Свет

Праздновать рождество в одиночестве очень грустно. Когьеку в такие дни старалась находиться в обществе своего парня, друзей или семьи, но в этот раз не получилось. Парень бросил два месяца назад, у друзей появились собственные семьи, а родственники как один в разъездах, даже братец Комэй, никогда раньше не покидавший пределы своего города, решился полететь в южные страны со своей новой пассией, старше него в два раза, если не в три. О своих семи старших сестрах девушка постаралась не думать, они никогда не были близки, и приходить к ним в гости казалось лишним хотя бы по той простой причине, что матери у них у всех были разными. Отец был тем еще бабником в свое время, и это сказалось на взаимоотношении всех его детей друг к другу. — Ну, хоть никто беспокоить не будет, — улыбнулась Когьеку, пытаясь найти в своем положении хотя бы один плюс. Она посмотрела на стол, заваленный праздничными блюдами, достала телефон и сделала пару фотографий. Потом выложит в соц. сети и подпишет как-нибудь красиво. Возможно, она просто не хотела, чтобы братья лишний раз за нее не беспокоились, и делала вид, что все в порядке. Надувала себе счастье как воздушный шар, не думая о том, что он может лопнуть в любой момент. В планах было то немногое, чем может занять себя молодая девушка, оставшаяся одна в пустой квартире в канун рождества. Лечь на диван, включить телевизор и посмотреть фильмы. Классика. И вроде бы все хорошо, разве что надо выйти в магазин за пивом, потому что днем она его купить таки забыла. Шампанское взяла, а самый важный атрибут холостячки был позабыт напрочь. Гадство! Когьеку оделась потеплее и вышла из своей квартиры, в надежде никого по пути не встретить. Было страшно, а зная, что за страшный человек поселился в квартире напротив, ей хотелось просто переехать. Слухами полнился дом, а внешний вид того мужчины как раз подтверждал все, что о нем говорили бабки между собой. Огромный двухметровый амбал с разорванной щекой — бандит, ужасный преступник, на счету которого сотни жизней невинных людей. Любой другой бы не поверил, рассмеялся и сказал, что они не в чертовой дораме, но Когьеку была очень впечатлительной и наивной, успевшей раз сто столкнуться в лифте, в подъезде, в ближайших от их дома магазинах, и каждый раз едва не грохалась в обморок, потому что его взгляд не предвещал ничего хорошего. Жуткий тип, нехороший. Когьеку нажала на кнопку вызова лифта и стала ждать, а когда двери перед ней раскрылись, зашла, что-то напевая себе под нос, потому что страшного типа на горизонте не было. А может, она просто прозевала тот момент, когда он подкрался сзади и следом зашел. — Добрый вечер, — поздоровался он, когда Когьеку, зайдя в лифт, обернулась. Кровь в жилах застыла, а сердце ухнулось в пятки, когда уголок губы на целой щеке мужчины поднялась вверх. Скалился. Убить хотел, не иначе. Она сглотнула тугой комок, застрявший в горле, опустила голову, резко разрывая зрительный контакт, пролепетала дрожащим от страха голосом: — Д-добрый… вечер… И крепко зажмурилась, отсчитывая про себя время, через которое она выберется из лифта, если выберется, конечно. А потом она быстрыми шагами пошла в магазин. Страшный мужчина пошел за ней следом. Она бы хотела побежать, но было очень страшно, а вдруг погонится? Она все равно не успеет далеко убежать. С его то длинными ногами он в два счета ее догонит и оттащит в темный переулок за милую душу. Рисковать не хотелось. Они зашли в магазин вместе, вместе же направились в отдел алкогольных напитков. Когьеку, пытаясь оторваться от преследователя, резко повернула в сторону отдела хозяйственных товаров, и там же спряталась, наблюдая за ним издалека. Он взял две банки пива, а потом кто-то позвонил, он взял трубку и о чем-то начал говорить, и его лицо перекосилось от злости. Когьеку задрожала от страха, представляя, как он на повышенных тонах угрожает бедолаге на той стороне трубки, обещает убить его и всю его семью. Жутко. А потом он поставил пиво обратно на полку и купил шампанское… детское. Простите? Когьеку следила за ним, за тем, как он покупает еще и сладости, а потом и плюшевого мишку. Странно. Может, у него девушка была? Или он готовил ловушку для какой-нибудь бедняжки, чтобы заманить к себе домой и съесть? Когьеку подождала, пока он выйдет из магазина, и когда опасность исчезла из поля зрения, купила шесть банок своего любимого пива. Это было довольно неплохо, она затарилась на два дня, не меньше. Она вышла из магазина в приподнятом настроении, снова напевая под нос незамысловатую песенку, и тут же остановилась, когда увидела странную картину: тот самый страшный, жуткий мужчина, которого бабки в подъезде провожали исключительно недобрыми словами, трепал по волосам маленькую девочку, которая уже обнимала плюшевого мишку, которого он купил несколько минут назад, и радостно кричала: — Братик, ты самый лучший! А он ей в ответ лишь мрачно отозвался: — Не хвали раньше времени, Маурения. К твоему приходу я не готовился, так что особого приема не жди. — Мама уже говорила, но мне и не нужен особый прием. Мы так редко видимся, что провести с тобой время уже праздник! Когьеку стояла на месте, наблюдая за этой сценой. До нее не сразу дошло, что сосед ее заметил, и тоже смотрел на нее, а когда до заторможенного из-за диссонанса мозга дошло, она покраснела и, стыдливо опустив голову, прошла мимо них. — Братик Ро-Ро, ты знаешь ее? — Ну да, она по соседству живет, — сказал мужчина, когда Когьеку прошла мимо них. — У нее в пакете куча пивных банок. Она алкоголичка? — прямо спросила девочка, и Когьеку вспыхнула, ускорила шаг. А тем временем девочка продолжила: — Братик, может тебе все-таки обратно к нам переехать? Не хочу, чтобы ты жил с такой ужасной соседкой! — Маурения, не утрируй. Она нормальная. — Но у нее пиво! — Да хоть виски, насрать! — не выдержал мужчина, и девочка замолчала. — Слушай, Маурения, имей хоть каплю уважения к окружающим, и не порть людям праздничное настроение. Когьеку еще сильнее ускорилась, чувствуя, что они идут следом за ней. Маршрут был один. Хотелось просто добраться своей квартиры и лечь на кровать, а там уже заорать в подушку. Ну за что ей такое наказание?! — Прости, братик… — извинилась перед братом Маурения, потом громко воскликнула: — И вы меня тоже простите, тетя, я больше не буду. Когьеку остановилась, повернулась к идущим позади брату и сестре, попутно спрятав полупрозрачный пакет за спиной, кивнула: — Н-ничего страшного…

***

А за час до рождества внезапно погас свет. Как раз в тот самый момент, когда Кевина из «Один дома» ловят бандиты. Когьеку в тот момент полностью погрузилась в сюжет и лопала салат, запивая пивом, и внезапное отключение света полностью разрушило рождественское настроение, которое она едва нащупала. — Да что такое то?! — в сердцах воскликнула она и, поставив блюдце на кофейный столик, встала с дивана. Нашарив в кармане толстовки телефон, она с превеликим разочарованием обнаружила, что тот разряжен. Было темно хоть глаз выколи, на улице тоже света не было. А свеч и прочего в ее квартире пока не было. Гадство! Кое-как добравшись до двери, она вышла в коридор, чтобы спросить у кого-нибудь о причинах отсутствия света, ну или попросить у кого-нибудь свечу или что-то в этом роде. В коридоре было тихо, видимо только ее беспокоило отсутствие света. Она постучала в дверь напротив, уде зная, что у соседа гостит его маленькая сестра, да и он оказался не таким страшным, как казалось. — Да? — дверь открылась с тихим скрипом, Когьеку подняла взгляд на мужчину, лицо которого в свете фонарика телефона показался еще страшнее, чем раньше, и заорала. Она попятилась, но запутавшись в ногах, едва не упала. Сосед легко подхватил ее, не дав упасть, и поставил на ноги. — Аккуратней, здесь же темно. — П-п-простите… — Когьеку виновато опустила голову. — Страшный, да? — выглянула из-за спины мужчины Маурения, довольно улыбнулась: — Ты не бойся, братик только с виду такой ужасный, а на деле вот! Она с гордостью выставила вперед плюшевого медвежонка, который ей Ро-Ро подарил еще вечером. — А, да, я уже поняла… — произнесла Когьеку, глядя на плюшевую игрушку, а потом посмотрела на Ро-Ро и спросила: — Вы не знаете, почему света нет? — А, авария какая-то случилась, но скоро все починят. Ну, так сказали. — Понятно, — кивнула Когьеку и тяжело вздохнула. Вспомнив причину своего прихода, она спросила: — А у вас нет, ну… свечки там, или фонарика? — Были где-то, — Ро-Ро озадаченно почесал затылок, думая, куда мог положить дополнительный источник света. И как он раньше не подумал об этом? Все на телефон надеялся. — Тетя, а вы одна, да? — спросила Маурения, направив свет от телефона прямо в лицо Когьеку, которая от резкого обилия яркого света в глазах зажмурилась. — То-то пиво покупали. От одиночества спились, верно говорю? — Маурения, заткнись! — Ро-Ро нахмурился и отвесил своей сестре легкий подзатыльник: — Вы извините мою сестру, ее иногда заносит на поворотах. — Да ничего-ничего, мой младший брат такой же, — выставив вперед руки произнесла Когьеку и нервно усмехнулась. А потом наступило неловкое молчание, которое прервала все та же болтушка Маурения: — Так вы одна, да? — Ну, — кивнула Когьеку: — так получилось. — И парня нет? — Мы расстались, — честно призналась Когьеку, тяжело вздохнула. — О, братик Ро-Ро тоже недавно со своей расстался… — А не хотите с нами отпраздновать? — предложил Ро-Ро, перебивая свою болтливую сестру, и Когьеку тут же подняла на него взгляд. — Да-да, — подхватила девочка и, печально опустив голову, воскликнула: — грустно же одной такой праздник отмечать. — Вы простите, но с ужином накладка вышла. Думал, один буду, а тут Маурения… — Да, у мамы хахаль появился, и она меня братику сбагрила. Но это даже хорошо, потому что братик Ро-Ро лучший! — Маурения от души прильнула к брату и крепко обняла его, полностью смывая остатки от того образа, который представлялся Когьеку в начале. — Если хотите, можем у меня. Я там много всего приготовила. ну, если не захотите, я пойму… — активно замахала руками Когьеку, думая, что ляпнула глупость. — Правда?! — просияла от счастья Маурения. — Да, — кивнула Когьеку, и посмотрела на Ро-Ро, ожидая его одобрения. Все-таки ему решать, пойти в гости к соседке или отказаться. — А почему бы и нет? Маурения, возьми свечи из шкафа в зале, первая полка снизу. — Да, брат! — Маурения побежала вглубь квартиры брата, послышался топот ее ног, потом звук разбитого стекла, и Ро-Ро, грязно выругавшись, последовал за сестрой. Когьеку осталась стоять на месте, слушая ворчания мужчины и нелепые оправдания его сестры, ожидая, когда закончится эта суета и они придут к ней в дом… Когьеку развернулась в сторону своей квартиры, а потом остановилась, вспомнив, что утром уже сделала уборку, чтобы встретить рождество хотя бы в чистом доме. Свет в коридоре загорелся внезапно, она даже подумать толком не успела о том, что придется заново накрывать на стол, потому что после сделанных фотографий она все убрала в холодильник. Да и встреча рождества при свечах было бы даже атмосферней. Ворчания Ро-Ро и беспокойные извинения Маурении сменились на радостные возгласы, и Когьеку обернулась, с грустью понимая, что спонтанные планы так и останутся планами. Хотя… она не стала уходить в свою квартиру и осталась ждать своих внезапных знакомых, которые появились через несколько секунд. — Так, свет появился. Свечи, наверное, больше не нужны? — Ро-Ро держал в руках свечи, в то время, как Маурения убирала остатки от разбитой вазы в мусорку. — Да нет, при свечах даже лучше будет. Ну, мне так кажется, — Когьеку смущенно опустила взгляд, чувствуя, что ее идея покажется ему глупой. — Вот как, — Ро-Ро посмотрел на свечи в своих руках и пожал плечами. Никогда он не понимал всех этих женских представлений о хорошем, но всегда выполнял прихоти своей матери, сестры, своей уже бывшей девушки, так действительно получалось лучше. — Знаю, затея дурацка, простите!.. — подняла голову Когьеку, пытаясь извиниться за свою идею. Братья никогда не воспринимали ее идеи всерьез, а сестры смеялись над ее отчаянными попытками сделать что-то. — Да нет, с чего бы? Маурения тоже такое любит, — произнес Ро-Ро с теплой улыбкой, а потом наклонился к ней, пока Маурения с чем-то возилась на кухне, и глядя на ее покрасневшее от смущения лицо, тихо спросил: — Пиво… оно ведь еще осталось? — А? Да, конечно, но почему… — Когьеку подняла на Ро-Ро удивленный взгляд, не понимая, с чего вдруг он поднял эту тему. — Вечером не смог купить, вот и спрашиваю. Не хочу мать беспокоить, а Маурения чуть что ей жалуется, — признался Ро-Ро, и Когьеку понимающе кивнула. Она тоже скрывала от отца и братьев тот факт, что втихоря выпивает, и хотела оставить эту тайню за семью печатями. — Ну все, я готова, можем идти, — Маурения вышла из кухни в нарядном белом платье и закрепленными в волосах заколками-бантиками, с нелепо накрашенными глазами и темно-красной помадой на губах. — Ты что с собой наделала? — спросил Ро-Ро, во все глаза уставившись на свою сестру. — На скорую руку макияж получился так себе, но я все равно офигенна! — воскликнула Маурения и гордо прошла мимо своего брата и его соседки, а потом обернулась: — Кстати, тетя, тебе бы тоже приодеться. Все-таки праздник, нельзя его встречать в толстовке, штанах и тапочках. — Маурения, ты… — Ро-Ро спрятал лицо за ладонью, едва сдерживаясь, чтобы не заржать. — Тебя это тоже касается, братик, — серьезно произнесла Маурения, гордо вздернув подбородок, но увидев, что оба взрослых просто стоят и смотрят на нее, нетерпеливо топнула ногой: — Скоро уже рождество, чего ждете?! — А, да… — Когьеку отмерла первой, направилась к себе, думая о том, что канун рождества для нее одной выдался весьма насыщенным на события…