Истинная сущность

— Пап, ну это же издевательство! — возмутился Ник. — Я никогда не принимал облик животного! Сидевший в кресле Рейстлин флегматично постучал пальцами по кристаллу своего посоха и улыбнулся уголками губ. Весь его вид говорил: «ну ты повозмущайся, сынок, повозмущайся. Времени у нас много, торопиться нам некуда. А как успокоишься — начнем тренировку». — Издевка! — прошипел Ник, сверкнув глазами, и нервно поправил лезущую в глаза челку. — Сын, никогда не знаешь, в какой миг потребуется стать иной сущностью, — менторски заметил Рейстлин и тут же добавил: — Впрочем, к чему зря терять время, если ты… не можешь? В двух последних словах, сказанных чуть слышно, было столько ехидства и разочарования, что Ник скрипнул зубами. Обращаться в животное и смотреть на мир снизу вверх было для юного чародея сродни унижению, но… как шалафи посмел усомниться в нем?! Сказать в лицо, что он, маг с огромным резервом, сын и ученик великого черного чародея Рейстлина Маджере чего-то не может?! Сцепив ладони в замок, Ник с шумом втянул носом воздух. — Что нужно делать, шалафи? — Закрой глаза и просто выпусти свою основную сущность. Первостепенную. Со временем сможешь принимать любые облики. «Очень понятно, ага» — раздраженно подумал Ник, но веки все же смежил. Не было ни малейшего понятия, как выпустить свою сущность. Спрашивать шалафи было бессмысленно, так что приходилось импровизировать. Минуты текли, но ничего не происходило. Прислушавшись к завыванию вьюги за окном, Ник поймал себя на мысли, что дома все же безмерно уютно. Тепло. И мамин травяной взвар, и пышущий жаром румяный пирог с яблоками — это такие мелочи. Но как же тепло от них становилось на сердце в холодные зимние вечера! Такое же умиротворяющее тепло разливалось в душе Ника в те мгновения, когда Милли бережно пропускала его смолисто-черные пряди меж своих пальцев. Хотелось свернуться клубком и мурлыкать, мурлыкать, мурлыкать… От размышлений парня отвлек странный клокочущий звук, вырвавшийся из горла. Открыв глаза, он огляделся и… не узнал комнату. Все вроде было тем же, но казалось каким-то странным. Большим, высоким и, на все приходилось смотреть снизу вверх. — Что за… — начал было Ник, и вдруг с удивлением понял, что изо рта вырывается только тоненькое, жалобное «мя-а», больше похожее на комариный писк. «Зашибись! — мелькнуло в мозгу — и вот это вот — моя истинная сущность?!» Не успел Ник возмутиться, как чуть теплые отцовские руки подхватили его. — Хм… котенок… проговорил Рейстлин, разглядывая меховое чудо. — Мя! — возмутилось чудо и отвернуло мордочку. — Бестолочь моя кошастая, — тепло улыбнулся черный чародей и потрепал котенка за ушком — ну вот такой ты у меня, что ж тут сделаешь? Очень даже милый котенок. «Я не котенок! Я маг, тьма вас всех пожри!» — подумал Ник и зашипел, выгибая спину. Это было до того потешно, что Рейстлин не выдержал и рассмеялся. — Ну тише ты, шипелка пушистая! Со временем размеры изменятся, — веселился он. — хочешь, свою вторую сущность покажу? — Мряф! — буркнул Ник, что легко можно было истолковать как «ну давай, удиви и добей!». Продолжая тихо смеяться, чародей усадил котенка в кресло, скинул мантию, обернулся и шало подмигнул наблюдающему за ним Нику. «Наверняка какой-нибудь волк, — безнадежно подумал тот. — или тигр, или…» Додумать Ник не успел, потому что перед ним уже сидел огромный черно-седой кот породы мейн-кун. — Мя-ау? — снисходительно спросил он, склонив голову на бок. «Ну, успокоился?» — отдалось в ушах. — Мя… — ошалело ответил Ник. Мейн-кун тихо заурчал, будто смеясь, и запрыгнул в кресло. Чуть помедлив, лапой подгреб к себе сына, лег поудобнее и прикрыл глаза, тихо мурлыкая. «Уютно, правда, бестолочь моя?» — раздалось в ушах у Ника. Котенок не ответил. Лишь сладко зевнул, уткнулся черным носиком в густую шерсть отца и задремал, думая о том, что все же котом быть здòрово.