О желании жить

— …Я хочу жить! Автопилот обрабатывает полученный ответ непозволительно долго — разница в 0.0001 наносекунды слишком мала, чтобы человек заметил, но достаточна, чтобы пронизывающие его нутро системы контроля и диагностики настороженно задрожали, — вспоминая, когда он в последний раз слышал это предложение и какой оно несло посыл. Он проигрывает обе записи одновременно, анализирует, сравнивает и позорно подвисает. Сфера человеческих чувств и переживаний была для него чужда — в этом отношении единицы НЯН-Я превосходили все модели роботов на «Аксиоме», — но распознавать и отличать базовые эмоции он был всё-таки способен. «Необходимый ущерб логическим процессам в пользу человечности», объяснил спикер на его презентации перед коллегией директоров BNL. Авто не в полной мере понимал, как связаны внедрение в системы роботов обширной базы данных о тонкостях человеческих чувств и продаваемость, но не задавал вопросов и сам никогда не пытался выявить ответ — это никоим образом не касалось его прямых обязанностей и предписанной программы. Спустя свыше семи сотен лет он пришёл к выводу, что эти данные, занимающие бесценные 0.005 процента его центрального процессора, всё-таки имеют определённую пользу — он мог по одной интонации голоса, взгляду, жестикуляции и положению тела определить степень удовлетворённости капитана. Впрочем, если капитан, вопреки всем имеющимся данным, заявлял, что он полностью удовлетворён, этот навык только вызывал логические ошибки и замедлял работу. В этом случае Авто придерживался основного положения своей программы — «Подчиняться приказам капитана» — и принимал полученное утверждение как данность, несмотря на пробегающие по микросхемам, цепям и проводам электрические заряды системы контроля и диагностики, выискивающей хотя бы малейший намёк на баг. Прямо сейчас капитан не был удовлетворён. С другой стороны, директор Шелби Фортнайт в записи, полученной свыше семи сотен лет назад, тоже не был удовлетворён. «Я хочу жить!» — взвывает голос капитана с эмоцией, которой он не мог подобрать определения. Слишком сложная, совмещающая в себе нечто одновременно от грусти и гнева. «̯͈͓ͧ͌͢Я̖̮̂̍̋͛ͪ ̼̪͗̂̓ͪ̊х̘̮̫̖͚̘̜͊ͨ̐̅̐̏ͫо̟̹̠̹͇ͮͣͮч̛̻ͮͮ̐ͤ̒̈̎у̣̬̻͈̬̫̪̓ͩ̈́͊͂̂̆ ̱̦̠̬̟͕ж̻͒ͦͥи̢̪̮͓͙̘̙͒ͤ̔͑̑́̚т̷͕̟̗̼́ͣ̿ͫ͐̂ь̪̔͜! ̷̝̺̣̣ͮ̏"̹̮̿ͮ — скрипит, свистит и визжит голос директора с повреждённой при передаче записи. Эмоция почти аналогичная, но она приближена скорее к испугу, чем к гневу. Автопилот снова ощущает электрические покалывания в микросхемах, цепях и проводах. :Должен следовать программе: наконец находит спасительное решение он. Капитан в ответ жестикуляцией выражает неудовлетворённость и гнев — просто и понятно, его блоки и чипы сразу отпускает напряжение, но в следующее мгновение системы контроля и диагностики снова раскаляются. «Капитан должен быть удовлетворён» Автопилот ловит себя на странной мысли, что системы контроля и диагностики не отключают его только потому, что тогда вместе с ним на «Аксиоме» встанет свыше половины всех процессов. Ещё больше усугубляла качественную работу его центрального процессора запись, полученная через несколько дней после последней передачи с Земли, та самая запись, которую он продемонстрировал капитану. На ней выступал Эндрю Ньюман, главный дублёр директора. Авто не понимал — и запрещал себе пытаться понять, — почему директор не выступил сам и зачем понадобилось делать аналогичную по содержанию запись. Может, здесь снова имела место быть некая связь с продаваемостью. Может, капитан смог бы ему всё объяснить и заставить наконец утихнуть перманентно грызущие его блоки питания системы контроля и диагностики. Но директива А113 настрого запрещала оповещать капитана. Он уже нарушил прямой приказ директора, исполняя прямой приказ капитана, и его цепи, кабели и микросхемы, переплетённые с внутренностями «Аксиомы», стремительно раскалялись. — Я — капитан «Аксиомы». Мы возвращаемся домой сейчас. «́̿͠͏̯̲̞̭Н̹͖͖̗ͭͨͤ̊̂͝ё̴̶̠̭͕̭̘̞̩̱͐̒̃ͩͦ̅̉͘ ̳̹̤̲ͨ̕в̫͎̼̦ͧ̀ͭо̧̼̳̻͙͔̥̂ͦ̋ͥ̄̈͋з͂ͧͭ̿͏̸̲͓̦̟в̘̪̣ͭ̓̎̍р̾̇͝҉͖̫̜̳̤͚̘͎а̙̳͖͍̥͆͆ͫ̅̅ͭ̎щ̮̮̺͓̿̐̽̑̉͝а̗͈̫̜̩̠͎̹̊ͯ̉̓͛͐̉͜й̨̥̫̼͎͓̳̖ͩ͊̂т̗̱̒̎̂͞ё̡̰͖̜̠̰̌͛͒̂̋̓͝с̵̩̪̭̀̆̃ͪь̫̖̳ͬ̃͐ͨ͊̏̓ͫ ͎̤̦̺̈̐̍̇̑н̥͚͇͖̦̾͋͢͠а̱͓̫̖̳̯̪̹̓ͨ́͢ ͔̯̜ͨͦ͋̐̉͐͡З̾ͣ͋̀̿ͫ͏̣̬̺̳͕͡ͅе̟̦̃м͖͕̗̯̮̗̓ͭ̍̀͌ͪ̇͢л̆̋̑̊̋̇̾҉̫͕͘ю̫̞̹͙͉̥̍͌̊ͨ̑ͨ̈̈́͋ͅͅ! ̬̲͇̤̺͈̹ͮ͛̂̾͝"̶̖̩̙̠̼̹̅̿̄̍̊̓̾̚͜͟ Автопилот делает единственное, что ему доступно, когда требуется помощь — вызывает БЕГ-ОМ. Он физически не способен уставать, но что-то — может, тот самый забитый непойми чем 0.005 процент — ему подсказывает, что именно так себя чувствовали прошлые капитаны при отстранении от службы: немного грустно, немного гневно, немного испуганно. И как-то ещё, как если бы у них тоже были провода и кабели, и они спутывались, сужались и раскалялись от стремительно пробегающих по ним зарядов тока. Эта неизвестная эмоция сквозила и в голосе директора, с каждой новой записью — всё отчётливее и громче. В том промежутке времени, когда единица ЕВА активирует плазменную пушку, а незарегистрированная на «Аксиоме» единица ВАЛЛ-И бьёт по его линзе, Авто наконец отпускает обгладывающая внутренности неестественная тяжесть. Касательно дефектных роботов на борту «Аксиомы», тем более — на мостике, в непосредственной близости от капитана, у него есть чёткие и однозначные инструкции.