Кто твой отче?

      — Томми, останься, — прозвучал в церковных сводах красивый, поставленный голос, едва заметно хриплый от нагрузок.       Упомянутый Томми слегка поёжился, но снова сел на скамью, несмотря на странные взгляды, что кидали на него другие прихожане. Признаться честно, так часто святой отец Уилбур просил остаться после проповеди только Иннита. И если другие жители их небольшого городка предполагали, что Томми наконец-то взялся за голову и начал постигать слово божье, то сам подросток прекрасно знал в чем дело и от того ему было лишь более неловко смотреть другим в глаза.       Нет, он не был недоволен самими просьбами святого отче, что вы! В конце концов все делалось в том числе ради блага его самого, да и к тому же… Уилбур… Очень сильно нравился Томми. И иногда мальчику казалось, что даже слишком сильно. Сильнее, чем должен. Горько-сладкие мысли опутывали тревожный разум глубоко ночью, когда, наверное, только Иннит и не спал. Эти мысли терзали беднягу до самого рассвета солнца, не давая ни вспомнить, что такое нормальный сон, ни успокоить бушующий внизу живота пожар.       К огромному стыду Томми, практически все из этих греховных мыслей касались их святого отца, что почти каждый день просил его остаться после проповеди.       И если раньше терпеть все это было еще можно, то вот после некоторых событий… Сдерживать все более и более алчные желания было трудно.       Томми покраснел от воспоминаний, как он впервые рассказал Уилбуру о своих мыслях и во что это вылилось. Пусть святой отец и говорил, что все в порядке и подросток ни в чем не виновен, но… Сохранившийся в памяти поцелуй и солоноватый привкус, что лишь заставил пожар сильнее разгореться, вызывали в мальчике лишь сладкое-сладкое смущение и не такой уж сладкий стыд.       От размышлений блондина оторвал хлопок двери, обозначающий, что последний прихожанин, за исключением него самого, покинул церковь.       Значит… Скоро подойдёт святой отец.       Так и оказалось. Не прошло и минуты, как послышались отчётливо слышимые шаги и в поле зрения мальчика, все еще не оторвавшего взгляд от пола, появился черный подол священной рясы. Сердце тут же гулко стукнуло, а в голову полезли воспоминания о том, что скрывается за строгой одеждой, заставляя щеки снова вспыхнуть красным.       Иннит с тех пор так и не посмотрел ни разу на Уилбура.       — Томми, я думаю, что нашёл решение твоей проблемы с… Бесами, — медленно и аккуратно начал говорить отче. Упомянутый же тут же вскочил со скамьи и от сводов отразился его звонкий голос.       — Правда?! — спросил мальчик и так сильно зря скользнул взгляду по лицу собеседника. Глаза тут же были отведены в пол, но это не помешало будто бы мгновенно выжженной в памяти картине стоять перед глазами, заставляя собраться во рту густую слюну, а где-то внизу живота тёплое и обволакивающее всё тепло.       Интересно, глаза Уила действительно темнее, чем обычно или это просто игра света?       — Конечно правда. Я же никогда не лгал тебе, не так ли? — немного возмущённо поинтересовался старший мужчина и Томми был готов поклясться, что святой отец посмотрел на него расстроенно. Не укоризненно, нет, именно, что расстроено. Уилбур никогда не смотрел на своего юного последователя укоризненного и никогда даже не винил его. Уилбур был таким… Хорошим.       — Нет, никогда, — согласился с утверждением подросток и сцепил дрожащие руки, понятия не имея куда их деть. На самом деле, дрожания рук у него было не такой уж сильной проблемой. Большую… Ну, ладно, не большую часть времени. К счастью или к сожалению, но руки тряслись, как у какого-то припадочного только когда Иннит думал о их святом отце. И вот вроде ничего, жить можно, но… Проблема была в том, что блондин не мог отделаться от мыслей о Уилбуре слишком много в течении дня. Даже во снах, о которых, наверное, грешно вспоминать, кроме самого их владельца фигурировал исключительно отче.       — Ну вот, и мне нет никакого смысла лгать тебе сейчас. Тем более о таком деликатном деле, — удовлетворённо чуть ли не промурлыкал мужчина и подошёл ещё на шаг ближе к мальчику.       — Т-вы сказали, что нашли способ избавиться от этого, — напомнил ещё немного засмущавшийся Томми и хотел было сделать шаг назад, да некуда. Позади него только скамья на которую он упадёт, если попробует отступить.       Иннит был бы не против и что-то глубоко внутри него говорило, что Уил тоже не будет против ни этого падения, ни дальнейшего продолжения.       НЕТ, ХВАТИТ.       Томас Иннит, о чем ты думаешь? Забудь, забудь, забудь.       — Да, вроде того, только… Томми, ты же мне доверяешь, ведь так? — приблизившись ещё на один шаг, это становилось смущающим, спросил святой отец.       — Конечно! — мгновенно и чуть более высоким, чем обычно тоном был дан ответ. Подросток мысленно пнул себя за такое, но внешне лишь ещё сильнее занервничал. Святой отец Уилбур никогда не сомневался в его верности и доверии. С чего вдруг такие вопросы?       — Отлично, я не сомневался в тебе, но хотел точно удостовериться. Томми, то, что я собираюсь сделать, поможет тебе с твоими бесами, но это может показаться странным поначалу. Пожалуйста, не отказывайся ни от чего, пока мы не закончим, хорошо? — с некоторым чувствующимся нажимом попросил мужчина и Иннит сразу же согласно кивнул.       — Тогда возьми меня за руку и ни за что не отпускай её, хорошо? — сказал протянув руку Уилбур и Томми думал об этом лишь сущие секунды прежде, чем вложить свою ладонь в чужую.       Рука отче оказалась бесконечно тёплой.       Удовлетворённо хмыкнув, святой отец повёл подростка куда-то в коридор скрывающийся за одной из дверей, где, вроде бы, Иннит никогда до этого не был. Хотя, признаться честно, мальчик сейчас думал скорее о том, что он благодарен старшему за то, что тот никак не прокомментировал дрожь, будто у наркомана во время ломки, а не о пути и знакомых местах в церкви.       Впрочем, священное здание было не таким уж большим, под стать городу, где оно находилось, и спустя поворот и ещё один, кажется, коридор пара остановилась перед какой-то дверью. Томми, помнящий о словах мужчины и нервный от непонимания происходящего, сжал чужую руку сильнее и прислушался, не решаясь отвести взгляда от очень красивой (нет) и интересной (снова нет) иконы, что висела на простой белой стене. Со стороны двери и Уилбура послышалась сначала какая-то возня, а после звон ключей и звук отпираемого замка.       А затем подростка снова потянули за руку, давая знак идти следом, и в следующую секунду Иннит понял, что находится в небольшой жилой комнате. Такие же стены с побелкой, одноместная кровать, рабочий стол со стулом, что были завалены какими-то вещами, окно с железной решёткой, горшок растения стоящий на подоконнике, подсвечник с зажженными, но еще по какой-то причине не прогоревшими свечами, крест на стене.       Подождите…       Это келья святого отца?..       Томми растерянно и почти что потеряно моргнул, снова осматривая помещение. На второй взгляд было заметно больше мелких деталей, свидетельствующих о верности сделанного вывода.       На спинке стула висела темно-синяя накидка, что Иннит видел на святом отче в дождливую, промозглую погоду. А вон тот крест, что висит на стене, Уилбуру подарила Ники. Растение же при более внимательном рассмотрении оказалось фиалками, что всем пытается спихнуть Ханна, из-за чего у каждого человека в городе были фиалки в какой-то момент их жизни.       — Интересно узнать, чем я живу, да? — за менее чем секунду снова заставил обратить на себя внимание мужчина. Его глубокий голос всегда проникал в самое нутро Томми и парнишка был уверен, что даже в тысячном хоре единственным голосом для него будет Уил.       Но ответ все же надо было дать. Какой? Если б только Иннит знал. Ему нужно было что-то ответить, но по факту он просто промямлил что-то близкое к колкости. Неуверенность и нервозность будто бы залепили голосовые связки мальчика, отчего сейчас говорить было трудно.       — Всё в порядке, Томми, я знаю, что ты боишься. Но все в порядке, хуже не станет. И… Посмотри на меня, Томми, — попытался успокоить другого святой отец, но в конце концов его тон стал гораздо более уверенным и твёрдым.       Иннит тут же почувствовал, как его живот сжимается, а после по нему разливается почти что невыносимое тепло. Греховное тепло, мальчик знал это. Но несмотря на это, Томми послушно перевёл взгляд своих голубых глаз на старшего, метаясь от одной черточки его лица до другой.       Лицо святого отца было таким же, как и обычно и Инниту даже не требовалось никакое напоминание, чтобы восстановить в памяти полную копию. Правда, воссозданные в памяти черты будут отличаться от нынешней реальности тем, что сейчас глаза другого были темнее, чем когда-либо до этого. Если бы Томми не знал, что их цвет на самом деле карий, то без сомнений сказал бы, что они чёрные.       Быть может, это просто игра света?       — Хороший мальчик, — снова раздался завораживающий, иначе не скажешь, голос Уилбура, что лишь добавил масла в то, что будет, Томми знал, греховным костром в конце концов.       — Больших мужчин не называют так, словно щенков каких-то, — со вспыхнувшим на щеках румянцем, до этого красными были только кончики ушей, огрызнулся мальчик, но так, без особого рвения и усердия.       — Конечно, — легко соглашается отче и тонко улыбается, смотря прямо Инниту в глаза. Смущает, однако.       Однако после пары секунд Уилбур подошёл к своей кровати, что была идеально заправлена, и, конечно же, потянул за собой Томми. Правда… Была небольшая проблема в том, что келья была не такой уж большой и спустя секунду мальчик уже был достаточно близко к святому отцу, но тот продолжал тянуть его ещё ближе к себе.       Спустя несколько секунд моральной борьбы Иннит едва заметно вздохнул и сдался, приблизившись совсем уж близко к старшему.       Ты мог бы поцеловать Уила прямо сейчас.       Томми вздрогнул от неожиданной мысли и ещё сильнее залился румянцем. Лишь благодаря усилию воли он продолжил смотреть в чужие омуты.       — Очень хорошо, Томми. Теперь… Теперь мне надо сделать кое-что, что поможет нам… Обхитрить твоих внутренних демонов. И я знаю, что это может выглядеть совсем не так, что ты, скорей всего, испугаешься, но просто… Доверяй мне, хорошо? — полушепотом попытался морально подготовить младшего Уилбур, но в сердце Иннита был червячок сомнений, который говорил, что святой отец понятия не имеет, что он делает и какое влияние оказывает на парнишку.       Томми шумно выдохнул и слабо, едва-едва заметно кивнул. Глаза мужчины, до этого внимательно наблюдавшие за юным прихожанином, блеснули ещё раз, а после произошло то, что до этого было только в постыдных снах мальчика. Иннит почувствовал на своих губах чужие и не нужно было быть гением, чтобы понять происходящие.       Святой отец Уилбур только что поцеловал Томми.       По телу прошлась волна жара и Инниту стало сложно дышать. Было это от бесов или ещё от чего, но едва сдерживаемое все это время возбуждение начало прорваться наружу. И, о милосердный Господь, если бы кто-то узнал про вызванные всем этим мысли, то мальчика, должно быть, уже потащили бы сжигать на костре.       Поцелуй оказался не слишком глубоким и долгим, уже спустя десяток секунд святой отец отстранился от губ мальчика. Именно чувство потери чего-то заставило Томми чуть вернуться в реальность и сфокусировать замутившийся взгляд на своем, будем уж честны, возлюбленным.       — У-уилбур… — голос Иннита дрожал и потребовались все усилия бедолаги, что бы его голос сейчас не сорвался на стон или даже скулеж, а смог выдать что-то членораздельное. Хотя, конечно, в этом вопросе вес имел тот факт, что в голове блондина сейчас витала тысяча и одна мысль, а вот все слова пропали, как будто их никогда не было. К счастью, говорить ничего не потребовалось.       — Шшш… Томми, помнишь мои слова? Просто доверяй мне, — даже более обволакивающем и глубоким, чем обычно голосом повторил святой отец. — И… Ты можешь отпустить мою руку.       Мальчик, быть может, не был бы против и дальше сжимать чужую руку, вот только эта самая рука сама ушла, а через секунду Томми почувствовал давление на его плечи. Шестеренки в блондинистой голове двигались лишь самое мгновение, да и то потребовалось им исключительно на обработку слов Уилбура.       Господь свидетель, если бы Уил попросил сейчас убить кого-то, то Иннит без колебания это сделал бы.       Давление на мгновение усилилось и парнишка, поддавшись интуиции, позволил усадить себя на кровать. Матрас на ней оказался немного мягче, чем представлял себе Томми в… Очень интересных раздумьях, но склонившийся отче почти тут же отвлек своего юного прихожанина от каких-либо лишних мыслей. На этот раз поцелуй был каким-то более агрессивным и приглушившим в конце концов раздавшийся стон.       Стон же был спровоцирован тем, что теперь абсолютно свободные руки Уила быстро нашли себе занятие и последовали под подол рубашки Иннита. В обычной ситуации Томми вздрогнул бы от внезапного ощущения холода у себя на боках, но сейчас эта прохлада ощущалась, как спасение. Тот же факт, что руки человека, что месяцами жил в мечтах мальчишки, исследовали тело блондина так, как ни один мужчина не должен был… Этот факт лишь добавлял горючего в огонь внутри. Там, где была прохлада вскоре жар разгорался только сильнее.       В конце концов загорелась не только кожа, но и легкие Томми, требуя кислорода. И только это смогло заставить мальчика мотнуть головой, прерывая настойчивый поцелуй. Впрочем, Уилбура это не смутило и спустя секундное обдумывание он спустился чуть ниже, оставляя беспорядочные прикосновения губ то на шее, то на лице. Иннит не думал, что узел в его животе может стать еще более запутанным, но оказалось, что да, это возможно.       Господь, все, что сейчас происходило больше походило на один из лихорадочных снов, чем на реальность.       Но эта была все-таки реальность, о чем не двусмысленно намекали ощущения и то, как все началось. К тому же, в отличии от снов, сейчас Томми отчетливо чувствовал, что происходит с ним. Он просто-таки замечательно ощущал, как руки святого отца в последний раз ощупывают его ребра, задевая бусинки сосков и провоцируя тем самым полустон, а после резко спускаются вниз, поддевают край штанов и нижнего белья Иннита, а после вовсе пропадают с тела.       Без них мальчик даже слишком четко ощутил холодный воздух кельи и тут же покрылся мурашками, запоздало поняв, что тянется за новыми прикосновениями.       — Тшш, терпение, — мягко шикнув сказал Уилбур и вскоре вернул пропавшее тепло.       Где-то краем ума Томми отметил, что отче расстегивает его рубашку, но это все на что хватило бедняжку, ибо сейчас он представлял из себя не больше, чем просто замазку в руках Уила. И видит Бог, Иннит был ни капли не разочарован этим. Переживания из-за всей греховности данного действия будто бы перестали существовать, как и все возможные последствия, давая путь только сплошному блаженству в котором младший сейчас тонул.       Вскоре пуговицы на рубашке закончились и плечи открылись холоду мира вокруг, стремительно покрываясь мурашками и снова возвращая Томми на секунду в реальность. Взгляд мальчика был застелен беленой возбуждения, но это не помешало ему взглянуть на своего партнера. Святой отец сейчас был таким… Красивым. Он немного отстранился от Иннита сейчас и рассматривал того. Взгляд младшего цеплялся за покрытые слюной губы, за темный взгляд и за фигуру, что теперь проглядывалась лучше, после того, как отче в какой-то момент скинул церковное одеяние, оставаясь в рубашке и брюках, которые вызывали соблазн посмотреть ниже, но кажущиеся бесконечными колодцы глаз отче слишком сильно загипнотизировали мальчика.       Для Уилбура же картина открывалась несколько другая, но это не мешало ей быть не менее привлекательной. Прямо перед ним было то, чего он добивался так долго. Томми с совершенно затуманенным взглядом, опухшими от поцелуя губами, с наверняка болезненно-твердым членом, уже набирающими цвет засосами и полураздетый. Честно говоря, изначально Уил планировал снять рубашку полностью, но теперь такой горячий вид в корне изменил мнение мужчины. Уж сколь он был грешен, но брать на себя порок нарушить такую красоту ему не хотелось       Впрочем, касалось это только одежды, а потому через секунду мир вокруг Томми смазался и мальчик понял, что его опрокинули на кровать. К сожалению, после этого Инниту пришлось немного отвлечься от всей ситуации, дабы поудобнее устроиться в новом положении. К счастью, это заняло совсем немного времени и Уил, не мешавший до этого своему юному прихожанину, снова навис над мальчиком.       Губы Томми оказались снова захваченный чужими, а руки святого отца снова опустились на столь манящее тело. На этот раз они пошли за пределы простого поддразнивания и вскоре пуговица штанов оказалась расстегнута, как и молния. Это дало мальчику толику столь необходимого освобождения, но это казалось почти ничем по сравнению с дальнейшими ощущениями. По всему телу Иннита как будто прошелся разряд молнии, но насколько же это было приятно.       Пальцы святого отца прошлись прямо по вставшему члену мальчика, что был скрыт тонкой тканью нижнего белья, а после снова поддели край, дразнясь. На этот раз такие действия вызвали сдавленный скулеж и бессвязный лепет со стороны Томми. Уил же лишь хищно улыбнулся и проворковал:       — Ты так желаешь происходящего, не так ли? Бедный… Никто никогда не мог позаботиться о тебе, кроме меня, — даже не сами слова, а именно голос отче проникнул прямо в мозг Иннита и вызвал лишь новый прилив возбуждения, который отозвался новым стоном.       После этого Уилбур больше не стал дразнить несчастного еще больше и вскоре штаны вместе с нижним бельем также оказались сняты с разгоряченного тела. Пользуясь новыми открывшимися возможностями, мужчина ощупал мягкую кожу бедер в манящей близости от самого интересного и сжалился только услышав новый звук от Томми.       От всепоглощающего удовольствия мальчика отвлекли пальцы его партнера, что воспользовались еще одним стоном и проникли внутрь, надавливая на язык и едва заметно раздражая рвотный рефлекс. Затуманенный взгляд Иннита нашел глаза другого и застыл в секундном непонимании, что от него требуют, но вскоре идея была понята и Уил ощутил, как по его пальцам проходится язык, покрывая тем самым густой слюной.       Через пару минут святой отец посчитал, что этого хватит и, подхватив одну из чужих ног, между которыми он сидел, покинул рот мальчишки и приставил один палец к плотному колечку мышц, надавливая. Помогла ли общая расслабленность Томми или что-то другое, но вскоре Иннит ощутил, как внутри него двигается что-то постороннее. Ощущение странное и не похожее ни на что другое, но, безусловно, приятное даже не взирая на непривычность.       К счастью или к сожалению, но Уилбур не собирался тратить на растяжку слишком много времени и потому уже спустя несколько минут внутрь проник еще один палец. Не прошло также и хоть сколько-то много времени до того момента, как внутренности мальчика стали подстраиваться под чужие пальцы, что стали действовать будто ножницы. Не то, что бы сам Томми был против. Как раз совсем наоборот! Пусть это все и стало вызывать некоторое жжение, но происходящее все еще было невероятно приятным и Иннит абсолютно не хотел прекращения всего происходившего сейчас.       И словно бы услышав чужие, темные и липкие мысли святой отец начал заканчивать, напоследок ощупав все доступные мягкие, но тесные стенки и задел… Что-то. Что-то совершенно необыкновенное. Что-то от чего по всему телу мальчика прошелся будто бы разряд тока, а горло покинул особенно высокий и тонкий стон.       Томми казалось, что он на секунду оказался в раю.       Лишь, чтобы в следующее мгновение ощутить угнетающую пустоту внутри. Пустоту, что хотелось заполнить столь близко расположенным жаром чужого тела.       К счастью, Уил пусть и отстранился от своего молодого любовника, но не стал мучить того и, улыбнувшись открывшейся картине, приправляемой скулежом, наклонился для еще одного поцелуя. Иннит встретил чужие губы с энтузиазмом, тянувшись к ним и отвечая, отринув какие-либо лишние мысли.       Сейчас Томми больше не заботили те мысли, что были еще какой-то там час назад, а то и меньше. Греховность мужеложства? Иннит был готов хоть вечность мучиться после смерти ради этого удовольствия сейчас. Участие бесов в этом всем? Что ж, если такова цена, то пусть хоть сожрут его душу. То, что грехопадение происходит с участием святого отца Уилбура? Как будто это вообще что-то плохое.       Сейчас юноша был практически в экстазе. Даже спустись сейчас сам Господь Бог, Томми не обратил бы на него и каплю внимания. Весь мир сузился даже не до кельи, а до кровати и другого человека на нем. Это единственное, что сейчас имело хоть какое-то влияние на мальчика, да и то его восприятия их было попросту смазанным от всего этого жара и удовольствия, что подстраивали под себя Иннита. И, быть может, именно поэтому мальчишка не смог понять, что происходит до того, как его возлюбленный толкнулся внутрь.       Это были уже не пальцы, а что-то гораздо больше. Вместе с большими размерами пришло и больше жжения, что немного отвлекало от того, насколько это было хорошо, но… Было и в этом что-то свое. Что-то, что завораживало Томаса и заставляло вместо связной речи выходить какой-то лепет вперемешку со стонами.       Наконец, когда Уил оказался полностью в своем любовнике, он остановился, давая возможность привыкнуть к чему-то подобному, и взял подбородок Томми, поворачивая это великолепное личико к себе.       — Томми, — позвал другого святой отец и, завладев вниманием мальчика, тонко улыбнулся. — Молись.       Начинающий расплываться в одну огромную лужу разум кое-как смог обработать слова мужчины и Томми постарался собрать остатки всего себя, дабы не разочаровать самого главного человека в его жизни.       — Отче наш, иже еси на небес… Ах! — попытка рассказать давно заученные строчки прервалась неожиданным толчком, который пустил ко дну все усилия Иннита, снова с головой опуская его в омут удовольствия.       Но другой отче, который был совсем рядом с ним, был вовсе не разочарован неудавшейся попыткой. В его темных глазах лишь, казалось, появились непонятные искры чего-то. Чего… Не плохого. А скорее теплого и притягивающего внимания к себе. Такие же частицы были и в мягком бархатистом тоне, которым обладал Уилбур.       — Еще одна попытка, Томми. Продолжай.       И снова точно такая же заученная строка, и снова прервана таким же толчком. Единственной соломинкой, которая связывала мальчика и реальность была лишь память о необходимости произносить давным-давно доведенный до автоматизма стих.       И совершенно не важно, что с каждым движением другого приходилось вновь и вновь возвращаться к исходной точке. Все продолжалось таким образом до тех пор, пока один из неспешным толчков не задел то самое нечто внутри. Если в случае с пальцами это было похоже на вознесение в рай, то вот сейчас всё походило не на рай, а на нечто гораздо и гораздо большее. Это было настолько великолепно, что заставляло слегка поутихший огонь в кровотоке вспыхнуть с новой силой. Инниту казалось, что он вот-вот потеряется во всем этом удовольствие и немного лихорадочно взял своего возлюбленного за руку, сжимая чужую ладонь.       К счастью, Уил был, похоже, не против этого и даже ответил взаимностью Томми, после некоторой возни. Он также дал некоторое время на передышку, но стоило разуму мальчика вспомнить о потребности молиться, как святой отец снова стал двигаться. И на этот раз его темп был вовсе не столь милосердным.       Попытки сказать нечто связанное окончательно полетели к черту. С губ блондина теперь срывались исключительно стоны и полу-всхлипы, иногда разбавляемые скулежом. К счастью, мужчина, видимо, не был против такой шумности своего партнера, а потому лишь что-то одобрительно шептал и продолжал движение. Именно глубокий и хрипловатый голос вкупе с все еще держащей в ответ рукой и были эдаким якорем, что не давали Инниту окончательно потеряться в своих ощущениях.       Конечно, это не помешало мальчику потеряться во времени. Хоть убей, но Томми не смог бы сказать сколько прошло. Ему казалось, что вся эта река удовольствия, что лишь усиливается, течет уже бесконечность, но в какой-то момент была все же поставлена точка. В один момент наслаждение достигло высоты, которая была за пределами возможностей парнишки. Это было до безумия сильное чувство, что навевало ассоциации с прорывом плотины, которая сдерживала весь спектр ощущений.       Но все хорошо лишь в меру и это верно также для удовольствия. В конце концов и столь яркие чувства начали причинять легкий дискомфорт, который, тем не менее, усиливался также живо, как когда-то наслаждение. И, быть может, это была просто удача, а, быть может, это Уил заметил что-то на чужом лице, но приток новых впечатлений прекратился, оставляя Иннита приходить в себя.       Это заняло на удивление не так уж много времени и уже через пару минут Томми заерзал, осознав что-то теплое, практически горячее, где-то внутри себя. Это ерзание дало понять, что внутри не только это нечто, а также нечто крупное, хотя, впрочем, не такое уж и нечто.       Глаза были неприятно-сильно чувствительны к свету и потому мальчику пришлось прищуриться, но он все-таки смог оглядеть нынешнюю ситуацию, как только приподнялся на локтях.       Ситуация была смущающая, но, с другой стороны, перед кем смущаться после произошедшего? Остановившийся Уилбур, все еще бывший в Инните, с мягкой улыбкой наблюдал за младшим. Стоило же взглядам этих двоих пересечься, как святой отец наклонился и целомудренно поцеловал другого. После же отстранился и вышел, вызвав глухой стон Томми и пропадая из его поля зрения.       Неожиданно резко стал осознаваться холод комнаты, тут же вызвавший мурашки на все еще чувствительной коже. Наверное, это из-за вечера…       Вечер…       …       …       Ох!       С еще одним стоном мальчик попытался хотя бы сесть на кровать, но увы, тело будто бы кто-то наполнил пухом от чего оно стало глухим к командам мозга.       Глаза все еще резало от теплого света свеч, но Томми покачал головой, пытаясь прогнать боль. Ему нужно было собраться и идти домой, пока родители не забеспокоились. Если они узнают о произошедшем… Все будет плохо. Слишком плохо.       Однако мысли и не больно-то сильное желание оказались прерваны внезапным ощущением некой тяжести на плечах мальчишки. Он немного запоздало моргнул с непониманием и обнаружил, что это нечто было одеялом в которое Иннита принялся закутывать святой отец.       — Мне нужно уйти, — без положительных эмоций, но все ж с каким-то намеком на твердость сказал Томми, отводя взгляд от все еще нагого чужого тела и слегка краснея.       — Куда? Да еще и такой-то, — вполне резонно спросил Уилбур и в последний раз поправил тонковатое одеяло, после чего сел рядом, терпеливо ожидая ответа.       — … Мои родители не отпустят меня никуда из дома еще недели, если я не вернусь сейчас, — после некоторой паузы смущенно признался в проблеме Иннит. Не прошло и минуты, как его словно котенка утащили обратно в прогретую постель, обнимая.       — Спи, — глубоким тоном, который явно не подразумевает какие-либо возражения ответил мужчина, а после добавил, более мягко. — Не беспокойся, солнце, я обо всем позабочусь и поговорю с ними.       И, наверное, верить святому отцу сейчас было паршивой идеей, но… Томми чувствовал себя таким уставшим. К тому же все его тело чувствовалось, как блаженство, несмотря на некоторые неудобные моменты. Он так долго мучился от всего того греховного огня внутри себя и теперь, когда этот огонь пропал, не хотелось делать ничего, кроме как лечь и отключиться от тяжелой реальности вокруг, наслаждаясь новым состоянием. Тем более, когда рядом был кто-то, кто мог позаботиться о проблемах.       Именно поэтому парнишка, пожалуй, и расслабился, доверяясь своему любовнику. Прикрыл глаза, вслушиваясь в чужое дыхание, и медленно, но верно погружался в теплую и уютную темноту, отдыхая от всего произошедшего.

***

      Утро началось… Немного странно. На удивление, выспался Иннит хорошо и самочувствие у него было прекрасное. Из не совсем ладного сейчас ощущалась лишь некоторая тянущая боль в мышцах и в… В более интересных местах, но они не беспокоили, легко игнорируясь.       Быстрый осмотр показал, что нынешняя ситуация была вовсе неплохой. Томми не помнил когда его местоположение поменялось, но теперь он и Уил лежали вместе под одеялом, обнимаясь. Чужое дыхание было глубоким и размеренным, явно свидетельствуя о том, кто проснулся первым. В воздухе же царила спокойная тишина.       И вот вроде бы только лежать, да лениться, но… Что-то не давало мальчику вернуться в недавнее состояние покоя, подталкивая ерзать и что-нибудь сделать. Конечно же с таким беспокойством под боком у Уилбура не было ни одного шанса продолжить свой сон.       — Доброе утро, — по утрене хриплым и глубоким голосом произнес мужчина, мгновенно перетягивая на себя каждую крупицу внимания своего любовника. Но даже если бы один только голос не повлиял бы на Иннита, то вот последовавший поцелуй, благо, пара все еще была друг от друга на расстоянии вытянутой руки, точно справился бы с задачей более чем.       В отличии от вчерашнего этот поцелуй был легким и удручающе-коротким по не совсем скромному мнению Томми, который разочарованно вздохнул. Но через мгновение к нему пришла одна весьма интересная идея. Может быть, к ней его подтолкнул смутное ощущение того же тепла в глубине тела, которое ощущалось вчера.       Обдумав все в течении еще пару долгих секунд мальчик принял окончательно решение и отбросил куда-то в сторону только мешающееся сейчас одеяло. Когда же больше никаких препятствий не было Иннит толкнул лежащего на боку Уилбура и уже в следующее мгновение оказался над мужчиной, оседлав чужие бедра.       Если святой отец был сонным до этого, то сейчас… Что ж, все остатки сна прошли столь же быстро, как Томми поменял местоположение. Приподнявшись на локтях, в виду невозможности особо маневрировать с сидящим прямо на паху мальчиком, мужчина с немым вопросом в глазах посмотрел на своего партнера.       — Святой отец, — начал говорить парнишка, оглядывая чужой тело и чувствуя, как в животе образуется комок тепла. — А что… Что если я скажу, что, кажется, вчерашнее не помогло до конца?.       Карие радужки стремительно начали темнеть, понимая куда клонит Иннит, и Уил с голодом во взгляде наблюдал, как Томми облизывает губы. После же на лице святого отца появилась улыбка и тишину нарушили слова.       — Тогда… Полагаю, нам надо повторить все снова.