Чудотворец

      Римус Люпин дремал в одном купе Хогвартс-экспресса под разговоры золотого трио. Мужчина находился в полудреме, вслушиваясь в стук колес и болтовню подростков. Впервые за долгое время, он радовался тому, что ему директор лично предложил работу преподавателем. По этой же причине, он чувствовал на душе спокойствие, хоть и относительное. Единственное, что выбивалось из его солнечной картины будущей жизни — это громкие заголовки газет.       Ежедневный пророк будто сократил половину своих журналюг и оставил лишь тех, кто умеет менять слова местами, оставляя прежний смысл. На первой полосе уже какую неделю красовался его лучший друг — Сириус Блэк.       Сириус Блэк — единственный и неповторимый массовик-затейник, который сломал правоохранительную систему и нагнул великий Азкабан. А попросту — удрал. Сбежал из-под носа. И теперь вся Британия стоит на ушах.       Что он думал сам по этому поводу? Римус не знал. Он был в замешательстве, как и сам Дамблдор. И Римус лишь предполагал, что его назначение на пост профессора связано только с побегом бывшего друга. Может директор надеется, что Люпин будет маяком и Блэк слетится на него, как мотылек на свет?       «Да, черт его знает…» — думал Римус, блуждая между своими мыслями и болтовней гриффиндорцев.       — Значит, Сириус Блэк из–за тебя убежал из тюрьмы, Гарри… Ты должен быть очень… очень осторожен. Не ищи себе неприятностей. — отвечал Рон.       — Они меня сами находят. — пробурчал его друг и уставился в окно.       — Может не только из-за Гарри… — вдумчиво сказала Гермиона.       — А из-за кого еще?       — Ну, Рональд, если ты помнишь, то в школе учится еще одна Блэк. — Гермиона закрыла перед собой книгу и посмотрела на рыжего друга. — Уж кому и придется постараться не искать неприятностей, так это ей. Хоть, она и прикладывает к поиску ноль усилий.       — Не завидую я этому Блэку — вставил Гарри. — Если он с ней повстречается.       — Точно. — Рон разглядывал вредноскоп друга, крутя его у себя в руках. — Директор позаботится о безопасности школы. Наверное… Кстати, на выходных надо сходить в Хогсмид, чтобы отметить начало учебного года.       — У меня нет разрешения. Ни Дурсли не подписали, ни Фадж… — грустно сказал Гарри, поглядывая в окно, замечая что поезд летит в туманную мглу.       — Ой, я тебя умоляю. В том году моих братьев лишали на несколько недель разрешения, а Бет и вовсе на полгода. И ничего! Как они ходили в Хогсмид, так и ходят.       — Но как же без разрешения? — вопросительно спросила Гермиона. — Посещаемость же фиксируют.       — Они знают тайные ходы. Так что, Гарри, не переживай. Найдем лазейки, а если что всегда есть Макгонагалл и… — но Рон не успел договорить, как поезд резко затормозил.       Поезд остановился.       За окном белый туман сгущался до такой плотности, что на расстоянии вытянутой руки ничего не было видно. В купе температура резко упала и Гермиона поежилась, натягивая на себя вязаную кофту.       — Может его стоит разбудить? — гриффиндорка прикоснулась к плечу спящего профессора. — Мистер Люпин. Сэр… — но мужчина остался неподвижен.       — Слышите? Этот звук. — шепотом сказал Рон и все трое уставились на дверь купе, вглядываясь в запотевшее стекло.       Римус открыл глаза и прислушался. Знакомый холод, пробирающий до глубины души. Тоска и горечь пропитывает воздух, отравляя его чем-то печальным.       В коридоре появился знакомый силуэт. Высокое существо, облаченное будто погребальным траурным балахоном, плавно летело вперед. Для Римуса не было тайной, что это дементор, а вот для троих подростков — новость дня. Гермиона спряталась за Гарри, а Рональд и вовсе застыл как вкопанный.       Дементор только приоткрыл дверь, а Римус только приготовил палочку, чтобы прогнать его… Как дементора резко сносит световым лучом, а в коридоре появляется девушка с палочкой в руках, заливаясь смехом. Она распахнула двери и облокотившись руками об дверки, ввалилась к ним в купе.       — Эй, Гриффиндор! Что кислые такие? — девушка смотрела то на него, то на троицу ошалелыми глазами, улыбаясь.       Римус не успел ничего сообразить, как за ее спиной выросли два высоких рыжих паренька с красными галстуками и тоже просунули свои головы в купе.       — Что бледный такой, Ронибой? — спросил один из них, сверкая карими глазами, в которых плясали черти.       — А вы какой курс? Первый? — спросил его близнец. — Уважаю. Учиться никогда не поздно, сэр. Так что наше почтение! — и тот заулыбался еще шире, снимая невидимую шляпу.       Вся троица ошалелых студентов выбивала Римуса из колеи и он ничего не понимал.       — Между прочим, это мистер Люпин — наш новый профессор по ЗОТИ. — серьезным тоном сказала Гермиона, представляя мужчину близнецам. Чтобы они и дальше не сболтнули чего лишнего.       — Да, вы наш новый профессор? — спросил рыжий парень. — Ой, как неловко получилось…       — Сочувствуем. — сказала девушка и огляделась. — Тшш… Парни, слышите?       А через секунду вагон наполнился пронзительным криком.       — Дементор!!! — кричал кто-то в начале состава.       — Фредди, этот твой. Погнали! — старшекурсница весело улыбнулась и хлопнула парня по плечу и те убежали вперед.       — Что сразу Фред? Я раньше родился между прочим! — крикнул второй и шумная троица смылась.       Немного отойдя от сумбура происходящего Люпин повернулся к подросткам.       — Кто это? — спросил Римус, обращаясь к уже знакомым лицам, не понимая происходящего.       — Три всадника апокалипсиса, сэр. — кратко пояснила Гермиона, доставая клетку со своим рыжим котиком.       Римус только хотел выйти из купе и побежать за ними, как в проходе из ниоткуда появилась маленькая девочка.       — Опять без меня! — возмущенно сказала Тарани и топнула ножкой, а после удрала в сторону безумной троицы.       — Уже четыре, Гермиона. Их уже четыре. — верно подметил Гарри.       — В этом году их точно отчислят… — сказал Рон, поглаживая свою крысу, которая словила триггер от рыжего кота и Люпина, стоящего рядом.       Некоторое время спустя…       Большой зал гремел и его каменные стены трещали от шума, сплетен и обычной детской радости — вернуться в родные стены. Всё как обычно на 1 сентября. И Беатрис, лавируя между младшекурсниками и привидениями, непривыкших обходить людей, прошла к своему месту. Оглядев своих соседок, она пришла к выводу, что летом распыляли в воздухе химикаты и у всех случился гормональный скачок. Как и у неё самой. Бет даже полегчало, когда она перед зеркалом в комнате разглядела изменения своего тела.       «Наконец-то я больше не похожа на ребенка» — отмечала про себя девушка, фигура которой была относительно неплоха. Но к сожалению, она так и не вытянулась в росте, оставаясь такой же миниатюрной. А когда Мэри её откормила, то Бет и вовсе приобрела округлые приятные глазу формы.       Все обсуждали лето, каникулы и поездки, поэтому часть разговора она пропускала мимо ушей, лишь иногда вставляя нужные слова. Отвлекало то, что другие студенты странно на неё косились и Бет понимала «почему».       «Мне же так повезло с фамилией… Теперь сплетницы будут строить теории о нашем родстве и шептаться за моей спиной. А может мы и вправду родственники или чего хуже? Он мой отец, например?» — Бет смотрела на распределение и все ее мысли были вокруг Сириуса.       «Год будет хуже, чем предыдущий. Если Снейп продолжит свою шарманку вокруг моей фамилии — я переведусь. Залеплю ему по роже как следует, а потом и на отчисление можно… Пошёл он к черту» — проскочила в голове невесёлая мысль и настроение упало в ноль.       Когда распределение было закончено, то директор, как он делает каждый год — встал около трибуны. И зал погрузился в тишину. Все студенты смолкли и тишина была такой разительной, что Бет слышала, как кто-то от волнения сглотнул.       — Приветствую всех! — сказал директор школы. — Приветствую и поздравляю с началом нового учебного года в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс»! Как вам уже известно, в школу прислали на время несколько стражей Азкабана — дементоров, которые находятся здесь по поручению Министерства магии. Сегодня вечером они производили обыск в «Хогвартс–Экспрессе».       По залу прокатились шепотки, но все продолжали смотреть на седовласого директора.       — Они будут стоять у всех выходов с территории школы, — продолжал директор. — И пока они здесь — никто не должен даже пытаться покинуть Хогвартс без разрешения. Дементоров не проведешь ни переодеванием, ни какими–либо еще фокусами, не помогут даже мантии-невидимки.       Немного помолчав, он продолжил: — Дементоров тщетно умолять, тщетно просить прощения. Они смертельно опасны! И поэтому, я дал указания старостам факультетов следить за тем, чтобы никто не затевал с этими существами опасной игры! Особенно! Это предупреждение касается некоторых студентов, у которых учебный год еще не начался, а они уже нашли в этом забаву!       Дамблдор строго посмотрел на гриффиндорский стол и Фред с Джорджем подняли руки вверх, типа «Это были не мы. И вообще, это были другие Уизли!» Потом он посмотрел на стол Пуффендуя и Тарани Бейкер отвела глаза в сторону.       — К дементорам ни на шаг! Вам ясно? — тут он посмотрел на стол змей и взглядом нашел Беатрис Блэк, которая картинно закрыла лицо рукой, будто она не при чём и по залу прокатились смешки.       Снейп, наблюдавший всю эту картину, громко вздохнул и закатил глаза.       — Итак! Хорошие новости! — Дамблдор сложил руки на животе. — В этом году, защиту от Темных Искусств любезно согласился вести Римус Люпин.       В зале слабо захлопали. Аплодировали в основном гриффиндорцы, потому что Римус все-таки отогнал одного из дементоров и кормил бедного Невилла шоколадкой. Он вместо Поттера упал в обморок. Да и Лаванда Браун, когда увидела летающий балахон тоже упала в бессознательное. Бет решила его поддержать и тоже тихо захлопала.       — А также еще одна чудесная новость. Уход за магическими существами с этого года будет вести наш лесничий Рубеус Хагрид! — зал разразился овациями и полувеликан выглядел таким счастливым, что на эмоциях даже с места подскочил и опрокинул по неосторожности кувшин на столе. — Профессор Кеттлберн подал в отставку. Решил поберечь свои конечности на старость лет… — продолжал свою речь директор. А Бет, встретившись с Хагридом взглядом подняла два больших пальца, а потом присвистнула ему.              Немного позже…       «Так началась новая сюжетная петля и я не знаю какие сюрпризы меня ждут» — Бет лежала на кровати и размышляла о своем под сопение спящих соседок.       «Может в этом году прознается, что Сириус заделал меня на стороне и я его дочь… Или мы с близнецами спалим случайно школу? А может дементоры нападут на меня и высосут из меня всю душу? Ах…да. Снейп уже всё из меня высосал и справился с этим на «ура» — подумала девушка и снова начала злиться на него. Теперь все мысли о ненаглядном декане стали для нее синонимом раздражения.       «Бесит-раздражает-придушила бы» — основа ее душевных терзаний, стоит ей лишь вспомнить о его существовании.       А Беатрис вспоминала. Все лето. Каждый день. Перед сном или когда просто посмотрит на полки, где складируется коллекция «Практика зельеварения». Мистер Холланд даже купил ей отдельный шкаф под её зельеварское хобби. У нее были все журналы, начиная с апреля 1989 года. Также в углу комнаты появился специальный стол для варки с кучей ящичков для банок и склянок. Так Бет, заметила, что её комната стала превращаться в кабинет Снейпа. Да и она сама щедро позаимствовала его черты. Стала такой же озлобленной и черствой. Конечно, дома она не показывала своего плохого настроения, но улыбалась в разы реже и почти не участвовала в семейных посиделках.       Даже когда приехал Майкл с Женевьев на неделю из Франции погостить у родителей — Бет оставалась учтивой и всегда где-то в сторонке. Особенно, после того, как Женевьев объявила на праздничном ужине, что беременна. А Майкл с гордостью дополнил: «Два месяца уже. Двойня!»       Мистер Холланд впервые за все время, что она его знала — прослезился. А Мэри и вовсе расплакалась от счастья. Бет никогда не видела своих опекунов настолько счастливыми. Разумеется, она за них порадовалась, ведь долгожданные внуки от единственного сына — что может быть лучше?       Бет радовалась за них. Но также завидовала Женевьев.              Француженка тащила её на прогулку к озеру и без конца рассказывала о комнате для малышей, о вещах и игрушках. Беатрис отмечала как мечтательно та расписывала своё будущее, планируя каждую деталь. Женевьев была счастлива и светилась как июльское солнышко. Но как бы Бет не пыталась, она не могла согреться под его лучами.       Беатрис слишком замерзла и утратила веру. Очерствела. И порой, ей казалось, что она чувствует как сердце обрастает шипами.              И вроде чему завидовать? Хм… хороший вопрос.              И перед сном, она впервые задумалась о своей жизни без Темного Лорда и сделки с Чудотворцем. Какой вид имело бы её существование?       Беатрис представляла себя обычным клерком в Министерстве, а может и преподавателем в Хогвартсе. Она бы работала, а по выходным встречалась бы с друзьями, занималась исследованиями и изучала волшебный мир. А если представить, что Северус — не однолюб и вредная мрачная задница, то они могли бы… Быть вместе. Как нормальные люди. А вдруг, он её действительно полюбит и захочет с ней стать семьей? И Бет согласится, но если бы Северус был таким же, как в её мечтах. Они стали бы счастливой семьёй с классическим стартовым набором — дом, дети и они сами.       Таким образом, Бет-Джейн вывела для себя универсальную формулу личного счастья. Почти, как у Женевьев.       «Ей так повезло… Муж на руках носит, любит. Обожает. А у меня никогда так не будет. Я и до 19 не доживу… Никогда у меня не будет так же. Ни детей, ни мужа, ни счастливой семьи. Меня убьет либо безносый ублюдок, либо сдохну в какой-нибудь фантастической передряге»       «Не быть мне счастливой. Никогда»       А Беатрис хотела такой же жизни, как у Женевьев. Ей уже не нужен был Голливуд с красной дорожкой и приличным счетом в банке. Джейн выросла и жаждет обычной НОРМАЛЬНОЙ жизни. Спокойствие и собственная семья, где она не будет чужой. Но увы, она больше не верила в лучшее, прекратив твердить о позитивном мышлении.       Наверное, последняя ссора с Северусом стала для неё последним толчком в бездну беспроглядной депрессии и озлобленности к себе и миру в целом. Ей больше не хотелось ему сочувствовать, принимать его сторону и даже просто смотреть на него. У неё не было веры для того, чтобы пытаться оправдать человека, в которого так глупо влюбилась.              «Умер. Для меня его больше не существует» — повторяла каждый день Беатрис, рассматривая свой котел в углу комнаты и коллекцию «Практика зельеварения» на полках.       И вроде сработало. Но потом наступил тот жаркий августовский день, где он нашел ее среди книжных полок и пыли. А потом завёл с ней разговор, будто ничего и не было. Тепло улыбнулся ей и его вечно холодные глаза, больше похожие на демонические, приобрели темно-карий цвет. Он смотрел на неё с теплотой. И Бет запомнила это, как и его странное желание хватать её за запястье, когда она пытается удрать. Но в тот раз было совсем не больно. Мягко. Шершаво. Странно…       Но весь здравый смысл отвергал Северуса Снейпа, не давая зацепиться за скользкую надежду, похожую на канат, где Бет без подготовки и страховки пыталась ходить. Ходить. А Северус просил вальсировать. Но как бы она ни старалась — угодить никак не получалось.       Время спустя…       Учебная неделя началась не с зелий и Беатрис была рада, что мозгомойка начнётся не с понедельника, а в четверг ровно в 9:00.       И за всё время Бет ни разу не искала мрачную фигуру в толпе студентов и учителей. А если она и мелькала, то девушка напускала равнодушный вид. Будто он ничего не значащий фантом. Но четверг наступил слишком быстро и как бы ни хотелось идти на зелья — придется.       Когда она зашла со всеми в учебную аудиторию, то всем показалось, что они где-то прошли коридор. В классе столы были немного переставлены, а шкафы с банками стояли в идеальном порядке. Никакой пыли. Никакого холода. Она недолго мешкая уселась за последнюю парту.       Снейп появился почти сразу же. И Бет от постоянства его образа уже как пятый год ловит дежавю. Мужчина прошел через весь класс и встал около своего стола, оглядывая всех равнодушным взглядом.       — Этот год станет для вас тяжелее, чем предыдущий. Вам предстоит сдать экзамены С.О.В, по результатам которых будет определено ваше обучение до седьмого курса. — сухо проговаривал мужчина. — Поэтому, те, кто проявит желание обучаться зельеварению по углубленной программе, рекомендательно советую приложить максимум усилий. У вас не должно быть ниже «Превосходно». — он сложил руки на груди и продолжил: Добиться такого результата будет сложно, но выполнимо.       Класс, как обычно, гробовой тишиной напоминал похороны.       — А теперь достаньте тетради. Мы сразу начнем изучать умиротворяющий бальзам, который стабильно из года в год входит в экзамен по С.О.В. — он отвернулся к доске и стал писать рецепт.       — Сэр, простите. А мы будем сегодня его варить? — неожиданно спросила одна когтевранка.       — Да. Сегодня. — коротко ответил зельевар и продолжил писать мелом этапы зелья. — Раз вы первая, кто подал голос в этом году, мисс Морган, расскажите нам об умиротворяющем бальзаме.       И когтевранка погрузилась в пересказ о свойствах бальзама, упоминая ингредиенты и ошибки, которые можно допустить при варке. Девушка рассказала о зелье всё, что знала.       — Похвально, мисс Морган. — он посмотрел на нее. — Вы рассказали всё, что нужно знать — добавить нечего. — и Снейп посмотрел на Беатрис, сидевшей на задней парте, которая что-то внимательно читала в учебнике, подперев рукой подбородок.       После конспекта начался сам процесс варки бальзама и Северус в привычной манере «гулял» среди котлов и студентов, забывших как дышать. Иногда он посматривал на Бет, но та была погружена в зелье и абстрагировалась от всего вокруг. И за всё занятие она ни разу не посмотрела на него. А когда все ставили результат варева на стол для проверки, то девушка попросила своего однокурсника «закинуть её пробирку тоже», а сама ускользнула за дверь.       И так продолжалось неделю.       Беатрис ни разу не поздоровалась с ним, когда они сталкивались в коридоре. Даже голову не повернула в его сторону. Теперь, что в Большом зале, что в аудитории, да во всей школе в целом — Северус стал для неё невидимкой. Никем. Будто он… умер. «Держит слово» — с грустью подумал зельевар, когда разминулся с ней при выходе из подземелий.       Зельевар наблюдал за Блэк все это время. Рассматривал свое личное депрессивное недоразумение и искал подходящего момента для извинений. Он ждал, когда она посмотрит на него. Хотел подловить на том, что он ей небезразличен. Но чуда не произошло. Хоть, Северус и старался вести свой предмет интересно, делая ставку на то, что гордая Блэк соизволит хотя бы ради интереса поднять свою голову от учебника и посмотреть на него. Он даже поумерил свой пыл и не орал на студентов, когда те взрывали котлы. (Орал, конечно, но когда Блэк была с ним в одном классе, он старался не выглядеть наместником Сатаны, каким наверняка она его считала). Ещё мрачный профессор стал скупо хвалить мисс Морган за правильные ответы, надеясь увидеть возмущенное выражение лица Беатрис.       Но Блэк сидела на своей волне и как только занятие заканчивалось — её ноги из класса выходили самые первые.       Еще неделю спустя, Северус заметил регресс в её работах. Если раньше эссе были идеальными, написанные с дотошной кропотливостью… То сейчас работы Бет писались на «отъебись».       Все четыре года её писанину не стыдно было прибить гвоздем в аудитории и тыкать в неё малолетних оболтусов. А сейчас… И что делать со своей лучшей студенткой, у которой он отбил все желание заниматься его предметом — он не знал.       А потом возник тот самый случай, когда они должны были встретиться. И хочет Блэк или нет, но ей придется с ним говорить.       В пятницу, когда было последнее занятие, Северус в глубине своей души испытывал радость перед выходными. Правда, опять придется проверять домашние работы и заполнять табели, но он так привык к бумажной работе, что воспринимал её как медитацию. Выходные — не за горами и целых два дня ему не надо учить тупоголовое стадо. Но студенты, как назло даже и не шевелились убраться из класса быстрее. Возможно, это из-за того, что Снейп прекратил орать свое классическое грозное «Шевелитесь. Все на выход!», а потому студенты расслабились. Но он пообещал себе не срываться, поэтому терпел их долгую возню.       — Мисс Блэк, задержитесь после урока. — он внимательно посмотрел на неё и сразу вернулся к бумагам, делая вид, что пишет что-то важное.       Когда все вышли, Беатрис стояла посередине класса, и нечитаемо смотрела на него. Северус встал и подошел к ней, но девушка сделала рефлекторно шаг назад. Это не осталось для него незамеченным.       — Я что-то сделала не так? — серьезно спросила Бет, смотря на него стеклянными глазами.       — Нет. С чего вы взяли?       — Тогда зачем я вам понадобилась?       — Когда студент переводится на пятый курс, то его декан обязан провести с ним беседу о выборе его дальнейшей специальности. Моя обязанность обсудить это с вами. Обсудить вашу будущую профессию или же дать совет. От этого зависит выбор профильных предметов, которые вам необходимо будет сдать на Ж.А.Б.А.       — Это долго? — равнодушие с которым говорила девушка, отзывалось у Северуса чем-то неприятным.       — Жду вас сегодня в восемь вечера в моем кабинете.       — А сейчас нельзя это обсудить?       — Если хотите. У меня нет занятий, мисс Блэк. — он показал ей на первую парту, а сам пошел за свой стол.       Беатрис нехотя села за парту и сложила руки в замок, ожидая его дальнейших действий.       — Итак, вы определились уже со специальностью? — спросил Северус, заглядывая к ней в голову.       — Дайте подумать…       — Думайте сколько нужно.       «Хм… Официантка с глубоким декольте, продавец-кассир? Делать ноготочки? Пират-наемник? Хотя, если исходить из моих навыков и сомнительных интересов…»       — Хочу быть мракоборцем. — сразу ответила Бет и Северус отметил, что скучал по ее странным мыслям.       — Зачем вам это? Есть более спокойные профессии, где вы бы нашли своё признание.       — Мне это подходит.       — Тогда вам необходимо сдать на высший балл не только зельеварение, но и Травологию, Трансфигурацию, Заклинания и Защиту от Темных искусств. По всем предметам «Превосходно», включая мой предмет.       — Ладно, я выберу что-нибудь другое. — устало сказала девушка и потерла переносицу.       — Думаете, что не потянете? — с интересом спросил мужчина, разглядывая свое недоразумение.       — Я все потяну.       — Тогда почему отказываетесь?       — Не хочу сдавать зельеварение и видеть вас шестой и седьмой курс. — честно ответила Беатрис без злорадства.       Между ними повисла тишина, которую девушка поспешила нарушить первой.       — Спасибо, за участие профессор. Но мне все равно, какие предметы сдавать. И все равно кем быть. — она встала из-за стола. — Не тратьте свое время на меня. До свидания.       Беатрис быстрым и уверенным шагом направилась к выходу и когда дверь за ней закрылась, Северус облокотился на ладонь и смотрел в одну точку.       — А чего я еще ожидал? — спросил он сам себя. — Что она возьмет и всё забудет? Простит меня и всё будет как раньше?       — А как было раньше, Северус? — учтиво спрашивал голос.       — Раньше было нормально…       И все выходные Северус просидел в своем кабинете, погруженный в работу. А в свободное время — пил и читал. Интеллектуалы страдают по-своему, знаете ли. Возможно, вряд ли состояние мрачного декана можно назвать страданием, но на его душе было все также гадко.       И вроде бы, его ненаглядная мисс Блэк привезла себя в Хогвартс и планирует в нём доучиться. Северус почувствовал долгожданное облегчение, но только 1 сентября, когда увидел её за слизеринским столом. Но равнодушие с её стороны последующие недели — растили неприятный осадок в груди. Она не хочет его видеть. Даже стоять рядом не хочет. И Северус почему-то снова почувствовал себя прокаженным изгоем, которого все обходили стороной.       И потом он провел аналогию с любимой Лили. Только она перестала с ним общаться после одной фразы, а Бет после четырех лет его придирок, рекордного количества отработок, криков, швыряния банок и синяков на руках, которые она наверняка прятала, натягивая рукава.       «Дурак… Идиот. Сам все испортил. Опять…» — сокрушался мужчина, допивая уже лишний стакан, который был в его понимании больше нормы.       — Постарайся исправить. Ты ведь до сих пор не извинился. — вторил голос совести.       — Извинюсь, а что дальше? Она кивнет и продолжит шарахаться от меня как от огня.       — Тебе важно, чтобы она не шарахалась?       Мужчина не знал, что на это ответить.       Обычно, он был черствым сухарем, которому было всегда плевать кого он обидел и как сильно. Перед кем он всегда чувствовал вину — только Лили. Больше ни перед кем. Хотя, он считал себя виноватым за то, что не смог сделать что-то хорошее для своей матери. А точнее не успел. Эйлин покинула его так быстро… А его не было даже рядом, когда она умерла. С одной стороны мать, а с другой любимая женщина, которую он по глупости — подставил. И в сравнении с ними, все остальные люди для него никогда не имели значения. И не будут.       Но четыре года назад ему на голову свалилась Беатрис Блэк. В прямом смысле слова. И весь его зрительный и мыслительный фокус сместился на этот инопланетный «экзотический» фрукт. И если матери и Лили не было в живых, то Бет маячила перед глазами, попадая в такие передряги — что волосы дыбом. Поэтому его вина перед противной девчонкой не стихала ни на минуту и для спокойствия важно извиниться.       Но Северус не верил, что даже его искреннее признание откатит их общение до той точки, где она сует ему фотокарточку или пытается рассказать странный магловский анекдот.