Театр двух актёров

Тогда Джисон успокоился. Минхо не настроен на серьезные отношения! И Джисон тоже, единогласно, они просто спят вместе, спорят друг с другом на каждой репетиции, а после них целуются за кулисами или в гримерке, так жарко и пылко, просто невероятно. И Джисон был спокоен. Был спокоен, когда Минхо стал подвозить его до дома и забирать с утра. Когда они стали ходить вместе есть в перерывах между двумя спектаклями. Когда Джисон стал оставаться у него дома с ночевками и наоборот - Минхо у него. Когда они вместе стали ходить в разные места, магазины, кафе, кино. Когда Джисон обнаружил, что знаком со всеми близкими друзьями Минхо, и что тот знаком с его кругом. Когда в его квартире было достаточно одежды Минхо, чтобы жить с ним неделю. И когда Хан впервые за неделю просыпался в своей постели, не обнаружив его на второй половине, он натягивает на себя одну из его футболок, вдыхая ее запах, и идёт заваривать себе кофе. Джисон был спокоен, когда стал ловить себя на том, что улыбается, когда тот звонит по причине или без. Был спокоен, когда на одном из спектаклей случайно встретил его родителей, те были очень милыми людьми, знакомство было очень приятным. Джисон потом невзначай потащил Минхо знакомиться со своими. Джисон любил подолгу на него смотреть. Находить изъяны, увы, он мог только стоя с ним на одной сцене. Как только они с нее спускались, Хан просто не мог найти в нем какой-либо минус, точнее, он даже не искал. Они безусловно были. Просто Джисону нравились. В каждом движении Ли Минхо сквозила грация, даже когда он лениво поднимал руку, чтобы убрать прилипшие к потному лбу волосы. Раньше Джисону казалось, что он так выделывается, строит из себя непонятно кого. А оказалось что не строил. Минхо был таким. Элегантным и чутким. А потом они оба решили сменить театр. Нужно было двигаться дальше. Джисона позвали в более современный театр, тот обладал огромной сетью, предвещал вечные разъезды по разным странам. Минхо ушел в большой театр мировой классики, меньше разъездов, зато больше стабильности. Они продолжали соперничать даже на расстоянии. Они стали видеться реже. Джисон, уже привыкший к тому, что они постоянно вместе, стал слишком остро чувствовать недостаток Ли Минхо вокруг себя. Потому, когда Ли предложил съехаться, Джисон ни секунды об этом не думал. Они стали играть по выходным в маленьком театре. Это такое место, где на маленькой сцене один или два актера играли короткие спектакли, некоторые из них длились полчаса, некоторые час. А зал был всего на 20-30 мест. Это было приятной сменой обстановки, Джисону нравилось, что они с Минхо на сцене только вдвоем, а перед выступлением, как правило, лишь одна или две репетиции, все в зале рыдали и смеялись в голос. Отыгрывая спектакль в первые разы, он был невероятно чувственным. Каждую неделю ставилось что-то новое. Конечно, это было что-то похожее на благотворительность, ибо за один лишь выход в спектакле на своей основной работе, Джисон получал примерно столько же, сколько в маленьком театре за месяц работы. Однако, он и не за деньгами туда шел, а за приятным времяпровождением. Так и протекали их дни. Время от времени они ходили на спектакли друг друга, тогда, когда их расписание разнилось. — Всю душу вытрахал. - Ворчал Джисон, стоя на крыльце отеля с заспанным лицом и стаканчиком кофе на вынос в руке. Минхо рядом поглядывал на него, даже не пытаясь сделать виноватый вид. — Прости. - Для галочки ответил Хо. А ведь он мог хотя бы сделать вид, что ему жаль. Какой честный мальчик. Хо целовал его вальяжно, прямо на крыльце. Ему нравилось тянуть эти поцелуи. Когда целуешь свое, нет необходимости в спешке, он так, словно говорит, что весь мир подождёт. Амстердам. Джисон был в разъездах довольно часто, а вот Минхо намного реже, потому, когда Хо предложил поехать вместе с ним в его первую дальнюю вылазку, Джисон согласился почти сразу. Театр - это дело такое, отпуск во время сезона не возьмёшь. Однако, было время не особо запарное, когда только-только начиналась подготовка к первым репетициям. Многие режиссеры для большего погружения, перед тем как выдавать актерам сценарий, изучают вместе с ними тему. Таким образом, когда Джисон играл сироту, он ездил в детские дома почти каждый день. Даже устроился там на какое-то время помощником. Когда Хан играл Дона Мафии, его отправили в Италию на неделю. Когда нужно было играть ребенка в военное время, он вместе со всем актерским составом ездил по местам, где сохранились бомбоубежища и в города воинской доблести. Далеко не все театры такое устраивают. Далеко не все режиссеры такого требуют. Только лучшие. В общем, Джисон пояснил своим, что надо вот ему отлучиться на недельку. И Господи, как же кстати в их театре крутили "Горбун из Нотр Дама". Точнее пока только ставили. Если бы не эта волшебная случайность, Джисон бы упустил главную роль из-под носа. Чему бы на самом деле не сильно расстроился, ведь в любом случае бы поехал с Минхо. Таким образом, Джисона не просто отпустили, а даже похвалили за идею. Отпуск брать не пришлось, билеты оплатил его театр. А проживание оплатил театр Минхо, тот просто уточнил, что ему номер на двоих. Уж еду Джисон себе был в состоянии оплатить. Минхо не называл Джисона своим, Джисон тоже не присваивал себе Минхо. Они были свободны от ярлыков или каких-либо ошейников на шее. Однако, каждое их действие в отношении друг друга шептало: "Смотри только на меня, думай только обо мне, будь только со мной. Только моим." Иногда они игрались этим. Понятия измены не существует для тех, кто не связывает себя обязательством. Тут было что-то другое. Ведь несмотря на мнимую свободу, Минхо и представить не мог, что на месте его маленького дерзкого забияки окажется кто-то другой. Джисон вообще не видел ни в ком кроме Минхо ни любовный, ни физический интерес. Даже на моральный мало кто тянул. Почти никто. Однако, актеры везде актеры, соперники везде соперники. Бывало, что Джисон от скуки подмигивал кому-то на его глазах, или слал воздушный поцелуй, играясь. Хан часто не понимал, как на самом деле хорошо выглядит, как это может действовать на людей, в том же кафе ему за одно такое подмигивание официант приносил бокал вина "от третьего столика". Минхо смотрел на это спокойно, словно так и должно быть и ничего странного в этом нет. А потом прижимал его к ближайшей стенке. Давал ревности показаться. Сам Минхо был в таких подлостях намного элегантнее. Он просто был с кем-то мил. Учитывая довольно холодный характер в отношении малознакомых людей, Джисон замечал это сразу. Он знал Минхо давно, для того был характерен спокойный, немного деловой тон. Это Джисон всегда начинал знакомства с коллегами, с очаровательной улыбки и доброго расположения. Серьезным коллеги видели его только на сцене, за работой. Джисон всегда располагал к себе незнакомых людей с полувзгляда. Это был его способ коммуникации. Самый удобный. Минхо же не был таким. Он был спокойным, речь поставлена, глаза не бегают, волнение, даже если такое есть, не разглядеть. Идеальные аристократичные черты лица делали его образ только более естественным и строгим в глазах других людей. Его начинали уважать лишь завидев издалека. Мягким Минхо был только с теми, с кем давно знаком, с Джисоном например, со старыми друзьями, с родителями. Поэтому, когда Минхо просто улыбнулся пару раз девушке в книжном магазине, которая рассматривала соседнюю от него полку. А потом просто помог ей достать книжку с верхней, заметив, что у нее возникла проблема из-за маленького роста (обратив внимание на кого-то, что ему не свойственно.) И снова улыбнулся на ее робкое, смущенное "спасибо". Джисон был раздражен до пика. А ведь по сути ничего не произошло. Минхо не был показушником, как Джисон, никому не подмигивал. Однако Хо знал, что заставить Джисона пылать от гнева можно было по щелчку пальцев. Сцена с воздушным поцелуем наоборот не произвела бы на Хана никакого впечатления. Лишь наоборот, потешила бы его самолюбие тем, что Минхо пытается вызвать ответную ревность. Однако, такое простое и естественное отклонение от привычного поведения заставляло его пускать пар из ушей. А ведь Джисон даже не мог ему предъявить за улыбочки и милые глазки, Минхо бы просто ответил "о чем ты?" и был бы прав. Ведь нет ничего удивительного в банальной помощи, верно? Так почему тогда Джисон хочет его у этой самой полки… Хочет пристать к нему. Внезапно хочет напомнить для кого его нежность. Кому он хочет улыбаться. Это так глупо и эгоистично с его стороны было бы решать кому Минхо стоит улыбаться, а кому нет. Джисон целиком и полностью осознает проблематичность своих желаний. Однако, что он сделает с таким тупым чувством? Он хочет прижать Минхо, который продолжил дальше рассматривать книги, как ни в чем не бывало, к полке, у которой только что стояла девчонка. Невзрачная, тихая, ни чем не провинившаяся. Он хочет припасть губами к шее, пройтись руками по его телу, заставить Минхо тихо постанывать, шепча его имя. Просил бы он перестать? Боялся бы, что их поймают и выгонят? Или бы пошел у него на поводу, наблюдая как далеко тот зайдет? Какое ему дело, выгонят ли его или нет, он гость в этой стране, он вряд ли придет сюда дважды. Джисон размышлял об этом, видимо, слишком долго, ведь Минхо уже выбрал книгу и потащил его на кассу. Дальше в течение дня, он никому, кроме Хана, так не улыбался. Но это Джисона совсем не успокоило. Получается девчонка-то приглянулась, да? Дело не в особенно хорошем настроении? Джисон покрутил головой. Не было же смысла думать об этом и дальше, дама взяла книгу и ушла, пробормотав благодарность на родном языке. Они больше не пересекутся. Джисона словно холодной водой окатило, когда по возвращении в отель, они встретили ее в коридоре. Так мало того, она ещё и узнала Минхо, попыталась как-то пообщаться на английском, ведь по Ли видно, что тот иностранец. В английском Минхо был так себе, на троечку. Речь красивая, если роль на английском, то реплики он проговаривал прекрасно, без запинок, услада для ушей. Не важно, сценарий по Шекспиру или Оскару Уайльду. Однако, когда дело доходило до импровизации или свободной речи, он мало что понимал, не особо знал как поставить слова в предложение, да и что ему нужно сказать. А вот Джисон в английском был хорош. Потому, наверное, его так вывело из себя, когда Минхо снова мило ей улыбнулся, и повернулся на Хана, чтобы спросить что она сказала. А что она сказала? Уж точно не пыталась позвать его на свидание, уж точно не интересовалась надолго ли он в городе, уж точно не спрашивала есть ли у него кто-нибудь. — Господи, так жалко флиртовать надо уметь. - Всё-таки сказал Джисон. В конце концов, не заставлять же Минхо лезть в карман за переводчиком. — В принципе, твоего уровня английского достаточно, чтобы поддерживать разговор на одном интеллектуальном уровне. Джисон проиграл именно в тот момент, когда эти слова слетели с его губ. Он говорил на корейском, она не могла их понимать. Не могла распознать ревность в его голосе, а вот Минхо мог. — Скажи… — Хорошо, скажу. - Даже не дослушав до конца, что там ему нужно ей передать, Хан ответил ей сам. — Well, nothing gets past you. We're here for a couple of days, and this jerk's face is cramping, so he's smiling. (Тебе нечего здесь ловить. Мы тут на пару дней, а у этого придурка лицо сводит, вот и улыбается.) Девушка насупилась. Джисон не мог ее винить за то, что она была недовольна. Хан понимал ее желание говорить с принцем, ей определенно не нравилось болтать через фильтр Джисоновского презрения. Однако и Джисону не платили за переводы таких глупых фраз, он никогда бы так не сказал, и марать язык не собирался. Подобным можно подцепить разве что червя на удочку. — I'm not talking to you. (Я не с тобой разговариваю.) Подобное высказывание вызвало у Джисона смешок. А с кем, по ее мнению, она говорит? С кем ведет свой тупой односторонний диалог? Уж точно не с Минхо. Слишком мелкая сошка, чтоб с ним болтать. — No, you're talking to me, and I'm telling you to get out of here. (Нет, ты со мной разговариваешь, и я сказал тебе валить отсюда.) Минхо поворачивал голову с нее на Хана и обратно. Джисон усмехнулся возвышенно, даже как-то снисходительно, всепрощающе. Девушка не виновата, что родилась наивной и не знающей предел собственным возможностям. Для нее это, вероятно, не очевидно. Что то, что Минхо вообще на нее посмотрел, была чистая случайность и на ее месте мог быть кто угодно. И то, что эта девушка оказалась в том же отеле, что и они, тоже чистая случайность. Да в жизни Джисон не поверит, что Минхо проявил к ней хоть какой-то интерес. Он и вправду был выше, смотрел сверху из-под полуприкрытых век, как на грязь с ботинок. Вообще-то обычно он не такой. Сейчас было первое, на его памяти, исключение. Его навык быть едким не пропить. Его умение вести спор так, как ему нравится, не растерять. Он ведь так часто практикуется в этом со своим любимым соперником. Минхо выглядел довольным. Словно понимал, о чем они говорят. Словно наслаждался победой. Словно отыгрался. — Tell him I'll be waiting at the restaurant, six pm. - Девушка звучала строго, словно приказывала что-то сделать. (Скажи ему, что я буду ждать в ресторане, внизу, в шесть часов.) — Yeah, right, do you think I have nothing to do? - Хмыкнул Хан. Минхо с интересом наблюдал за тем, как Джисон игрался, словно ее жизнь ничего не стоила, словно ее эмоции ничего не значили. Он, как король, которого пытались запугать. Смотрел с такой усмешкой, знал, что был выше на голову. (Ага, точно, мне по-твоему делать нечего?) Девушка развернулась, оставляя это на его совести. Так или иначе, сама она говорить с понравившимся иностранцем не могла. А Джисона совесть не мучала. Совсем. Там, где раньше распологалось это человеческое чувство, сейчас гостило что-то другое. — Я конечно не уверен, но, кажется, я собирался сказать ей не это. - Беззлобно подчеркнул Хо. — А, так ты всё-таки хотел с ней поболтать? Извиняюсь, если поторопишься, ещё успеешь догнать. Минхо оборвал его, ох, как страстно он его поцеловал, у Джисона аж голова закружилась. Сколько лет должно пройти, чтобы он перестал так млеть от его губ? Сколько? Он ждал спора, недовольного взгляда или смеха с его стороны. Затронутая гордость Джисона это ведь так смешно. Его потеря самообладания ещё смешнее. Джисон ответил с тем же чувством, диким, принимающим поражение. Он почти задыхался, цеплялся пальцами за его рубашку, никогда ещё возбуждение не накатывало так быстро, так неожиданно. Минхо, очевидно, было плевать, где они находятся, в коридоре, где кто угодно может их увидеть или где-то ещё. Наверняка было бы плевать и в книжном. Было бы плевать и если бы она их увидела. Коридор отеля был красивым, красная ковровая дорожка, высокие потолки, везде белый мрамор и резные позолоченные перила у лестницы, ведущей к лифтам. Джисон не хотел, чтобы Минхо уезжал из этой страны со скандалом. Потому, разорвав поцелуй, подтолкнул Хо к лифту. Минхо не сдержал разочарованного выдоха. Этот идиот себя не контролировал от слова совсем. Для Минхо это обычно не свойственно, настолько терять голову. Джисон с удивлением понял, что сейчас ему нужно будет о нем позаботиться, об этом нуждающемся, возбужденном и бессовестном парне. Даже более бессовестном, чем сам Джисон. *** До номера добрались кое-как, жаркие поцелуи, непослушные руки, оглаживания через одежду, прикусывания. Джисон был бы рад сексу прямо в лифте, пока они поднимаются на свой миллиардный этаж. Однако он терпел, держался ради него. И пусть сейчас Минхо не понимал, что это необходимо, потом он скажет спасибо за то, что нигде в интернете нет видео с камер, в котором они главные герои. — Хани, пожалуйста. - Вполголоса просил Минхо, он шептал в его шею, надеясь на то, что Джисон поведется. И Джисон повелся уже сотню раз. Но стоял смирно, единственное, отвечал на его поцелуи и ласки, а ещё водил рукой в районе паха, поглаживая член через ткань классических брюк. Минхо загорелся, как спичка. В нем было столько необъятного желания, а в глазах отражался только один образ, словно обведенный в сердечко. Он смотрел на него, как на самое любимое, самое дорогое и ценное, что было, есть и будет в его жизни. Для Джисона эти глаза были самыми красивыми в мире. В номер зашли. Разумеется, не вспомнили о том, что обувь стоило бы снять. Благо дверь была автоматической, не нужно было возиться с замками. Они добрались до кровати, по пути прислонившись к каждой поверхности и, наверное, снеся всё, что было в этом чёртовом номере. Насрать, потом оплатят то, что сломали. Джисон подтолкнул его к огромной кровати, Минхо, падая, почти утонул в белом бездонном одеяле. Хан расстегивал его рубашку быстрыми, нетерпеливыми движениями рук, он оставлял поцелуи на местах, что до этого были скрыты тканью. Минхо прогибался в спине, тянулся ближе. Джисон избавил его от одежды быстро, стянул обувь, словно с золушки, кинул куда-то. Глаза словно потемнели, он не придавал значения тому, что потом будет с их одеждой или дорогой итальянской обувью. Джисон целовал его кожу всё ниже и ниже, пока расстегивал замок на брюках, наконец-то освобождая от них чужие ноги. Эти штаны от костюма шли ему, очень. Джисону казалось, что этим ногам будет идти всё что угодно. Хан не церемонился, сразу избавил парня от нижнего белья, даже не пытаясь расстегнуть свою рубашку, стянул ее как водолазку через голову. Закинул одну ногу Минхо себе на плечо, целуя внутреннюю сторону бедра. Хо закинул голову и умоляюще лепетал какой-то несвязный бред. Джисону нравилось то, как втягивался его живот при каждом вдохе, как он прикрывал себе рот рукой, но звуки все равно слетали сквозь пальцы. Джисон оставлял засосы на внутренней стороне бедра, кого бы ни пришлось играть Минхо, любой костюм скроет эти следы. Они останутся только для глаз Джисона. Медленно двигаясь по молочной коже ниже, он провел языком по давно вставшему члену, по всей длине, вырывая из чересчур чувствительного сейчас Минхо, всхлип. Припал губами к головке, посасывая. Минхо всё-таки отвёл руку от губ, не заставляя Джисона делать это самостоятельно. Он понимал, что в какой-то степени, пытаться заглушить звук бесполезно. Джисон умудрялся и играться с ним и делать это чертовски приятно. Его руки были везде, он был везде, но Минхо было мало этого. Он хотел, чтобы Джисона было ещё больше. — Джисон… - Минхо произнес это с придыханием, с плохо скрываемым удовольствием, которым горел каждый миллиметр, в местах, где они соприкасались кожа к коже, тело к телу. — Что такое, малыш? — Хватит мучить меня. — Тебе это нравится. — Я этого не говорил. — Иногда говорить не обязательно. В твоём случае, достаточно просто прикусить губу. Минхо помнил эту фразу. И ему было чертовски хорошо от осознания, что Джисон тоже ее помнит. Минхо не был удивлен, когда Джисон достал презервативы и смазку хуй пойми откуда, наверняка он вытащил её из карманов пальто, когда кидал Минхо на кровать. Они нынче вообще без этого набора никуда не выходили. Так сказать Амстердам, город вдохновения, вдохновлял их не на самое святое и правильное, но безоговорочно приятное. Растяжка стала вполне привычным делом, Минхо бы её даже не заметил, если бы Джисон не решил согнуть внутри него пальцы, попадая прямо по простате, а потом снова, и ещё, и ещё пару раз. И вот, Минхо уже ловит себя на том, что двигает бедрами и насаживается на его пальцы. Джисону нравилось видеть Минхо таким. Полностью в его власти. Потому что владеть кем-то вроде Ли Минхо, было равноценно полному выигрышу жизни. И Джисон не винил себя за ревность ни секунды из предоставленного ему вселенной времени. Потому что находясь рядом с Ли Минхо, хотелось лишь утроить это время. Джисон хотел, чтобы только он получал это внимание, эти взгляды, эти вдохи и выдохи, это "Хани" тихим, надорванным шепотом. Он был готов биться за это насмерть, он бы наговорил той даме ещё много неприятных вещей, не хвати у нее мозгов уйти первой, и он бы не пожалел об этом. Джисон чувствовал себя особенным, когда Минхо так на него смотрел, ему нравился этот пошлый, чмокающий звук, когда после долгого жадного поцелуя их губы всё-таки отделялись друг от друга, ему нравились стоны Минхо, ему нравилось, когда тот шел на его провокации, когда брал его где-нибудь в старой репетиционной или прямо на сцене, в закрытом зале, когда они остались на долгую ночную репетицию лишь вдвоем. И у этой репетиции не могло быть ни одного другого исхода, ведь когда они отточат игру до идеала, у Минхо уже не будет причин терпеть его выходки и резкие выражения. Удивительно то, каким нуждающимся сейчас был тот самый Ли Минхо, который просто затыкал его поцелуем и раскладывал прямо на сцене, на столе в старой гримёрке, в подсобке, даже в ебучем гардеробе, где присесть то элементарно негде. Только скажи ему что-то, когда он не в том настроении, и Ли Минхо устроит тебе трехчасовой траходром в любом месте. Вот тебе и Ли Минхо, который хнычет, оставшись без пальцев в заднице. И это была, пожалуй, самая горячая картина, которую только мог узреть человеческий глаз. Джисон с горечью осознавал, что никогда уже больше без него не сможет. Никогда не сможет без этого "Хани", без его пальцев в своих волосах, поглаживаний, объятий, без его заспанных глаз с утра, без ленивых поцелуев у кофеварки, походов по кафешкам, магазинам, библиотекам, без их споров, без надменного тона, которым он одаривал всякий раз, когда Джисон пытался поспорить с тем, в чем он был уверен, без его внимания, без него не сможет. Джисон оставил поцелуй у основания шеи, на изгибе плеч, выше на шее, под подбородком и на нем, наконец добравшись до его мягких губ. Не сможет ведь, просто не сможет. — Хани, пожалуйста. И Джисон дал бы ему всё что угодно, всё, что попросит. Сейчас Минхо просил его внутри, и это было чем-то на особом уровне. Будто особой эрогенной зоной. Минхо просит. Джисон прекратил играться, открыл презерватив, натянул на член, медленным, плавным движением вошёл, и, дав попривыкнуть, резким и размашистым движением толкнулся в нужном направлении. Взял быстрый темп, он знал как Минхо нравится, выучил наизусть. Их соседям сегодня определенно не повезло, Минхо цеплялся пальцами, комкал в них пушистое одеяло, двигал бедрами в ответ и стонал громко, его голос, такой красивый и плавный - услада для ушей. Минхо задыхался, стоны лились и мешались с рваными вздохами, Джисон ловил некоторые из них губами, они тонули в мокром поцелуе. Той ночью Хо, казалось, с ума сошел, несколько раз подряд. *** С утра Минхо собирался впопыхах, искал по комнате вещи, быстро забежал в душ, чуть не обжегся, пока пытался понять, как работают здешние фены. К тому моменту Джисон уже встал, потянулся, натянул халат и пошел помогать идиоту высушить волосы. Аккуратно и оперативно уложил их меньше чем за пять минут, и оставил мягкий поцелуй на лбу. В общем, Ли успокоился, пока жевал принесенный завтрак, Джисон вызвал ему такси и попросил подать кофе на ресепшн, чтобы Ли забрал его, когда побежит на выход. Утро и прическа были спасены, Минхо улыбался как дурак, пока ехал к театру, не опоздал и даже кофе успел допить. Быть привычно холодным у него не получалось ещё наверное полчаса, если не больше. Он огромным усилием заставил себя выкинуть из головы плюшевые мысли и оставить их где-то рядом со смятым стаканчиком в урне у входа. Он вернулся головой к тексту. Сердцем остался где-то там, в мягкой и теплой постели, рядом с Джисоном. Сегодня была премьера спектакля, и Джисон, разумеется, будет. На него забронировано место в вип зоне. И почему-то мысль о том, что среди всех этих незнакомых людей будет он - подкашивала. Да, это действительно так. Мысль о том, что Джисон не стоит с ним на одной сцене, а смотрит оттуда… Когда ты актер, тебе всё равно сколько людей в зале, двадцать или миллион, кто там сидит, пьяница или президент, или пьяный президент, всё равно. Однако, посади туда одного близкого человека, чье мнение тебе реально безгранично важно, вот тогда начнется волнение, вот тогда захочется выглядеть лучше, чем ты есть. В детстве, Минхо просил родителей не говорить ему где они сядут, чтобы случайно не наткнуться взглядом. Это прошло, когда в крови заиграл профессионализм. Однако сейчас, когда он сам выбирал и бронировал Джисону место в ложе, он точно знал, что как бы ни пытался себя сдержать, он будет искать взглядом именно его. Минхо не был расхлябанным или нервным посредством этого. Он был как всегда собран и серьезен, он помнил текст так хорошо, словно это были его личные молитвы, но он не мог избавиться от мысли, что как только он встретится взглядом с Джисоном, он забудет абсолютно всё. Не страх сцены, вовсе нет. Обычное человеческое желание быть в его глазах самым лучшим и талантливым. В зале был полный солд аут, выкупили всё, абсолютно. Видимо в Амстердаме к театру относились очень почтительно. Минхо это не волновало. А вот то, что до выхода оставалось меньше минуты, а место Джисона было все ещё не занято, волновало. Он же не мог снова лечь спать после его ухода и пропустить будильник? Или что-то случилось? Или он просто так не пришел? Это какая-то откровенная демонстрация обиды? Нет, тогда Джисон бы вел себя так с самого утра. Минхо пришлось сбросить с себя эти мысли, освободить голову. Так даже лучше, ему не стоит беспокоиться о том, что подумает Джисон, так как в зале его нет. Он это выступление ещё сотню раз тут отыграет, у Хани будет шанс посмотреть. Однако, где-то внутри, всё равно скребло и сыпалось. Играя, как всегда потрясающе, отыгрывая на полную, Минхо все время возвращался взглядом к пустому месту. Месту, на котором его не было. Почему? Весь спектакль прошел как в тумане, Минхо отыграл, его роль предполагала игру почти без радости, человека без чувств, погрязшего в рутине, и, наверное, мысли, вереница которых осталась за пределами черепной коробки, чем-то ему помогли. Он вышел на поклон с другими артистами, получил свои оглушительные аплодисменты, но они, словно были далеко. Занавес опустился, коллеги стали хвалить его, много слов было сказано о том, что он потрясающе сыграл и что благодаря нему и другим было легче войти в роль. Но слыша в ответ что-то безжизненное и отстранённое, решали, что, вероятно, Ли нужно чуть больше времени, чтобы выйти из роли. В тумане Минхо дошел до выхода из-за кулис, прошел по коридору, до развилки. Ему сейчас либо в гримёрку, либо… Да, он пошел в зал. В очередной раз посмотреть на пустое кресло, в котором Джисон не сидел. В пустом коридоре его шаги звучали эхом, затем мраморная лестница с красным ковром, ещё лестница и ещё коридор. И только потом большие двери в зал. Он вошёл, и боже, не поверите на кого наткнулся. — Я как раз к тебе собирался - Улыбнулся Джисон уголками губ, словно был немного смущён. Так, к слову, и было. — Черт, ты был хорош, очень хорош, даже не знаю что сказать помимо того, что я тебе точно не уступлю. И вот он, Джисон перед ним, живой и здоровый. Одетый с иголочки. В руках кошелек, очки и бутылка с водой, выпитая наполовину. Он был тут всё это время. — Ты… смотрел? Но почему… - Минхо не мог связать слова, лишь показал рукой в сторону зоны, в которой стоит кресло с его фотографией. — Вип зона это конечно круто, но далековато от сцены, не находишь? Я купил себе билет в первом ряду. Не сказал тебе об этом, чтоб не отвлекался. - Хмыкнул Джисон, в ответ на его растерянность. — Ты… - Всё ещё не мог собрать себя Минхо. Он думал, что Джисон просто не пришел. В полном зале одно пустое место слишком бросалось в глаза. — Я? - Всё с той же улыбочкой интересовался Джисон. — Иди к черту. - Выдохнул Минхо, разворачиваясь и идя на выход. Ему нужно в гримёрку и вообще достаточно дел. — О, а ты думал, что я вообще не пришел? - Хмыкнул Джисон идя рядом. Ну конечно, от него так просто не отделаешься. — Замолчи. - Повторил Минхо, чувствуя как внутри подгорает. — О боже, милашка Минхо расстроился, что меня не было? - Продолжал издеваться Джисон. — Перестань. - Почти приказывал Хо, ему не нравилось то, в каком глупом положении он оказался. — Может мне утешить тебя? - Не прекращал Хан, уже откровенно посмеиваясь. — Джисон. - Минхо встал посреди коридора, Хану тоже пришлось остановиться. — Что, Джисон? - Хан закусил губу, ожидая развязки. — I speak English. Here's what. - Сказал Минхо, совсем без акцента. (Я говорю по-английски. Вот что.) Кажется, внутри Джисона что-то упало, глухо стукнувшись об дно. — Что прости? - Не сразу дошло до Хана. — No, you're talking to me, and I'm telling you to get out of here. - Передразнил Минхо вчерашнюю фразу Джисона, подтверждая свои слова. (Нет, ты со мной разговариваешь, и я сказал тебе валить отсюда.) — Ах ты ж… - Медленно закипал Хан, с каждой секундой, как осознание проскальзывало в голову. Так ему не нужна была помощь Джисона с переводом, и он прекрасно понял, когда девушка позвала его на свидание и где оно должно было быть. Он бы мог пойти туда, но даже не задумался об этом. — Кто? - Хмыкнул Хо. 1:1. Джисон так и не ответил, просто поцеловал его посреди коридора. Кажется они квиты?