Каждому свое

Божественные чертоги сотрясались от ударов извне, и эхо блуждало между огромными колоннами и терялось под сводами высоких потолков. Мифриловые врата готовы были пасть в любую минуту. В главном зале, последнем из каскада божественных чертогов, находилось двое богов. Один — молодой, перешагнувший свой двухтысячный рубеж юноша. Второй или, вернее, вторая была девушка с длинной серебристой косой, в которой маленькими бриллиантами поблёскивали снежинки. Богиня Зимы Кая сидела в удобном кресле около стены и с меланхоличным видом подпиливала алмазной пилочкой свои чудесные ноготки, время от времени бросая слегка язвительные взгляды на младшего брата, являющегося Верховным Богом. Правда, сейчас он мало походил на повелителя. Золотой Райян нервно расхаживал из стороны в сторону, бросая на врата тревожные взгляды, его золотые одежды развевались в такт шагам и на ткани то тут, то там вспыхивали солнечные искры. — Как такое возможно? Это же просто люди, — в его чарующем голосе зазвучали нотки неверия, когда при очередном ударе по поверхности мифрила пробежала трещина. — Он маг, — меланхолично ответила богиня Зимы, не отрываясь от своего занятия. — Я Бог! — взорвался в праведном негодовании Райян и даже топнул ногой, обутой в расшитый жемчугами сапожок. — Я беру что хочу! Смертные должны быть благодарны, что мой взор пал на одного из них! — Принимай благодарность! — звонко рассмеялась Кая. Золотой Райян надулся, но когда раздался оглушительный треск и по вратам прошла еще одна трещина, разветвляясь словно молния, он бросился к сестре. — Останови их! — эхом заметался в огромном зале звонкий крик. — Это же твои последователи! Ты должна защитить меня, старшая сестра! — И замер, напоровшись на холодный и чуть насмешливый взгляд ледяных глаз. — Избалованный мальчишка, — холодно улыбнулась Богиня северных ветров и жгучего холода. — Ты достаточно взрослый, чтобы отвечать за свои поступки. Кто заставлял тебя разделять влюблённых, союз которых был благословен мной? — Я Верховный Бог, моё желание — закон для смертных. — Ты забываешься. — Пожалуйста, сестра, он же убьёт меня. — Ну-ну, милый, нас нельзя убить. Но это послужит тебе уроком, раз ты не хотел прислушиваться к нам… И кстати, где его возлюбленный? Красивое лицо Верховного Бога исказила злобная гримаса. — Этот неблагодарный? Он предпочёл человеческого мага мне и заслужил наказание… Магу никогда его не вернуть… Последние слова Райян прошептал, пряча глаза, уж слишком грозно на него смотрела сестра, которая безумно любила младшего брата и всегда потакала его капризам. Но не сегодня, по стенам пополз морозный узор, вот только Кая не успела ничего сказать, врата снова сотряс удар, гораздо мощнее предыдущего, раздался нарастающий гул и в следующую секунду они исчезли в огненном взрыве. *** Камей слегка потянул за сбрую и красный дракон послушно сделал пару шагов назад. «Мы отступаем?» — раздалась мысленная речь. Восседавший между двумя шейными гребнями Камей только качнул головой. — Нет, дам последний шанс решить всё миром. «Боги никогда не признают ошибок». — Ты утверждаешь или спрашиваешь? Дракон не ответил. Камей ждал, кутаясь в плащ, подбитый мехом. Здесь, среди горных вершин, под самыми облаками, пред вратами, ведущими в обитель Богов, было чертовски холодно. Этот холод убивал всё живое и был лучшей защитой от нежданных гостей в виде смертных. Хотя и охрана горы, состоящая из снежных големов и ледяных воинов, была весьма впечатляющей, но что она могла сделать против армии умертвий, которую одолжил Камею его лучший друг — некромант Лаг. Правда, до вершины смогли добраться только сам маг и его фамильяр — огненный дракон Фар. И для начала они «вежливо» постучали. Но ответом им были закрытые врата и безмолвие, нарушаемое лишь завыванием холодных ветров. Терпение мага подошло к концу. — Огонь, — тихо прошептал Камей, и в глотке красного дракона загрохотало зарождающееся пламя. Один-единственный выдох, и изрядно потрёпанные врата разлетелись на тысячу острых осколков. Они бы поранили присутствующих в зале, но Богиня Зимы вовремя заморозила их. В клубах огненного дыма показался красный дракон с седоком на спине. — Как ты посмел войти в чертоги с боем? — Золотой бог постарался придать своему виду уверенность, а голосу — силу. — По-другому не получилось, — усмехнулся Камей. Он соскользнул со спины дракона, проигнорировав подставленную лапу. Звякнули набойки, когда мужчина ступил на хрустальный пол. В любое другое время Камей испытал бы благоговение, ибо чертоги славились своей красотой, но только не сейчас. Краем глаза маг уловил движение, и тут же волна холода прошла по залу. Он повернулся в ту сторону и склонил голову, приветствуя свою Богиню. Всего на миг в голове мелькнуло опасение, а не помешает ли ему Богиня Зимы, но тут же исчезло, когда он уловил еле заметную улыбку на полных губах. Камей незаметно выдохнул и уделил всё своё внимание стоящему посреди зала юноше. Золотой Райян, Верховный Бог всех богов, Золотой бог — у него было много имён, и он по праву считался самым красивым среди сонма богов. Точёные линии лица: прямой, тонкий нос, высокие скулы, чуть раскосые аметистовые газа в обрамлении густых ресниц, разлёт соболиных бровей и чувственные полные губы. Золотистый цвет роскошных волос, заплетённых в замысловатую прическу, соперничал с блеском драгоценных камней, что украшали изысканные одежды Верховного бога. Вот только сейчас Камей видел изъяны в его красоте: холодный взгляд, в котором стыла надменность, и капризный изгиб губ. Перед магом стоял всеми любимый, но сильно избалованный мальчишка, привыкший к вседозволенности и не считающийся с чувствами окружающих. — Верни его, — тихо проговорил Камей. В нём ещё теплилась надежда, что всё можно решить миром. Но Золотой Райян только рассмеялся в ответ: — Вы, жалкие людишки, получили немного силы и думаете, что способны противостоять богам? Каждый мечтает вступить в чертоги, чтобы исполнять наши желания. Это благо! И никто и никогда не смеет отвергать меня, особенно какой-то жалкий кукольник, — губы Золотого Райна скривились в злой усмешке, к нему вернулась былая уверенность. Действительно, что ему может сделать смертный? Даже со своим фамильяром он всего лишь… игрушка. — Вы решили, что свободны в праве выбора? Тогда будьте готовы понести наказание. Твой возлюбленный слишком много о себе возомнил и был наказан. Его нет в чертогах, и на земле он больше не числится в живых. От последних слов Камей похолодел. Он до последнего верил, что поход сюда не напрасен, что бог, похитивший его любимого, одумается и отпустит их с Леоном. Но слова эгоистичного мальчишки, а иначе маг уже не воспринимал стоявшего перед ним Золотого Бога, перечеркнули надежду, и в душе поднялась чёрная волна ярости. — Фар меил ра, — слова заклинания сорвались с губ. Красный дракон за его спиной вспыхнул и огненным росчерком скользнул в отведённую в сторону руку, обретая вид обоюдоострого меча. — Ты вызываешь меня на поединок?! — рассмеялся Золотой Райан. — Это будет забавно. В руках Бога появился сверкающий словно солнце лук с замершей в тетиве стрелой. Камей понимал, что бой изначально проигран, ему нечего было противопоставить божественной силе, да и весть о смерти Леона подкосила, но спускать с рук такое поведение тем, кто был призван защищать и направлять, он не собирался. Маг увернулся от летящей в него стелы, перекувырнулся и взмахнул мечом, вложив в удар всю свою силу. С лезвия сорвался огненный росчерк, в полёте разделяясь на несколько лучей. Как и ожидалось, Золотой Райян легко парировал эту атаку. Но боль от потери придала сил Камею. «Фар, поделись со мной своей силой», — обратился он к фамильяру, и дракон откликнулся. Меч в руках Камея взорвался световой вспышкой, на краткий миг ослепив Райна, и растворился в теле мага. Камей недаром считался сильнейшим. Впитав силу своего фамильяра, он создал плотное облако из огня и осколков льда и запустил его в противника. Золотой Райян не ожидал такой прыти от смертного и не успел увернуться. Вот только ни огонь, ни лёд не причинили ему вреда, если не считать основательно подпалённой и подмоченной одежды. — Ты посмел испортить мой любимый плащ?! — яростно прошипел Райян, и чудовищная сила обрушилась на плечи Камея, заставив того упасть на колени и выбив из тела мага фамильяра. Фар тут же обернулся браслетом и обвился вокруг запястья мужчины. — Ты доигрался, смертный. Умри! С пальцев Райяна сорвался огненный вихрь. «Прости, Леон», — только и успел подумать Камей, закрывая глаза. И тут чертоги накрыл ледяной туман. *** С горных вершин стремительно спускался красный дракон. Сложив крылья, он рассекал облака, словно раскалённый нож масло. Встречный ветер грозился сорвать со спины мощного зверя седока, но Камей, прильнув плотнее и крепче сжав гребень, продолжал мысленно подгонять Фара. В голове словно набатом звучали слова Богини Зимы: «В канун Нового года на южном материке празднуют двадцатипятилетие любимого младшего сына правителя. Алмени, как и мой брат, очень избалован, у него огромная коллекция кукол, которая пополняется каждый год. Особенно ему нравятся куклы, сделанные кукольником Леоном. Поспеши». — Мы должны успеть, — в отчаянии прошептал Камей. «Успеем, до портала совсем немного», — тут же откликнулся Фар, расправляя крылья и гася скорость. Облака впереди расступились, и в паре сотен метров от них показалась арка портала, возле которой было настоящее столпотворение. Караваны непрерывным потоком вливались в мерцающую зелень перехода. Тут же виднелись и одинокие всадники, и пышные экипажи — все спешили на празднество в королевство южного континента. Дракон сделал пару взмахов и завис в воздухе. Камей в волнении окидывал взглядом раскинувшееся внизу людское море. Наконец он увидел то, что искал: большой караван, повозки которого были покрыты серебристой тканью. К несчастью, тот оказался почти у самого портала, ещё немного, и скроется по другую сторону. — Фар! — воскликнул Камей, а дракон уже стремительно снижался, оглашая пространство громогласным рёвом и внося панику среди людей и животных. Огненный опустился прямо перед аркой портала, перекрывая вход в неё своим огромным телом, и для верности даже расправил крылья. Стражи портала в почтении склонили головы, по рядам людей прошел тихий ропот, но никто не осмелился вступить в спор с драконом и его всадником. Глава Серебряного каравана вышел вперёд и спокойно поинтересовался: — Приветствую тебя, маг Камей. Какая нужда заставила тебя перекрыть проход? — Ты знаешь моё имя? — выгнул бровь Камей. — Простому люду вроде нас известны имена великих магов. Чем серебряный караван может служить тебе? Камей пробежался взглядом по повозкам. — Ты везёшь дары в Алесию. — Да, капризный принц с нетерпением ждёт заказанные подарки. Он сам выбирал некоторые. — В твоём караване есть уникальная кукла от кукольника Леона. — Самый ценный товар, — лицо караванщика превратилось в застывшую маску. — Господин маг вправе забрать понравившуюся вещь. Камей только досадливо поморщился. Да, маги очень могущественны, их уважают и боятся, они обладают огромными привилегиями, и кое-кто пользовался своим положением, относясь с пренебрежением к людям и беря всё, что пожелают, нисколько не заботясь о чувствах окружающих, совсем как Золотой бог. Но только не Камей, который всегда с уважением относился к людям, и те платили ему той же монетой. Он спрыгнул с дракона и подошел вплотную к караванщику. — Покажи мне куклу, — попросил он. Караванщик криво усмехнулся и повел его к третьей по счету повозке. Повинуясь кивку, один из слуг откинул полог, и магу чуть не изменила его выдержка. Посреди повозки в большой хрустальной коробке, в парчовых одеждах и украшенная драгоценностями, стояла кукла. Она была сделана в человеческий рост и выглядела как настоящий человек. Но не эта схожесть заставила сердце Камея предательски сжаться, он вглядывался в такие знакомые черты лица в надежде отыскать хоть искорку жизни, но взгляд только скользил по безупречной фарфоровой коже. Хотя на мгновение ему почудилось мелькнувшее в бирюзовых глазах отчаяние. Пока маг разглядывал Леона, превращённого в куклу, караванщик все больше мрачнел, а потом, словно решившись, проговорил: — Я велю открыть подарочную коробку или вы предпочтёте забрать вместе с ней? — Что? — Камей от этих слов словно очнулся. Он оглянулся на дракона, который всё так же перегораживал проход, и щёлкнул пальцами. Со спины фамильяра в их сторону тут же слевитировал большой сверток, обмотанный парчовой тканью и подбитый мехом. — Да, караванщик, я заберу у тебя ЭТУ куклу, но принц не останется без подарка, — повернулся к караванщику Камей. — Предлагаю обмен. С этими словами он снова щёлкнул пальцами и ткань распуталась, являя пред взором людей ещё одну куклу. Все ахнули в изумлении, заворожённые представленной красотой. Золотистые волосы рассыпались по плечам и обрамляли красивое лицо с тонким носом, высокими скулами, чувственными губами и чуть раскосыми аметистовыми глазами в обрамлении густых ресниц. Образ подчёркивали золотые парчовые одежды и сапожки, вышитые жемчугом. — Даже обменяв, мне все равно придется доплатить вам, — честно признался караванщик. — Слишком хороша ваша кукла. Кто её сделал? — Будем считать, что это дар богов принцу. — На всё воля богов, — философски кивнул караванщик и знаком велел слугам открыть стеклянную коробку. — Я сам, — не выдержал Камей, он прыгнул в повозку и очень бережно взял на руки шарнирную куклу, тут же укутав её в меховой плащ. Караванщик на это только удивлённо хмыкнул: странный маг обращался с простой куклой так, словно это живой человек. Но зацикливаться на этой странности караванщику было не с руки, он уже мысленно занимался подсчётом прибыли и славы, которую его караван заработает, преподнеся принцу удивительную куклу. Через минуту он уже и думать забыл о странном маге и обмененной им кукле. Между тем Камей, неся на руках драгоценную ношу, дошёл до своего дракона. Фар прижался к земле и расправил крыло, по которому маг взобрался к нему на спину. Дождавшись, когда Камей займёт своё место между гребнями, он аккуратно взлетел. *** На пике зимы, в середине самого лютого месяца, три дня Лунные сестры стоят в зените и щедро одаривают землю необычным золотисто-серебряным светом. Именно в это время народы празднуют Начало Нового года. В эти дни волшба, собранные травы и камни обладают невиданной силой, а Боги гораздо охотнее отзываются на молитвы людей. Храмы заполнены молящимися и принесёнными ими дарами. Только один маленький храм, что стоял высоко в горах недалеко от давно разрушенной деревни горного народца, был пуст. Почти. В его единственном небольшом и полупустом зале, где, помимо алтаря, ничего не было, находились трое. У стены, искусно притворяясь частью интерьера, застыл огненный дракон, стараясь не потревожить творимое волшебство. А рядом с алтарём, в котором горел бирюзовый огонь, отбрасывающий на стены причудливые тени всех оттенков синего, сидел маг и не отрывал взгляда от находящейся по другую сторону алтаря куклы. Тишину нарушал спокойный голос Камея, что повторял слова заклинания: — На границе тьмы и света, на переломе времён года прошу богов о чуде, растопите колдовство, соедините судьбы. Он находился в храме уже два полных дня, третий был на исходе, а снять заклятие, которым Верховный бог Золотой Райян превратил его Леона в куклу, не мог. Что бы он ни делал, все его знания, вся его сила мага оказались бессильны перед проклятием. Камей замолчал и с отчаянием взглянул в холодное фарфоровое лицо любимого, на мгновение провалившись в воспоминания. С самого начала их путь к счастью был нелёгким. Они встретились на площади во время Ярмарки, куда Леон приехал вместо своего учителя продавать товар — кукол. А Камей в это время, красуясь перед своими друзьями-магами, поджёг простой навес, подпалив недорогой товар. И никто не ожидал, даже Камей, что щуплый мальчишка с копной рыжих волос налетит на него и потребует оплатить испорченный товар. К несчастью для ученика, подоспевшая стража тут же отвела его в тюрьму, так и не сумев заставить извиниться перед магом. Камей не смог забыть пылающего взгляда ученика кукольника и впервые почувствовал угрызения совести. Он заплатил залог за Леона, но мальчишка даже не поблагодарил его за это и, облив презрительным взглядом, прошел мимо. С тех пор между ними началась холодная война. Камей отыскал мастерскую кукольника и начал изводить рыжего ученика, а тот всегда отвечал, нисколько не тушуясь перед его титулом мага. Постепенно неприязнь переросла в дружбу, а потом и в нечто большее. Только вот подмастерье, хоть и талантливый, в глазах общественности оказался не парой для мага. Но когда это останавливало двух влюблённых? Камей пошел против совета, а Леон отказался от перевязи мастера. Им пришлось бежать из столицы и скрываться до тех пор, пока Камей не перешел на высшую магическую ступень, став полностью самостоятельным магом и обзаведясь фамильяром. К тому времени Леон уже был знаменитым мастером-кукольником. Да, всё это время было трудно, страшно, отчаянно, но ни разу — ни Камей, ни Леон — не пожалели, черпая силы друг в друге. И сейчас Камей тоже не собирался сдаваться. Он взглянул вверх, туда, где сквозь прозрачный потолок виднелось звёздное небо и Луны-сестры, висящие у горизонта. Еще немного, и третий день Нового года подойдёт к концу, а с ним умрёт и надежда. Камей, повинуясь порыву, поднялся с места и, подойдя к кукле Леону, опустился перед ним на колени. — Леон, — в отчаянии прошептал Камей, — не оставляй меня одного. Мы столько пережили, чтобы быть вместе, неужели позволим проклятию разрушить наше чувство? Вернись ко мне! Но под пальцами был холодный фарфор, а взгляд любимых глаз — неживым, и так отчаянно захотелось отогреть, вернуть к жизни. — Люблю тебя, — прошептал Камей и приник к губам куклы, вложив в этот выдох все свои чувства, отдавая тепло своего тела и свет своей души, отчаянно решив последовать за любимым в мрачные чертоги смерти. Холод начал растекаться по его телу, когда Камей почувствовал, как дрогнули, отвечая ему, губы. Еще не до конца веря, он отстранился и тут же встретился с живым взглядом Леона. — Я знал, что ты придешь за мной, — прошептал Леон и охнул в крепких объятиях. Потом они сидели уже у живого огня, под одним меховым плащом, прислонившись спинами к горячему боку Фара. — Помню, как Райян превратил меня в куклу и перенёс в караван, в подарок принцу. Как ты смог вернуть меня? — голос Леона был встревоженным. Прижав любимого крепче к груди, Камей улыбнулся: — Я обменял тебя. — Обменял? На кого? — Ну… пора Золотому богу на собственной шкуре почувствовать капризы того, от кого зависит его жизнь. Леон ахнул, поняв, о чем говорит Камей, и тут же тихо рассмеялся: — Не знаю, кого пожалеть: Райна или Алмени. — Это будет уроком обоим. — Интересно, что из этого получится. — Не знаю и знать не хочу. Лучше давай отдохнём, а с утра отправимся домой. Леон только счастливо вздохнул, удобнее устраиваясь в объятиях Камея. За стенами храма тихо падал снег, и прежде чем уснуть, Камею в ночной тишине послышался заливистый смех Богини Зимы. Кая была довольна. Ее любимчики всё сделали правильно. Они не только защитили свою любовь, но и помогли преподать урок её младшему брату. Райан давно напрашивался на хорошую трёпку, уж слишком его разбаловали. Зима — время перемен и испытаний на прочность. Возможность начать всё с чистого листа, исправить ошибки. Кому-то повезёт усвоить урок, а кто-то так и затеряется в лабиринте жизни. Каждому своё.