Большой Брат любит тебя

23 декабря. Поздний вечер. Он, откинувшись на спинку кресла и потягивая из любимой чашки крепкий чёрный кофе, лениво следил за движущейся на мониторе компьютера лентой сообщений. Вся лента была усеяна смайликами. Он ненавидел смайлики и не понимал, почему люди не в состоянии выражать свои эмоции без вот этих вот противных жёлтых мордашек. Он — сотрудник службы безопасности. Мониторить соцсети, просматривать странички, читать чужие переписки — его работа. Его зовут Рихтер. Когда-то давно, ещё во времена учёбы, он выбрал себе такой псевдоним, посчитав, что это звучит достаточно солидно. Его куратор безразлично пожал плечами: Рихтер так Рихтер. Таких Рихтеров у него было целое отделение. Он одновременно и ненавидел, и любил свою работу. С одной стороны, ежедневно просматривать тонны переписок, фоток, видео и прочей чепухи, которой забит интернет, невероятно утомительно. Все эти люди практически ничем не отличались друг от друга, почти все они вели одинаковый образ жизни, имели одинаковые заботы, увлечения и проблемы. С другой стороны, изредка ему всё же попадалось что-то интересное, какой-то проблеск света в бесконечной серости. Откровенное фото в закрытом альбоме, чья-то грязная тайна, пошлая переписка — всё это вызывало у него странное извращённое удовольствие, приятное тянущее чувство в районе солнечного сплетения. Ему нравилось видеть и знать то, что люди так тщательно пытались скрыть от других. Порой Рихтеру попадались любители несовершеннолетних. У него было несколько действующих аккаунтов для ловли подобных мерзавцев, и он мог с гордостью отметить, что с его помощью уже около десятка извращенцев оказались за решёткой. Это было приятно. Но не так интересно, как просматривать интимные фотографии молодых и симпатичных студенток, которые те наивно прятали от посторонних глаз в закрытых альбомах и запароленных папках, иногда делясь их содержимым со своими подругами и бойфрендами. Каждый раз сердце Рихтера ускоряло свой бег, когда он осознавал, что может легко и безнаказанно проникать в чужую личную жизнь и никто об этом никогда не узнает. Внезапно тишину нарушил звук уведомления. Рихтер замер, не донеся чашку до рта. В висках застучало, на губах невольно появилась довольная улыбка. Такая реакция возникала у мужчины всякий раз, когда Она появлялась онлайн… Рихтер называл её Совой. Он привык давать особые имена всем, кого он брал на карандаш. Эту девушку, которую в жизни звали обычным, ничем не примечательным именем Анна, он назвал Совой не просто так. Во-первых, одно время у неё на аватарке стояло изображение милого совёнка, которое Рихтеру почему-то запало в душу. Во-вторых, за почти год наблюдения за девушкой он досконально изучил её привычки и распорядок дня. Анна была самой что ни есть эталонной совой. Впервые она обратила на себя внимание спецслужб десять месяцев назад, оставив весьма смелый комментарий в одном из пабликов политической направленности. В то время правительство как раз приняло очередной глупый закон, который вызвал бурную реакцию общественности. Рихтеру с коллегами было поручено ежедневно мониторить сеть, отмечая самых активных и смелых комментаторов. Как раз тогда он её и заприметил. Мужчина до сих пор не мог объяснить себе, что именно в ней его так заинтересовало. Он видел тысячи разных девушек, с удовольствием вскрывал их самые сокровенные тайны, проникал в их святая святых, однако никогда не испытывал эмоций, подобных тем, которые вызывала у него Она. И плевать, что эта девушка не обладала какой-то яркой внешностью. Рихтер видел бессчётное количество по-настоящему сексапильных красоток, фото- и вебкам-моделей, видел даже личные фотки знаменитостей — но ни разу его сердце не сжималось в мучительном спазме, ни разу не перехватывало дыхание так, как бывало, когда он смотрел на Сову. Но кто же она такая? Обычная двадцатилетняя девчонка, студентка, сирота, книголюб, интроверт, страстная фанатка сладостей, кошек и Гарри Поттера. У неё не было откровенных фоток, она не выкладывала в сеть сотни селфи, не вела блог, не путешествовала по миру, не снимала свой завтрак, обед и ужин… Но она ему нравилась. Если не сказать больше. И он полностью разделял её мнение, которое она когда-то так неосторожно высказала в том злосчастном паблике. Но работа есть работа… Рихтер поставил чашку на стол и щёлкнул мышкой, открывая вкладку с её чатами. В сердце что-то ёкнуло, когда он увидел, что она набирает сообщение. Марк… Её одногруппник. Патлатый блондин, которого Сова считала своим лучшим другом. Да, всего лишь другом, Рихтер об этом знал наверняка. И, положа руку на сердце, другом Марк был хорошим. Сова делилась с ним своими переживаниями, а он как мог её поддерживал, давал советы, поднимал настроение шутками и смешными картинками. Именно ему она сейчас писала. И Рихтеру это не нравилось. Он ничего не мог с собой поделать. Мужчина прекрасно знал, что у Совы не было друзей, кроме этого блондина, но их общение почему-то напрягало. Рихтер прекрасно понимал, что ему до жути хотелось, чтобы она так же писала и ему. Точнее, ему одному, без каких-либо «и». Мужчина даже подумывал написать ей с одной из своих фейковых страниц, но всякий раз спрашивал себя: а что дальше? Да, когда-то он проверял таким образом свою подружку, которая проверку не прошла, влюбившись в несуществующего красавчика-баскетболиста, и даже прислала ему несколько откровенных фоток. Но поступать так же с Совой не хотелось. Не хотелось изображать кого-то, играть роль, притворяться, обманывать девушку и в конце концов исчезнуть, причинив ей боль. И себе тоже. «Привет! Чем занимаешься? Готов к завтрашнему вечеру?» — наконец высветилось на экране. Рихтер как-то странно причмокнул губами. Судя по фоткам, прошлое Рождество эта парочка отмечала вместе в одной из городских кафешек. Ещё с ними была какая-то рыжая девчонка, безымянная одногруппница, которая Рихтера совершенно не интересовала. Затем троица переместилась на городскую площадь, где сверкала огнями рождественская ёлка. Там друзья кидались снежками, взрывали хлопушки и пили глинтвейн… «Ау! Ты там живой?» Рихтер допил уже едва тёплый кофе и снова щёлкнул мышкой, открывая фотографию её профиля. В миллионный, наверное, раз. Мужчине нравилось на неё смотреть. Он и сам не знал, что именно его так зацепило: её гладкая светлая кожа, вьющиеся каштановые волосы, безупречный изгиб тонких губ или ярко-зелёные глаза. Рихтеру было всего двадцать восемь, он дважды состоял в отношениях, причём один раз сдуру чуть не женился, но ни одна девушка не привлекала, не манила его так, как Сова. «Капец… Я тут умираю от скуки, все мандарины уже схомячила, а ты всё молчишь! Я сейчас возьму и лягу спать!!!» — в конце сообщения она поставила гневный смайлик. Рихтер с удивлением отметил, что её смайлики его почему-то не раздражают. Мужчина откинулся на спинку кресла и попытался представить, как она сидит на кровати, закутавшись в одеяло, и в кромешной темноте набирает сообщение. Наверняка на ней её любимая пижама с золотыми звёздами и полумесяцами. Она всегда была в этой пижаме, когда снимала для Марка очередное утреннее видео, как она варит кофе и играет со своей кошкой по имени Киса. Клик! На экране выскочило новое сообщение. «Привет! Прости, я был в душе а телефон оставил в гостинойн а диване» Рихтер прикрыл глаза и тут же увидел то, чего видеть не хотел: голого белобрысого парня перед зеркалом, фоткающего себя любимого с разных ракурсов. В телефоне Марка было предостаточно таких фоток, как собственных, так и чужих. А на компьютере — приличная коллекция гейской клубнички. «О боги, неужели?! Так что насчёт завтра?» Её сообщение вернуло Рихтера в реальность. Созерцать голые мужские тела мужчине было не очень приятно, но увиденного уже не развидеть, он это прекрасно знал. За годы своей службы он чего только не насмотрелся… Марк прочитал её сообщение и снова надолго замолчал. Затем, спустя три минуты, звук уведомления опять нарушил тишину, царившую в комнате Рихтера. Чёрт, голосовое сообщение… Рихтер их ненавидел. А от Марка особенно, так как голос парня ему почему-то категорически не нравился. А вот голос Совы звучал приятно, правда, девушка тоже не любила голосовые сообщения, предпочитая снимать для друга короткие видео. Рихтер их иногда пересматривал. Вздохнув, Рихтер кликнул по сообщению и принялся слушать, как Марк, неловко запинаясь, рассказывает подруге о внезапной поездке к родственникам в соседний город. Парень явно чувствовал себя виноватым, потому что бесконечно извинялся перед девушкой за то, что в этом году вместе отметить Рождество не получится. Дело в том, что родителям Марка вдруг пришла в голову идея провести праздники вместе с остальной роднёй, и парень, конечно же, не мог отказаться от поездки. «Ясно… Что ж, Рождество — семейный праздник… Значит, я тоже отмечу его вместе с Кисой))», — ответила она спустя пять минут молчания. Рихтер чувствовал, что, несмотря на скобочки в конце, она вряд ли в этот момент улыбалась. «Прости, зай… мне совсем не в кайф туда ехать но я не могу отказаться. Тыж знаешь моих предков…» Рихтер скрипнул зубами. Его всегда бесила эта небрежность и ошибки в сообщениях. «Хочешь я привезу тебе что-то?» «Да. Хочу тортик. Шоколадный. И кулёк мандаринов», — мигом ответила девушка. «Ок. Будет тебе тортик)) Нескучай там сильно ;)» — написал Марк в ответ. И добавил стикер с сердечком. Рихтер, криво усмехнувшись, прикрыл глаза и начал обдумывать стремительно созревающий в голове план…

***

Старенький зелёный Фольксваген медленно полз по плохо расчищенной от снега дороге. Рихтер, прищурившись, осматривал ряд одинаковых двухэтажных домов. В одном из них, двенадцатом, жила Сова. Он остановился метрах в пятидесяти, припарковавшись между каким-то фургоном и розовым Купером. Машинально бросил взгляд на переднее сиденье — на нём стояла большая коробка, обёрнутая в зелёную праздничную бумагу и перевязанная золотой лентой. Сверху на коробке лежала шапка Санта-Клауса. Такие носили сотрудники кондитерской, в которой Рихтер заказал торт. Мужчина вдруг подумал, что было бы неплохо и себе купить такую же, для пущей атмосферности. Утро двадцать четвёртого декабря Рихтер начал с просмотра перечня кондитерских. Выбирал мужчина тщательно, прислушиваясь скорее к своему чутью, а не отзывам и звёздам, которые, как он прекрасно знал, накрутить было проще простого. — Да-да, запоминайте: круглый, двухъярусный, трёхкилограммовый шоколадный торт с сахарной фигуркой совы на вершине, — диктовал он в телефон. — Да, белая. Как у этого… Гарри Поттера. Шарф? Сове? Какой ещё шарф? Гриффи-что? Ладно, проехали… Просто белая сова. К пятнадцати ноль-ноль будет готов? Прекрасно, мне подходит. Нет, никаких курьеров, я сам заеду и заберу его. Да, оплата наличными при получении. Ага, буду ждать, до свидания! С тортом проблем не возникло. Забрав заказ, Рихтер собирался ехать домой, но потом вдруг решил, что было бы неплохо провести небольшую разведку. И вот он сидел в машине напротив её дома и, положив подбородок на руль, прикидывал возможные варианты развития дальнейших событий. Мужчина придумал для себя четыре истории, но никак не мог выбрать, какой именно воспользоваться вечером. Кинув мимолётный взгляд в зеркало заднего вида, Рихтер почувствовал, как ёкнуло и остановилось сердце. По тротуару, приближаясь к его машине, шла она — Сова. Короткое коричневое пальто, вязаная шапка фиолетового цвета, в руках бумажный пакет с продуктами. Она медленно прошла мимо, старательно обходя заледеневшие участки на тротуаре. В паре метров от своего дома девушка всё же поскользнулась, но каким-то чудом удержалась на ногах и даже умудрилась не выронить пакет. Её губы шевелились — наверное, вспоминала матерей нерадивых коммунальщиков. Рихтер вцепился руками в руль и не разжимал пальцев до тех пор, пока Сова не скрылась за дверью своего жилища. Выдохнув, мужчина завёл машину и медленно поехал дальше. Нужно было подготовиться к вечернему представлению.

***

Двадцать восьмого октября он впервые увидел её в реальной жизни. Это был хмурый осенний день, капал дождь, дул холодный ветер. Рихтер сидел в дальнем углу маленькой уютной кафешки и краем глаза наблюдал за парочкой у окна. Решение прийти сюда появилось спонтанно, мужчина и сам не знал, какой чёрт его дёрнул переться на другой конец города. С самого утра он привычно просматривал её профиль, как вдруг объявился Марк и предложил попить кофе с круассанами в их любимом кафе. Она тут же согласилась, написав, что не против немного развеяться. Через десять минут Рихтер уже пересекал мост через реку, направляясь в её район… Он ничем не рисковал. Вероятно, они его даже не заметили. А если и заметили, то точно не запомнили. У Рихтера была внешность типичного агента спецслужб. Он не был ни высоким, ни низким; ни толстым, ни худым. На его простом гладко выбритом лице не было ни шрамов, ни родинок, ни родимых пятен. Про таких говорят: человек без особых примет. Когда-то куратор утверждал, что Рихтер как никто лучше подходит для полевой работы. Но проблема заключалась в том, что Рихтер был жутко ленивым и предпочитал проводить рабочее время перед монитором компьютера, а не где-то в лабиринте городских улиц. Рихтер смотрел на её счастливое лицо, слушал её звонкий смех и никак не мог понять, что он чувствует. Конечно, ему было радостно видеть её такой. Но в то же время где-то в глубине души мужчина ощущал тяжесть. Он хотел, чтобы девушка слушала его так, как слушает Марка. Чтобы так же смеялась над его шутками, шутила в ответ, похлопывала по плечу… Этот белобрысый парень был всего лишь её другом, они никогда не станут парой, Рихтер это знал наверняка. Наверное, как раз в тот момент мужчина и принял решение сделать шаг навстречу своей судьбе. В один прекрасный день. Когда подвернётся удобный случай…

***

Рихтер стоял на тротуаре перед её домом и прокручивал в голове заготовленную речь. В руках он держал коробку с шоколадным тортом, который мог изменить их жизнь. Соседние дома сверкали огнями, откуда-то доносился весёлый детский смех, с неба сыпал мелкий снежок, создавая по-настоящему праздничную атмосферу. Дом Совы сильно выделялся среди остальных: на нём не было рождественской иллюминации и украшений, кроме двух ёлочных шариков, болтающихся на ниточке перед входной дверью, а свет горел лишь в одном окне на первом этаже. Рихтер посмотрел на часы: без двух минут девять. Пора! Выдохнув, мужчина поднялся по скользким ступенькам и нажал на кнопку звонка. Затем сделал шаг назад и почувствовал, как с головы сползает рождественская шапка, которой он зацепился за свисающие с козырька шарики. При виде этих игрушек Рихтера будто током ударило: мандарины! Он совсем забыл про мандарины! А ведь она их тоже хотела… Когда за дверью послышались шаги, Рихтеру вдруг захотелось оставить коробку с тортом на пороге и убежать. Но он подавил этот мальчишеский порыв и постарался придать своему лицу как можно более приветливое выражение. Открыв дверь, она подпрыгнула от удивления. Сова, наверное, меньше всего на свете ожидала увидеть на пороге незнакомого мужчину с большой коробкой в руках и в съехавшей на левое ухо шапке Санты. Он добродушно улыбался, глядя на девушку. На ней был вязаный зелёный свитер с оленями, красно-чёрные клетчатые штаны и пушистые домашние тапки того же цвета, что и свитер. Приоткрыв рот, она непонимающе глядела в ответ. — Счастливого Рождества! — весело произнёс Рихтер и слегка потряс коробку. — Это вам! Подарок, так сказать… Можно войти? — П-проходите… — Сова сделала шаг в сторону, пропуская мужчину внутрь. — А вы кто? Мужчина поставил коробку на маленькую тумбочку у двери, окинул взглядом небольшой, слабо освещённый коридор, после чего повернулся к девушке. — Я Рихтер. Он протянул Сове руку, которую та тут же машинально пожала. По лицу и особенно глазам девушки было заметно, что она сильно смущена. — Я Анна… — пробормотала она, всё ещё сжимая ладонь мужчины. — А в-вы… вы случайно не ошиблись адресом? — Ни в коем случае! — широко улыбнулся мужчина. — Вижу, моё появление слегка сбило вас с толку, но не волнуйтесь, я сейчас всё объясню, если вы мне позволите. Надеюсь, мой подарок… — он указал свободной рукой на коробку, — поднимет вам настроение и сгладит всю неловкость. Он заговорщицки подмигнул и прошептал: — Это огромный шоколадный торт. Её круглые глаза сделались ещё шире. Девушка посмотрела на коробку, потом снова перевела взгляд на Рихтера, и по её лицу пробежала какая-то тень. Наконец, она расслабленно выдохнула и улыбнулась, показав белоснежные зубы. — Вот как, значит? Шоколадный торт? Кажется, я начинаю понимать… — Да? — он изобразил удивление. — Ага, — её улыбка сделалась ещё шире. — Снимайте пальто, берите свой подарок и проходите на кухню. Сова наконец-то отпустила его руку. Затем так же подмигнула и прошептала: — Счастливого Рождества… Рихтер!

***

— Знаете, Анна, я всегда верил, что Рождество — это пора чудес. Возможно, взрослому мужчине верить в чудеса несколько… не к лицу, но такой уж я человек. И вот, сегодня днём я ехал себе по дороге и мечтал о чуде… Рихтер, положив подбородок на сцепленные ладони, сидел за столом в маленькой уютной кухне Анны и рассказывал свою заготовленную заранее историю. Она, Анна, сидела напротив, обхватив озябшими пальцами чашку с горячим чаем. На столе между ними, сверкая глазурью, стоял огромный шоколадный торт с белой сахарной фигуркой совы на вершине. Рихтер поклялся, что ни за что не позволит себе забыть тот момент, когда она открыла коробку и увидела его подарок. Фигурка птицы привела девушку в настоящий восторг. — Рождество, Новый год — сложно придумать лучшее время, чтобы изменить свою жизнь, оставить прошлое в прошлом, начать всё с чистого листа. Я твёрдо решил это сделать, Анна. Измениться, стать лучше. Покончить наконец с одиночеством. Я хотел этого больше всего на свете и молил небеса, чтобы они послали мне какой-то знак. И тут я увидел, как по тротуару идёт принцесса… В забавной фиолетовой шапочке с помпончиками. Поверьте, я был сражён её красотой. Принцессы, я имею в виду, не шапки… Я понял, что она, как и я, одинока… — И как же вы это поняли? — фыркнув, спросила Сова. — Она несла пакет с продуктами, — ответил Рихтер. — Одна. В рождественский вечер. Я почувствовал, что эта девушка тоже одинока. А затем… затем она поскользнулась на льду и, клянусь, я едва не выскочил из машины прямо на ходу! Но, слава мирозданию, всё обошлось. Девушка зашла в дом, а я поехал дальше. Но номер дома запомнил… Сова слушала эти откровения с недоверчиво-насмешливым выражением лица. Она не знала, стоит ли дать мужчине дорассказать историю, или уже сейчас заявить, что их с Марком розыгрыш удался на все сто. Подумав, девушка решила дослушать. Больно уж красиво говорил этот… Рихтер. Интересно, его правда так зовут? … — и тогда я решился на безумный поступок. Конечно, была вероятность, что я ошибся во всём, нафантазировал того, чего на самом деле нет. Может, вы вовсе не одинока. Может, вы даже не откроете мне дверь. Или отвергнете мой подарок. Пошлёте меня куда подальше… Но кто не рискует, тот не пьёт шампанского, верно? Кстати, шампанское у вас есть? А то я не подумал… — Есть, — Анна хитро улыбнулась, поставила чашку на стол и посмотрела Рихтеру прямо в глаза. — Ответьте честно, Рихтер… вас послал Марк? — Какой ещё Марк? — мужчина изобразил удивление. — Марк — это мой друг, — объяснила девушка. — Мы с ним обычно вместе отмечаем Рождество, но в этом году он решил провести выходные с семьёй. Кроме Марка никто не знал, что мне не с кем отметить праздник. Есть ещё наша общая подруга Лиза, но она весной переехала в другой город. Знаете, Марк мне о вас никогда не рассказывал… — Я не знаю никакого Марка! — категорично заявил Рихтер. — Поверьте, всё, что я только что вам наговорил — чистая правда. Звучит странно и нелепо, я знаю, но… так бывает. — Бывает, — кивнула девушка. — Но шоколадный торт… — Он вам не понравился? — обеспокоено спросил мужчина. — Нет-нет, он просто… он… — Анна развела руками, не находя нужных слов. — Никогда такого чуда не видела! Понимаете, я… я попросила Марка привезти мне шоколадный торт, когда он вернётся в город. И тут появляетесь вы… и именно с таким тортом! Рихтер задумчиво почесал подбородок и откинулся на спинку стула. Помолчав какое-то время, он посмотрел на девушку очень серьёзным взглядом. — Анна, вы знаете, это просто рождественское чудо. Ничего необычного! Она тихо хихикнула, после чего встала из-за стола, открыла шкафчик и достала оттуда бутылку шампанского. — Откроете? — А давайте перейдём на ты? — предложил Рихтер. — Давайте, — пожала плечами девушка. — Откроешь? — Конечно.

***

Часы пробили полночь. Анна и Рихтер стояли на пороге, устремив взгляды вверх, в ночное небо, которое сейчас гремело и переливалось огнями бесчисленных фейерверков. У обоих на лицах сияли искренние счастливые улыбки. Мужчина мягко положил руку девушке на плечо и привлёк её к себе. Она не сопротивлялась. За те два часа, что они провели вместе, многое изменилось. Рихтер умел располагать к себе людей. Слушая его рассказы, девушка постепенно очаровывалась им, ей начало казаться, что они знакомы уже целую вечность. А когда на кухне появилась красивая серая бестия по имени Киса и, быстро познакомившись с гостем, поспешила умоститься у того на коленях, Анна и вовсе растаяла. Своей кошке она доверяла. Определённо, Рихтер был хорошим человеком и невероятно интересным собеседником. Анну сложно назвать общительной девушкой, а с малознакомыми людьми она всегда вела себя настороженно, но с Рихтером всё было на удивление легко и просто. Вскоре их зарождающийся союз был скреплён кровью. Сначала, нарезая фрукты, порезалась она. Затем, дорезая оставшееся, порезался он. Заклеив друг другу раны пластырем, парочка рискнула снова взяться за нож — слишком уж аппетитно выглядел принесённый Рихтером торт. На вкус он оказался таким же превосходным. Съев по кусочку, молодые люди переместились к камину. — Знаешь, — сказала Анна, сделав глоток шампанского, — наверное, это лучшее Рождество в моей жизни. — Да? — мужчина поднял одну бровь. — Что заставляет тебя так думать? Девушка помедлила с ответом, засмотревшись на огонь. Затем тихо сказала: — Оно не такое, как все предыдущие. Этого достаточно. Рихтер улыбнулся. Всё складывалось просто чудесно. Они ещё долго сидели у камина, разговаривая обо всём на свете. Когда за окном раздались первые хлопки фейерверков, мужчина предложил пойти посмотреть огненное шоу. И вот они стояли на пороге, глядя в ночное небо… Рихтер привлёк её к себе и почувствовал, как внутри разливается тепло. И дело было вовсе не в выпитом шампанском. Интересно, Анна чувствовала то же самое? И о чём она сейчас думала? Потому что у Рихтера в голове теперь крутилась одна мысль, которая появилась там совершенно неожиданно и абсолютно некстати: «Что будет, когда сюда заявится Марк со своим шоколадным тортом?»