Глава 14. Всё что ни делается, всё к лучшему.
— Это ещё что за нахуй… — резко остановился на месте Хван, широко распахнув глаза. Прямо перед ним, в деннике его кобылы, стоит спиной к ним рыжая лошадь с жеребенком. его лошадь с его жеребёнком. Хёнджин не слышал ничего: в ушах шумело так, будто сердце прямо там отбивает свой ритм. Тук-тук, тук-тук… В голове пусто, никаких мыслей. Надо всё переварить. По ощущениям прошла вечность, на деле — не больше минуты, когда его будто из-под толщи воды вытащил голос Ли: — Эм, хён, это же Довгаль? — за совместное путешествие Феликс успел научиться отличать кобылу тренера от всех остальных и мог узнать её буквально по носочку на каждой ноге. Ёнбок прекрасно видел ступор и стеклянные глаза, смотрящие «в никуда», а потому постарался вытащить старшего из этого состояния. Это действительно была Довгаль. Его любимая кобыла, его детище, его лучшая подруга, его смысл жизни. Мысли сменяли друг друга настолько быстро, что ухватиться за одну было невозможно. Тук-тук, почему ему не сказали? Тук-тук, а это точно её жеребёнок? Тук-тук, а если бы она не пережила эти роды? Тук-тук, почему он не смог отсрочить эту чёртову командировку, чтобы быть с ней рядом? Тук-тук, надо найти Чана и расспросить его. Тук-тук… Тук-тук… Тук-тук… — Несите валерьянку… Где там мой новый хлыст?.. — рассеяно думал в слух Хёнджин, а затем полез в чемодан прямо в проходе, даже не сдвинувшись. Ему было нелегко адекватно мыслить, эмоции стали брать верх, чего допустить было никак нельзя. Он боится себя в этом состоянии… — Тихо-тихо, хён, ты как? — поинтересовался Ли, аккуратно придерживая Хвана за плечи. Он явно не в порядке, но надо попытаться завести какой-то разговор, сместить фокус и обратить внимание на что-то другое… В общем, постараться сделать всё, чтобы Хёнджин не утонул в своих переживаниях, хоть это и тяжело. — Нормально, даже более чем, — вынув хлыст из чемодана, он улыбнулся. Да так, что у наблюдающих за этим людей аж волосы дыбом стали. — Вот ты где, мой хороший… — осматривая своё «орудие», прошептал Хван. — Кажется, я не вовремя. Уже ухожу, — На пятках развернулся Чанбин, стоящий в проходе, что только собрался подойти. — Нет-нет, что ты? Ты как раз вовремя, Бинни, — холодно улыбнулся он. — Ты, блять, какого хрена не сказал мне об этом?! — Воу, Хёнджин даже не кричал, но тон был такой, что пиздецки страшно, а взгляд, леденящий душу, ясно показывал, что парень собирается сделать со старшим. — О чём?.. — Об этом, сука! Какого хрена вы мне не сказали о том, что Довгаль родила?! Вы совсем в край ебанулись?! Ты понимаешь вообще, что я, блять, чувствую сейчас?! — уже перешёл на крик Хван. Да, такое количество крепких словечек от него услышать можно крайне редко. Он определённо сейчас в ужасном состоянии и не может здраво мыслить. Всё же за свою кобылу он готов порвать, а такое оставить без внимания просто нельзя. Довгаль, только услышав свою кличку, тут же отреагировала, повернув сначала уши, а затем и полностью развернулась в его сторону. Сразу после неё так же поступил и жеребёнок, стоящий за ней. — Хэй-хэй-хэй, тише, давай успокоимся. Чш-ш-ш-ш, — приподняв руки и показывая, что ничего плохого делать не собирается, пытался успокоить друга Со, постепенно подходя ближе. Ранее он буквально пару раз был рядом с Хёнджином в таком состоянии: было тяжело, в первую очередь самому Хёнджину. Поэтому сейчас он хотел помочь ему не натворить глупостей. Чанбин аккуратно забрал из его рук хлыст, поглаживая по плечу свободной рукой. — Я, блин, спокоен… — парень начал медленно приходить в себя, пытаясь проморгаться. Затем посмотрел перед собой туда, где в своём деннике стояла его кобыла… и жеребёнок. — Привет, моя хорошая, моё солнышко… — подойдя к ним, он стал поглаживать лошадь по белому бархотному носику, внешне будто оставаясь спокойным. Только вот дрожащий голос и часто вздымающаяся грудь выдавали его с головой. Видно, что на душе у него явно не умиротворение и еле держится, чтобы не разрыдаться прямо здесь, что он пытается взять себя в руки. Чанбин успел аккуратно подойти к Ли, заходя в «безопасную» зону. — Дай ему остыть, ему просто нужно время… — тихо прошептал Со, перед этим обняв Феликса. Хван ничего вокруг себя не слышал и не видел — сосредоточился на другом. Руки его сместились на ганаши Довгаль, лбом он прислонился к её морде, закрыв глаза. Кобыла, чувствуя его состояние, тоже прикрыла глаза, позволив человеку разобраться в себе. — Я так боялся, так боялся тебя потерять… Прости, что меня не было рядом… я так рад, что ты в порядке… — шептал дрожащим голосом Хёнджин, поглаживая лошадь. — Ты такая умница, солнышко, тебе, наверное, тяжело было… — разговаривая с Довгаль, он успокаивался, приводил голову в относительной порядок. Феликс с Чанбином решили не стоять посреди коридора, а потому, взяв вещи друга, тихонько ушли в тренерскую, давая Хвану возможность побыть наедине с собой. Естественно, через несколько минут Ли всё же написал ему: Lee Felix Мы и твои вещи в тренерской Приходи когда будешь готов Ждём тебя ^^ Примерно через десять минут Хёнджин, уже окончательно успокоившись, зашёл в комнату. Выяснив у Чанбина, что с малышкой, когда прошли роды, как и где они прошли, не было ли каких-то проблем, что вообще изменилось за время его отсутствия, Хван выдохнул. Жизни кобылы и жеребенка ничего не угрожало, никаких осложнений или травм у обоих не было, значит, всё хорошо. Потому он принялся разбирать привезённые вещи, разговаривая с Феликсом на отвлеченные темы — Со к тому моменту пошёл за Чаном и Йеджи. Закончили они довольно быстро — как никак, а в четыре руки всё делать быстрее. И в тренерской, где у Хвана был свой личный шкафчик для вещей первой необходимости, и в амуничнике, где для Довгаль и малышки выделили целых три — конечно, за отдельную плату, — и в раздевалке, где были остальные вещи, что не уместились или не были нужны в тренерской. В руках старший оставил только тёмно-оливковый недоуздок с меховыми вставками от Equestrian Stokholm и длинную корду, заранее собранную в кольца, а на пояс повесил сумку с кучей вкусняшек. — Пойдёшь со мной отвести девочек в леваду? — поинтересовался Хван. — Давай. В деннике Хёнджин сразу одел кобыле недоуздок и познакомил Феликса с малышкой, объяснив правила поведения с жеребятами. — Самое главное, что нужно понимать: это ещё ребёнок, который не знает и не понимает границ дозволенного, поэтому будет всячески их прощупывать или делать то, чего делать нельзя. Тем более я не могу быть уверен в том, что её обучили хоть каким-то манерам, — закончив, он вывел из денника обеих кобыл. — Лучше держись рядом со мной, так будет легче и безопаснее. — Понял, — встав по левую руку от Хвана, сказал Ли. Довгаль шагала рядышком, плечом к плечу с человеком, хоть длина корды этого и не требовала, а кобылка то шла то бежала чуть позади неё, проявляя ко всему интерес, а иногда и срывая маленькие пучки травы, сразу нагоняя маму. Уже в леваде Хёнджин спокойно отпустил лошадей, давая им возможность уйти и пастись ну или делать всё что им угодно. Однако его кобыла этого делать не стала, решив остаться рядом с парнями. Ну а малышка стала бегать вокруг них, подскакивая и время от времени меняя направление. Хван, посмотрев что-то в телефоне, позвал Ли, и уже вместе они отошли ближе к забору, наблюдая за лошадьми. — Бинни сказал подойти к ним минут через двадцать, — прервав молчание, сказал он. — можем побыть здесь, а можем сразу туда пойти. Ну или как ты хочешь, — неопределённо взмахнув рукой, предложил Хёнджин. — Давай уже тут останемся, — едва он договорил, как к нему подошла Довгаль, заинтересованно смотря на него, стоя при этом на небольшом расстоянии. Затем, вытянув шею и голову, она стала его обнюхивать, раздувая ноздри. Пока Ли, задержав дыхание, старался не шевелиться и ждал пока лошадь закончит то, что хотела сделать, Хван внимательно наблюдал за развернувшейся перед ним картиной, отмечая все невербальные жесты кобылы, чтобы в случае чего успеть среагировать. Интересно было то, что она совершенно не боялась и не напрягаясь, наоборот, активно интересовалась новым человеком, не проявляя малейших признаков недоверия. Да, это было удивительно. — Ты ей нравишься. Могу тебя поздравить, проверка пройдена, — улыбаясь, сказал Хван. — Выдыхай, Феликс, всё хорошо. Погладь её, она ничего тебе не сделает. Ли мягко коснулся морды кобылы, на что она подошла ближе. Через пару минут таких поглаживаний, лошадь стала боком, подставляя шею и холку. — Слушай, ты первый, кому она так быстро доверилась. Ты определённо очень хороший человек, Феликс, — на это ответил Ёнбок смущённой улыбкой. — Смотри, она тебе выставила места, которые очень любит чтобы чесали. Вообще для неё это почти всё тело, но тут, — перекинув часть гривы на другую сторону, указал на шею он. — под линией роста гривы она очень любит. Ещё грудь между передних ног, где сама почесать не может, ну и холка. Это такие, можно сказать, самые безопасные места, — почесывая кобылу, рассказывал о ней Хван с тёплой улыбкой. Та, в свою очередь, переключила внимание на него. А потому развернулась задом, подставляя круп для почесушек. Кому же ещё его чесать, как не её любимому человеку? — Что ты, маленькая? Никто тебе попу не чесал, пока меня не было? Да? Бедная моя девочка, какие они плохие, я им устрою, — разговаривал с кобылой Хван в шутливой форме, постоянно почёсывая её. Та в ответ только гугукала, переминаясь с ноги на ногу и вытягивая шею. Через некоторое время таких «процедур» Хёнджин замедлился, почти полностью прекратив её чесать. Довгаль это явно не устроила, потому она сделала несколько шагов назад так, что уперлась в человека. — Хэй, Дови, ты что? Нам скоро уходить надо, — но, несмотря на свои слова, парень, чуть сгорбившись, положил подбородок ей на круп а руками обхватил — ну или обнял — её ноги. — Ладно, давай так постоим, раз ты так хочешь, — замолчав, парень прикрыл глаза, наслаждаясь моментом. Феликс, наблюдавший за этим со стороны, сначала удивился такой «беспечности», все же знают, что лошадь может ударить задом и подходить сзади не стоит, в конце-то концов сам Хёнджин об этом говорил. Но тут было что-то большее. Чувстовались доверие и любовь, понимание и надёжность, видно было, насколько крепкие эти взаимоотношения, сколько всего эта пара прошла вместе. Очень восхищала эта нежность, что была между лошадью и человеком. Буквально можно ощутить, насколько они друг друга оберегают друг друга и насколько тёплые их отношения. Настолько это было трогательно, что Ли решил аккуратно запечатлеть этот момент, потому тихо достал телефон и сделал несколько восхитительных фотографий. Это были не просто снимки, это была живая история. Позже он обязательно из распечатает и повесит на памятную доску, где уже есть похожие фото, только с друзьями или семьёй.***
— И как так получилось, что ты решил не сообщать мне настолько важную новость? — приподняв бровь с укором спросил Хёнджин у Чана, сидящего напротив. Благодаря Чанбину в комнате отдыха сейчас сидел близкий круг Хёнджина, включая Феликса. — Ну, кхм, я сразу вызвал госпожу Чон, когда увидел, что Довгаль собирается родить. Когда всё прошло без проблем, а с ними всё было в полном порядке, проще говоря — они вообще отсутствовали, о чем госпожа сама сказала. На тот момент планировалось, что вы приедете буквально через пару недель, я хотел сказать через пару дней. Тогда бы сказали нет ли каких-то осложнений или травм, всё ли хорошо, ну, в общем, ты понял. А когда это всё затянулось, из головы совсем вылетело. Ну и, в конце концов, кто не сказал мне про Тулю, м? — Там была несколько другая ситуация. Но ладно, я уже не так сильно злюсь. Только давай договоримся на будущее сразу сообщать друг другу все новости, в особенности настолько важные, хорошо? — протянув старшему ладонь с оттопыренным мизинцем, сказал Хван. — Идёт. Равноправное соглашение друзей навек? — сделав то же самое, улыбнулся Чан. — Агась. Сидящие рядом Йеджи, Чанбин и Феликс лишь с облегчением вздохнули, понимая, что конфликт почти исчерпан. Понятное дело, такое так быстро не забыть, но честный разговор по душам очень помог. Как выяснилось позже, кобылке уже сделали документы и кличку вписали ту, которую хотел Хёнджин, а именно Дакота. Все необходимые ветеринарные манипуляции были проведены вовремя, а обучать правильным манерам только-только начали, так как малышке совсем недавно стукнул месяц. Довгаль это время особо не нагружали, только выводили гулять в поля или леса, как просил Хёнджин, и изредка брали поработать в бочке, начиная вводить в тренинг. Также началась работа и с новыми лошадьми, а точнее огромные вложения сил, денег и времени. Каждой лошади составили рацион питания, график тренировок и выгула, подобрали компанию и прочее, что было так необходимо. По планам некоторые кони, прибывшие в числе первых, должны были войти в работу в прокате через месяц, что на деле довольно быстро. — Ещё к нам устроился новый тренер по выездке. Позже вас познакомлю, его сегодня нет. — Интересно, на моей памяти у нас из выездюков только твоя мама была, правда, на любительском уровне, но всё же. — Да, только она, а так приезжие на пару недель пока соревы, да и всё. О, помнишь те соревы летом...***
За беседами время пролетело незаметно, к трём часам дня Феликс уехал домой, а остальные разошлись работать. Хёнджин же отправился к своим лошадям: хотел прогуляться с ними. Забрав кобыл, он поставил их в денник, раздумывая, можно ли проехать на Довгаль верхом. В общем и целом, она была готова к лёгкой верховой нагрузке, а Хёнджин давать сильную и не собирался. Седло взял универсальное — он всегда его использовал вне работы и для прогулок. Красивое глубокого коричневого цвета седло идеально село, хотя, как правило, после родов должно пройти несколько месяцев, чтобы кобыла вернулась в прежнюю форму, а соответственно и седло, подобранное по ней, можно использовать только через время. Но Дови восстановливалась быстро, так что с этим проблем не возникло. Остальная амуниция была новой: изумрудный Эскадроновский вальтрап, купленный в Бельгии, коричневые оголовье и подперьсе, купленные специально под это седло. В общем, решено было «выгулять» покупочки. Через полчаса Довгаль была полностью готова, и они вышли из конюшни. Поскольку Дакота ещё маленькая и не приучена оставаться одна, её Хёнджин решил взять с собой, она в любом случае будет следовать за мамкой, даже если она пойдёт в очень страшное место, сквозь кучу пугающих предметов. Сев на кобылу, Хван сразу отпустил повод, давая ей возможность самой выбирать темп и путь, которым она хочет пойти. Выехав за основную территорию в лес, Хёнджин окончательно расслабился, позволяя себе закрыть глаза, прислушиваясь к размеренному стуку копыт, пению птиц и шуршанию листвы вокруг. Он на все десять тысяч процентов доверял кобыле, а она ему. Лошадь ошибётся, собьётся, растеряется — человек поможет. Хёнджин запутается, потеряет веру в себя, просчитается — Довгаль выручит и вытащит из пучины самобичевания. Парню двадцать четыре, кобыле тринадцать, вместе они уже девять лет, а будто целую вечность. Они понимают друг друга даже не с полуслова — они понимают друг друга по тону, настроению, поведению, по жестам и мыслям. Они выучили друг друга от корки до корки. Уже целых девять лет Хёнджин является, пожалуй, самым счастливым коневладельцем, а Довгаль самой счастливой лошадью. Каждый день эта пара пишет свою историю, которая из года в год становится всё ярче и интереснее. Если описывать весь их путь одним словом, это будет доверие.***
Домой Хёнджин вернулся довольно рано, как не крути, а командировка выдалась выматывающей, ещё и столько пережитых за буквально несколько часов эмоций было достаточно, чтобы заснуть в семь вечера. Собачку он договорился оставить у Йеджи, потому что просто не смог бы сейчас о ней позаботиться, а девушка пёсика любит и сама предложила его взять ещё и на эту ночь. Спал он до двенадцати — из-за работы такое он позволить мог себе нечасто, поэтому возможностью отоспаться был грех не воспользоваться. Уже через час он был у подруги, с которой они вместе сначала зашли позавтракать в кафешку неподалёку, а затем поехали на конюшню. Кками всё это время был с ними, не переставая вилять хвостиком и подставлять голову под руки.***
Хёнджин шёл из одного конца конюшни в другой, чтобы взять кавессон и отработать Довгаль, когда заметил незнакомую лошадь. Светло-серая в чёрную мелкую гречку на морде и тёмно-серыми разводами на ногах кобыла стояла в седловочном боксе. И парень бы не обратил на неё особого внимания, если бы не голубые глаза. Впервые на своём опыте — пятнадцать лет! — он увидел серую голубоглазую лошадь, ещё и без видимых белых отметин около глаз на морде. Отчего-то она казалась ему знакомой, только вот где он мог её видеть? Задумавшись, он замедлился и опустил глаза в пол и не заметил, как к нему направлялись двое парней. — Хёнджин-а-а-а, приём, — позвал Чан. — Джинни! — чуть громче с натиском повторил, видя, что никакой реакции не было. Парень рядом с ним лишь молча наблюдал за этим. — А, что? — вынырнув из своих мыслей, Хван взглянул на Бана. — Чан, привет, что-то хотел? — Да. Знакомься, это Ким Сынмин — наш новый тренер отделения по выездке, я тебе о нем говорил. Сынмин, это Хван Хёнджин — тренер отделения по конкуру и наш незаменимый сотрудник. — Приятно познакомиться, — улыбнувшись, протянул руку Хван. — Взаимно, — повторил за ним Ким. — Вас, я смотрю, заинтересовала Азраэль, — кивнув на кобылу, отметит Ким. — Верно, она буквально притягивает к себе взгляд, — улыбнувшись, ответил Хван. — Сочту за комплимент. А теперь, прошу меня простить, мне нужно работать, — попрощавшись, парень удалился в амуничник. Впечатление Сынмин произвёл хорошее, видно, что следит за собой: грамотная приятная речь, ухоженные каштановые волосы, аккуратная чистая одежда, идеально ровная осанка. Возможно он несколько холоден, что, в целом, неудивительно, ведь они с Хёнджином только-только познакомились, а на конюшне Ким в общем-то и не так давно, чтобы привыкнуть ко всему и знать всех поимённо. Закончив разговор с Чаном уже у него в кабинете, Хван отправился за кобылой. После «отпуска» нужно было постепенно вводить её в полноценную работу. В том числе и повспоминать трюки и работу на свободе, ведь они с Довгаль, как правило, открывали соревнования, которые сейчас в самом разгаре, своими небольшими выступлениями. Потому парень забрал лошадей на небольшой, размеров двадцать на сорок метров, плац, где они смогли бы спокойно поработать без лишних глаз. Начал он с шага и недолгой рыси на виртуальной корде — чтобы Дакота не запуталась, — а затем отпустил Довгаль, давая ей небольшой перерыв. После нескольких минут отдыха и кормления мелочи Хёнджин подозвал к себе кобылу, призывая продолжить занятие. Также он сразу снял с неё кавессон, чтобы работать только от сигналов тела и голоса, без лишних ремешков и верёвок. Разминку начали с простого: хождение и остановки рядом, «тянуть ножку», уступки и принимания только от лёгкого движения руки в воздухе. Затем перешли к чему-то посложнее: испанскому шагу, Хёнджин шёл высоко поднимая то одну то другую ногу, а кобыла повторяла всё в точности за ним; поклоны, трапеции и различные элементы для растяжки; простая укладка и укладка набок, во время которых парень мог сесть верхом, почесать шею и слезть; даже невысокие свечки шли в ход. А самым, пожалуй, интересным для публики были элементы с «посадкой» Хвана на спину. В них входило подсаживание с укладки и поклона, а интереснее для людей было, когда лошадь поднимала переднюю ногу и, хорошенько согнув в запястье, заносила её немного под себя, человек ставил свою ногу на копыто и, пару раз подпрыгнув, садился верхом. Выглядело зрелищно. Особенно, если после этого абсолютно без амуниции Хёнджин скакал галопом на периметру площадки. Тут действительно разогрев был что надо. В общем и целом, Хван кобылой был более чем доволен, ведь та, несмотря на свою не лучшую форму и относительно недавние роды, прекрасно всё помнила, слушала и «слышала» малейшие сигналы, что порой делало их совсем незаметыми, а также старалась и выкладывалась на полную. Хватит буквально две-три репетиции, и они смогут полноценно выступать. Однако пока рано — Дакоту нельзя оставлять одну на такой долгий промежуток времени, а Довгаль даже пятнадцать минут рыси много — что уж говорить о галопе. Да и стресс это будет для обеих, чего Хёнджин совсем не хотел. Так что решено было отложить выступления на пару-тройку недель. К тому времени как раз должны были привезти ахалтекинцев, в числе которых и малыш Сальвадор, который составит Дакоте прекрасную компанию и сможет её отвлечь. Закончив с работой, Хёнджин отправил девочек гулять, некоторое время за ними понаблюдал, делая фото и видео на память, и пошёл к Чану прояснить некоторые моменты. В первую очередь это касалось его работы: во-первых, он больше не берет новых учеников, только если не уйдёт кто-то из старых; во-вторых, то же коснулось и лошадей, находящихся под его крылом; в-третьих, ему был необходим постоянный чёткий график работы, ибо переработки, частое отсутствие выходных и времени для себя влияли на его состоянии далеко не лучшим образом. Также было несколько своего рода проблем, которые появились вместе с Дакотой, но там он был не так радикален и, в целом то, время позволяло решить их в ближайшее время. Чан ничуть не удивился и не обиделся на такие требования — друзья друзьями, а работа работой. В конце концов, он сам прекрасно понимает, что такое перерабатывать и буквально жить на работе. Не лучшие, конечно, были времена, и он определённо не желал такого Хёнджину. Так что даже похвалил такую инициативу. Как выяснилось в ходе разговора, Бан и сам задумывался о чётком разделении обязанностей и создании графика, но не все были готовы, а местами сказывалась нехватка людей. Но последнее решилось почти само собой — после объявления о поиске сотрудников к ним посыпались резюме. Тут сказались и высокая заработная плата, и все необходимые условия, и возможность проживания, и скидки на некоторые услуги — постой, тренировки VIP-тренеров, стартовые взносы и прочие необходимые им услуги, — и приятный коллектив, и приятный график с возможностью выбора смены и дней, и много-много всего — каждый находил для свои плюшки. В общем, вариантов было немало, нужных сотрудников нашли быстро. А были и такие люди как Сынмин — пришедшие самостоятельно в поисках лучших условий для себя и лошади, которым в итоге предложили работу, посмотрев на их навыки и методы обучения. Разговор из рабочего превратился в душевный, состоящий из воспоминаний и забавных историй. Выводом стало одно — наконец всё стало налаживаться и «Бохма» переживает чуть ли не лучшее — не стоит останавливаться на достигнутом, ведь всё ещё впереди! — свое время.***
Всё шло своим чередом, Хёнджин постепенно втягивался в процесс, налаживая работу. Ежедневная работа со своими лошадьми — обе требовали нагрузки, хоть и по разному, если Довгаль нужна была в большей степени физическая, то Дакоте, наоборот, интеллектуальная, — после прибавились и клиентские кони, за ними сами клиенты и его ученики. Обучать, тестировать в разных ситуациях, выезжать, работать в руках, помогать с адаптацией и стабунивать новых — постоянно прибывающих — лошадей вызвались Йеджи, Чанбин, Чан и даже его родители взяли парочку под свою опеку, а Хван сразу попросил работать только с текинцами. Горячий нрав, сильные характер и дух, преданность и отдача этих лошадей его восхищали. Очень хотелось поработать с такими конями. Тем более со многими он уже нашёл контакт, а некоторых хотел подготовить и отдать специально своим ученикам, мысленно понимая кого кому дать. Поэтому в ближайшие недели две у него больше свободного времени, которое он мог тратить на что угодно. И выбрал он прохождение ещё одного курса, что поможет ему в тренерской работе. Почему бы и нет, верно? Всё время он не занимал — всего полчаса — ну максимум час — в день. При том, что сам курс был рассчитан на десять дней и прохождение в своём темпе. В общем, сейчас собой и проделанной работой Хёнджин был доволен. Он каждый день делал то, что любит: готовил некоторых клиентских лошадей к соревнованиям, готовил выступление к ним же со своей кобылой, работал с ней и её дочерью, тренировал людей, к которым уже успел привязаться. Сейчас его всё устривает. Всё же, видимо, и для него командировка не прошла даром.