В мире полно мужчин-натуралов, которые похожи на маленьких капризных шлюхов, и так же много геев, которые, типа, говорят тебе: «Это тяжело, давай, я понесу» или «Накинь мою куртку». И ты начинаешь думать: «И почему же они, чёрт возьми, любят парней».
— Эми Уайнхаус.
31 декабря, 1979 — Держи! С улыбкой до ушей Питер, не скрывая восторга во взгляде при виде огромной рождественской ели, стоявшей прямо в центре Лондона, посреди Трафальгарской площади, — протянул другу, с которым больше месяца делил жилплощадь, стаканчик горячего глинтвейна. Кругом слышались голоса детей, радующихся долгожданному снегу. Приняв картонный стаканчик, при соприкосновении обжёгший кожу ладоней, хотя Северус мог поспорить, что виной ожогу не кто иной, как Питер, он всё же благодарно кивнул. — Хоть бы улыбнулся, праздник как-никак. Поправив шапку, практически сползшую на кончик носа, Петтигрю широким шагом двинулся вперёд по улице Уайтхолл, теряясь в толпе прохожих. Принюхавшись к своему напитку, Северус хмыкнул, оставив стаканчик на первой попавшейся скамейке, припорошенной снегом. В отличие от Питера, любителя выпить, Снейп оставался равнодушным к алкоголю, как бы Сириус и Джеймс не пытались его соблазнить, в их случае — споить. — Праздник? — поравнявшись с Питером, непонятно откуда доставшего булочку с корицей, Северус искоса глянул на друга, пряча руки в карманы пальто. — Я думал, ты любишь Рождество, а не этот день суеты и глупых улыбок. Праздник-к, ишь, какое слово подобрал. Петтигрю резко остановился, игнорируя недовольство тех, кто по его милости едва не поскользнулся. Северус последовал примеру Питера, потянув его на себя за рукав пуховика, по словам Питера, имеющего оттенок мяты, дабы не препятствовать движению тех, кто на всех парах мчался домой к близким и родным. — Чего встал, по голове хочешь получить? Снейп скривил губы в полуулыбке, вглядываясь в заплывшее румянцем лицо друга. На морозе Питер был похож на спелый помидор, а учитывая его несуразный вкус в одежде, то он бы с лёгкостью влился в сюжет книги — «Незнайка на Луне», на раз и два составив конкуренцию главному герою. Ещё бы! Пуховик мятного цвета, весьма важное уточнение; широкие штаны ярко-зелёного цвета в белую полоску; кислотная шапка, явно не подошедшая по размеру; солнцезащитные очки сердечки, надетые поверх шапки. Давно привыкнув к «модному» вкусу Хвоста, Снейп закрывал глаза на причуды друга. Питер не раз пытался приобщить Северуса к моде, однако тот был почти неуловим, когда дело касалось примерки. Всего раз, может два, Петтигрю удалось уговорить Северуса надеть белый вязаный свитерок с широким горлом. Пришлось, конечно, наслушаться, но, как считал Питер, — увидеть мышь летучую в чём-то светлом того стоило. Однако, кроме множества бесед, Хвосту так и не удалось приложить руку к тому, чтобы Снейп сменил имидж. Но! Чтобы совсем не расстраивать Питера, Северус согласился начать с малого, а именно — с носков, ярких и не очень, главное, не чёрных. — Да, праздник! — прожевав кусок мягкого теста, мракоборец глянул на Северуса. — Сегодня твой день рождения, золотко! — Пит, завязывай… — А что? Не мне сегодня стукнул двадцатник. Глядишь, помрёшь скоро, мышь моя летучая. Фыркнув, Снейп честно пытался не показывать того, как ему греет душу факт того, что Питер со своей «феноменальной» памятью, не забыл о его дне рождении. Северус давно перестал считать день своего рождения важной датой в календаре, потому как с детства не видел ничего хорошего от отца. А вспоминать о том, как мать на последние деньги купила ему два апельсина в честь семилетия, — было тошно. Поэтому, лет в девять он придумал байку, мол, родился в начале осени, а не под бой новогодних курантов. — День Снейпа! — пискляво протянул Питер нараспев. — Тише ты! — шикнул Северус, обернувшись по сторонам. — Ну уж нет, меня не заткнешь! — прочистив горло, Питер с напускной важностью заорал во всеуслышание, обратив на себя внимание зевак: — Эта ночь принадлежит Северусу Снейпу! Раздались частые хлопки, а после произошло то, что выбило Северуса из колеи, — Питер прильнул ближе, тонкими ручонками обхватив его за торс. Худощавый, высокий, в яркой одежде, приковывающей взор, Хвост несколько терялся на фоне чёрного пятна, вымахавшего в два метра ростом. Покраснев, Северус не сразу, но обнял друга в ответ, вдохнув пряный аромат глинтвейна и шоколада. — Пойдём, скорее! — за руку потянув Снейпа на себя, парень заверещал о своём «наичудеснейшим» плане. Всего мгновение обнимая вечно громкого неотёсанного мародёра, решившего эту ночь провести в компании бывшего слизеринца, а не с друзьями, — Северус чувствовал себя свободно, будто ему всё по плечу и нет ни единой проблемы в жизни. Он бы с радостью провёл время в съёмной квартире, где пружина от дивана упирается прямо в копчик, но рядом с Питером. Таким любвеобильным и громким, а порой казалось, что фраза — «шило в заднице» относится непосредственно к Питеру Петтигрю. За каких-то два часа Северус под ручку с Хвостом, раскрывающим рот на каждую гирлянду, украшающую маггловский Лондон, блуждали по улочкам и, как сказал Хвост, — «Дышали атмосферой нового года». Питер все никак не унимался, всучивая в руки друга то глёг, то банановый пудинг, а пару раз сигареты, за последнее Снейп был признателен. Наделав фотографий на камеру Ройса Тейлора, которого друзья встретили по чистой случайности в обществе миловидной девчушки, Питер утянул хмурого Снейпа к небольшой самодельной сцене. Растолкав толпу, как должное, Петтигрю меньше чем через минуту вовсю хлопал выступающим детям, поющим песни на радость публики. Поглядывая на разинувшего рот друга, Северус диву давался, как Питер, похожий на ребенка, умудрился стать идолом среди девчонок в школьные годы, ровно как и сейчас. Те немногие девушки, работающие в Министерстве, проходу не давали улыбчивому пареньку, не раз уединяясь с ним в туалетной кабинки. Петтигрю не стоило напрягаться, чтобы затащить в постель любую, о чём не раз шутили мародёры в компании Регулуса Блэка, рассказывая Северусу о том, что их друг тот ещё Казанова. Снейп ревновал, в чём по сей день боялся признаться самому себе. В конце пятого курса он начал замечать за собой желание уберечь мальчишку, извечно вляпывающегося в проблемы, а порой и в драки. Они медленно сближались, при том, что их общие интересы можно было пересчитать на пальцах левой руки, — узнавая друг о друге много интересного, как и того, о чём не принято рассказывать в кругу старых добрых друзей. Наверное, из-за своей привязанности Северус не мог бросить Питера на растерзание Цинне, давно приняв решение: заботиться о бедном Питере, на чьи плечи свалилось немало бед. Питер, как бы поначалу ни ёрничал, всей душой прикипел к нелюдимому слизеринцу, с которым он познакомился в Хогвартсе, с подачи Лили и Вики. И совсем неважно, что до школы эти двое жили на одной улице, правда, ни разу не общались. Но сейчас, повзрослев, где-то поумнев, Хвост жалел о том, как нелестно высказывался о Снейпе в прошлом, не раз ставя его «добрую строну» под вопрос. Он думал, что Северус непременно пойдет по кривой дорожке, а как оказалось, хмурый паренек с недовольной моськой оказался бриллиантом в коллекции Аластора Грюма. Хвост искренне радовался победам друга, не подозревая, что это из-за него Снейп подался в мракоборцы. — Обожаю детей! — пискляво подпевая, Питер взглянул на Северуса, как три минуты любующегося его профилем и чуть вздёрнутым носом. — …Счастливого Рождества, я завернул его и отправил! С запиской «Я люблю тебя», я имел в виду это! — возложив ладони на плечи Северуса, Хвост принялся покачиваться из стороны в сторону, тем самым притеснив народ. — Теперь я знаю, каким дураком я был! Но если ты поцелуешь меня сейчас, я знаю, ты снова меня одурачишь! Не имея достаточной силы воли, чтобы оторвать взгляд от счастливого лица парня напротив, Северус был готов переминаться с ноги на ногу целую вечность и немного ещё, только бы улыбка не исчезала с лица Питера. Радуясь снегу, новогодней атмосфере, окружающим людям, Хвост, сам того не понимая, все больше влюблял в себя Снейпа. Его чересчур громкий смех более не резал слух, а от вида ярких цветов в одежде не хотелось вырвать глаза, забив их соломой. Не идеальный, Питер виделся Северусу тем, кому удалось раскрасить его мрачный мир всеми имеющимися красками в арсенале художника. — Танцуй со мной! Набравшись откуда не пойми взявшейся смелости, Северус едва ощутимо коснулся щеки друга, как бы проверяя, а не замерз ли он? Казалось, что пальцы, которые Снейп умудрился отморозить за ночь, по дурости не взяв перчатки, пылали жаром. А может, всё дело в том, что рядом был Питер? Его тёплое дыхание коснулось лица парня, заставив уголки губ едва заметно дрогнуть в улыбке. Северус не привык улыбаться, но рядом с Хвостом каждый божий день был похож на праздник. Сердце пропустило удар, когда, устав от пения, Питер опустил голову на плечо друга, умиротворенно прикрыв глаза. — С Новым годом! — кричали люди, поздравляя друг друга с наступившим 1980-м годом. — С Новым годом! Оживившись, Петтигрю шире улыбнулся и, перекрикивая голоса детей, завопил: — С твоим днём, мышь моя летучая! — Заткнись уже, — смешок заглушили чужие голоса. Лукаво щуря глаза, Питер, недолго думая, что в принципе было ему свойственно, привстал на носки промокших от снега ботинок, и обеими ладонями обняв побледневшее лицо Северуса, звонко чмокнул его в губы. Как два года привыкнув к замашкам Хвоста, Снейп лишь усмехнулся, мысленно ругая себя за то, что столь невинный поцелуй значил для него куда больше, чем для Питера, с тринадцати лет ведшего разгульный образ жизни. — Загадай желание, — одними губами прошептал Хвост, зная, что друг его понял. «Только бы ты не исчез.» Северус внимательно глядел на то, как Питер пытается сосчитать количество звёзд на небе, чтобы на тринадцатой загадать новогоднее желание. Дурацкие привычки были выучены наизусть. «Только бы мои друзья остались живы.» К трём часам ночи, нагулявшись, наевшись булочек и крендельков, два пьяных друга в обнимку побрели к своей съемной квартире. Напевая песни Странных сестричек, шутя, поскальзываясь и падая на льду, Питер, наравне с Северусом, которого все-таки удалось напоить, от души радовался началу нового года. Планов было больше, чем календарных листов, и потому Питер решил: брать от жизни всё, пока есть время, в чём Снейп его поддержал, дав слово не отсиживаться в стороне. — Я ног не чувствую, — держась за перила, испачканные в чем-то липком, Северус тащился вверх по лестнице, с трудом перебирая ногами, а лифт, как назло, не работал. — Не ной, — икнув, Питер обернулся на друга, удостоверясь в том, что тот еще не свалился кубарем со ступень. — Мы почти у цели. Давай, последний рывок, и-и-и! Стянув с головы шапку, отчего волосы, похожие на пух цыплёнка, встали дыбом, Петтигрю спиной опёрся об стену. Северус, наконец добравшись до двери, ведущей в небольшую квартирку, удивленно выгнул бровь. — Чё это? — Не чё, а что! — пригладив упавшие на глаза пряди, парень расправил плечи. — Решил поэкспериментировать с прической, только и всего. Ты сам сказал, что розовый мне идет. В полумраке лестничной площадки, несколько прядей на голове Питера отливали алым, хотя на деле имели пурпурный оттенок, опять же, если верить гуру моды и стиля — Питеру Петтигрю. — Мне нравится, — подытожил Снейп, сунув ключ в дверную щель. — Честно? — неуверенно промычал Питер, испытывая желание прижать парня к стенке и как… — Скажи правду, я не обижусь. Закатив глаза, Северус и не думал юлить. Во-первых, потому что Питер обидчивый и это факт, ну а, во-вторых, розовый ему действительно шёл. — Я и сказал: тебе идёт! — Точно? — Да. — Точно-преточно? — Да. И пока Питер размышлял о вкусе губ своего друга, давно переставшего таковым являться, Северус был готов спустить Питера с лестницы, лишь бы он заткнулся. — Точно-преточно точно? — Я же, сказал «да»! Что тебе неясно в двух буквах? — гаркнул Северус, настежь распахнув входную дверь. — Вот, — парень довольно кивнул, — теперь верю. Мысленно досчитав до трёх, Северус указал на проход в прихожую, мол, проходи, на что Питер завёл свою шарманку о старшинстве и уважение. — Уступаю, — взметнув указательный палец, Хвост вновь икнул. — И не спорь со мной. Секунда, две, пять, а на седьмой шумно выдохнув, Северус хотел было переступить порог, как был прижат к дверному косяку Питером, которому в тот же миг приспичило забежать в квартиру раньше, потому как в пьяном угаре ему привиделись тени. Ни вперед, ни назад оба двинуться не сумели, потому как магия не позволила. — Да что же это такое, в самом деле! — ворчал Северус, сетуя на то, что волшебную палочку стоило взять с собой. — Мерлиновы панталоны. Привыкшей считать ворон на ходу, Питер быстро сообразил, что к чему. Неумело замаскировав смех кашлем, он пальцем ткнул в потолок, после чего Северус заметил веточку омелы. Осознание пронеслось снежной лавиной, дав о себе знать. Бродяга с Сохатым позапрошлым вечером навещали друзей и видимо, оставили после себя подарок. — Не бойся, тебе понравится. Снейп пискнуть не успел, как губы Питера коснулись его собственных. Нежно, почти мимолётно. — Для тебя это опять ничего не значило? — хрипота в голосе выдавала с потрохами. Снейп сцепил пальцы на запястье Питера, не дав ему уйти. — Почему же? — склонив голову набок, Хвост неосознанно облизнул в один миг пересохшие губы. — Ты имеешь для меня куда большее значение, чем думаешь, мышь летучая. Им обоим хотелось большего. — Врешь? Боясь услышать насмешливое «да», Снейп задержал дыхание. — Тебе? Никогда. Выпитый за ночь алкоголь молниеносно ударил в голову, стерев из мыслей все «можно» и «нельзя». Не думая, что будет потом, Северус подступил ближе к Хвосту, двумя пальцами приподняв его за кончик подбородка. — Может, наконец поцелуешь меня, а? Дважды повторять не пришлось, потому что в следующее мгновение Северус сминал губы Питера своими, целуя жадно, болезненно, желанно. Тонкие пальцы, усыпанные веснушками, потонули в чернильных прядях, влажных от снега. Хвост плотнее прижался к парню, водя носом по бледной шее. Северус вновь коснулся влажных губ, чувствуя пряный запах глинтвейна, а после оставил несколько поцелуев, невесомых, чуть прикусив нижнюю губы, обдав теплым дыханием. Невольно приоткрыв рот, желая большего, Северус ладонями пробрался под джемпер Петтигрю, до этого, мгновение назад, потянув за молнию его пуховика. Язык заскользил по губам, проникнув в рот. Дыхание обоих сбилось напрочь. Питер улыбался сквозь поцелуй, радуясь тому, что надобность намекать о своих чувствах отпала совсем — как спало пальто Северуса, а за ним и рубашка. — К тебе или ко мне? — смешок сорвался с распухших от поцелуй губ. Тяжело дыша, Снейп отказывался разрывать поцелуй, боясь того, что реальность обратится очередным сном. От осознания желанной близости кружилась голова, а ноги и вовсе едва держали. — Просто поцелуй меня…