догоревшее

я не знаю, о чем я писала, кому пишу, я ведь в сущности — гильза старого пистолета, засыпаю под звук рассыпающихся таблеток. полинявший лев, аксиома, придворный шут. обвинитель, стреляй! возражать и кричать не буду, вот прищурю глаза вся такая себе смешная. на рассвете кроваво-красного первомая на расстрел ведут непонятное чудо-юдо. почему у тебя, обвинитель, трясутся руки? дай сюда ППШ, неумеха, чего ты медлишь! или хочешь под искры горящей в зрачках надежды серизовым окрасить мне волосы, блузку, брюки? *** моя жизнь отныне — раскрывшийся парашют. вот, сижу в уголочке, слезы глотаю, ною, превращаюсь в слой прекрасного перегноя — патрон в голове оставил одно сквозное — на стене подсыхающей кровью стихи пишу.