С чистого листа

      В конце лета перед началом второго учебного года Питера Тони решил серьёзно поговорить с ним. Было это как обычно за завтраком — их в отличие от ужинов юноша не пропускал. — Послушай, Питер, — осторожно начал Тони. — Ты не мог бы перестать так себя вести? — О чём ты? — невозмутимо спросил омега и откусил огромный кусок от бутерброда. — О твоём пьянстве. Ты не подумай, я не осуждаю, у меня самого была бурная молодость... — Да по-моему, она до сих пор продолжается, — хмыкнул Питер с набитым ртом, не потрудившись даже прикрыть его рукой. Тони поморщился. — В моих тусовках нет ничего плохого. Просыпаюсь ведь я в своей постели. В отличие от некоторых. — Что? — Тони не мог поверить своим ушам. — То есть ты даже не помнишь, как я забираю тебя с вечеринок, везу домой сам, пока ты лежишь в отключке на заднем сиденье машины, как заставляю тебя промыть желудок, как помогаю помыться... Ты думал, наверное, что сам всё это делаешь?       Питер со спокойным видом сделал глоток кофе. — Ну так прекрати забирать меня с тусовок, в чём проблема? — В том, что ты позоришь меня! — выпалил Тони. — Я бы и рад не забирать тебя, но в последнее время в прессе то и дело появляются твои фотографии. И поверь, ты там выглядишь не самым лучшим образом.       Питер перестал делать вид, что всё нормально. — В отличие от тебя, да? — В каком смысле? — Если ты не заметил, то твои фотографии тоже с завидной регулярностью появляются в ленте светской хроники города. Причём не со мной, а с разными людьми в разных компрометирующих ситуациях, — произнёс Питер, чувствуя горечь в душе. — Так что мои фотографии выглядят вполне прилично.       Тони не знал, что ответить. Питер же, не дождавшись ответа, встал из-за стола. Через пятнадцать минут послышался звук закрывающейся двери, а ещё через минуту — звук шин. Таким образом в доме остались двое — Тони и его чувство вины. За прошедший год со дня свадьбы чувствовать вину вошло у него в привычку. В душе он понимал, что не может дать супругу той любви, которую Питер заслуживал. Но ничего поделать с собой не мог. Дожив до тридцати двух, он так и не научился противостоять родителям. Проще было кивнуть и сказать "Да, отец" вместо отстаивания своих интересов. Тони позволяли вести разгульный образ жизни в ответ на послушание. Породниться с Паркерами было для отца Тони принципиально важно. Так получилось, что именно от связей Ричарда Паркера с самыми влиятельными семьями города во многом зависело будущее Старк Индастриз. Паркеры были, что называется "старыми деньгами", Старки же разбогатели не так давно. Именно Говард, отец Тони, заработал первый для Старков миллион, а затем и миллиард. Но таким, как он, нужно было укреплять позиции, чтобы суметь сохранить заработанное. В совет директоров входили в основном выходцы из богатейших семей — только такие могли позволить себе владеть внушительным количеством акций Старк Индастриз. А стоимость за акцию поднялась втрое только за последний год, так что среднестатистический инвестор мог купить от силы штук пять, если держал свой портфель диверсифицированным. Породнившись с Паркерами, Говард добился одобрения со стороны самых упрямых членов совета, что увеличило приток средств в компанию.       Паркеры были ненасытными, что порой раздражало Говарда. С первого же месяца этого фальшивого брака в их фамильном поместье был начат основательный ремонт и реставрация каждой детали, напоминавшей о былом могуществе семьи. Но этого им было мало. Ричард просил оплачивать счета, обеспечить их прислугой, а требование купить для Питера замок в Великобритании чуть не стало последней каплей. Но Мария Старк уговорила мужа исполнить это требование. "Пусть мальчик чувствует себя в безопасности, имея свою недвижимость", — сказала она. Говард хотел возразить, что "мальчику" будет достаточно квартиры в центре Манхэттена, но замок всё равно купил. Питер о нём не знал, Ричард хотел сделать сыну сюрприз, который планировал преподнести в честь развода. То, что пару определённо ждал развод, он знал со дня свадьбы. Тони не смотрел на Питера даже с толикой нежности, а его поведение оставляло желать лучшего. Внутри Ричард грыз себя за то, что пришлось так поступить с собственным сыном. Всё-таки растил он Питера не для того, чтобы тот был игрушкой в руках безответственного отпрыска Старков, который никак не мог повзрослеть. Но порой реальность заставляет действовать, исходя из материалистических интересов во имя безбедного будущего. Такие, как Ричард, никогда не смогут приспособиться к "обычной" жизни и в этом заключалась их самая главная слабость.       Тони целый день читал статьи о себе, вышедшие после свадьбы, а делал он это редко. Ему никогда не было интересно общественное мнение, однако после слов Питера стало любопытно, что же он за фрукт в глазах других людей. В целом ничего нового он о себе не узнал. "Ветреный, гулящий муж, не стесняющийся заводить интрижки даже будучи окольцованным" — и это только из официальных источников, где была строгая цензура. Ему было непонятно, почему люди ожидают, что он поменяется после заключения брака. "Люди не меняются, люди стареют" — так всегда говорила его мать. И Тони это мнение разделял. Тем более он знал, что брак его родителей такая же фальшивка и так было всегда. А потому здоровая функциональная семья и Тони Старк — вещи несовместимые.       Но с недовольством Питера нужно было что-то делать. Тони больше не мог мириться со звонками в два часа ночи от его верного помощника Хэппи Хогана. В это время он мог быть в объятиях другого омеги и первое время его откровенно злила необходимость забирать мужа лично. Хэппи владельцы клубов не доверяли и лишних проблем с Паркерами или Старками не хотели, а потому требовали присутствия мужа или родителей юнца, который никак не мог научиться правильно пить. А кстати, это была неплохая идея...       Когда Питер вернулся домой, его ждал улыбающийся как ни в чём не бывало Тони и огромный букет красных роз в большой вазе на полу в гостиной. Он с подозрением уставился на провинившегося мужа. — Что происходит, Тони? — спросил он. — Просто хотел обсудить внесение дополнительного пункта в наш договор о совместной жизни, — продолжая улыбаться, ответил Тони.       Питер обошёл его и плюхнулся на роскошный мягкий диван. С наслаждением вдохнул аромат роз и продолжил разговор, которого, похоже, было не избежать. — И что это будет за пункт? — Про внимание прессы, — сказал Тони. — Я думал о твоих словах целый день и решил больше не появляться на публике с кем попало.       Питер скептично поднял бровь. — А твои любовники знают, что ты считаешь их кем попало? — Они знают, что я женат и продолжают проводить со мной вечера, — Тони усмехнулся, — кто они после этого? Достойные омеги, знающие себе цену? Не думаю. — Ну ты и лицемер, — беззлобно заключил Питер. — И чего ты хочешь от меня в ответ? — Я хочу научить тебя пить так, чтобы всю ночь оставаться в сознании и в идеале не страдать на следующий день от похмелья. Я волнуюсь за тебя, Питер, и говорю это абсолютно искренне. В следующем месяце я улетаю на две недели по делам компании и не хотел бы, чтобы с тобой что-то случилось за это время.       Это было чистой правдой. Несмотря на своё потребительское отношение к другим, Питер вызывал в Тони иррациональное желание отгородить его от потенциальных опасностей. Было ли дело в браке или в чём-то другом, он не знал. Не понимал до конца своих действий. — А если я не захочу с тобой пить? — спросил Питер, испытующе уставившись на Тони. — Так и будешь бросать тень на наш брак? — Как с тобой тяжело, Пит. Я ведь могу так тебя называть? — Получив кивок в знак согласия, Тони продолжил. — Я ведь реально за тебя волнуюсь, дорогой мой муж. Не сплю по полночи, когда ты напиваешься, а мог бы в это время развлекаться или спать. И ни разу не услышал от тебя даже простого "спасибо". — Спасибо, — серьёзно сказал Питер. — Но я боюсь с тобой пить. — Боишься не устоять передо мной и моим очарованием? — Тони смешно поиграл бровями, давая понять, что он шутит.       Питер завис на пару секунд. "Да, именно этого я и боюсь!" — хотелось выпалить ему... Но он быстро взял себя в руки. — Боюсь, что это скорее ты не устоишь и воспользуешься моментом моей слабости, — ответил он, ни в чём не уступая Тони. — Брось, такого ведь ни разу не было! А я голым тебя видел столько раз, что даже сосчитать не могу!       Питер задумался и понял, что Тони абсолютно прав. Он не касался Питера, если того не требовала ситуация. Это было довольно грустно, пусть и привычно. — Хм, и то верно. Ну ладно, учи меня пить так, чтобы не быть в центре внимания жёлтой прессы. Пункт принят, утром внесу правки в наш договор.       Тони только этого и ждал. Поэтому достал из-за спинки дивана припасённые бутылки вина. В первый вечер всё закончилось как обычно — Питер умудрялся напиться в хлам даже слабоалкогольным вином. Видимо, он не злоупотреблял алкоголем специально, а просто имел особенный метаболизм, когда пьянеешь даже от запаха спирта из аптечки. Тони успел пожалеть о своей затее, однако решил не сдаваться и выпивать по бокалу вина за ужином. Как привыкнут, можно добавить и второй. И так до тех пор, пока Питер не разучится пьянеть с двух-трёх бокалов. Попахивало доведением до алкоголизма второй степени, но Тони искренне верил, что это к лучшему. После пары глотков вина у Питера развязывался язык и поднималось настроение. Вначале он делился тем, как прошёл его день, а потом перепрыгивал с темы на тему с такой скоростью, что Тони и себе стал подливать вино, чтобы просто угнаться за мыслями мужа. Под градусом Питер стал казаться ему самым красивым омегой на свете и он, подперев щеку рукой, пристально смотрел на желанные в такие моменты губы...       Таким образом Тони стал проводить больше вечеров дома, ужиная вместе с мужем и не замечал, как интерес к другим начинал угасать...