догоревшее

очевидно, меня ненавидят ветра, и опавшие листья, и шепот могил. как же быть, если холод идет по пятам, привлекая всех тех, кого я не любил, кого я отвергал, обижал, забывал, тех, кто утром однажды проснуться не смог? я бегу и меня поглощает азарт; где-то рвется вселенское полотно. очевидно, меня ненавидят грачи, провода, переходы, мосты и дворы. как же быть, если я, став однажды ничьим, не сумел от зимы это спрятать, укрыть, как же быть, если город, наполненный мной и моими попытками выжить, понять, стал однажды пристанищем этой зимы, заморозил нас всех — и тебя, и меня? я бегу, мои ноги быстры и сильны, даже если я стар, даже если я слеп, пусть мне снятся мои черно-белые сны, пусть жетон с моим именем сгинет в земле, я бегу, и меня поглощает восторг — чем вокруг холодней, тем теплее внутри. вот мороз запоет и пойдет на исход, вот зима запоет и пойдет на исход, и я встречу ее у двери.