Откуда берутся дети

Телефон негромко зажужжал и поглубже зарылся в разбросанные возле стула газеты: кажется, он всерьёз намеревался устроить гнездо из их листов-листьев и расположиться там на зиму. Почему бы и нет? Ведь хозяйке он всё равно больше не нужен. Вон, получила СМС-ку, и даже читать не стала — сразу стёрла. Реклама интернет-магазина. Настоящие торговые точки давным-давно занесли Хибари Кёю в своеобразный «чёрный список», передававшийся от торговца к торговцу: за невинное сообщение о распродаже она могла лично приехать в потревоживший её бутик и устроить «разборку». Повторный прокол стоил владельцу визита налоговой полиции или других «сил тьмы». Но интернет-ресурсы пока были в безопасности: Кёя время от времени собиралась натравить на провинившихся Ирие Шоичи, но вечно находились дела поважнее. Сейчас, например, она ждала звонка. Нет, конечно, со стороны это выглядело как «Хибари-сан работает с документами». Но на самом деле она рисовала в блокноте остро-шипастые штуковины, похожие на свернувшихся клубком ежей или оборванные головки хризантем, больно прикусывала нижнюю губу и ждала. Ямамото не звонила со вчерашнего утра. Хибари вырвала очередной исчёрканный листок, смяла его и уронила в мусорную корзинку. Глупая женщина. То, что они поссорились, ещё не даёт ей права... Хотя в глубине души Кёя уже давно ждала чего-то подобного. И не только она. Бесцеремонный Гокудера не упускал случая накаркать вслух, остальные стыдливо отводили глаза, но Хибари знала — думают о том же. Что рано или поздно Такеши не выдержит. Устанет от долгих отлучек Кёи. Одиноких ночей. Холода. Карандаш сломался, и Хибари взяла другой. - Ледышка чёртова! - уж Гокудера-то даже по телефону был таким горячим, что Хибари казалось: ещё чуть-чуть — и сотовый начнёт плавиться. - Она опять плакала! Что ты ей сделала, стерва?! - Не лезь не в своё дело, - отодвигая трубку от уха, чуть поморщилась Кёя. - Когда она уже бросит тебя, наконец! - Ждёшь не дождёшься? - Ты ей всю жизнь сломала, сучка! - так ведь и не научился быть галантным с женщинами. - Ну ничего, однажды она... Заполняя лист колючими шарами, Хибари смотрела на сложенные аккуратной стопкой чёрные папки, и думала о том, как шумно жили бы Ямамото и Гокудера. Как он кричал бы на продавщиц в одном из этих чёртовых бутиков, заставляя принести Такеши другой размер, или другой цвет, или «с перламутровыми пуговицами», а она бы улыбалась — легко и немного смущённо. Как размахивал руками прямо на улице, рассказывая ей об очередном «потрясающем задании Десятого», а она тянула его за руку, огибая фонарные столбы. А ссорились бы они исключительно на кухне, как и положено крепкой итало-японской семье. Гокудера выстреливал гневными фразами, как из автомата, и смахивал на пол посуду, и топал иногда ногами в порыве эмоций. А Такеши кивала согласно, отодвигала подальше бутылку с тёмным красным вином, и подкладывала пирожки ему на тарелку. Он машинально откусывал, и говорил с набитым ртом, роняя крошки на стол. И притихал, остывая. А потом бурно просил бы прощения — за всё сразу, каждый раз. И падал на колени, и клялся, что больше никогда, а она гладила бы его по голове, и говорила, что всё хорошо. Что она любит его, и прощает — за всё. Они были бы очень счастливы. Наверное. Кёя и Такеши ссорились очень редко. Видимо, они просто не умели. Если что-то не нравилось Кёе, она старалась это исправить. Сама. В одиночку. А Такеши да. Такеши говорила. Мягко увещевала, и деликатно поправляла, и ненавязчиво намекала, и вообще делала всё так, что поругаться не было никакой возможности. Казалось, любой вопрос можно было решить словами. - Ребёнок? - Кёя подняла взгляд от утренней газеты. - Ты ведь любишь детей, - Такеши всё ещё сонно щурилась, хотя они встали уже четверть часа назад. - Только представь, как здорово будет его растить! Кормить с ложечки всякими ужасно полезными пюре, от которых смешно пачкается лицо, гулять с ним в парке за ручку, купать вечерами, рассказывать ему сказки. Учить его играть в бейсбол, когда подрастёт. И ты могла бы... - У тебя же есть собака, - Кёя, убрав газету, потянулась за чаем. - Хотя рассказывать ей сказки глупо, конечно. - Это не то же самое, Кёя, - Ямамото улыбнулась — криво и как-то растерянно. Словно ожидала совсем других слов. С чего бы, интересно знать? - Ты говорила, что твой отец... - Старик тут ни при чём, - мотнула головой Такеши, и губы у неё стали такими тонкими. Упрямыми. - Я сама хочу. - Зачем? - пусть кто-нибудь попробует сказать, что это бы не логичный вопрос. - Инстинкт продолжения рода? - Даже Гокудера такого не сказал бы, - Ямамото смотрела поверх дымящейся кружки, словно поверх бруствера. Как будто они вдруг оказались по разные стороны баррикад. Надо позвать секретаря — того новенького, как бишь его там? Да неважно. Пусть уберёт газеты и мусор, этот беспорядок так раздражает. Да, и кофе. Должен же он уметь варить кофе. Они все умеют. Их этому учат, кажется — кофе, и всегда быть вежливым, и быстро печатать, и что без стука нельзя... - Простите, Хибари-сан, - селектор «ожил», хотя она ясно сказала час назад — не беспокоить. Хорошо, что не успела спросить кофе. Наверняка это тупое травоядное сварило бы жуткую бурду. - Да, - лаконично отозвалась она. - К Вам тут девушка. Говорит, что очень срочно. Гокудера на этом месте точно выдал бы что-нибудь ехидное: про Апокалипсис, или ядерную войну, или нашествие кроликов-мутантов. - Её зовут Миура Хару-сан... - Впусти. - Здравствуй, - Хару, едва присев на самый краешек стула, нервно теребила маленькую вычурную сумочку. - Хибари-сан. Боится до жути. Хибари так и не поняла за прошедшие со времён их знакомства десять лет, почему эта шумная чудачка, которой Кёя в жизни даже грубого слова не сказала, впадает при виде неё чуть ли не в ступор. - Что случилось? - максимально терпеливо спросила Кёя. От сумочки бесшумно оторвалась какая-то блестящая ерунда. Окончательно смутившись, Хару открыла пострадавшее изделие, и сунула детальку внутрь. Хибари ждала. - Такеши-тян, - решилась, наконец, Хару, и Кёя с трудом удержалась от того, чтобы схватить её за узкие лацканы строгого розового блейзера и как следует потрясти. - Она в больнице. - Автокатастрофа? - бред, Такеши всегда водила очень аккуратно, и вообще, они же не в мегаполисе... - Попала под Пламя Дождя на тренировке со Скуало-саном, - хвала Небу, хоть бредового «турнира по сумо» в их жизни больше нет. - Они же серьёзно дерутся всегда. Ну, ты сама знаешь. - Знаю, - ещё бы ей не знать. Они и друг с другом дрались по-настоящему — несмотря ни на что. - Он говорит, она была сама не своя, - ещё одна чепуховина отвалилась от хлипкой сумочки. - Невнимательная. Скуало-сан хотел даже остановить бой, но Такеши-тян настояла, чтобы они продолжали. Сказала, ей надо отвлечься. Ну и... - Отвлеклась, - задумчиво продолжила Хибари. - Она всё ещё без сознания, - вздохнула девушка. - Тсуна-сан сначала не хотел тебя беспокоить. Потому что Такеши-тян это не понравилось бы. Но она уже почти сутки в таком состоянии. Хотя врачи стараются. Ну, ты сама знаешь. Ещё бы ей не знать. Это же её больница. - Вы могли бы просто позвонить. - Тсуна-сан сказал, что лучше лично, - Миура наконец-то подняла на неё взгляд. - Хару сама вызвалась. - Зачем? - положительно, она никогда не поймёт этих людей. - В такие минуты слишком тяжело быть одной, - слабо улыбнулась Хару. - Хочешь водички, Хибари-сан? Никогда не поймёт, это уж точно. - Она же, кажется, не умерла? - Хибари закрыла блокнот и отодвинулась от стола. - Хотя и в этом случае мне не нужна была бы ваша помощь. Ни в чём. Хару согласно покивала. Потом вдруг оставила сумочку в покое. - Гокудера говорит, что ты похожа на собаку на сене, - сказала она незнакомым, расслабленно-спокойным голосом. - Мол, «сам не ам и другим не дам». Хару не согласна. Хибари мысленно пообещала себе пристукнуть-таки это трепливое осьминогоголовое травоядное. - Ты — ёжик, Хибари-сан. Страшные иглы и мягкий животик. Ты добрая внутри. Хару знает. Так хочешь водички? - Нет, - Кёя прищурилась, и всё же не выдержала: - С чего ты решила, что я добрая? - Такеши-тян не смогла бы жить со злым человеком, - Хару поднялась и одёрнула юбку. - Ты ведь откажешься, если Хару предложит подвезти? Первая травматология, палата номер восемь. Там с ней Гокудера-сан сейчас, потом ещё кто-нибудь придёт. Ты не думай, она одна не оставалась. Ни на минуту. - Полагаю, она рада будет это услышать, - Кёя тоже встала. - Когда придёт в себя. - До свидания, Хибари-сан. - Хару? - кажется, она впервые назвала эту девушку по имени. Но не говорить же в спину: «Эй, ты!». Та резко обернулась. - Спасибо, - Хибари наклонила голову. Почти поклонилась. - Извини, если вышло назойливо, - взявшись за ручку двери, негромко сказала Миура. - Хару просто хочется, чтобы Такеши-тян была счастлива. В больнице пахло так, как обычно пахнет в подобных местах: хлоркой, жареной треской и какой-то химической дрянью, которую точно добавляют во все лекарства. В провожатых Хибари не нуждалась: кроме реабилитации после ранений и отдыха от подчинённых под видом простуды, она периодически приходила сюда и по делу. Третий этаж, левое крыло. Медсестра на посту почтительно поклонилась, но промолчала: тому, как вести себя с хозяйкой, их учили в первую очередь. Белая крашеная дверь на фоне тёмно-зелёной стены — словно сияющий портал, и хорошо бы не в царство мёртвых. - Ты даже не позвонила ей! - да уж, от этого ни стакана воды, ни простого «здравствуй» не дождёшься. Сотовый Ямамото, надо полагать, был у него. - Можешь идти, - глядя мимо Гокудеры, бросила Хибари. - Дальше я сама. - «Можешь идти»?! - он аж на стуле подпрыгнул. - Я тебе кто — прислуга?! Или собака сторожевая?! Да как ты... Такая бледная. С Такеши словно стёрся странным образом весь её неистребимый «бейсбольный» загар, губы стали почти белыми, и даже волосы, всегда блестящие, как антрацит на изломе, напоминали сейчас старую обувную щётку. Похожа на восковую куклу. Хибари и не замечала раньше, какая Такеши живая. Вечная беззаботная улыбка, или нечастая злость, или смешная сосредоточенность - она никогда не была такой вот, застывшей. Даже когда спала. Засосало вдруг под ложечкой, и озноб встряхнул так, что Кёя огляделась невольно — сквозняк, что ли? Она ведь и не помнила уже, что это такое - «страшно». - Когда-нибудь она умрёт от того, что ей нужна была помощь, а ты сбросила её звонок потому, что была слишком занята! - идиот Гокудера всё кричал и кричал, и Хибари, вместо того, чтобы заткнуть его, цеплялась за этот крик, как за хлёстко рвущуюся верёвку, которая могла, казалось, вытащить их всех из этой трясины. Ещё чуть-чуть — и он чудесным образом разбудит Такеши. Зазвучало что-то пафосное, похожее на гимн, и Гокудера умолк, нервно вздрагивая, словно припоминал лихорадочно нужные строчки. - Да, Десятый, - ласково, почти нежно. Как будто и не он секунду назад тут разорялся во всё горло. Ещё один бзик, которого Хибари никогда не поймёт. - Без изменений. Да, доктор был полчаса назад. Только ждать. Да, эта сучка... простите, Десятый. Да, приехала. Конечно, могу. Он протянул ей трубку, как ядовитого скорпиона — с явной надеждой, что это чудо технической мысли избавит его от Хибари раз и навсегда. - Здравствуй, Хибари-сан, - ну, сейчас начнётся: объяснения, или ненужные советы, или хуже того — сочувствие. - Привет, - нехотя проронила она. - Фуута нашёл в Антверпене парочку интересных документов по коробочкам, - всё же следовало признать: Савада не так уж и плох. - Я перешлю тебе по скайпу. - Хорошо, - это действительно хорошо. Ей просто необходимо чем-нибудь себя отвлечь. - Ещё увидимся, - он отключился даже раньше, чем начал приниматься файл в скайпе. Может, поэтому она и терпит его до сих пор. - Пойду, покурю, - видимо, савадовский комондор получил команду «Фу!». - И кофе. - Лучше чай, - машинально сказала Хибари ему вслед. - А? - Чай. Тебе нужно успокоиться. - Да как ты... - Может, ещё подерёмся? - скучным тоном спросила Кёя, усаживаясь на освободившийся стул. - Пока некому нас разнимать. Видно было, что ему жутко хочется. Подраться, переломать мебель и кёины кости, проораться от души. Но Гокудера даже дверь закрыл тихо и аккуратно. Они с Такеши точно были бы счастливы. И уж конечно не поссорились бы из-за ребёнка. Гокудера с радостью обеспечил бы Ямамото любым количеством детей — хоть десятком, если она пожелает. И обожал бы их, и вставал ночью менять пелёнки, и заваливал игрушками, и... Кёя подумала, не поправить ли Такеши подушку. Но подушка лежала ровно. И одеяло. И приборы тускло мигали разноцветными лампочками. Вообще всё было безупречно. Кроме того, что Такеши здесь не должно было быть. Хибари открыла первый из полученных документов и углубилась в чтение. - Кёя? - обычно люди, приходя в себя, сначала стонут и ворочаются, но Такеши бесшумно открыла глаза и сразу заговорила. - Ох, Скуало не должен был тебя беспокоить! Мне всего лишь нужно немного отлежаться. - Ты его сильно хочешь? - Хибари убрала телефон в карман. - Скуало? - у Ямамото такое смешное лицо, когда она пытается быстро соображать. - Или ты опять про Гокудеру? Кёя, я же объясняла... - Ребёнка, дурочка, - Кёя взяла с тумбочки большую пластиковую бутылку. - Воды? - Немножко. Она пила мелкими глотками, и всё смотрела и смотрела на Кёю — как будто ждала, что та сейчас широко, как Хару, улыбнётся и весело выкрикнет: «Шучу-шучу!». - Почему ты спрашиваешь? - вода кончилась, хотя молчать можно было и дальше. Второй раз Кёя, скорее всего, не спросила бы. - Мне противно это говорить, - ей и правда было противно, - но Гокудера прав. Ты не можешь всегда и всё делать только для меня. У тебя должно быть что-то... - Нет, - Такеши попыталась приподняться, но Кёя удержала её за плечо. - Всё не так, Кёя. Ребёнок — это не катана. И не лифчик. Его не заводят только для себя. Или для мужа. Или чтобы воду в старости подавать. - Лежи, - чёрт, зачем было начинать этот разговор именно сейчас? Хибари, ты дура. - Знаешь, откуда вообще берутся дети? - У меня был высший балл по биологии. - От любви, - откинувшись на подушку, Ямамото закрыла глаза. - От любви, Кёя. Когда люди любят друг друга, и вместе хотят... - Так мы и любим, - будничным тоном сказала Хибари, словно это было что-то вроде: «Так по воскресеньям мы всегда готовим карри». - Хотя чисто технически ребёнка я тебе сделать не могу. Но это решаемо. Думаю, Гокудера нам подойдёт. - Ты хочешь усыновить Гокудеру? - у бедной Такеши, кажется, окончательно снесло крышу. - А он не староват? - Он молодой мужчина почти без вредных привычек, - Кёя снова полезла в карман за сотовым. - Хотя, пожалуй, запросить его медкарту будет совсем не лишним. Конечно, его мать умерла рановато. С другой стороны, отец у него на здоровье не жалуется, насколько мне известно. До сих пор по женщинам бегает. И у сестры трое детей. В любом случае, это куда надёжнее, чем какой-то неизвестный донор спермы. - Кёя, ты серьёзно? - Естественно, ему придётся пройти полное обследование, - Хибари что-то сосредоточенно набирала на клавиатуре. - И бросить курить. И подписать бумаги, что он не будет претендовать... - Кёя! - Да, я серьёзно, - она подняла взгляд от экрана сотового. - Или у тебя есть более подходящие кандидаты? Этот твой Скуало, если подумать, меня тоже вполне удовлетворит. Или Савада. - Они ведь женаты, - не слишком уверенно возразила Ямамото. - Не друг на друге же, - слегка пожала плечами Хибари. - Наличие у них детей — тоже несомненный плюс. Доказывает пригодность. Да, и Каваллоне... - Слишком быстро, - Ямамото, чуть приподнявшись, ошалело замотала головой. - Ты всё в минуту решила. Такой важный вопрос. Кёя, это ведь не собака даже. Это на всю жизнь. Если ты потом передумаешь... - Не передумаю, - Хибари положила ладонь ей на лоб и мягко, но сильно нажала, заставляя лечь. - Не буду обещать невозможного: что сразу полюблю этого ребёнка, или стану сюсюкать и умиляться, или петь все эти песни, которые поют младенцам. Но я не передумаю. - Правда? - и эта женщина собралась заводить детей? Да она сама, как ребёнок: смотрит, широко распахнув глаза, и сразу видно — поверит каждому слову. - Естественно, - серьёзно сказала Кёя. - Ямамото, тебе нельзя разрешать в одиночку никого воспитывать. Ты же любого ребёнка до смерти избалуешь. А теперь лежи смирно. Та, широко разулыбавшись, послушно кивнула. - Важные документы? - спросила она у листающей что-то на телефоне Кёи. - Медицинская карта Гокудеры, - спокойно ответила Хибари: она никогда не считала частную жизнь других людей чем-то неприкосновенным. - Тебе не кажется, что это слишком жестоко? - Ямамото потешно наморщила нос. - Ну, чтобы мы с ним. Знаешь ведь, как он ко мне относится. Я всегда думала, что если буду похолоднее... - Думала она, - негромко фыркнула совершенно уже успокоившаяся Хибари. - И обнимала при каждой встрече. Ты не можешь ни с кем быть «похолоднее», смирись. - И всё равно это как-то неправильно. - Ямамото, он десять лет за тобой бегает, - Кёя никогда не ходила вокруг да около. - И может получить не просто одну ночь с любимой женщиной. Общий ребёнок. Которого он сможет видеть. Ну, не слишком часто, конечно. В разумных пределах. Хотя кому я это говорю? С вами разумные пределы попросту невозможны. - Ты даже на это готова пойти? - Пожалуй, я даже подумаю о том, чтобы он был указан в документах, как отец. Для ребёнка так лучше будет. В мире нет ничего красивее счастливой Такеши. Кажется, Кёя сможет всё: и горы перевернуть, и на край света, и Луну с неба, и даже терпеть болвана Гокудеру — лишь бы Ямамото так вот беззаботно улыбалась. - Кёя, иди ко мне. - Мы в общественном месте. - Никто не увидит. - Тут повсюду камеры, наивная. - Ну, хоть поцеловаться! - До дому потерпишь. Будешь знать, как на тренировке отвлекаться. - Один поцелуйчик, Кёя! И почему нет закона, запрещающего девушкам старше четырнадцати лет делать «щенячьи глазки»? - Но только один, Ямамото. В этой больнице очень хорошая звукоизоляция — шум из коридора почти не слышен. Так что приближение Гокудеры Хибари и Ямамото уловили явно чем-то ещё. - Очнулась! - он засиял улыбкой, едва появившись в дверях. - Тебе что-нибудь нужно? - Да! - Ямамото, растрёпанная и покрасневшая, смело уселась в кровати и потянулась ему навстречу. Гокудера затрепетал. Хибари снисходительно усмехнулась. - Ты только скажи... - Гокудера! Мы хотим от тебя детей! - жизнерадостно заявила Такеши. Хибари согласно кивнула. Гокудера хотел было упасть в обморок. Но вовремя вспомнил, что он вообще-то очень крутой парень. И всего лишь мужественно сполз вниз по стеночке.