Где моя ёлка, чумба?

— Так, пять бутылок «Брозеф Лагер», синт-говядина для первого блюда, тортилья…  — с утра заваленный бумажками и щепками Дэвид во второй раз проверял последний список покупок.        На дворе сочельник. В Найт-Сити приходил единственный праздник, способный объединять корпоратов с детьми улиц, принципиальных журналюг и беспринципных рокербоев, фиксеров и тех, кого заказали, — практически всех и каждого в городе порока. За последнюю неделю в Уотсоне поутихли уличные войны, нетраннеры ещё ни разу не отрубили половине района свет, а гирляндами и праздничными игрушками оказался завален весь рынок Кабуки. Тут волей-неволей поверишь в рождественское чудо.        Рутина соло осточертела. Дэвиду хотелось в кои-то веки снова ощутить себя ребёнком и попробовать праздник на вкус: им с мамой редко хватало эдди на приличные украшения или дорогие подарки, но ситуацию всегда спасало фирменное блюдо. Чтобы приготовить фахитос, много денег не надо, но только в руках настоящего шефа заменитель курицы не будет отдавать пластмассой, а овощи не пережарятся. Странная традиция, но всякий раз в преддверии Рождества он, возвращаясь домой, знал наверняка, что после подбора игрушек на крошечную, склеенную из папье-маше ёлку последуют самые вкусные пять минут за месяц. В этом году, втором с тех пор, как мамы не стало, выпала возможность не просто окунуться в детство, но и поделиться его частичкой с остальными.        Чтобы выпросить у Мэйна средства на вечеринку для банды, уговоров не потребовалось. Условие одно: всю организацию Дэвид берёт на себя. Найти помещение, обвешать его гирляндами и ленточками, закупить еду и напитки, приготовить и накрыть — на всё про всё четыре дня. Нетривиальная задача, когда за пару лет рейдов на мальстрёмовцев и краж у Шестой улицы малость отвык по-нормальному разговаривать с людьми. Когда в магазинчике у дома тематические наборы для сервировки оказывались дороже приличного милитеховского ствола, объяснить хозяину неправоту хотелось либо на языке силы, либо с включённым Сандевистаном. Нежелание портить праздники удержало кулак и посылало попытать удачу в другом месте. И так раз за разом. Под вечер второго дня Дэвид, кое-как притащив в апартаменты здоровенный мешок с декорациями, понял, что не справляется. Слишком много времени потрачено впустую, а это даже не середина списка. Шанс успеть вовремя и не умереть от перенагрузки на имплантаты вырисовывался в один большой овал нуля на мониторе.        Однако, как это бывает в рождественских сказках, в самый тёмный час чудесное спасение приходит, откуда не ждали. Отмокая в душе перед сном, Дэвид вдруг услышал, как с характерным попискиванием открывается дверь. В следующий миг вместо словесной пулемётной очереди о последних заказах неожиданная тишина. Тонкие нежные руки обвивают его мускулистый торс чуть выше пресса — там, докуда могут дотянуться. Холодная от выступающего хрома щека касается низа спины, заставляя поёжиться. Уголки губ уставшего соло приподнимаются в лёгкой улыбке. Их с Ребеккой границы давно перестали быть личными.  — Чум… — она осеклась и начала заново. — Дэвид, завязывай так убиваться из-за какой-то пати. День и ночь не спишь, с бумажками возишься, — голос всё повышался. — Бля, да я отсюда чувствую твой перегретый Сэнди!        Когда хватка ослабла, Дэвид обернулся. Девушка стояла перед ним обнажённая. Капли воды стекали по белой, как у искина, коже и розовым татуировкам. Хмурое личико и красно-зелёные оптические имплантаты не могли скрыть искреннего волнения во взгляде. Обычное дело перед затяжной перестрелкой или рискованным ограблением, нонсенс во время подготовки к вечеринке. Так дальше нельзя, Дэвид всё понимал.  — А что делать? Работы много, я один. — Забить, вот что! Кому нужны эти цветные финтифлюшки? Есть же Киви, её попросим устроить фейерверк.  — И испоганить соседям Рождество? Спасибо, я пас, — он снял с вешалки белое полотенце, обмотал вокруг талии и вышел из ванной. Ребекка следом.  — Ебать, ну ты и принципиальный, — она тяжело вздохнула и устало рухнула на свою сторону кровати. — Но раз так, знаешь чё, я тебе помогу.        Дэвид лёг рядом, закинул руку за голову. Глаза бесцельно смотрели в потолок.  — Не-е, только Мэйна разозлим. Я обещал, что сам справлюсь.  — Да Мэйн ничего не узнает! Сделаем всё по-тихому.  — Это ты-то и по-тихому? — невольная усмешка.  — Да как два пальца! Нужны игрушки, я притащу. Нужна ёлка, спилю. — Ребекка лукаво улыбнулась и пододвинулась почти вплотную, чтобы прошептать на ухо: — Нужно будет твоё тело, я его трахну.       Спорить и отговаривать бесполезно. Что бы ни случилось, она добьётся своего. Дэвид знал это, как никто другой. Ни его отстранённость на первых порах, ни зацикленность на Люси не вынудили бросить все попытки и утолять печаль в мире брэйндансов. На смену неприкрытому флирту вскоре пришли безвозмездная помощь, длинные сообщения о модернизации карнажей и долгие вечерние посиделки на их с Пиларом старой квартире.        Осмысление загрузилось в систему не сразу. Сначала он заметил, что Ребекка не только не пропускает мимо ушей его неумелые попытки в юмор, но и искренне смеётся; затем зачастил звать на парные заказы, даже если был уверен, что справится сам. Постепенно подруга, с которой можно выпить лимонаду и поболтать о больших пушках, начала пробуждать всё более прекрасные чувства; мысли, которые не спишешь на баг. Во время погони от очередных отморозков с Пустошей  Дэвид вдруг заметил, как мило она хмурится, когда устаёт крыть врага трёхэтажным матом. А ещё через пару дней засмотрелся на узоры татуировки, но так и не спросил про значение. По крайней мере «DICK» вдоль ноги доносил доходчивее.        Не прошло и пары месяцев, как Дэвид оставил надежды угнаться за нетраннершей и больше не появлялся с ней на набережной Джапан-тауна. Вместо ночных пробежек шатался по рынкам в поисках раритетного альбома «Самурая», стоило один раз подслушать, что Ребекка без ума от Сильверхэнда. Каково было удивление, когда, едва заслышав заветные слова, она бросилась в объятия, и плевать на подарок. «Пластинок до херища, а ты такой один, чум», — сказала тогда и поцеловала в щёку.        Это была её победа. Если завоёвывать сердца ей раз плюнуть, то достать пару-тройку вещиц в тайне от Мэйна тем более не составит труда. Недолго думая, Дэвид согласился:  — На тебе фейерверки, гирлянды и ёлка. Знаешь, где достать? — Я тя умоляю, — утирая выступившие от хохота слёзы, начала Ребекка. — Мы для того гондона Фарадэя воровали прототипы у «Арасаки». А тут всего лишь ёлка.  — Это не ответ.  — Достану, базару ноль! Уже записала, — пальчик постучал по шее, рядом с разъёмами.  — Ты ж моя спасительница, — быстрый чмок в макушку.        Рождество спасено. Дэвид скинул полотенце и залез под одеяло. Теперь он мог спать со спокойной душой: на продукты и готовку хватит полдня, а с Сандевистаном, может, и пары часов.        И вот день настал. Пять часов до прихода Мэйна и остальных — самое время в последний раз пробежаться по списку, проверить каждый пункт. Практически всё готово: на однотонных гладких стенах апартаментов сверкали разноцветные гирлянды, светильники и картины прятались за мишурой — выбрать местом вечеринки собственный дом было самым очевидным и простым решением. Возместить ущерб от подвыпившего Пилара дешевле выйдет, чем арендовать студию в Уотсоне и объяснять потом владельцам, почему сожжены диваны.        Когда глаз достиг конца списка, из спальни, шаркая по полу тапочками, выползла сонная Ребекка. Судя по растрёпанным волосам и длинному халату на голое тело, ковыляла в ванную.  — Утречка, — протяжно зевнув, она протёрла глаза.  — Сейчас два часа дня. — Дэвид отложил бумаги в сторону и выгнулся вперёд, чтобы немного размяться. Имплантат или нет, ни одна осанка не продержится полдня.  — Поду-у-умаешь. Время — иллюзия, придуманная корпоратами для корпоратов.  — В смысле?  — Это им вечно надо успеть все циферки в отчёты вписать до заката. А хуль нам, наёмникам: хоть паши всю ночь, хоть спи весь день — всем по хер.        Дэвид сжал губы и покачал головой. Может, это влияние мамы или академии «Арасаки», но тайм-менеджмент никогда не был для него пустым словом: если Вакако просит избавиться от парочки «Животных» и спасти очередного «забагованного медведя», браться нужно незамедлительно. Корпораты тут ни при чём. Быстрее работаешь — больше эдди капает на счёт. Если бы не расторопность, едва ли их с Ребеккой средств вообще хватило на этот дом.  — Ребятам расскажешь, когда придут, а у нас ничего не готово.  — Да спокуха! Я обо всём договорилась, — она отмахнулась, — завтра ёлочку привезут.  — Что?! — хотелось верить, что ослышался.  — Завтра привезут, говорю. Живую, из НСША.        Сквозь тело будто пропустили электрический разряд, подпалив операционную систему. Дэвид резко вскочил со стула. Ладонь ударила в лоб.  — Как завтра?! Все вот-вот придут!  — Чегось? Сегодня ж, вроде, двадцать третье… Или нет? — в недоумении Бекка похлопала глазами, проморгав активацию Сандевистана.        Пара секунд — и её бойфренд стоял у дверей в фирменной жёлтой куртке, заряжал револьвер, будто и впрямь готов убивать ради спасения праздника. «Ни ругани, ни обвинений. Сразу к делу. Типичный Дэвид», — подумалось ей.  — Дай хоть харю умою и оденусь, — девушка покачала головой и закрылась в ванной.         Через полчаса они вдвоём шагали по Кабуки: Дэвид поглядывал по сторонам, нет ли у кого живых ёлок; Ребекку больше волновали подозрительные, похожие на «Мусорщиков» типы, что шли по пятам чуть ли не от самого подъезда. Взять с собой любимый карнажик не успела — ухватила только то, что валялось без присмотра у раковины. Сгодится против пары отморозков, но если придёт подмога, вся надежда на скорость. Одним своим присутствием эти двое действовали на нервы, но просто развернуться и проорать: «Хуле вам надо?!» точно не выход. Если это всё окажется простым совпадением, лимит на разочарования в день себя исчерпает.        У торгашей в палатках, как в Греции, чего только не было: игрушки всех форм и расцветок, фигурки Санты (приличные и не очень), пластинки с вечными рождественскими хитами, даже выкрашенные в красный, белый и зелёный стволы, но ни одного живого дерева. Пластмассовый мир победил — поделки едва ли походили на настоящую вещь. Перекошенные и обвешанные мишурой по усмотрению производителя они отталкивали Дэвида с первого взгляда. Ни за что на свете Мэйна не устроит эта халтура. Едва шагнув на рынок, соло твёрдо решил во что бы то ни стало достать свежую ёлочку. К счастью, на примете было одно местечко.  — Дэ-э-эвид! — протянул хозяин магазина, долговязый лысеющий мужчина. — Как твоё ничего?        Ребекке он не сказал ни слова. Быть может, без очков вообще не заметил её у Дэвида за спиной.   — К делу, Мик. Нужна ель, живая и срочно.  — С места в карьер, а? Окей, момент…       Хозяин призадумался, почесал густую, седеющую бороду и, возможно, считал с щепки список поставок за последние сутки. Судя по тому, как медленно приподнимались на морщинистый лоб брови, Дэвид с ходу понял — хороших новостей ждать не стоит.  — Тут такое дело… — стиснув зубы и хлопнув кулаком по ладони, начал Мик, — вчерашнюю партию разобрали, а новая, походу, застряла на таможне. Я, кэшно, спрошу у Донни, но по-быстрому не получится.        Дэвид недовольно хмыкнул и, бросив на притихшую девушку хмурый взгляд, кивнул в сторону выхода. Рынок большой, в конце концов. Можно попытать удачу и пройти ряд-другой, пока не найдётся хоть одна ель не из полимеров.  — Ладно, ну бывай тогда, — угрюмо бросил он и, не оборачиваясь, махнул рукой на прощание.  — Погоди! — окликнул Мик и отправил запрос на новый контакт. — Набери моего чумбу. Скажи, что от меня. Он тебе хоть ядерную боеголовку из-под земли достанет. Не за бесплатно, кэшно. И вряд ли дёшево.        Спускать эдди из своего кармана — так себе затея, особенно когда переводы от фиксеров в праздники задерживались, но ради ребят, ради одобрения Мэйна можно и раскошелиться. В список контактов добавился некто Дональд, которого Дэвид тут же подписал как «Чумба Мика». — Спасибо за… — не успел он поблагодарить за наводку, как в магазин, громко хлопнув дверью, завалились два громилы и преградили дорогу.        Оба в кожанках и спортивных штанах. Оба скрывали лица цветастыми банданами. Братки из банды «Мусорщиков», которых Ребекка приметила. Эти редко просто поговорить приходят. Благо, просторная куртка позволяла припрятать не только пистолет, но и с десяток магазинов и пару гранат. Одно неверное движение, и швейцарский сыр обеспечен.        Ни один мускул на лице Дэвида не дрогнул, когда один из братков подошёл ближе. Второй предусмотрительно остался на стрёме.  — Ты Мартинес? — по-звериному прорычал он.  Дэвид ничего не ответил, только едва заметно кивнул.  — Так вот, передай своему старшому, чтоб уёбывал из Уотсона. И вас, мудозвонов, с собой забрал.        Что-то не сходилось. «Мусорщикам» нет дела до войн за территории. Их вообще ничего, кроме торговли хромом из-под полы, не волнует. Либо интуиция подводила Бекку, либо кто-то нанял их. Кто-то, кому Мэйн и команда поперёк горла. Мало ли таких в Найт-Сити…  — Пойди да сам ему скажи, чучело! — не выдержала девушка. — Или зассал?        Перебрасываться оскорблениями «Мусорщикои» не любят — сразу хватаются за оружие. Громила потянулся было за револьвером, но Дэвид в один рывок Сандевистана забрал его себе. Двух секунд промедления хватило для Бекки на предупредительный выстрел по ногам. А потом ещё один. Для верности. Бандит взвыл от боли и мешком рухнул на пол. Подельник, оценив ситуацию, выронил заготовленную биту, выбежал из магазина так же резво, как вошёл, и вскоре растворился в толпе. Дэвид только приготовился к новому рывку, как услышал обеспокоенное:  — Чум, у тебя кровь.        Под носом и вправду успели образоваться два ручейка, стекающихся в красное пятно — привычное дело, но в то же время сигнал, что пора сбавить обороты. Загоревшиеся огни на затылке тут же потухли. В свободную от револьвера руку легла заботливо припасённая на такой случай пачка салфеток. Ребекка знала, что до этого дойдёт, но всё равно была рада снова увидеть лёгкую улыбку на его лице.  — Спасибо.        Допрашивать раненого «Мусорщика» без толку — пули, похоже, замкнули какой-то имплантат, и болевой шок лишил чувств. Толку от тела немного. Ощупав карманы и убедившись, что ни наводки на фиксера, ни других сюрпризов нет, Дэвид оставил беднягу на единственный действенный суд в городе:  — Он твой, Мик. Счастливого Рождества.        Не дожидаясь, пока в ход пойдут другие интересные товары, пара наёмников вышла на улицу. Их задача только что стала вдвойне сложнее.