Желания

Ночная Инадзума до удивительного тихая: нет шума, посторонних взглядов, шепота за спиной. Никто не обсуждает последние новости, погоду, поднявшиеся цены на рис или размер мешков под глазами комиссара Ясиро. Безмятежная тишина помогает расслабить разум и впервые за последнюю неделю не думать ни о чем, кроме кружащихся на ветру лепестков сакуры. Отчеты, документация и бесконечные переговоры с чиновниками могут подождать до завтра или хотя бы до дома: сейчас стоит немного посозерцать и насладиться редкими минутами отдыха. Аято минует гильдию искателей приключений, несколько уже закрытых лавок и, спускаясь вниз, в сторону Ханамидзаки, замечает небольшую фигуру у алтаря. Мальчишка, еще довольно юный, сидит на коленях, сложив руки. "Занимательная картина", — думает Аято и подходит ближе. Ничем не обремененное общение — тоже часть отдыха. Мальчишка, услышав приближающиеся шаги, тут же поднимает голову и встречается взглядом с мужчиной. В его глазах смесь страха и удивления, и вряд ли из-за осознания, что перед ним комиссар Ясиро. "Как очаровательно", — Аято про себя усмехается, не меняя спокойного выражения лица, чтобы не пугать ребенка еще сильнее. — Я могу вам чем-то помочь, юноша? — спрашивает он с мягкой улыбкой и серьезным тоном. Мальчик, кажется, немного расслабляется. — На дворе такой поздний час, а вы здесь один. — Нет, все в порядке, — отвечает юноша. — Я утром сделал подношение алтарю, а сейчас пришел проверить, не случилось ли с ним ничего... — Вот как, — Аято усмехается: ребенок, должно быть, наслушался от жриц историй о божествах, исполняющих желания. В детстве он тоже верил в подобные истории. Хотел бы верить и дальше, но жизнь однажды стала слишком непредсказуема. — Что же, надеюсь, загаданное сбудется. Он уже собирался продолжить свой путь, как вдруг мальчишка разочарованно вздохнул: — Это мое пятое подношение за неделю. Неужели я делаю что-то не так и чем-то разгневал Архонтов? Но я видел, как это делают взрослые... — он вдруг с мольбой посмотрел на Аято: — А вы когда-нибудь делали подношения? — Делал. Но никогда не придавал им значения, — честно ответил он. Несмотря не беспрекословную верность Всемогущему Сегуну и прямое отношение к церемониям и ритуалам, в том числе религиозным, Аято никогда не надеялся на силы Архонтов: они могли как давать, так и отнимать. — В моей жизни происходило слишком многое, что зависело только от меня самого. — И вы никогда не пытались просить помощи у богов? В комиксе, который я читал, говорилось, что хорошие люди будут благословлены, — совершенно серьезно сказал мальчик. — А вы не похожи на плохого человека. Аято рассмеялся: чтобы называться "хорошим", на его руках было слишком много крови и слишком мало веры в людей. Мальчик посмотрел непонимающе. — Не все то, чем кажется, молодой человек, — объяснил он коротко, и поспешил сменить тему: — И не всего можно достичь в мгновение ока. Так в чем заключается ваше желание? — Я не прошу многого... — неловко протянул мальчик, как бы решая, стоит ли делиться с незнакомцем самым сокровенным. — Просто хочу, чтобы отменили экзамены... Но боги, кажется, неправильно меня поняли, и заставляют к ним готовиться. Аято подавил смешок: как удивительно, что для некоторых главная проблема в жизни сводится к таким приземленным вещам. — Некоторым желаниям не суждено исполниться, юноша, — он вздохнул, и взгляд его от чего-то потускнел на мгновение. — Но всегда можно загадать другие, главное — бороться за них до конца. Тем более, если боги на вашей стороне. Мальчик на какое-то время задумался. — Вы думаете, если я загадаю "сдать экзамены", боги меня услышат? — спросил он с надеждой. — Непременно. Но придется приложить некоторые усилия, — Аято улыбнулся. Десять лет назад он в глубине души мечтал услышать то же самое. — Спасибо вам, — сказал мальчик. Мужчина снова улыбнулся и наконец продолжил идти. Вдогонку раздалось: — Меня зовут Сета. Он остановился, но не повернулся. — На публике ко мне обычно обращаются "глава комиссии", но можешь звать меня Аято. И помни, все в твоих руках, — он в последний раз взглянул на ошарашенного мальчика, улыбнулся и направился дальше. В конце концов, дома ждали отчеты и документация.