Санта с когтями

— Надеюсь на ваше сотрудничество. В этом году я приму участие в спектакле, чтобы вы не расслаблялись. «Надо же. Царь спустился с небес на грешну землю, придать командного духа заблудшим овцам. Прям так и будет участвовать?» — Герр, вспомните хоть один день, когда мы отдыхали вне вашего присутствия? «Всегда.» — мысленно съязвила она. — Я ценю ваш энтузиазм, однако проявили бы вы его и во время мероприятия. Надеюсь, роль вам досталась по вкусу. «И зубам.» — тихо усмехнулся про себя он. — Кристкинд? Никто не желает поменяться? Лицемерие — удел малодушных, — Блум скрестила руки на груди, обратив скучающий взгляд на коллектив. В первую очередь она зацепилась за Дафну, имевшую внешнее сходство с белокурым ангелом Рождества, сопровождающим добродушного пухлого старичка и награждающим теплом за хорошее поведение. И характером она обладала мирным, покладистым. Золото, а не идеальный кандидат на роль! Но та лишь отвела взгляд, недолго потупившись в пол. — Роль поменять нельзя, — строгий тон Вальтера слегка подпортил настроение. И дело совсем не в голосе. Он обязал всех участвовать в затее, когда далеко не каждый любил становиться тем, кем бы себя в жизни не представил. — Как будешь выкручиваться, о «благословение небес»? — ехидно посмеялся Ривен. Из всех сотрудников отдела они с Блум вдвоём составляли высококонцентрированную взрывоопасную смесь. — Водка и Бэйлис, если ты неожиданно окажешься Вайнахтсманом. Пожалуй, две бутылки. — Наверняка его роль досталась Тимми. — А ты будешь играть рождественские сани? — девушка саркастически улыбнулась, потянувшись рукой к его обрывку бумаги. — … Олень, — недовольно пробубнил собеседник, убирая бумажку в карман. — Надо же. Кого-то и здесь нагнули, — в своей манере, громко рассмеялась рыжая бестия. — Как жаль. Но ничего, за счёт оленей компания… Движется. «По наклонной…» — добавила бы она, но в разговор беспардонно вмешался Вальтер. Он выглядел растерянно, что было весьма для него непривычно. — Блум, пройдите ко мне в кабинет, — мужчина нахмурил брови. Девушка прищурилась в ответ. Какую причину для отчитывания придумал на сей раз? И это после того, как огорчил очередной неудачной выдумкой. — Знаете, закрадывается впечатление, что вы ко мне неравнодушны, — она растянула губы в хитрой улыбке, обнажив белоснежные зубы. Положила ладонь на стол из красного дерева, присаживаясь напротив начальника. Маникюр с чёрным лаком слабо переливался блёстками. — Я вашим словесным «находкам» давно не удивлён. Можете не стараться, — холодно отозвался Вальтер, устраиваясь в кресле. Он сложил руки в замок, прижал их к губам и тяжело выдохнул. — Тогда, не будете любезны объяснить, что я здесь делаю? По вашей милости нужно сообразить, что делать с этой ролью. — Поэтому я вас позвал к себе. Дело в Кристкинд. Это… Не совсем подходящий вам образ. Блум удивлённо хлопнула ресницами несколько раз. В кои-то веки они нашли точку соприкосновения. — О, да? Вы так считаете? — поспешно обрадовавшись, переспросила она. — Но вы уже открыли всем свою роль. Опрометчиво. И принципам я не изменяю, — он намекнул на слова, сказанные им после предложения об обмене. — Бросьте, Вальтер. Если вы хотите превратить вечер в неудачную шутку — я вам возражать не стану. — Вы настолько богохульны? — прямой вопрос вызывает замешательство. — А религия имеет отношение к моим рабочим обязанностям? Вы в анкете не указывали, что нетерпимы к атеистам. — Не имеет значения, какого мы с вами вероисповедования. Важнее то, что коллектив ждёт этот праздник. И зная то, на что вы способны — я не хочу его портить. Убедительно вас прошу. От вас зависит и моё положение. — Это уже интересно. Вы пригласили спонсоров? Вальтер подвинул к ней кусочек бумаги, на котором по иронии выгравировали: «Weihnachtsmann». Блум приложила ладонь к губам, сдерживая желание рассмеяться вслух. Заметив реакцию, мужчина плотно стиснул губы. — Вы сами загнали себя в угол, Герр. — И тем не менее, в этом углу нашлось место двоим. Я с удовольствием выслушаю предложения о том, как бы вы хотели скрасить нашу участь. Если осмелитесь что-то сказать. Блум задумалась. Им придется провести вместе время за репетициями. Благо, дело общее и не рассчитано на уединенные диалоги. Девушка выдохнула с облегчением. «Заставить меня надеть белое. Чистое извращение. Что ему ещё по вкусу? Такого удовольствия ему не доставлю. Нужно что-то предпринять. » «Чёрт, пусть попробует что-то выкинуть. Я…» — начальник напряженно взглянул на неё из-под бровей, примечая играющих в её глазах озорных бесенят и непривычно милую улыбку. — Я могу идти? — искреннее обращение обыденно раздражённой, взъерошенной по части волос и характера, несколько обезоружило Вальтера. Он сглотнул, затем еле слышно усмехнулся. — Увидимся на репетиции. Я открыт к вашим предложениям. «Пошёл на…» Лучшим добавлением к их обоюдно созданной проблеме послужила бы отмена участия, но кое-кто слишком упёрт, чтобы то признать.

***

Над сценой ярко сверкали софиты, освещая блестящий, белоснежный костюм невинной Кристкинд. За её спиной проектор отображал медленно оседающие наземь снежинки. Девушка держала небольшой масляный фонарик, растерянно оглядываясь по сторонам. — Где же Вайнахтсман? В такой пурге мне не разглядеть дорогу… Я совершенно одна… — голос ангела переходил в расстроенный плач. До начала праздника оставались считанные часы, она боялась не успеть разлить по небу свет, знаменуя о приходе Рождества. Потерявшаяся в лесу, обречённая пропустить празднество и оставить детей с угольками, печально дотлевающими в камине. Раздался трогательный звон рождественских саней. Её сердце встрепенулось И она обернулась в сторону звука. Из-за кулис к замёрзшей девочке важно прошел Вальтер, оставляя за собой стук тяжелых алых ботинок. Длинные волосы выбивались из-под шапки с белым помпоном. Но лицо не обрамляла борода, свойственная фольклорному герою. Он протянул ладонь к её руке, желая позвать с собой, притворить в жизнь дыхание сказки. От Вальтера также не укрылся необычный для неё образ, раскрывавший девушку в совершенно иной роли. Её глаза, скрытые голубой радужкой линз смотрели на него с надеждой. Казалось, Блум несвойственно умение играть. — Нам пора, Кристкинд, — одарив тёплым взглядом, Вайнахтсман участливо позвал девушку, колебавшуюся принять решение. В сером хрустале глаз не нашлось места для укора. Впервые ее потянуло узнать, что скрывается за глубокой игрой. — А если я не смогу? Не удастся…разогнать эту тьму?.. — достаточно громко, чтобы слышала сцена, и довольно тихо, чтобы тронуть за живое, поинтересовалась она. — В твоих руках самый жаркий, светлый огонь. Тебе подвластно обернуть её прочь, о милая Кристкинд. — Светлый, чудотворный Вайнахтсман… Как мне грустно на душе… Ведь в моих руках… Самая чистая тьма! — пронзительно выкрикнула девица, к полнейшему разрыву шаблонов в головах зрителей, их тихому вою поражения, сорвав с себя золотистый костюм и показав полуоткровенный наряд. Под париком скрывались небольшие рога. — Я знала, что ты придешь сюда. В канун Рождества стоит остерегаться бесов, прячущихся в лесах. Неужто ты не знавал? Обескураженный Вальтер широко раскрыл глаза. Злость нежданно ударила в голову. Он прекрасно осознавал, что чертовка хороших слов не понимает, но чтобы так его провести и превратить в фарс подготовленный спектакль?! «Ох, блять. Сегодня ты доигралась.» — О милый бес, я знавал и не понаслышке. Ибо… — Вальтер, сохраняя лик хладнокровия, вышел со сцены, выбив из колеи присутствующих. Что вообще происходило на этой сцене? Знали только сценаристы… Вернулся руководитель в новой ипостаси: на голове красовались длинные, прямые козьи рога. Он элегатно сбросил перед подчиненной красную шубу, оставаясь в черных латексных брюках. В тяжелой руке он сдержанно сжимал хлыст. — Перед тобой сам Крампус, безнадёжно глупая девчонка. Блум опешила, приложив ладонь к губам. Возможно, Вальтер собирался после спектакля посетить тематическую вечеринку, иначе как объяснить столь скорую перемену облика? — Склонись, чертовка! — в воздухе взвился хлыст, его хвосты попали в сантиметрах от дерзкой сотрудницы. Девушка вскрикнула от испуга. Когда-нибудь их открытое противостояние должно было случиться. Но не в таком контексте! Крампус подхватил её, закидывая на плечо. Подобного она совершенно не ожидала. — Непослушные сотрудники…будут наказаны. Но а вы… — Вальтер повернулся к зрителям, обворожительно улыбаясь. — Happy Christmas to all, and to all a good night! * Шелковый занавес поспешно опустился под заливистый, бархатистый смех руководителя. Зал залился аплодисментами и радостными свистами сотрудников. А Блум стало не до веселья. — …Герр! — возмущённо обратилась она, пока Вальтер опускал ее на пол. Грудь мужчины тяжело вздымалась от злости. — Быстро вышли отсюда. Все! Оставшаяся часть горе-актеров быстро покинула небольшое помещение. Усиливать гнев Вальтера решит только самоубийца. Одна из них стояла рядом с ним, ожидая объяснений. — Если вы думаете, что можете хватать меня за что… — Безрассудная дура! — не контролируя себя, выпалил он. — Не знаю, чего ты ожидала. Но больше я не потерплю твоих выходок в моем учреждении. Ты портишь всё! — …Простите, что? — неловко улыбнулась она, унимая дрожь в руке другой рукой. — Вы наверное пропустили гул оваций, вызванных вашим нарядом?.. Мужчина спешно накрыл её шубой, дабы не видеть повторно, в чем она вышла. — До сих пор я закрывал глаза на проступки. Но мне придется сказать тебе… — Не стоит. Я давно устала от ваших поручений и нелогичных правил. Праздник испортила не я. А ваше твердолобое желание заставить других влезть в чужую шкуру. Считайте мою игру подарком, всколыхнувшим эту дыру, — рыжая самодовольно улыбнулась, проходя к выходу. Из-под ткани выглядывал меховой бюстгальтер. — А шубу позвольте оставить до завтра. Исчезла, хлопнув дверью. Наполняя чувством опустошенности, неизлитого гнева. Недосказанных слов. Что ей стоило лишь раз побыть на месте прилежной подчиненной, отыграть с ним красивую сказку? С фальшивым наполнением… Они оба не являлись теми, кого приходилось изображать. И если их истинная суть состоит в похожем… Почему бы не отдать должное? Безумие… Блум стирала с лица следы слёз. Приятный подарок к Рождеству, ничего не скажешь. Он посмел отправить её в свободное плавание в разгар сочельника. Властолюбивый самодур. Плюсы в любой ситуации возможно найти: более не придется его видеть. Так она думала, пока не раздался звонок в дверь. — Не верится… — пролепетала девушка, печально улыбаясь. Заявился к ней на порог. С букетом алых роз. Думал, что того было бы достаточно для прощения. — Ты позволишь войти? — с надеждой спросил Вальтер. — … Что вы хотели? — она крепче придержала дверь, не спеша впускать чужака в свою обитель. Он ненавидел признавать промахи. Вместо того, чтобы заниматься такой бесполезностью — выбрал бы расплату деньгами. И всё. Что она с ним вытворяла? — Я нелестно обошелся с тобой. И хотел бы сообщить, что ситуацию можно загладить… — Вы спросили у меня, желаю ли я возвращаться к такой работе? И видеть вас ежедневно? — Блум открыто проявила неприязнь, поджав губы от обиды. Вальтер горько ухмыльнулся. — О том, как ко мне относится отдел, я и без тебя наслышан. И тем не менее, оставаться без работы в Рождество… — А с чего вы решили, что я осталась? Может, мне есть куда… — Ты говоришь на эмоциях. Ты молода, Блум. Импульсивна. И я прошу, подумай, прежде чем обрывать связи с нашей компанией. — С вами? — резко поинтересовалась она. — …Со мной, — признал то, чего она не ждала услышать. Наивно полагать, что терпение было вызвано душевной добротой. Неужели она не замечала? Проезжаясь каждый день по его достоинству и снисхождению. Маленькие пальчики бегло прошлись по насыщенным лепесткам роз. — …Вкусно пахнут… — убедилась она, втягивая носом их душистый аромат. — Разве вы не собирались встречать Рождество с семьей? — Аналогичный вопрос, — мужчина слегка наклонил голову вбок. Ненадолго воцарилась тишина. Девушка убрала букетик в расписную вазу, предварительно наполнив её водой. Когда она обернулась, Вальтер мягко пропустил прядь её сожженных волос через ладонь, прошептав: "Сними эти линзы. Твои глаза намного красивее. " Девушка замерла, ощущая теплое прикосновение его губ к своим губам. Впереди их ждала тёплая рождественская ночь.