выделывать — он из них потом теплые сапоги и шапки шил. Ну вот я и запомнил. Правда, дед химией пользовался, тут пришлось подбирать всякие травы и прочее, скрести дольше, хотя с новыми инструментами прям супер. — Все-таки вот в интересное время мы жили с тобой. Столько техники, машины на воздушных подушках, у вас уже в дальний космос начали летать. А все еще из шкур животных, руками снятых, этими же руками одежду и обувь шили. Все вперемешку — средневековье и технологии. Дженсен угукнул согласно, свернул снятую кожу, отдал ее Джареду, а сам отрезал оленю голову и подхватил выпотрошенную тушку, взвалив себе на плечи. — Топай уже, это я всегда зверям оставляю, дань лесу, так сказать. — Может, вместе донесем? — Джаред нахмурился. — Тяжело же. — Вот потому и говорю — топай к дому. А вдвоем неудобно. Давай, нам его еще разделывать и готовить, а я хочу успеть к водопаду до того, как камни в ночи начнут остывать. Кстати, ты теперь за мной везде ходить будешь? Даже когда я пойду отлить? Джаред покраснел. — Слушай, да, я сорвался, но все нормально, — твердо сказал Дженсен. — Такое и до твоего появления бывало. Только у меня воля к жизни намного сильнее, чем я сам думал, пока сюда не попал. Могу поваляться на камне в унынии пару часов, могу пропустить ужин, но ни единой мысли о том, чтобы спрыгнуть со скалы, повеситься, пойти в гости к дикарям или сотворить еще какую-нибудь херню ни разу не возникало и не возникнет. Так что не надо за мной следить, я же за тобой не следил, когда ты тут первую неделю в прострации был.***
Джаред проснулся от грохота и вспышек, вскочил на кровати, не понимая, в чем дело. — Спокойно, — прокричал Дженсен сквозь непрекращающиеся раскаты грома. — Раз в год с пару недель тут такое светопреставление случается. Это нормально. Видимо, смена сезонов. Джаред выглянул в дверь — их поляна перед домом и кострище были залиты водой. А с потолка ни капли не упало. Не зря он положил два слоя листьев на крышу, сменив старые, пересохшие и сопревшие. Дженсен набирал падающую с неба воду в ладони и пил. — Здесь можно, это не наша с примесями всякой химии. Тут все натуральное, чистое. И вкусное. — И каждый поход в туалет или за фруктами будет превращаться в душ, — буркнул Джаред. Дженсен рассмеялся. — А ты сразу шкуру сними, чтобы не мочить. Это теперь реально на пару-тройку недель затянется. Я потому дом такой высокий сделал — тут все заливает. Первые пару часов земля еще впитывает, а потом уже нет, не успевает. Зато потом я тебе такую красоту покажу. Где-то через пару недель после окончания сезона дождей. Джаред вздохнул. Ну вот у них уже начали появляться планы на этот мир. Где что посмотреть. Когда что сделать. Сверху снова громыхнуло и так ярко сверкнуло, что он на несколько секунд ослеп. — На хрен, я пока в доме посижу. — Предлагаю полежать, — хмыкнул Дженсен, — так-то ночь еще. — Да как в такую погоду время определишь? По солнцу-то мы оба умеем, а вот по ливню и молниям я не ориентируюсь. — В ближайшее время все будет просто: хочешь есть — обед, хочешь спать — ночь, — со смехом заявил Дженсен, снова укладываясь на шкуры. Джаред заметил, как его потряхивает от холода, как он кутается в шкуру-одеяло, и нахмурился. Хоть и тропики, а перепад температур из-за этого ливня получился приличный. Он боялся, что Дженсен мог простудиться. А с лекарствами, как тот верно заметил некоторое время назад, тут было туго. Джаред взял свои шкуры и перетащил вплотную к шкурам Дженсена, объединив их импровизированные кровати. — Вдвоем теплее, — пояснил он в ответ на удивленный взгляд Дженсена, который рассмотрел в очередной вспышке молнии. — Ясно, — как-то сухо отозвался Дженсен и отвернулся. — Эй, ты чего? — опешил Джаред. — Я просто не хочу, чтобы мы с тобой простыли, чего такого-то? Дженсен промолчал, только с головой завернулся в шкуру-одеяло. Джаред вздохнул. — Джей, что не так? — Нормально все, — глухо прозвучало из-под шкуры, — ложись уже, спать хочется, а ты тут топаешь и вздыхаешь театрально. Джаред лег, накрылся своей шкурой-одеялом и потянул из-под Дженсена кусок, в который тот завернулся. — Да чего тебе еще?! — взвился Дженсен. — Успокойся, Джей, там ветер дует, температура заметно понизилась, даже мне прохладно, а ты сам говорил, что тебе почки студить нельзя, — тихо проговорил Джаред, обхватил его со спины и прижал к себе, накрыл двумя шкурами сразу. И только тогда понял всю двусмысленность ситуации — спали-то они обнаженными. Дженсен камнем застыл от напряжения в его руках, казалось, даже не дышал. А потом резко обмяк, выдохнул шумно, прижался всем телом. — Сволочь ты, — буркнул он тихо. — Я так долго этого ждал, а тебе, оказывается, повод был нужен. А если бы его не было — этого чертового дождя? Джаред сглотнул. Он и правда всего лишь хотел Дженсена согреть, а тот все понял неправильно... Хотя... Джаред медленно выдохнул. Все Дженсен правильно понял. Хотелось же до чертиков, но боялся, стеснялся, ждал чего-то. Плавал до посинения в этой чертовой реке, чтобы собственное напряжение сбросить. Но все равно же оба в тишине ночи то и дело всхлипывали и постанывали, глуша звуки шкурами. И чего, спрашивается, ждали? Какого третьего пришествия? А если и правда никто за ними не придет — ну чего терять-то? Живут в глухом лесу среди сотен зверей — в том числе и весьма опасных. Под боком дикари с дубинами ходят. В любой момент они оба могут и заболеть, и погибнуть. Джаред прижался лбом к плечу Дженсена. — Не знаю я, чего ждал. На чудо надеялся. Хочу тебя так, что яйца сводит, уж прости за прямоту. Но ты и сам, в общем-то, мог бы прийти. Дженсен рывком развернулся в его руках и без лишних разговоров впился злым, жестким поцелуем в губы Джареда. Оба не сдержали стонов. Целовались грубо, кусая губы и языки, сталкиваясь зубами. Так же грубо и сильно трогали друг друга везде, куда дотягивались руками, сжимали кожу пальцами, щипались. Терлись членами резко и постоянно сбиваясь с ритма. Джаред кончил первым, когда Дженсен сжал в горсти его яйца. Дженсен тут же перевернул их, навалился сверху, собрал ладонью скользкую сперму, размазал по своему члену и растолкал ноги Джареда коленом. — Джей! Джаред задохнулся на вдохе, когда почувствовал, как Дженсен входит в него резкими, совсем не осторожными толчками все глубже и глубже. Закусил губу, поморщился от боли, но подкинул бедра навстречу, помогая Дженсену. — Да, детка, — прохрипел тот, войдя до самого конца, замер, весь дрожа. — Черт, сейчас кончу. Да не сжимайся ты так, ну! Джар, пожалуйста, выдохни. Джаред честно пытался глубоко дышать и мало-помалу расслабился, но задница продолжала время от времени сжиматься. Дженсен поднялся на руках и на пробу качнулся. Запрокинул голову, застонал и больше не останавливался. Задвигал так, что Джареда подкидывало на шкурах, и пришлось упереться ладонями в стену дома, чтобы не биться о нее головой. Дженсен не осторожничал, трахал быстро и сильно, сжимал бедра так, что эта двойная боль смешивалась, добавляя острых ощущений. У Джареда снова встало, Дженсен удовлетворенно хмыкнул, обхватил одной рукой его член. И додрочил после того, как кончил с громким всхлипом и низким хриплым стоном глубоко в теле Джареда. — Черт, — прохрипел Джаред, когда Дженсен свалился на него и крепко обнял, — я ведь и правда просто хотел тебя согреть. — А что, тебе холодно? — с легкой ноткой сарказма поинтересовался Дженсен. Джаред расхохотался.***
Они выходили из дома только за фруктами и в туалет. Ну и в душ — сразу за порогом, тут далеко ходить не приходилось. Они не считали эти дни, но казалось, что сезон дождей растянулся на долгие месяцы, а не на пару-тройку недель. Все в засосах, синяках от пальцев, следах от зубов, с искусанными, потерявшими всякую приличную форму губами и сверкающими глазами — ни один из них не помнил времени более счастливого, чем это. И отчего-то Джареду было страшно, что все закончится вместе с этими потоками воды с неба. Но даже когда вернулось солнце и земля начала просыхать, они не раздвинули кровати по разным углам, не перестали целоваться и хватать друг друга за разные места, стоило оказаться рядом. Медовый месяц плавно перетекал в медовую жизнь, и уже реже вспоминались технологии и удобства их собственного времени. Волосы у обоих были ниже плеч, но они по-прежнему подрезали друг другу только бороды. И шкуры надевали, только когда уходили в лес — исключительно для защиты, а на домашней поляне не стесняли себя и этим подобием одежды. И Джаред позволял Дженсену заваливать себя там, где их внезапно настигло желание. Кажется, в доме и рядом с ним не было ни сантиметра, на котором они бы не трахались или не отсасывали друг другу. Хотя сам, когда изредка бывал сверху, предпочитал делать это медленно и ласково, исключительно на шкурах. Дженсен исполнил обещание — сводил его в пустыню, которая расцвела после сезона дождей и поражала буйством цвета. Джареду впервые за долгое время захотелось что-то, вернее, кого-то сфотографировать на память — Дженсена среди этих невероятных и незнакомых цветов, букет из которых они собрали и принесли в дом. Да только так и не нашли, куда поставить — у них и были-то лишь грубые глиняные миски, которые Дженсен сам смастерил еще до появления Джареда. Так что букет висел под крышей дома и медленно засыхал. Время от времени Джаред думал, что они дичают. Но эта мысль уже не пугала его так, как прежде. Он был не один и, похоже, смирился с тем, что теперь вот это — их жизнь. И другая уже вряд ли вернется.***
Когда Дженсен в первый раз отказался от еды, сказав, что его тошнит, Джаред принес ему воды, велел побольше пить и провести день в тени — накануне Дженсен слишком долго был на охоте и, возможно, перегрелся на солнце. К вечеру Дженсен повеселел, и даже ночью был активнее, чем обычно, хотя казалось — куда уж. И Джаред с легкостью откинул свои переживания за его здоровье. Через неделю все повторилось. Потом снова. Потом через три дня. А потом Дженсен слег, отказавшись даже от воды. — Черт, Джей, чем тебе помочь? — Джаред места себе не находил. Он не разбирался в лекарственных травах — да и вообще в травах. Мог только время от времени уговаривать Дженсена сделать глоток теплой воды — но не больше. А когда в очередной раз подошел к кровати и понял, что Дженсен ни на что не реагирует, дышит быстро и поверхностно, что он до синевы бледный даже сквозь плотный загар и весь в капельках холодного пота, Джаред рухнул на колени рядом с ним и заплакал. — Не смей, слышишь, не смей умирать. Не смей оставлять меня! Ты же из нас двоих боец с волей к жизни, как небоскребы на Манхэттене. Ему показалось, что стены комнаты осветила голубая вспышка, похожая на молнию, но он отмахнулся от этого, решив, что это просто обман зрения из-за слез, застилающих глаза. Джаред обтер куском мокрой шкуры лицо и грудь Дженсена и остался сидеть рядом и держать его за руку, не зная, что еще можно сделать. Голос. Это был определенно человеческий голос. И кричал он что-то определенно по-английски. Джаред выскочил из дома и прислушался. — Эгей, я что, опять ошибся в точке выхода? Черт возьми, ну ты же должен быть где-то в этом времени. Эге-гей!! Джаред побежал на голос, радуясь, что на нем хотя бы есть набедренная повязка. И выскочил из леса примерно там же, где восемь или девять месяцев назад на него выскочил Дженсен. — Оу, — мужик от неожиданности отпрянул. — Ты Дженсен? — Нет, я Джаред. Джаред Падалеки, создатель этой машины, которую, очевидно, ты довел до ума. — Ух ты! — восхитился мужик. — Я Джеффри. Я за тобой. Нет, за вами, Дженсен же тоже тут, да? — Идем! — Джаред тут же шагнул в лес. — Ты его друг? — Правнук его сестры, — пояснил Джеффри. — Мы всей семьей пытались постигнуть тайну этой машины, но так, чтобы самим уже нигде не пропасть. Так что ушло несколько поколений, чтобы ее приручить. Ну там поправки на вес, на временные сдвиги, в общем, нюансов много. Вы создали классную штуку с Чадом — так его звали, да? — но вообще не довели до ума. Дженсен попытался, но тоже недокрутил. А теперь вот... Да где он? — Умирает, — коротко ответил Джаред и сжал кулаки. — У него больные почки, похоже, что-то случилось. Я не врач. — Ясно, — серьезно кивнул Джеффри. — Ого, как у вас тут... круто! — Он здесь больше полутора лет, я уже около девяти месяцев, так что да, пришлось как-то приспосабливаться. Дженсен еще дышал, хоть и выглядел хуже — вокруг глаз появились темные круги, а от кровати резко пахло мочой. — Ух, плохо дело, — нахмурился Джеффри. — Так, ладно, сейчас мы быстро поставим его на ноги, а дальше им займутся врачи в моем времени. Он достал из кармана какой-то прибор, прижал к сгибу локтя Дженсена и, судя по тому, что увидел Джаред, сделал какую-то инъекцию. — Что это? — Лечебные нанороботы, — отозвался Джеффри. — На время могут снять боль, воспаление, встряхнуть организм, вызвав выброс адреналина, но саму болезнь не убирают. Такая своеобразная скорая помощь, но дальше уже надо в больницу. Дженсен со стоном открыл глаза. — Джар... — голос хрипел. — За нами прилетели, Джей, все будет в порядке. Давай-ка, надо встать и дойти до машины. Тебе помогут, слышишь. Но собери сейчас все силы, ладно? Дженсен кивнул, поморщился, пока вставал. — Ну от меня и несет... — Ничего страшного, — скороговоркой ответил Джеффри, — главное успеть в больницу. Они с Джаредом по очереди поддерживали Дженсена на узких тропинках и подхватили с двух сторон, когда вышли из леса. — Придется потесниться, — сказал Джеффри чуть виновато, — тут на двоих рассчитано. Так, дайте мне минуту, ага, общий вес... Он бормотал что-то еще, пока настраивал параметры. — В какой год мы должны попасть? — слабо спросил Дженсен, повисая на Джареде. Видимо, действие нанороботов понемногу заканчивалось. — В 2487, пролечим вас обоих, а дальше как скажете — куда надо, туда и подбросим, — бодро пообещал Джеффри. — Закройте лучше глаза, а то очки у меня одни.***
Джареда выписали из больницы через три дня — с авитаминозом и паразитами справились быстро. А вот к Дженсену его не пускали. Сказали только, что отказавшие почки даже в этом времени трудно лечить, поэтому печатают из биоматериалов новые и скоро будет пересадка, а пока поддерживают жизнь аппаратами. Джеффри поначалу принялся показывать Джареду новый мир — технологии, свободный выход в космос. Но без Дженсена его ничего не интересовало. Хотелось обсудить, попихать друг друга плечами, мол, смотри, вот это мода в этом веке. Хотелось поспорить об этичности применения той или иной технологии с точки зрения их — динозавров в этом времени. Джеффри понял и отстал, только выдал современный ноутбук, показал, как им пользоваться, и Джаред сидел в отеле и копался в архивах, читал, что происходило за все это время с его исчезновения до нынешнего момента. Нашел фотографии Женевьев с мужем и тремя детьми. Посмотрел пару фильмов, но как актрису ее не оценил. Дженсену провели пересадку, врачи сказали, что операция прошла удачно, отторжения не будет, потому что, по сути, это его же органы — просто новые, выращенные из его клеток, но уже без патологии. Но все равно не пустили — послеоперационный карантин. Только несколько раз пообещали, что все теперь с ним будет хорошо. Джаред ходил один по незнакомому Нью-Йорку и думал — куда теперь. Вернуться? А что ему там делать? Тем более, что во всех хрониках он числится пропавшим без вести. Как и Дженсен — Джаред проверил. Джеффри подробно объяснил, в чем были недоработки машины, научил пользоваться — ну все-таки изобретатель. И в какой-то момент, когда врачи сказали, что Дженсен пришел в себя, Джаред решился. — Отправь меня в мое время, — попросил он Джеффри. Тот очевидно огорчился, но возражать не стал. Настроил дату и время, как попросил Джаред, внес нужные поправки и предложил Джареду самому запустить машину.***
Была глубокая ночь. В лаборатории было тихо, только его машина помаргивала огоньками, отсчитывая время до возвращения за ним — и Дженсеном, как Джаред теперь знал. Его квартира была в доме в паре кварталов от лаборатории. В окнах горел слабый свет — видимо, Джен оставила включенным ночник. Джаред тихо поднялся по ступенькам, датчик считал отпечаток его сетчатки, дверь бесшумно открылась. На него обрушился водопад звуков: мерное постукивание и поскрипывание кровати, шумное дыхание, стоны Джен. Джаред прикрыл глаза на мгновение, а потом медленно подошел к двери спальни. Что ж, чего-то такого он и ожидал, думая о том, почему Джен предала его. Он схватил лежащий в коридоре блокнот и ручку, нацарапал записку. Привет. А я вот вернулся. Но ты наверняка прочитаешь это только утром, когда меня уже не будет. Да, больше я не вернусь, увидел все, что хотел. Уничтожь машину, она создает опасные временные петли и парадоксы. п.с. Из тебя выйдет отличная актриса. Хотя подо мной ты стонала громче. Но, видимо, так же фальшиво. Подписываться он не стал — она знала его почерк. Джеффри ждал в лаборатории, рассматривал первый вариант машины. — Ну что? — поинтересовался он. — Куда теперь? — Обратно. Найду там свое место под солнцем. — Обратно в мое время или обратно к неандертальцам? — усмехнулся Джеффри, уже выставляя время. Джаред дружески пихнул его кулаком в плечо. — Обратно к Джею.***
Дженсен чуть недоверчиво улыбнулся с больничной кровати. — Привет. Я был уверен, что ты вернешься домой. — Я там был, — признался Джаред и крепко сжал его руку. — Посмотрел на свою бывшую, оценил перспективы временного парадокса и решил, что идут они все к черту. Мы с тобой числимся в пропавших без вести. Так что... как насчет начать тут новую жизнь? Машина благодаря твоему правнуку работает, можем время от времени летать в отпуск. Думаю, тот домик в лесу навсегда теперь забронирован за нами. Тем более, что наша одежда осталась там, вернулись-то мы в набедренных повязках. Дженсен прикрыл глаза свободной ладонью, рассмеялся и крепче переплел пальцы с пальцами Джареда.